***
Солнце медленно уходило за горизонт. Облака, которые каких-то два часа назад висели объёмными и мощными массами, теперь лёгкими и пушистыми волокнами растянулись по всему небосводу, а закатное солнце так красиво окрашивало их в яркие цвета, что дух захватывало. Двое мальчишек всё так же лежали на мягкой траве, любуясь уже закатным небом. Они наслаждались этой тишиной, которую нарушали лишь птицы, поющие вдали свои последние мелодии в прощание заходящему солнцу, и ветерок, колышущий высокую траву вокруг. Это была такая необходимая тишина после бесчисленных споров, на что похожи облака. Близнецы на личном опыте убедились, что мир и природа облаков чудесна и удивительна. Мальчики всё смотрели и видели, что они похожи то на овечку, то на дракона, облака бывают похожи на клубы сладкой ваты и загнутые полумесяцем, увидели белоснежный воздушный сапог, паровозик, везущий солнышко, и воздушный снежный пузырь, держащий в своих объятиях солнышко. — А что получится, если попробовать небо на вкус? — мечтательно прошептал Джеймс и с довольным лицом вытянул руки над головой, чувствуя кончиками пальцев всю нежность зелёных травинок. Гарри взглянул на брата странным взглядом. Он улыбнулся, видя такое расслабленное довольство на лице, так похожем на его собственное. Светло-карие глаза выглядели такими счастливыми, что хотелось запомнить этот мимолётный момент на всю жизнь. Он понимал, что такие моменты ещё обязательно будут в будущем, но всё же ни один не хотелось упустить. — Мне кажется, оно на вкус как льдинка, отколовшаяся от чего-то, некогда бывшего чем-то большим, — задумчиво произнёс Гарри, возвращая изумрудный взор на облака. — Ты, правда, так думаешь? Что ж, возможно, ты прав. Но я думаю, что оно на вкус как те конфеты, которые мы ели утром, — такое же сладкое и тягучее. А ещё, смотри! Небо такого же красивого цвета! Оно точно сладкое на вкус! Гарри поднял голову к небу. Зелёные глаза изучающе осматривали каждый сантиметр пространства над его головой. Он смотрел на небо взглядом брата, но не мог назвать его сладким. Облака — да. Они и вправду очень похожи на сладкую вату. Гарри всё же склонялся к своей версии. Интересно, как выглядело это "что-то, некогда большое"? Какого оно размера? А цвета? Существует ли оно в самом деле? — Есть ли что-то, что выше облаков? — подал голос Джеймс, посвящая брата в новую, такую удивительную идею. За это Гарри обожал и любил его всем сердцем. Порой его идеи были такими странными, но одновременно прекрасными. Ничего не могло быть лучше, чем лежать вот так с человеком, который ближе и роднее всех на свете, и строить невероятные теории. Кто ещё думал о том, какое небо на вкус? Кому могло придти такое в голову, как не его милому Джимми? Временами его мечтательность не знала границ. Но он умел заражать этим часто угрюмого Гарри. Сам бы он навряд ли посмотрел на белоснежное облако с мыслью, что смотрит на золотой снитч для квиддича или лягушку, которая, как та коварная сладость, легко выпрыгнет из рук и попытается сбежать. И ей это удастся, а на память останется карточка с каким-нибудь великим волшебником. Джеймс был искусным художником, хотя даже сам не подозревал об этом. Он, словно утонченной кистью, рисовал на лице брата счастливую улыбку своими идеями, шутками, теориями, внезапными странными мыслями. Он рисовал улыбку своим присутствием. Гарри вытянул руку и наткнулся на руку младшего брата. На лице его сияла улыбка, когда он обхватил чужую руку пальцами и, поднеся к губам, оставил лёгкий поцелуй. Гарри был уверен, какую бы теорию Джимми не захотел проверить, он будет рядом. Он пойдёт за ним куда угодно.***
Гарри, уже переодетый в пижаму изумрудного оттенка, медленно зашёл в ванную. Вода капала с крана с глухим звуком. Весь вечер его преследовала головная боль, мешая сосредоточиться на чём-то, а удары капель о мрамор раздражали. Он хотел скорее закончить водные процедуры и вернуться в комнату, а потому быстро взял с полки зубную щётку и пасту, выдавил немного на щётку и включил воду. Джеймс уже лежал в постели, озорно болтая ногами под увесистым одеялом. Кажется, движения его ног были в такт какой-то мелодии. Гарри улыбнулся и залез под одеяло. Опустить голову на прохладную подушку оказалось невиданным удовольствием. Он только сейчас осознал, как на самом