Fear me cause I’m the eye and the blade

      Леону мгновенно бросило в ледяной пот. Она читала раз за разом три буквы в смс: «НВД». Фабиано разработал их собственный шифр на случай экстренных ситуаций, «НВД» — аббревиатура, которая значила: «не возвращайся домой». Значит, она должна немедленно покинуть место, в котором находилась и отправиться в условленный пункт для встречи, где её заберёт либо Фаби, либо один из братьев Фальконе. Никому другому её парень не доверил бы такую информацию, потому что лишь братья Фальконе способны под пытками не выдать сведения о семье.       Резко поднявшись, она принялась сбрасывать учебные принадлежности в сумку, ловя на себе удивленные взгляды однокурсников.       — Мисс Холл, потрудитесь объяснить своё поведение!       Леона подняла взгляд на их преподавателя и потрясла головой из стороны в сторону — она не знала, что он увидел в её глазах, но больше он не стал ей ничего говорить и поспешил вернуться к теме лекции. Так или иначе, многие жители Вегаса знали, кто она такая и что её связывает с инфорсером Каморры. На неё частенько бросали взгляды: от ненавистного до восхищенного. Ещё бы, всю самую грязную и кровавую работу мафии выполняет инфорсер. А Фабиано Скудери лучший в этом.       Закинув сумку на плечо, она поспешила покинуть аудиторию, чувствуя, как начинают трястись руки. Всё могло быть хуже, начала убеждать себя она. Он мог прислать «АВ» — что значило «Ария Витиелло». Это было бы знаком, что Фабиано уверен не просто в своей смерти, а в гибели Каморры, и ей нужно бежать как можно быстрее в Нью-Йорк, под защиту его старшей сестры, которая замужем за Боссом другой преступной группировки.       Забежав в женскую уборную, Леона закрылась в одной из кабинок. Опустив крышку унитаза, она встала на неё и с силой дёрнула решетку, укладывая в вентиляционную трубу свой мобильный телефон и умные часы, по которым при желании враги могли запросто её отследить. Уничтожать технику не умно, говорил ей всегда Фаби, нужно запутать следы.       Слёзы предательски скатились по её щекам и Леона раздраженно смахнула их, приказывая себе собраться. Сейчас не время горевать. Достав из сумки пистолет, она проверила наличие патронов и убедилась, что он стоит на предохранителе, прежде чем закрепить поясную кобуру на ремень. Накинув сверху оверсайз толстовку и удостоверившись, что очертание пистолета не видно, Леона вышла из уборной.       Делая один глубокий вздох за другим, она направилась к выходу из университета. На своей машине Холл уехать не могла, поэтому поспешила в сторону автобусной остановки, незаметно осматривая окрестности. Никого подозрительного она пока не увидела, но Леона не была столь опытна, чтобы утверждать наверняка, что за ней нет хвоста. Главное — держаться поближе к толпе. Враги не захотят сильно светиться на территории Каморры.       «Дыши», — приказала себе она, но мысли упорно возвращались к смс от Фаби. Что с ним? Кто посмел напасть? Насколько всё серьёзно? Что если он мертв? Леона резко остановилась посреди улицы, растерянно скользя взглядом по сторонам, но на деле она не видела ничего. Внезапная мысль выбила её из равновесия. Перед глазами возникло тело Фабиано... он — единственная настоящая семья, которая у неё осталась. Он — тот, кто вытащил её из такого дерьма, из которого обычно не вылезают. Если бы не он, то она бы закончила, как её мать: рано или поздно смирилась бы с чередой грязных мужланов, а всей жизнью для неё стал бы поиск очередной дозы и денег для ублюдка-отца, который спускал бы всё на азартные игры.       «Такие, как ты, не поступают в колледж» — говорил ей отец, забирая все заработанные с адским трудом деньги.       — Нет, — пробормотала Леона вслух, тряхнув головой, чтобы отогнать назойливые мысли.       «Он жив. Жив. Фаби жив!», — мысленно твердила она себе, продолжив путь. Лишь эти слова помогали ей идти. Сев в автобус, она смогла немного выдохнуть, мысли все свои стараясь сосредоточить вокруг плана действий.       Обхватив сумку руками, Холл уставилась на дверцы автобуса, внимательно рассматривая каждого заходящего, ожидая от любого из них, что он окажется убийцей. И каждому из них она способна была пустить пулю в лоб, как учил её Фаби.       Сжав свою сумку крепче, Леона почувствовала абсолютную беспомощность. Примерно такую же, какую ощутила приехав впервые в Вегас с рюкзаком всех её вещей, в резиновых шлёпанцах, которые были её единственной обувью в тот момент, парой десятков долларов в кармане и удушающим чувством голода. Последние её деньги в тот день отец потратил на азартные игры, а она осталась голодной ещё на сутки. Скорее всего она бы не поела и на следующий день, если бы не Фаби... Он — её дом, которого никогда у неё прежде было. Он — единственная настоящая семья, который не решит продать её, чтобы рассчитаться со своими долгами, в отличие от отца, и не отберёт всё то, ради чего она упорно трудилась, ради дозы дешевого крэка, как делала мать.       «Я не хороший парень, Леона. Рано или поздно меня убьют. Ты должна быть готова», — говорил ей Фаби, и сердце её от слов его хлестких сжималось так сильно, что она не могла сделать вдох.       