Приходи ко мне

У дверей казанского института Джотаро можно было заметить чаще, чем у его техникума. Часто убегал с пар, лишь бы успеть на электричку до Казани и приехать вовремя. Он мог торчать у входа по несколько часов, мороз и ветер не волновали его, даже мокрые от снега ботинки не играли никакой роли в периоды его томительного ожидания. Он поправлял шарф, стараясь укутаться в нем полностью, и не спеша курил, краем уха слушая сплетни, которыми делились старшекурсники. Познакомиться с ними не составило проблем, хоть интересы у них были абсурдные, но тугой веревкой их связывало желание курить. Пару раз стрельнул сигаретку — уже друг. Джотаро не слишком вникал в их разговоры, лишь бы они коротали время. Иногда такие подслушки имели некоторую пользу, ведь всегда нужно знать наперед как каждый преподаватель ведет себя на экзамене. Ребята спрашивали, почему он тут вообще ошивается, если даже не учится и никогда не учился, и в ответ получали каждый раз разные ответы. Кто-то мог слабо посмеяться над ответом. — Ребят, у вас не будет зажигалки? — еле сдерживая смех, спросил парень, доставая сигарету из пачки. Джотаро передал ему по кругу зажигалку и отвернулся обратно. — Эй! — парень хлопнул его по спине и недовольно хмыкнул. — Мы знакомы? — безучастно спросил Джотаро, будто правда впервые в жизни видел своего друга. Он оглядел его с ног до головы и все-таки не смог сдержать улыбку. Слишком комично выглядел Какеин, отыгрывая напускную злость: он сжал кулаки и насупил брови, глядел исподлобья, нос и щеки покраснели от холода, дым от сигареты попадал в глаза, заставляя их слезиться. — Прекрати! — Какеин ударил парня в плечо и отвернулся, скрестив руки на груди. Джотаро хмыкнул и похлопал его по плечу в знак примирения, стянул с него тяжелый рюкзак и отобрал из рук сигарету, делая сильную затяжку. Они медленно пробирались по нерасчищенной дороге к остановке, был слышен только хруст снега под ногами, заглушавший даже собственные мысли. Какеин жаловался, что было бы проще, будь Джотаро на машине, как обычно, но он не знал, что поспать в электричке было более привлекательным развлечением, чем крутить баранку два часа подряд по заснеженной и темной трассе с надеждой не разбиться. Вокруг маленькой остановки толпились и ругались много людей. Автобусы один за другим приезжали набитыми до отказа, ни зайти, ни выйти было невозможно. Озлобленная, уставшая толпа забиралась внутрь и ехала как селедка в банке. Какеин расстроенно вздохнул, когда заметил эту толпу издалека и уже знал, что торчать здесь им придется долго. Встав в стороне от людей, парни снова закурили, выглядывая вдалеке нужный автобус. Даже в такой ситуации нашлась женщина, которой не понравилось их занятие, и попыталась их пристыдить, но она не знала, с кем столкнулась. Джотаро оглядел ее и, подойдя почти вплотную, наклонился к ее лицу. В самой своей мягкой форме, он объяснил, что им абсолютно без разницы, о чем она треплется и пусть едет, куда хотела, если не дальше. Обиженная таким хамством, она пообещала натравить на молодежь полицию и скрылась в автобусе, оказавшись прижатой к двери. Какеин засмеялся и, спародировав ее, начал смеяться еще сильнее. Квартира встретила уставших парней своим одиночеством. Родители вернутся совсем скоро, но у них было еще пару часов побыть самими собой. Преодолев коридор, Джотаро почти выломал дверь комнаты, запрыгнул на кровать и довольный растянулся звездой, практически полностью заняв ее. Недолго думая, Какеин достал телефон и заказал пиццу. Он вряд ли вообще ел что-либо с самого утра, кроме кофе по дороге в корпус, так что идея съесть целую пиццу в одного звучала слишком привлекательно. Какеин резко развернулся на стуле, достал из-под кровати бутылку газировки и, открыв, оставил, чтобы газы вышли. Он хитро прищурился на Джотаро и, улыбнувшись, сказал: — Ты не поверишь. У меня