Кровь, пот и большая куча золота

Магические чары я никогда не любил — взаимно, замечу: некогда обожжённое (не думаю, что трепать направо и налево, какое именно, хорошая идея) место до сих пор болит, когда вспоминается одна неприятная встреча с гоблинами под Гельдерном. Шаманишка доставал мне хорошо, если до середины бедра, но лепил и метал огненные шары будь здоров. Мне только и осталось, что скрыться за скалой, и пожалеть, что я так и не научился метко стрелять из арбалета. Нет, мелюзгу с дубинками, бросившуюся вдогонку — гоблины всегда ссыкливо нападают кучками, — я раскидал, но самоубийцей никогда не был, а подохнуть, превратившись в жарко́е, мне не улыбалось. Эта встреча с творящим чары шаманом была, конечно, не единственной. Маги, например, безобидны, если им не переходить дорогу. С ними я не дружил — нет у меня, знаете ли, привычки жопы лизать. Да и кто они, если у них убрать их способности к волшбе? Обычные слабаки, зачастую — старые хрычи, о которых марать лезвие уважающий себя воин не станет. Слабаки или нет, но именно маги сотворили Барьер над Рудниковой долиной, куда отправлялись преступники без возможности сбежать. И меня бы — хе-хе! — не миновала эта участь, если бы один то ли любимчик богов, то ли везучий ублюдок, то ли и то, и другое разом не убрал магический купол над долиной. __________ Сидя в тюрьме, хлебая помои (кормёжка — единственная польза от неволи), я от отчаяния и безвестности подумал: «Лучше бы Барьер остался». По крайней мере не пришлось бы доказывать — кулаками, конечно, а то и оружием — зарвавшимся беглецам, что посягать на занятую территорию ой как нехорошо. Ещё и ополчение не дремало, прочёсывало Хоринис в поисках беглецов. Я о том, что попал в загребущие лапищи треклятого правосудия. Выяснять, беглец я из колонии или нет, никто не стал, а вот за убийство стража меня приговорили к работе на рудниках. Если бы над Миненталем остался магический купол, хрен бы я выбрался из-под него, и этот довод склонил чашу весов в пользу отсутствия Барьера. В шахте кайлом я не махал ни дня, потому что сбежал (а позже даже отыскал свой топор на том месте, куда швырнул до того, как меня взяли). Только в город — и в кабак, и в бордель, что самое печальное — дорога закрылась, благо Онар, зажиточный фермер, поднял восстание, и время от времени я наведывался на его земли. Там же и услышал, что в Рудниковую долину нужны люди — отнюдь не для работы в шахтах, а для охоты — подумать только! — на драконов. Каждый ребёнок знает: где драконы, там и сокровища. А какой же дурак откажется от большой кучи золота, даже если её придётся добывать кровью и по́том?