Приходи ко мне

Успешно выучив путь от своего дома до друга, Джотаро стал приходить чуть ли не каждый день, практически постоянно оставаясь ночевать. Какеин не мог оставить его за дверью или ночью выставить за порог, хотя не понимал, почему ему так нравится проводить сутки напролет в этой вонючей квартирке. В любом случае, Джотаро никак не мешал ему. Обычно Какеин старался приготовить что-нибудь вкусное и помогал выбрать очередной фильм про животных, после чего садился играть и слушать весь этот дедовский бубнеж. Они практически не разговаривали, но, казалось, им и не нужно было. Джотаро всегда вставал намного позже полудня, пока Какеин успевал переделать к этому времени все свои обыденные дела. Если же у него получалось преодолеть себя и проснуться раньше всех тараканов в квартире, то мог час стоять и шаманить над кофемашиной в попытках разобраться в ее работе, чтобы порадовать друга вкусным кофе сутра. Но из раза в раз у него не получалось справится с таким тяжелым процессом, и он приходил смотреть телевизор, мешая спать. В личное распоряжение ему была отведена целая комната, в котором он мог заниматься ровно тем же, чем и в комнате Какеина, но все равно приходил нарушать его покой каждый день. Обосновывал, что ему скучно одному там лежать. Проходя мимо комнаты, Джотаро мельком заметил, что Какеин куда-то собирался. Он остановился в проеме двери, но парень даже не заметил этого и продолжил переодеваться. Или он специально не показал этого. хотя это было бы странно, с детства у него комплексы по поводу своего тела и показываться кому-либо без одежды он не хотел, не мог и не делал так никогда, или правда не увидел, что было практически невозможно. Джотаро внимательно наблюдал за каждым его движением. Он завороженно смотрел на худощавое, бледное тело парня. Казалось, каждый раз, когда длинные пальцы застегивали пуговицы на рубашке, он задерживал дыхание. Так хотелось подойти и помочь, стать слугой при дворе, помогающей верхушке одеваться на бал. Наконец, накинув на плечи пиджак, Какеин повернулся к двери и улыбнулся. Он правда был похож на принца. Эта улыбка пронзила Джотаро насквозь, как стрела. Он почувствовал что-то в груди, как будто его ударили и дыхание сперло, такое новое ощущение, странное и неприятное. Почему-то ему вовсе не нравилось это чувство. Он нервно сглотнул и опустил взгляд. — Я только хотел к тебе зайти, — Какеин подлетел к парню с тонкой золотой цепочкой в руках. — Помоги, пожалуйста. — Конечно, в этой просьбе не было необходимости, но почему-то ему хотелось почувствовать какую-то заботу со стороны. Джотаро аккуратно взял украшение, сразу осознавая, что ничего из этого не выйдет. Цепочка была настолько тонкой, он боялся даже сломать ее ненароком, случайно потянув. Но отказаться не мог. — Куда собираешься? — Аттестат забирать, — с меньшим энтузиазмом сказал Какеин, слегка потускнев. Он смирно стоял, слушая как Джотаро материться себе под нос в попытках справится с цепочкой. Он просто не мог подцепить застежку. Его грубые руки не подходили для такой работы. — У тебя аттестат есть? Я думал там всем справки выдают. Получается, это только у меня такая штука есть? Что-то поздно тебе отдают его, мне отдали еще в середине месяца. — как только с цепочкой было покончено, он положил руки на плечи Какеина, наклоняясь к его уху. Он почувствовал, как парень задержал дыхание, и улыбнулся сам себе. На самом деле он понятия не имел, что сказать, как обычно в голове был только ветер и больше ничего. Только эта пустота была другой. В голове было и много мыслей, но при этом ни одной. Ощущалось даже по-другому, как-то тяжело. Он хотел спросить что-то максимально тупое, но не придумав ничего, прошептал первое что пришло на ум. — Пахнешь вкусно, — парень сразу же скрылся в соседней комнате. Какеин несколько секунд стоял неподвижно, даже не дышал. Стало невыносимо жарко, лицо горело, казалось, поднялась температура, голова пульсировала. Закрыв лицо руками, он простоял так целую минуту, глубоко дыша. На часах стрелки уже подходили к половине десятого, если