новые сплетни, — довольный, он сделал несколько глотков и протянул бутылку Джотаро. — Надеюсь, опять чей-то микропенис слили, — Джотаро засмеялся. — Ты что, такие сплетни можно получить только на другом конце города. Тут такого веселья нет. Да так, одногруппники дебилы все, поголовно. — В прошлом семестре ты говорил обратное. Ужас, ты стал таким злым. Наверное, это я так плохо на тебя влияю, — Джотаро сделал несколько больших глотков и громко рыгнул. — Вскрылись карты. Они показали себя с другой стороны, так что я имею полное право кидаться в них какашками теперь. И чего ты вообще на кровати в грязной одежде лежишь. Давай-ка резче, — скомандовал Какеин, показав пальцем на стул с вещами. — Ну только потому, что ты просишь. — Джотаро за два движения снял с себя одежду и решил уточнить, ехидно улыбаясь: — Трусы тоже снимать? — Если очень хочется, то можешь снять, но только я не лягу с тобой в одну кровать после этого, — парировал Какеин, улыбаясь и стягивая ненавистную рубашку. Какеин устало вздохнул и сел на кровать рядом с Джотаро. Он долго смотрел в стену, будто придумывал, что такого рассказать бы про своих одногруппников, чтобы было понятно насколько они на самом деле гнилые люди. Джотаро тыкал в него пальцем, чтобы тот вышел из своего транса. Затем, облазив все карманы Какеина, достал электронную сигарету и, откинувшись назад, начал курить ее, пуская колечки. — Ничего особенного. Снова все переругались и заебали меня. Таких идиотов я еще не встречал нигде, — начал Какеин с каждым словом становясь все злее и злее. Сначала сделали вид, что хотят дружить, все такие хорошие, понимающие. Какеин поверил в эту напускную доброту, ведь до этого только Джотаро проявил к нему интерес и правда захотел дружить, никакого корыстного умысла у него не было. Да и не могло быть, Какеин не смог бы дать ему ничего такого, что могло бы потребоваться. Какеин слишком сильно надеялся, что, по сравнению со школой, в вузе все изменится: у него появятся друзья, девушка, он станет частью компании, — но это были лишь его наивные мечты. Первые полгода казалось все сказкой. Новые друзья искренне поддерживали его, переживали за него, интересовались им. Но вдруг во втором семестре все это улетучилось. Снова он оказался один против всех, наедине с огромной злобой и обидой на людей, которые столько лет копились. Старался не обращать и не привлекать внимания. На перерывах курил со старшими курсами, обедал в одиночестве и занимался своими делами. — Да я тебе тыщу раз говорил, что они все ебланы у тебя там. С додиками какими-то учишься. Забей, это все пройдет даже не заметишь, — заключил Джотаро, выслушав невероятной длины монолог. Огромная пицца на двоих скрасила этот долгий утомительный день. Сериал, который крутили по телевизору в далеком 2009, и приторная газировка. Будто это была долгожданная ночевка двух друзей, которым мамы разрешили купить все, что они захотят. Не хватало только игр и страшилок перед сном. Джотаро смеялся над самыми тупыми шутками и не понимал, почему Какеин их не понимает. Постоянно толкал его и, тыкая в экран, говорил: «ты!», — когда на экране показывали абсолютно любого персонажа. Время тянулось долго, пока серии пролетали одна за одной, как и пицца испарялась сама по себе. Через приоткрытые шторы было видно под светом фонаря бушующую на улице метель. Дверь хлопнула. Возвращение великого тюремного режима. Не успело пройти и секунды, как дверь в комнату распахнулась, без стука или какого-либо предупреждения. Женщина стояла в проходе и оглядывала комнату, выискивая к чему бы придраться в этот раз. — Здрасьте, — радостно проговорил парень, помахав рукой и хитро улыбнулся. Он знал, насколько сильно он не нравился матери друга, поэтому каждый раз старался привлечь как можно больше ее внимания. Она смотрела с явным презрением, губы сразу скривились в натянутой улыбке, от