деле устал за этот день. И как только у его брата не заканчивалась энергия. Создавалось впечатление, словно он мог за один день оббежать весь мир и ни капли не устать. Разумеется, прихватив с собой Гарри, а вот он наверняка перестал бы подавать признаки жизни ещё в начале этого безумного путешествия. Но Гарри пошёл бы на это добровольно, если это означало, что брат будет счастлив. Пока Джеймс улыбается, всё хорошо и все беды подождут. В комнату зашла мама, уже одетая в ночной наряд. При виде мальчиков её взгляд наполнился теплом и любовью. — Мои маленькие волшебники, — нежно улыбнулась она, приблизившись. По сложившейся традиции, Юфимия сначала поправила одеяло, а после уже изящно опустилась на кресло рядом с постелью. — Мама, я так счастлив, — ещё шире улыбнулся Джеймс, возбуждённо дёрнувшись. — Мы такие красивые облака видели! Они все были похожи на что-то, а если посмотреть на них через пару минут, то они уже другой формы! Прямо на глазах гиппогриф превратился в снитч. Ты представляешь? — И откуда у тебя столько сил, братец? Завеса этой тайны для меня никогда не приоткроется, — буркнул Гарри, пряча свою улыбку за недовольным выражением детского лица. — Облака и в самом деле удивительны, — рассмеялась женщина. Близнецы, хоть и были частями одного целого, умудрялись так сильно отличаться друг от друга и при этом дополнять. В её мальчиках была та неповторимая индивидуальность, которая будет вести их в правильном направлении по жизни. Как и любая мать, она и не думала, что с её детьми может случиться что-то плохое. — А ещё мы видели птиц, — начал рассказывать Гарри. — Они провожали солнце и так чудесно пели. Я готов слушать их вечно. Порой мне кажется, что в такие моменты они просят солнце дать обещание вернуться после беспросветного мрака. — Птичкам нужно видеть, куда лететь, — Юфимия перевела взгляд на окно. На ночном небе висели звёзды. — Солнце — их проводник в этом мире. Как и людям, им важно знать, что скоро будет новый день под яркими лучами. Даже когда вам будет казаться, что выхода нет, а вокруг слишком темно, подождите немного. Солнце рано или поздно выглянет и даст вам надежду, а там и решение придёт. Джеймс и Гарри переглянулись. Каждый видел в своём брате проводник к свету. Пока они вместе, мрак их не разлучит. — Есть такая легенда — о птице, что поёт лишь один раз за свою жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Мальчики обратили взоры на маму и одновременно чуть подались вперёд. Они показывали так свою готовность слушать настолько внимательно, что даже моргали не так часто и ни в коем случае не отводили взгляд. — Однажды она покидает своё гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдёт. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И возвышаясь над несказанной мукой, так поёт, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достаётся она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сами боги улыбаются. Ибо всё самое лучшее покупается лишь ценою великого страдания… По крайней мере, так говорит легенда, — улыбнулась Юфимия, наблюдая за близнецами, тронутыми старой легендой. — Это так прекрасно... — прошептал Гарри. — ...но одновременно и печально, — подхватил его мысль Джеймс. Посчитав, что уже стоит заканчивать, волшебница поднялась, закрыла окна занавесами, пожелала мальчикам добрых снов и тихо удалилась.***
Уже одетые, мальчики спустились вниз к завтраку. Как подобает близнецам, выбрали они почти одинаковую одежду — белые свободные рубахи с цветными ленточками, подвязанными у воротников, чёрные классические шорты, белые гольфы и начищенные туфли. — Доброе утро, мама, папа, — в унисон поприветствовали родителей мальчики, остановившись в дверях столовой и склонив головы в знак уважения. Флимонт склонил голову в ответном приветствии. Главу радовала мысль, что у Рода Поттер такие воспитанные Наследники. — Как спалось? — спросила Юфимия, жестом приглашая детей к столу. — Чудесно. Спасибо, мама. Только Джеймс снова пинался во сне, — недовольно зыркнул на упомянутого Гарри. — Я хотел поймать снитч, — прозвучало в ответ несколько понуро. Бедный, он явно не впервые объяснял причину своих действий, которым едва ли отдавал отчёт во сне. — Поймал? — весело хмыкнул отец. — Нет... — Вот именно! Я страдал просто так! — воскликнула жертва будущего игрока в квиддич. — Ну, я хотя бы постарался его поймать, — он пожал плечами. Их взгляды встретились. Гарри смотрел на брата всё так же недовольно, Джеймс — с широкой улыбкой. В конце концов дружба победила — они звонко рассмеялись. Все присутствующие знали: какими бы сердитыми или обиженными не были изумрудные глаза, их обладатель не мог не простить своего брата, что бы он не натворил. Он и не рвался по-крупному насолить Гарри, уважая его и искренне любя.***