он задержится ещё хоть на минуту, то точно опоздает, что он больше всего не любил. Руки дрожали, ноги подкашивались. Какеин даже не мог сказать, что именно так выбило его из колеи, что он даже до двери дойти не может. Было ощущение, что его вот-вот стошнит от самого себя же. Поправив одежду, он надел оставшиеся украшения и поспешно вышел на улицу, закуривая. Не хотел возвращаться туда, неловко сидеть и делать вид, что ничего не было. Поскольку, действительно, аттестат ему выдавали позже, чем одноклассникам, никто не пришел поздравить его и поддержать, он был один даже сейчас. На всех награждениях, на последнем звонке, на выпускном, на вручении. Он был один. Каждый из этих дней он ненавидел и больше всего хотел забыть. Но, наоборот, он постоянно думал о них, думал, почему не достоин быть хоть немного как остальные, как его одноклассники. Почему он один из всех должен испытывать подобное? Жить с таким ужасным чувством изо дня в день, пронося его с собой сквозь года. Вечное чувство вины преследовало. Было стыдно даже из-за того, что у него такое имя, из-за которого пришлось перепечатывать полностью аттестат. Он ничем не мог объяснить это, просто ненавидел доставлять дискомфорт другим. Вечно подстраивался под окружающих, делал как удобно остальным, если это могло уменьшить количество проблем. Весь день Какеин провел, бессмысленно шатаясь по городу. Он даже не смотрел, куда идет. Почему-то это больше не волновало. Чем ближе он подходил к дому, тем тяжелее казалось тело. Он замедлял шаг и даже останавливался. Стыдно было поднимать глаза. Он стоял на пороге своей же квартиры, как ребёнок, глядя в пол, переминаясь с ноги на ногу. Он ждал, что его выгонят думать над своим поведением, хоть ничего и не сделал для этого. Джотаро стоял перед ним, не понимая, что случилось. Возможно, он даже говорил что-то, но в голове снова было столько мыслей. Не было слышно ни звука. Снова голова пульсировала, снова белый шум. Из рук выпал красный аттестат, но он уже ничего не значил. Значило ли хоть что-то для него теперь? Вряд ли. — Ты уронил, — подняв аттестат, протянул обратно Джотаро. Но Какеин не взял его. Он прошёл мимо, бессильно падая на кровать, он сидел, запустив руки в волосы и крепко их сжимая. Было столько времени обдумать множество вещей, но именно сейчас они все полезли в голову. Неожиданно стало страшно. Парень побледнел, тошнота подступила к горлу, вставая комом. Он не знал, что будет завтра, через день, неделю. Знал лишь, что через месяц здесь его не будет, как будто в городе никогда не существовало такого человека. Он надеялся, что через месяц все благополучно забудут. Облокотившись на руки, он поднял лицо к потолку — вероятнее, чтобы не заплакать. Хотелось побыть в одиночестве, в таком привычном и уютном, где нет никого, никто не может помочь. Он чувствовал тепло чужой руки на своей. Он видел в чужих глазах сочувствие. Все было в новинку и ощущалось так странно. — Ты расстроен, что у тебя книжка красная, а не синяя, как у всех? — Джотаро всегда задавал подобные вопросы с очень серьёзным лицом, что тяжело было понять это шутка или нет. Какеин посмеялся, потирая лицо рукой. — Да. — Ну и забей тогда, — Какеин смотрел на него и думал, как хорошим быть таким: не иметь никаких забот по жизни, не париться, просто делать, что захочется. Он всегда хотел стать таким, но его давили и душили. давно он не занимался тем, что приносит ему удовольствие. Казалось, таких вещей не осталось больше. Какеин крепко обнял парня, утыкаясь лицом в его плечо. никаких слов не нужно было. Он чувствовал с какой нежностью и осторожностью Джотаро пытается ответить ему, становилось тепло. — Мы все переживем, не бойся. Дед меня однажды учил ходить на медведя, хотя сам никогда не был на охоте. Я ему, конечно, не особо доверяю, но вдруг такие знания пригодятся, — тихо говорил Джотаро, но парень все равно уже не слышал ничего. Зайдя в квартиру, парень заметил чужие две пары обуви в прихожей, абсолютно неподходящих для города: элегантные женские туфли на небольшом и тонком каблуке, рядом — темные кожаные мужские, — чистые, будто, только из коробки достали. Рядом валялись темные помятые кроссовки, с брызгами от грязи. Недавно на город обрушился страшный ливень и сохранить обувь в такой чистоте было невозможно. С кухни были слышны надрывающиеся голоса. Собеседники постоянно перебивали друг друга и даже переходили на крик. За столом, попивая чай, сидел средних лет мужчина, кажется, даже не слушающий, что происходит. Глаза его были прикрыты, лицо расслаблено, но все равно выражало какое-то недовольство. Каждый раз, когда он ставил кружку на стол, он проводил рукой по уложенным коротким, уже седым, волосам и поправлял перстни на пальцах, периодически даже смахивал несуществующие соринки с плеч. Он находился будто бы не здесь и отвечал лишь когда позовут. Опершись рукой на стол, стояла женщина, сдвинутые брови и искривленный рот портили миловидные, такие же утонченные и острые черты. Стараясь сохранять спокойное и серьезное лицо, она закрывала глаза и глубоко вздыхала. От каждого движения длинные серьги в ушах начинали дергаться, ударяясь о красные от злости щеки. Пылающие страшным огнем глаза смотрели сразу с недоверием и неприязнью. Напротив, скрестив на груди руки, опустив взгляд в пол, стоял Какеин, опираясь на дверной косяк. Он не был одет как незваные гости, пока строгие фигуры давили своей официальностью, он продолжал стоять в футболке размером с мешок и в одном носке. С каждым новым упреком в его сторону, он сильнее сжимал предплечье, впиваясь короткими ногтями в кожу, и закусывал губу. Никто не слышал хлопка двери, никто не слышал посторонних шагов. Все были настолько увлечены разговором, что не сразу заметили еще одного человека в комнате. Джотаро стоял прямо за спиной Какеина и никак не мог уловить сути происходящего. — Я не хочу учиться. Ни там, ни здесь, нигде. Не хочу. Нет разницы в какой университет, самый лучший или худший в стране, вы меня пристроите. Я не буду большое делать, как вы хотите, — Какеин заранее знал, что подобный разговор состоится, но все равно не был готов к нему. На глазах стояли слезы, голос дрожал. Он никак не мог донести до них мысль, что не может больше так продолжать без каких-либо последствий для себя. Эмоционально истощенный после экзаменов, он все еще не мог вернуться в свой привычный рабочий режим. Позволив себе отдых после многолетней беспрерывной работы ради счастья родителей, он осознал, насколько ситуация ужасна. Когда приходили результаты, он даже не испытывал радости, наоборот было желание плакать. Он старался так много ради трехзначной цифры на экране, которая не сыграет никакой роли в его жизни. — Помнишь, о чем мы договаривались, когда ты шел в 10 класс? Ты нам обещал. Подозреваю я, что на тебя просто повлиял твой дружок, который даже представится не хочет, — женщина перевела взгляд на Джотаро, сразу же уничтожая. Услышав последние слова, Какеин будто ожил. Он резко обернулся и попытался выдавить хоть какую-то улыбку. Он был очень рад увидеть его сейчас здесь, как будто ему скинули спасательный круг. — Не знаю, с каких пор это считается нормальным — отдавать ключи от квартиры незнакомцам. Ладно, мы продолжим этот разговор. Подумай сегодня над всем хорошенько, завтра мы вернемся. — Я не поменяю своего мнения, — Какеин посмотрел прямо в глаза матери, но увидел лишь насмешку. Его ни во что не ставили в семье. Родители надеялись, что смогут всю жизнь заставлять его делать, что захотят они. Но они не учли факт взросления. Конечно, есть те, за кого родители и правда все жизнь принимают решения, но чаще всего это до смерти залюбленные дети, коим Какеин не являлся. Все было наоборот, и следственным выводом была неприязнь и отторжение самых близких для него, казалось бы, людей. Раньше он выслушивал все только по телефону и даже тогда его тошнило от происходящего. Они выматывали сильнее, чем любая тренировка в зале. Был бы способ заглушить это чем-нибудь, Какеин обязательно воспользовался бы. Родители поспешно покинули квартиру, оставляя парней одних. Какеин молча стоял, его просто переполняли