чего они стали еще тоньше. Конечно, всем были понятны причины такого отношения: «ее одаренный и самый правильный сын-гений» не должен общаться с «местным быдлом». Джотаро порой задевали подобные слова, но не по своей вине он вел себя так. Женщина подошла к сидящему за столом парню и, словно надзиратель, следила за его работой. Не забыла и укоризненно глянуть на пустую коробку из-под пиццы. — Ты скатился по учебе, — негромко проговорила женщина и положила руку на плечо сына. Какеин остолбенел, карандаш выпал из рук и, кажется, даже дыхание остановилось. — Долги какие-то появились. — Тебя это вообще касаться не должно. Я сам в состоянии решить все свои проблемы с учебой, если они будут, — он стряхнул руку и продолжил работать над заданием. — Боже, какой он уже взрослый, — женщина хлопнула в ладоши. — Тебе всего восемнадцать, что ты можешь сам сделать то? — Женщина замахнулась рукой для подзатыльника, но Джотаро перехватил ее руку и, сильно сжав, спокойно проговорил: — Лучше учиться он не станет, лучше уже просто некуда. Какой-то странный у Вас способ воспитания, я заметил. Только пока я здесь, такого не повторится, — глаза женщины округлились, она открыла было рот для контратаки, но Джотаро не позволил ей сказать и слова. — Он вполне может справиться сам. Семестр только начался, рано или поздно все решится, — женщина выдернула руку и все-таки ударила парня по затылку. Какеин молча смотрел в лист и лишь слегка склонил голову вперед, привык. За любой провинностью следовало наказание. Несмотря насколько она незначительная, получать всегда приходилось по полной. Как иначе научить его не совершать ошибок? Он пилил взглядом уже ненавистные фигуры, спрятав руки под столом, сжал кулаки, чтобы удержать себя в руках. Может, в его голове крутились мысли о жестокой расправе, но это были лишь мечты. Грустные, жестокие и неосуществимые. Что он мог изменить прямо сейчас? Ничего, что он полностью понимал и принимал свою ситуацию. В этом доме у него были одни обязанности и ни одного права. — Не тебе указывать, что мне делать, мальчишка. Что бы ноги твоей больше здесь не было, — прошипела женщина. — и убрался отсюда к полуночи, — Джотаро кивнул в ответ и усмехнулся. Дверь громко захлопнулась, через тонкую стенку были слышны возмущения женщины и поддержка мужчины. Все так нечестно. Какеин сидел за столом неподвижно, но вдруг плечи затряслись, кое-как сдерживая слезы, он закрыл лицо руками и положил голову на стол. Выслушивать про свои «грехи» через стену было невыносимо, даже обиднее, чем получать их прямо в лицо. С каждым новым упреком сдерживаться становилось все сложнее. — Я поеду с тобой, — выдавил из себя парень, поднимая глаза на друга. — Нет, — Джотаро помотал головой, поставив перед фактом. — Не усугубляй ситуацию еще сильнее, и так катится все по пизде. — Какеин непонимающим взглядом сверлил его, задавая немой вопрос: «почему?». Он схватил руки парня и сжал, умоляя забрать его отсюда. — Я отчислюсь. И проблем не будет. Уедем далеко отсюда, будем жить вместе, никто не будет больше мешать. Пожалуйста, я не хочу здесь быть. — Прекрати, — Джотаро тряхнул руками. — Все так просто никогда не будет. Не нужно вот так на эмоциях выпаливать первое, что придет в голову. Я уеду и просто не буду здесь появляться, не значит, что мы не сможем видеться. — Пожалуйста, — Какеин готов был упасть на колени и молить о помощи. — Я тебя прошу, забери меня отсюда. Джотаро оглядел комнату, которая еще час назад казалась такой родной. Он знал каждый ее уголок и каждый тайник, будто сам тут жил всю свою жизнь. Но теперь это чужое место, в котором у него не было ни права, ни желания находиться. Из стен буквально сочилась эта неприязнь, все было пропитано ей. Комната стала ощущаться, как клетка. — Ты уедешь и все станет как прежде, слышишь? — Какеин выглядел жалко. Сделал попытку защиты, но