Гарольд лениво подтягивался в постели, просыпаясь. Уже по привычке похлопал рукой по той стороне, где должен быть Джимми. Но его там не было. Раздался хлопок. А следом — звонкий голос домового эльфа. — Молодой наследник! Вы срочно, очень-очень срочно, нужны господину Джеймсу! Вся сонливость сразу же пропала. Он вскочил с кровати, едва находя тапочки. — Где он? — Господин Джеймс в малой гостиной, — Винки беспокойно перебирала в ручонках края своей рубахи. Гарри побежал туда так быстро, как только мог бежать семилетний ребёнок. Самым сложным препятствием стала лестница. Его ноги несколько раз соскакивали со ступенек и подворачивались, но это его не остановило. У нужной двери он заподозрил неладное — из открытой двери дул сильный ветер. Он влетел внутрь и оказался рядом с родителями. Флимонт выглядел вполне себе спокойно, в то время как Юфимия была очень сильно взволнована. В центре сидел Джеймс. Он и был источником ветра, вернее, не только его. Вокруг него светлыми переливами витала магия, а разные предметы летали по всей комнате, рискуя внезапно прилететь в затылок. — Джимми! — прокричал Гарри и постарался подойти ближе, однако у порывов ветра были другие планы. И обратился к родителям: — Что с ним? В комнату быстро вошёл Вирго, которого успел вызвать Флимонт, как только услышал от Юфимии то, что у их младшего сына начинает проявляться магия. — Магический выброс. Его ядро окрепло, — сразу же дал объяснения Вирго. — Но следует его успокоить, пока он не навредил себе или нам. Или абсолютно всем присутствующим. Я предполагал, что он будет силён, но чтобы настолько? Гарри, может, попробуешь? Он с готовностью кивнул. И пошёл вперёд. Через три шага ветер вернул его на прежнюю позицию, благодаря ощутимо скользящим по паркету тапочкам. Гарольд с раздражением откинул их в сторону. Босиком было проще идти. Вдобавок он слегка наклонился туловищем вперёд и, сделав свой шаг твёрже, начал приближаться. Перейдя свой рекорд в три шага, он заговорил так, чтобы Джеймс его услышал: — Джимми, это я, Гарри. Твой самый лучший и любимый брат! — На него не обращали внимания, но ветер стал чуть тише. — Я не знаю, что произошло, но всё хорошо, ты в безопасности, слышишь? Я рядом, — Джеймс поднял на него глаза, но смотрел словно сквозь него. Но Гарри был рад, что смог дозваться до него, а идти оставалось всё меньше. — Я не дам тебя в обиду, ведь ты мой брат. Ты мне очень дорог. И знаю, что я тебе тоже дорог, как и мама с папой. Но сейчас ты можешь случайно сделать им больно. Гарри обернулся на родителей. Отец положил руки на ее плечи, слегка поглаживая в попытке успокоить маму. Она же держала руки у груди. Глаза её выражали всю тревогу, что сейчас таилась в её большом сердце. Вирго же прислонился к стене и внимательно наблюдал за его успехами, готовый в любую минуту помочь. И вернул своё внимание к брату. Тот всё так же смотрел в его сторону. Кажется, уже более осознанно, чем до этого. — Всё хорошо, Джимми, — сказал Гарри тем самым спокойным голосом, от которого его брат всегда успокаивался, хоть и сам не осознавал этого. И всегда отрицал в разговорах. Главное — его старший брат знал, что это действует. — Гарри? — Джеймс посмотрел на него так, словно впервые его увидел. — Да, это я, — он широко улыбнулся, говоря всё тем же успокаивающим тоном. — Всё хорошо. Я рядом. Я всегда рядом, слышишь? — Честно? — Без всяких сомнений. Я всегда приду, когда буду нужен, когда у тебя будут трудности. Ветер утихал до тех пор, пока полностью не исчез. Гарри, лишённый своей преграды, не удержал равновесие и упал лицом вниз. Щеку обдало болью, но это было абсолютно неважно. Он подполз к своему Джимми и крепко его обнял. Только тогда предметы, застывшие в воздухе, упали на пол. Что-то даже разбилось. Но это было также неважно, стоило чужим рукам его обнять в ответ.