Неизданное

— Корабль идёт ко дну, — деловито говорит самая большая крыса. — Можете написать жалобу, но, к сожалению, вы первый кандидат за борт. Ну, сами понимаете… — и бочком-бочком протискивается в трюм, волоча за собой голый хвост. По слухам, там много воды, и она постепенно прибывает, но на палубе этого пока не чувствуется. Вверху, на головокружительной высоте, полощутся черные в неясном лунном свете паруса — такие красивые, когда я увидел их впервые; такие бесполезные теперь, когда на море практически полный штиль. Я отвязываю от борта мою старую залатанную лодку, которую каким-то чудом не пустили на дрова и спрятали среди ящиков. В ней меня нашли и подобрали, когда я в полубессознательном состоянии греб неизвестно куда. Из трюма вылезает седой матрос и молча тянет за канат, подталкивая мою лодку к спуску. Он не разговорчив, поэтому все, что я знаю о нем — что он добрый малый. И на рассвете он станет следующим, кого пустят на корм рыбам и морским гадам. — Мой дед служил на «Титанике», — задумчиво говорит он после долгого молчания. — Кем? — Был скрипачом в оркестре. По здешним меркам он стар — а потому нет и речи о том, чтобы самому найти шлюпку и рвануть в море в поисках ближайшего берега. У него синие глаза — и это факт, который я в темноте уже не смогу подтвердить. — Часть команды, часть корабля, — усмехается он и выковыривает из кармана помятую самокрутку. Словно в ответ на его слова корабль вздрагивает и незаметно для глаза (но ощутимо для натянутых нервов) кренится на левый борт. Нужно торопиться. «Пойдем со мной», — хочется сказать, но слова застревают в горле. Это бессмысленно — ведь моя старая лодка с трудом выдержит одного. — Как думаешь, — неожиданно говорит старик, выпуская едкий дым из ноздрей, — он отпустит меня, когда я умру? Я знаю, о чем он: наш капитан не любит разбрасываться душами. — Он не властен над тобой. Ты принадлежишь Богу — так же, как и я. Лодка с плеском падает за борт. В черной воде отражаются неподвижные звёзды; целый космос отделяет меня от берега, с которого я приплыл сюда. Он приковывает взгляд, от его блеска звенит в ушах, и звон отдается словами из старой книги: «Ты можешь властвовать над своей судьбой, ты можешь властвовать над грехом, ты — можешь… Тимшел».