провалился, чужая стрела пронзила его грудь. Больше даже не будет пытаться. Позволит дальше стрелять в себя отравленными стрелами, позволит дальше душить. Все, о чем он мечтал, — бронебойная стена между ним и родителями. Но Джотаро давно надоело быть чьим-либо защитником, надоела эта роль, и даже сейчас он не собирался вставать между ними. Каждый должен уметь отстоять себя, чему его друг должен был научиться сам. В противном случае просто полностью растворится как личность и будет потакать родителям во всем. — Ты в силах справиться с этим сам, можешь постоять за себя. Ты же сам это сказал сегодня. Она видит просто, что ты меняешься и, конечно, ей не нравится, — впервые он говорил с такой серьезностью. Хмурые брови, темные глаза. Он не дурачился и не выглядел как дурак. — Но, если бросишь все и просто убежишь, ничего не изменится. Какеин бессильно свалился на стул, глядя куда-то вперед. Лицо было бледным и уставшим, глаза безжизненно сверлили дырку в двери, руки лежали на коленях, как у куклы, чьи ниточки отрезали. Что-то в его голове не могло найти себе места. Не хотелось признавать поражение, он даже не предполагал такого развития событий. Его карточный домик из желаний рушился прямо на глазах. Было страшно. Он поднял голову, переводя все тот же пустой обреченный взгляд на Джотаро. Руки вновь затряслись, передавая дрожь всему телу. Открыл рот, но воздуха не хватило. Все слишком быстро. В миг все обрушилось, как снежная лавина, накрыла с головой. Оставалось только безнадежно хватать ртом воздух и принять неминуемое. Смерть, которая вот-вот наступит. Джотаро прожигал взглядом забор, сидя на ступеньках крыльца. Дрожал от мороза, который выпал на конец февраля. Медленно он курил и думал о падающем снеге. Он не знал какое сегодня число, какой день недели. Они все слились в один большой и долгий день. В десятое февраля. С того момента все стало вновь однообразным. Он просыпался, курил и пил кофе на крыльце, возвращался в комнату, по возможности и желанию шел на пары, но чаще всего ложился назад в кровать и играл весь день, затем мирно засыпал и все повторялось снова. Больше он ничего за день не делал, из комнаты выходил раза два за день, почти ничего не ел и не пил. Ни с кем не разговаривал. Мама всеми силами пыталась разговорить его, замечая ухудшение состояния, но успехов до сих пор не добилась. У нее не получалось даже предположить причин, Джотаро почти каждый день намеревался поговорить с ней и объясниться, но не находил сил встать с кровати, как и на долгие разговоры. Женщина положила на плечи парня плед, вырывая его из своих мыслей. Она тепло улыбнулся, когда Джотаро резко обернулся, позвала поскорее домой и ушла. Неожиданно все тело пробрал холод, за своими мыслями он просто не замечал его. Недовольно хмыкнув, он затушил сигарету и вернулся в дом. Было раннее утро, а мама уже хлопотала на кухне. Джотаро поставил кружку в кофемашину и снова залип. Все чаще о пребывал в своем «бессознательном» состоянии — ни на что не реагировал и ни о чем не думал. Он слышал, что мама обращалась к нему, но не мог вникнуть в слова. Просто какой-то шум на фоне. — Я сегодня дома останусь, — пробубнил Джотаро, нажимая наконец на кнопку. Кофемашина зашумела, заглушая все вокруг. Подобный звук жил в его голове уже почти две недели. Он повернулся к маме, которая тепло улыбалась ему, но в глазах была боль и жалость. Она кивнула, медленно подошла, будто боялась, что парень выкинет что-нибудь, и обняла. Столько жалости к своей персоне Джотаро никогда не ждал. Наверное, последний раз такое было в детстве. Оказывается, он простой слабак. — Опять ты забыл какой сегодня день, — женщина потрепала волосы Джотаро. Пустой и теплый взгляд был направлен на нее, в голове по-прежнему ничего не щелкнуло. — У моего любимого сына день рождения! — А у тебя есть нелюбимый? — мама засмеялась и поцеловала