эмоции, хотелось рвать и метать. Хотелось просто кричать от всего этого. Неожиданно даже для самого себя он со всей силы ударил рукой по столу, загремели ложки в чашках, солонка упала на бок и покатилась к краю стола. Сев за стол, начал бить себя ладонями по голове, пока что-то бубнил. — Блять, ты че творишь, слышь? — Джотаро старался остановить парня, но тот начинал вырываться. — Ты чего бьешь то себя? Себя не надо, надо других. — Зачем ты вообще пришел? — он не слушал и срывался. Он абсолютно не понимал, что говорит, через секунду забывал, что сказал. Он настолько был не готов к подобному раскладу, что просто потерял контроль. Он боялся, от чего дрожал. Он ненавидел родителей, от чего колотил себя. Он не знал куда выплеснуть эмоции, от чего кричал на друга. — Я же попросил по-человечески не приходить пару дней. Я не хотел, чтобы вы пересекались, потому что мне, видимо, ни с кем общаться нельзя совсем. Мне в изолятор надо, я психованный, — Джотаро сел на корточки перед Какеином, крепко держа его руки, чтобы он не натворил ими ничего больше. Он просто молчал и ждал. Может, он и был глупым, но он прекрасно понимал, как лучше вести себя в подобные моменты. — Я хотел увидеть тебя. Еще я подумал, что у тебя кончилось курево и принес тебе твою пидорскую шнягу. Давай прогуляемся до магазина, купим пива и будем смотреть все, что ты захочешь. На улице шел небольшой дождь, поэтому они даже не подумали взять зонт, до магазина всего десять минут идти. Как только они отошли от дома буквально несколько метров, по крышам застучали большие капли дождя, пробивались сквозь листву и больно разбивались о голову и руки. Не растерявшись, Джотаро сразу снял ветровку, делая из нее своеобразный зонт, и побежал в сторону магазина. Какеин старался поспевать за ним, наступая на все лужи, поскальзываясь на грязи, чуть не падая, просил притормозить и громко смеялся. Одежда полностью промокла, большие капли падали на кафельный пол. Взъерошивая друг другу волосы, они громко смеялись. Просто бродили между стеллажей, выискивая там что-то смешное. Веселило все подряд: семечки «Мартин», чипсы «Бульба», и просто обычные бутылки с газировкой. Джотаро бегал хвостиком, хвастаясь своей обложкой на паспорте, которая спасла их сегодня. Казалось, он гордился своей возможностью покупать пиво больше, чем либо еще в своей жизни. Хотя он не волновался по этому поводу лет с двенадцати. В отделе с алкоголем Джотаро показывал на все бутылки подряд и рассказывал истории, связанные с этими напитками. Если бы Какеин не остановил это, они бы остались тут дня на три. Судя по рассказам, Джотаро за всю жизнь выпил пива, сравнимое по объему с Тихим океаном. Вместо пива было решено купить какую-то ягодную настойку, несколько замороженных пицц и сыр косичку. Джотаро лежал на груди Какеина, пока тот перебирал его темные волосы. Они в шутку включили какой-то российский типичный сериал про доярок, но теперь были полностью вовлечены во все отношения и драмы героев. Они лежали в таком положении уже который час, отвлекаясь только на самодельный коктейль из настойки и газировки. Первое время Какеин был в другой реальности. Хоть прогулка и освежила его во всех смыслах, ссора с родителями не хотела отпускать. Он продолжал думать, как ему выкрутиться и сесть на два стула сразу. В голове крутилась одна и та же мысль, разрушая его. Тошнота не прекращалась, но настойка сделала свое дело и максимально расслабила. Когда Джотаро уходил курить, Какеин смотрел на него через окно и понимал, что только из-за него происходит это все. Ему было страшно уезжать в другой город, учиться в новом месте, знакомится с новыми людьми, но ему просто не хотелось оставлять такого несамостоятельного и неуклюжего парня, который искренне верил в их дружбу и вкладывал, казалось бы, все свои чувства в это. — Слушай, — тихо начал Какеин, откладывая телефон. Джотаро открыл глаза, теперь он лежал поперек кровати и дремал на животе друга, набираясь мужской энергии. — Мне надо будет уехать. — Когда? Тебя подвезти? Хоть прав у меня и нет, машина то на ходу. — Мне