Она сама выбрала его и не пожалела ни на секунду. Для неё Фаби был хорошим с самого начала — с того момента, как подобрал её несчастную и потерявшуюся в новом городе, мокрую до нитки от проливного дождя. Фабиано накормил её и отвёз домой, не требуя ничего взамен. Он нарушил свою клятву ради неё и согласился умереть от рук своего Капо просто за возможность того, что ей позволят выйти из всего этого живой.       Проведя пятнадцать минут в пути, Леона наконец вышла на нужной остановке, направившись к небольшому кафе напротив полицейского участка; половина посетителей заведения так или иначе приходила оттуда, а неподалёку располагался офис новостного канала. Вот почему это было безопасным местом. Никто, кроме Каморры, не смог бы замять дело, если бы пришлось тащить её в машину или пускать в неё пули.       Заняв место в углу, Леона едва не вжала голову в плечи, стараясь казаться меньше. Она обхватила пистолет под толстовкой, чтобы обрести хоть чуточку уверенности, что сможет себя при необходимости защитить. Приветливая официантка подошла к её столику и даже успела спросить всё ли у неё хорошо, но Леона кинула на стол купюру и попросила холодный чай. К счастью, девушка намёк поняла и поспешила отойти.       В висках пульсировало, ноги под столом ощутимо дрожали, но Леона упорно смотрела на вход в кафе. Вот только там не было Фаби. Как не было и ни одного из братьев Фальконе. Если никто из них не появится за час до закрытия, то ей нужно укрыться на ночь в казино, а утром уехать из города. И это будет означать, что Фаби недооценил опасность и что ей просить помощи только останется у Нью-Йоркской «Семьи».       На стакан с холодным чаем Леона не обратила никакого внимания. Она физически не могла сделать даже глоток. Её трясло от страха за Фаби. Последний раз она в таком состоянии пребывала в день поединка на смерть с Ремо Фальконе. Тогда они избивали друг друга со всей силой и яростью. Фаби дрался за то, чтобы она осталась жива, а Ремо — в наказание за предательство. И ей казалось, что страшнее дня существовать уже не может.       Даже хорошие парни умирают, что уж тут говорить о тех, кто замешан в преступных делах.       Искусав губы от переживания, Леона глянула на время. Прошло три с лишним часа. До закрытая ещё семь часов. Время есть. Но каждая секунда неведения казалась ей пыткой.       Она не знает сколько времени ещё прошло, но внезапно в кафе зашел Нино Фальконе. Леона неуверенно поднялась из-за стола, встречаясь с его бесстрастным взглядом. Порой отсутствие эмоций Нино её пугало куда больше ярости и безумия Ремо.       На негнущихся ногах подойдя к нему, она всмотрелась внимательно в его лицо, стараясь найти ответы, но их там не было.       — Фаби... — Леона почувствовала, как слезы покатились по щекам, а сил продолжить вопрос не осталось совсем.       — Жив, — коротко ответил Нино, касаясь её предплечья и направляя в сторону выхода из заведения, — Поехали.       Леона кивнула и послушно села в машину, приказывая себе дышать. Он жив. Облегчение накрыло её тело, но от слез не избавило. Наоборот, их стало только больше. Отвернувшись лицом к окну, она пыталась незаметно вытереть их, но вряд ли она преуспела. Нино же тактично молчал, ведя машину к семейному особняку Фальконе. Спросить что случилось у него она не смела.       — Я отведу тебя.       Леона кивнула, выходя из машины и направляясь послушно за Нино. Проведя её через просторную гостиную, он свернул направо, продвигаясь к убежищу. Рядом была комната, оборудованная под палату, она знала.       Ускорившись, она наконец зашла в одну единственную комнату с открытой дверью, откуда доносился тихий писк приборов. В нос ударил резкий запах крови и медикаментов. Леона прижала ладонь ко рту, едва успев подавить крик ужаса. Фаби... её золотоволосый Фаби казался таким бледным на белых простынях. Его грудь и живот были перебинтованы в четырех местах... как минимум четыре пули.       — Боже... — всхлипнула Леона, подойдя неуверенно к койке, рассматривая его пристальнее: на виске вскочила шишка и виднелась рана; кто-то хорошенько ударил его.       Фаби открыл глаза и посмотрел на неё, даже умудрился улыбнуться и протянуть ей руку. Леона вложила свою ладонь в его и подошла ещё ближе, с осторожностью касаясь прядей его волос.       — Не давай ему заснуть, — проинструктировал Нино, проверяя показатели на экране, — У него сотрясение.       — Поняла.       — Я проверю братьев, если что кричи.       Леона кивнула и, как только Нино покинул комнату, повернулась к своему парню лицом, всматриваясь пристально в его глаза, стараясь понять насколько всё серьезно.       — Ты плакала, — досадливо пробормотал он, ласково касаясь её лица кончиками пальцев, с нежностью скользя по её веснушкам, — Не люблю, когда ты плачешь.       — Я боялась что... что ты... — Леона покачала головой, не в силах продолжить; вместо этого она прижала его ладонь к своей щеке, смотря ему пристально в глаза, — Я так сильно люблю тебя, Фаби. Так сильно.       — Я тоже люблю тебя.       Ей так хотелось взять с него обещание, что ничего больше не случится, что это последний день в её жизни, когда она не знает, в порядке ли он. Но Фаби никогда не даст ей это обещание, потому что ему не под силу его выполнить.       Каморра — смысл его жизни, и это сведёт однажды его в могилу.