его в щеку, крепко обнимала. Джотаро с трудом заставил себя обнять в ответ, как будто рассыпется сам. На большее способен не был. — Я съезжу к дедушке, а вечером в магазин зайду. Нужно что-нибудь? — Джотаро показал на пачку сигарет и ушел в комнату. Спрятавшись под одеялом, снова отгородился от мира. В голове кроме шумов не было ничего, а перед глазами темнота. Светать начинало раньше, но плотные шторы не пропускали никакого света. Он глубоко вздохнул, доставая телефон из-под подушки. Снова ничего интересного, в беседе группы обсуждали задания и отмененные пары, а больше чатов и не было. Время от времени, Какеин звонил, чтобы поделиться новостями, но этого было недостаточно. Сердце разрывалось от того, как сильно Джотаро хотел быть с ним рядом прямо сейчас. Лишь бы утешил и приласкал. Было так тошно от своего состояния, но сделать ничего не мог, просто не знал, как бороться с собой. Слишком много нового свалилось за последние полгода. Руки затряслись, хотелось разбить что-нибудь, больше всего свою голову. Резко сев, Джотаро схватился за голову сдерживая ее от взрыва. Болело все тело. Две минуты и снова ничего. Никаких эмоций, только пустота где-то внутри. Входная дверь хлопнула и привлекла внимание Джотаро. Он знал, что мама никогда не делала так, но не придал значения. Даже если пришли грабить — неважно. Не было страшно. Пусть будь, что будет. Какая уже разница? Ничего уже не имело значения. Шаги эхом раздавались по дому, приближались. Джотаро пилил взглядом дверь, ждал, когда та распахнется и его наконец застрелят. Думал лишь о том, что ничего хорошего так и не сделал в этой жизни, но совершенно не жалел. Если бы это были его последние минуты для раскаяния — он бы этого не сделал. Но дверь не открывалась, а гость мялся на ее пороге. Почему все так долго и сложно? Джотаро хотел вскочить, распахнуть дверь и повалить пришедшего на пол, размазывая его голову по полу. Дверь медленно и бесшумно открылась, пропуская яркий свет из коридора. Он позволил рассмотреть весь бардак, скрытый во мраке. Мусор был разбросан по комнате, на столе и тумбе стояли тарелки и кружки с плесенью, огромной горой у кровати лежала одежда, слои пыли укрывали все поверхности, было тяжело дышать от ее концентрации в воздухе. Гость медленно вошел, опасаясь чего-то, как кошка проворно обходил все преграды. Джотаро пустым взглядом смотрел будто сквозь парня, внутри все сжалось и билось, но никакой эмоции показать не мог. Какеин встал рядом с кроватью и слабо улыбнулся. Присев на кровать, он взял руку Джотаро и сжал в своих. — Ты холодный, — недовольно пробубнил Джотаро, но руки не одернул. Он хотел держать его и не отпускать ни на секунду. Какеин улыбнулся сильнее, резко отпустил руку и запустил холодные ладони под футболку Джотаро, заставляя того извиваться. — Зато ты очень теплый. Я сейчас притащу снег с улицы и буду тебя им обтирать, — Какеин довольно хмыкнул и посмотрел на Джотаро, который попытался улыбнуться, но эта попытка вызывала только жалость. — Я реально сейчас с тобой что-нибудь сделаю. Садись, — Какеин потянул парня за руки. Заставив парня сесть, Какеин достал из сумки пакет, в котором был еще один. Довольная улыбка не сползала с его лица. Джотаро с интересом наблюдал за другом. Никто, кроме мамы, не дарил ему подарки, поэтому внутри растекалось теплом чувство благодарности. Какеин достал наконец из плена пакетов вязанный свитер. Он вскочил и гордо развернул его, показывая со всех сторон. — Сам связал! — даже слишком громко похвастался Какеин. — Давай, переодевайся. Джотаро с неохотой натягивал свитер — слишком много лишних движений. Свитер был очень теплым и мягким, по ощущениям казалось, что он снова маленький под огромным теплым одеялом, а в голове еще нет никаких мыслей, ничего не огорчает и все хорошо. Джотаро упал обратно и посмотрел на Какеина такими чистыми глазами, что