надо уехать учиться в другой город, — он сделал короткую паузу, собираясь с мыслями. — Навсегда, — лицо Джотаро стало еще более хмурым, глаза потускнели, и он вновь закрыл их. — Я не могу силой держать тебя здесь, — он усмехнулся. — Если уже все решено, то тем более, я не играю никакой роли. Все будет нормально, найдешь себе еще друзей. Явно получше, чем я. Все-таки я закончил школу со справкой, — он посмеялся. Какеин не нашел слов для ответа и просто предложил включить что-то другое. На следующий день, когда родители вновь одарили его своим визитом даже не через полгода, он уже знал, что будет говорить. Почти всю ночь провел, подбирая нужные слова и репетируя у себя в голове. Без ссор и скандалов разговаривать и слышать друг друга на удивление получалось лучше. Какеин согласился на все требования, зная, что поступит совершенно по-другому. Он выстроил идеальный для себя план. В этот же день они купили билеты, чтобы успеть подать документы и сдать вступительные. Датой отбытия значился ближайший понедельник, через два дня. Какеин решил уведомить друга коротким сообщение на телефон, содержащее в себе лишь день, время и место. В следующем сообщении он попросил не приходить к нему, чтобы не мешаться. Тоска не одолевала его, он был уверен в задуманном, знал, что все пройдет именно так, как он задумал. Оставалось только играть послушного ребенка до развязки сие торжества. Джотаро вскочил с кровати и стал судорожно искать телефон. Откапав его в куче одежды и мусора на кровати, он быстро нашел номер и позвонил. Машина мчалась свои предельные сто восемьдесят километров в час по однополосной трассе между городами, обгоняя все машины и фуры по пути. Времени было не так много, чтобы тащиться за мусором на колесах. Еще не успевший осознать, что происходит, дед недовольно бубнил себе под нос. Его недовольство можно было понять, ведь только часа три назад он спокойно пил у себя во дворе, пока любимый внук не заставил его тащиться за ним. Джотаро трясло от нетерпения, он не мог ждать еще час, пока они доедут до города. Ощущалось как невыносимая пытка. Боялся опоздать, боялся упустить, потерять. Пробираясь через толпу зевак, он спешил выяснить к какому терминалу нужно было бежать. Совсем не понимая, что написано на таблоиде, он просто бегал по аэропорту, опасаясь, что уже поздно. Навернув три круга по всем помещениям, куда он только мог попасть, Джотаро отчаялся и просто смотрел на расписание рейсов. Никогда не чувствовал такого глубокого разочарования. Он бросил взгляд на часы в руке, которые забрал у деда, оставалось двадцать минут до взлета. Не может быть, что он все-таки не успел. Парень шарил по карманам, пытаясь найти денег хотя бы на самый дешевый кофе, пока медленно плелся к кафе. Он услышал знакомый запах и начал поспешно оглядываться. Вдалеке парень заметил знакомый силуэт, сразу направился туда. Переходя с шага на бег, Джотаро чувствовал, как воздух обжигает щеки, голова постепенно становится легче. С разбегу он заключил парня в объятья, чуть не опрокинув и не упав следом. С трудом удержавшись на ногах, он выпрямился, схватил Какеина за плечи и посмотрел прямо в глаза, в которых читался испуг и радость. — Пообещай, что ты вернешься, — прерывисто, из-за сбившегося дыхания, произнес Джотаро, не отводя взгляда. — Проведаешь как-нибудь. Хотя бы разок. — Обещаю, — улыбнувшись, ответил Какеин, обнимая его. Они простояли так всего минуту, но для них она показалась вечностью. Когда Какеин с родителями скрылся из виду, Джотаро отправился в машину. Тоска тяжестью отзывалась в груди, непривычные, противоречивые чувства так и окутывали с головой. Он задумался, почему вообще решил, что ему необходимо это сказать и получить ответ. От этого не зависела его дальнейшая жизнь, ничего бы не изменилось, если бы он вообще сюда не приехал. Вернувшись в машину, он озадаченно смотрел на панель, как будто его что-то на ней смущало. — Он сказал, что вернется. Я не верю в это, —тихо произнес Джотаро, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. — Значит, ты полный идиот.