тот не смог сдержать довольной улыбки. Не мог связать и пары слов для благодарности, не знал, как стоит реагировать в такой ситуации. — Ты сонный медвежонок, — Какеин потрепал черные волосы. Джотаро зевнул, широко открыв рот, и потянулся. Какеин издал странный звук и хотел что-то сказать, но Джотаро схватил его и повалил рядом на кровать, крепко обнимая. Было больно. Но сравнить это чувство нельзя было ни с чем. Все меркло перед этим режущим, скользким чувством, что поглощало его. Прижимая к себе самое важное, что было в его жизни, все равно боялся потерять. Такой теплый и любимый. Чем сильнее прижимал, тем страшнее становилось. Утыкаясь лицом в грудь, дышать было невозможно, но больше душила боль и чувство безысходности. Ни один его шрам не стоил и толики той боли, что сейчас растекалась по всему телу. Ни один порез или удар не имел никакого значения сейчас. Пусть его пытают хоть десятки часов. Хуже уже не будет. По сердцу словно прошлись ледяным лезвием. Медленно и с силой. А потом начались терзания. Быстрые и касательные удары один за другим. В чем он так провинился? Пусть хоть кто-то подскажет, покажет сейчас. Хотелось вскочить сейчас, сорваться с места и бежать. Бежать от людей, мест, себя. Подальше от проблем, чувств и мыслей. Бежать пока не закончатся силы, пока не упадет на мерзлую землю и не закричит. Закричит, что есть сил, во всю мощь, что сорвется голос и заболит голова. В конце концов он просто разрыдается. После этого в голове останется лишь темнота, которая поглотит его целиком. И он сбежит. Теплые, нежные руки гладили его щеки, волосы, шею, вытирали слезы; светлые глаза блестели страхом. Какеин впервые видел такую сторону друга и не ожидал, что вообще увидит ее. Было страшно и больно от непонимания, он не мог знать, что творится у Джотаро сейчас в голове, но прижимал его сильнее. Джотаро сел, вытирая мокрые щеки, пытался восстановить дыхание и успокоиться. Но то и дело одна или другая мысль била прямо по голове и начиналось все сначала. Он просто не мог собрать себя в кучу и снова стать маленьким кубиком, который не получится просто так разбить. Не находилось слов, которые могли бы сейчас помочь. Джотаро продолжал вытирать слезы, хоть уже ничего и не было. Какеин держал его, чтобы тот никуда не сорвался сейчас. Джотаро любит убегать от проблем, во всех смыслах. В любой ситуаций единственный выход — бежать. Как можно дольше. И сейчас Какеин боялся этого, хотел удержать в узде и не дать сорваться снова. Джотаро медленно приходил в себя, чувствуя отвращения к этим «телячьим нежностям». Так и хотелось оттолкнуть парня и сказать, что все не так. Ему не нужны были терапия, сострадание или пустые разговоры. Не нужно было ничего. В его идеальной картине мира все течет гладко, как и 19 лет до этого. Он плыл по спокойной речушке, но вдруг наткнулся на скалы. Вдали его ждало чистое спокойное море, но боялся не добраться, разбившись о камень. Он не знал, что ему теперь делать. Спрятаться или идти напролом. Он спрятался. Джотаро выбежал из комнаты, натянул ботинки и рванул из дома, куда глаза глядят. По улицам и проспектам, по закоулкам и площадям, через парки и хрущевки. Поскальзывался и падал, вставал и продолжал бежать. Плакал и смеялся. Бежал, что есть силы, пока не выдохся, пока внутренности не попросились наружу. Лишь бы бежать. Когда ноги перестали держать его, парень свалился в сугроб. Глубоко дышал, закрыв глаза. Не мог отдышаться или не мог надышаться. Холод пробирал до костей, одежда намокла, но ничего не тревожило сейчас. Джотаро открыл глаза, устремляя взгляд на небо. Такое пустое и черное. Яркие звезды выстраивались в созвездия, которые так приятно рассматривать. Парень лежал, улыбаясь сам себе, совсем один. Вот ему снова 15, он напился после школы паленой водки, которую достал у соседа дяди Пети, лежит на футбольном поле, а во рту привкус крови. В ушах гремело, перед глазами все застилала белая пелена. Снег падал на лицо и сразу же таял. От малейшей попытки сдвинуться с места все тело горело, будто каждую секунду в него вонзали множество ножей, заставляя страдать. Но на губах улыбка. — Вот пьянь то. Дома хоть сидели бы, а то вон аж на дороге валяются, — пожилая женщина, проходившая мимо, остановилась над парнем, разглядывая его. — Чего лежишь то? Замерзнешь же. — Джотаро глубоко вздохнул и встал. — Спасибо, — тихо проговорил он и медленно направился в сторону дома на подкашивающихся ногах. Подергав дверь ворот, которые оказались закрыты, Джотаро усмехнулся. Какеин, судя по всему, не привык оставлять любые двери открытыми или же хотел проучить парня. Слишком часто Джотаро по пьяни терял ключи, так что по грязи на заборе не трудно было догадаться, где можно забраться внутрь. В два движения он преодолел преграду, неудачно приземлившись, распластался на расчищенной дорожке, содрав кожу на ладонях и порвав штаны на коленях. Входная дверь также была заперта, оббежав дом, он постучал в окно. Изнутри на него встревоженно посмотрел Какеин, удивленный он открыл окно и предложил помощь, но Джотаро лишь отмахнулся. Подтянувшись, он ловко забрался внутрь, устраиваясь на подоконнике. Достал пачку со стола рядом и закурили. Его не смущали ни мокрые вещи, ни холод. — Да расслабь очко, че ты, — он усмехнулся, даже не глядя на парня. Закрыв глаза и откинув голову назад, наслаждался моментом. Слабый ветер трепал отросшие волосы, сигаретный дым наполнял легкие, тело приятно болело. Беззаботность, отсутствие плана и спонтанность останутся его вечными друзьями, несмотря ни на какие падения. Он встанет и побежит в другой город начинать жизнь с нуля или ограбит банк, если захочет. Он потряс головой, слегка улыбаясь, отгоняя все мысли, что тревожили его так долго. Пустая голова — хорошая жизнь. Какеин возмущался, но это было где-то далеко, не здесь. Он ругал Джотаро за его поведение, но тот не слышал. Он посмотрел на друга и улыбнулся шире. Спрыгнув с подоконника, затушил сигарету о ботинок и бросил в тарелку на столе, медленно подошел и громко засмеялся. Почти сразу успокоившись, он внимательно посмотрел на Какеина, нахмурив брови. Слова все еще пролетали мимо ушей, даже не пытался вникать, просто смотрел. Устало вздохнул и положил руки на плечи друга, в надежде, что тот наконец закроет рот, перестанет создавать шум. Какеин замолчал и вопросительно уставился в ответ. Странные гляделки продолжались с минуту, пока Джотаро наконец не поцеловал парня, вгоняя того в еще больший ступор. — Слышь, педик, это что за дела такие? — Какеин посмеялся, отстранившись. — Сам ты пидорас, слышь. Много пиздеть будешь — весь город узнает, — Джотаро вновь устроился на подоконнике, высунув ноги на улицу и вновь закурил. Последнее время даже сил покурить не хватало, казалось непосильной задачей. Дым защекотал нос, и Джотаро оглушительно чихнул. Какеин, вздрогнув, удивленно посмотрел на него. Быстро подошел и ударил по спине, казалось, со всей силы. Отобрав сигарету, довольно улыбнулся и, затянувшись, выдохнул прямо в лицо друга. — Я тебя щас, — сквозь зубы проговорил Джотаро, хватая парня за воротник футболки. — Ты такой злой, боюсь, — Какеин захихикал. — Может, научишь меня своим приемчикам. А то район у вас опасный, — Джотаро серьезно посмотрел на него и спрыгнул с подоконника на улицу. — Ты догони сначала, — усмехнувшись, крикнул он, скрываясь за воротами. Мальчишки долго бегали с одного конца улицы на другой. Несмотря на хорошие оценки по физкультуре, Какеину не хватало практики даже в таком деле, и догнать Джотаро было неосуществимой задачей. Когда роли менялись, Джотаро давал ему фору в несколько секунд, давая надежду, но в любом случае догонял его. У него не было и шанса. Попади он в ситуацию, когда выбор будет стоять: бей или беги, — убежать у него точно не получится. Да и отбиться, скорее всего, тоже. Эта игра, конечно, не была показателем, но даже невооруженным взглядом было понятно, что Какеин был обычной нюней, над которой обычно издеваются. Джотаро постоянно задавался вопросом, почему никто не приставал к нему в школе, но ответа так и не нашел. Может, он просто притворяется тряпкой. Будучи мышкой, Какеин резко остановился, пока Джотаро гнался за ним. Не успев затормозить, он поскользнулся на снегу и, врезавшись в парня, повалил вместе с собой в сугроб. Не растерявшись Какеин перешел в нападение, хватая руками снег, пытался бросаться им в друга. Расстояния не хватало для броска, поэтому просто размазывал его по лицу и голове друга, пока Джотаро пытался защекотать его до смерти. Толкали друг друга и катались по снегу, смех разносился по улице эхом, они задыхались, но не могли остановиться. Какеин обессилено упал на спину, глядя на небо. Он глубоко дышал и широко улыбался. Никогда не испытывал таких чувств, всегда был в стороне от развлечений, но теперь может полностью в них окунуться. Как бы сильно он не отрицал, ему нравилось. Нравилось убегать из дома, прогуливать пары, шляться бессмысленно по городу, спать в электричке, бегать по улицам и падать в сугробы. Нравилось так, что хотелось продать душу и всегда так жить. Джотаро сидел рядом и смотрел на Какеина, пока тот фантазировал о чем-то с закрытыми глазами. Ловко встал и, сбегав до почтового ящика, вернулся, падая обратно в сугроб. В руках была чекушка, спрятанная давным-давно, на всякий случай. Легким движение руки Джотаро открутил крышку, которая упала куда-то в снег, затерявшись там навсегда. Сделав несколько глотков, он глубоко вздохнул, но лицо оставалось каменным. Он протянул ее Какеину, который сначала с опаской глядел на нее, но, набравшись смелости, резко выхватил ее и сделал один большой глоток. Казалось на глазах даже выступили слезы. — Дед спрятал ее тут, чтобы была, если мама заберет все стоящие у него дома. Но он давно уже забыл об этом, — проговорил Джотаро, держа бутылку за горлышко. Он качал ее из стороны в сторону, наблюдая, как прозрачная жидкость плещется внутри. Он еще раз выпил и поставил бутылку в снег рядом с собой. — Надо будет проведать его, скататься. Старый хрен забыл уже наверное, как я выгляжу, — Какеин одобрительно промычал и потянулся к бутылке. Алкогольный лагерь Куджо явно пошел ему на пользу, что он еще не отключился и хотел больше. Уверенно опрокинул бутылку делая сразу несколько небольших глотков. От ужасного вкуса хотелось закричать, но он лишь промычал и вернул злосчастную бутылку. Поднявшись, Какеин пошатнулся, но устоял на ногах, хлопнул парня по плечу и побежал на край улицы. Джотаро улыбнулся, отпив последний раз, поднялся и рванул за другом. Он заметил, что Какеин бежит не просто так, а следует определенному маршруту, поэтому держал дистанцию и следовал за ним. Он знал эту дорогу, она навсегда застряла в голове, отпечаталась. Даже через несколько лет сможет пробежать ее с закрытыми глазами спиной вперед. Подбежав к подъезду, Какеин с силой дернул железную дверь, вырвав ее, и побежал вверх по лестнице. Ключей, очевидно, у него не было, но его это не останавливало. Теперь Джотаро старался догнать его изо всех сил, но не мог, как бы не старался. Только на последнем этаже, у самой двери он смог поймать его, хлопнув по плечу. Какеин ковырялся в замке скрепкой и карандашом, которые все это время лежали на общем электрощитке. Он усмехнулся, заметив удивленный взгляд Джотаро на себе. — Не только ты у нас такой крутой, — проговорил он, распахивая дверь. — Может с твоими навыками пойдем ограбим кого-нибудь? — Джотаро усмехнулся, заходя следом в квартиру. Какеин посмеялся и упал на пыльную кровать. — Может, станем даже новыми Бонни и Клайдом, — Джотаро распахнул окно и посмотрел вдаль. Дом.