Sweet Juliet

Тяжелые двери из темного сандалового дерева распахнулись перед ним, и прислуга склонилась, приветственно позволяя войти в большой зал с колонами, откуда лилась чарующая музыка небольшого оркестра, где проходил бал-маскарад. Многие обернулись на вошедшего в зал, любопытно осматривая незнакомца под черной маской, скрывающей лицо. Да уж, Хибари привлекал к себе внимание и приковывал взгляды даже тогда, когда никто не знал, что это он. Его рубашка с небольшим жабо на груди цвета слоновой кости, была аккуратно заправлена в брюки, а удлиненные рукава, расширяющиеся к низу, почти скрывали его пальцы закрывая от чужих глаз его кольцо – принадлежность к хранителю облака босса Ванголы. Черные начищенные сапоги шагали по натёртому до блеска паркету. Воздух был разряжен и пространство, украшенное цветами, источало невероятно волшебный аромат создавая какую-то романтизированную атмосферу всему происходящему. Зал украшали тысячи свечей в хрустальных люстрах и бра, расположившихся на стенах и потолке, там же висели и картины неизвестного происхождения и века. Подсвечники, стоящие на массивных и круглых столах, освещали серебряные приборы и хрустальную посуду. Несильный сквозняк при закрытии дверей за ним, развеял черный плащ, лежавший на плечах у Хибари, почти касающийся пола, на груди тихо звякнула цепочка из серебра концы которой были на краях плаща, они почти его не держали, скорее выполняли функцию декора. На шее у Хибари в обрамлении из того же серебра между воротничком красовался большой сапфир с сиренево-фиолетовым оттенком, у которого практически по-середине виднелся эффект астеризма – эффектом звезды с лучами разлетающимися в стороны, такие камни обычно принадлежали частным коллекциям. Это украшение Хибари нашел в маленькой коробке, лежавшей в той же большой, и прилагалась к костюму. Вот только герб семьи был не Ванголы. Хибари не трудно было догадаться от кого был этот не скромный, от слова, совсем, подарок, увидев на гербе Мустанга в ярко-синем пламени. Хаято который стоял в окружении многих ему знакомых снова чуть не сожрал собственную сигарету от эпичного появления Хибари. Зал был наполнен людьми что были одеты как с иголочки в дорогие костюмы и платья, и каждый прятал свое лицо под маской разных видов, у кого-то эта маска была на всё лицо, у кого-то была лишь её часть. У многих женщин маску украшали перья и драгоценные камни. Некоторые дамы придерживали свои маски с помощью специальных палочек прикладывая к лицу своими изящно тонкими ручками так же украшенными браслетами с драгоценными камнями. Всё выглядело слишком по дворянски, имперски и помпезно, кажется все высшие чины и боссы мафии собрались в этом душном для Хибари помещении – чуждая для него атмосфера, учитывая тот факт что он вприцнипе ненавидит толпы людей. Но он, как и полагается не выразил ни грамма эмоций по этому поводу, подходя со всей серьезностью к своему заданию, окинув помещение настолько холодным взглядом что казалось сейчас мгновенно всё покроется льдом, таким же, как и он сам. Неприступный, отчужденный и безучастный он подошел к стене и облокотившись о нее спиной скрестил руки у себя на груди. Для себя Хибари отметил всю роскошность данного мероприятия. А еще он отметил для себя что сейчас придется общаться с этим ходячим безумством, надвигающимся на него, чего он очень сильно не хотел, ведь целью его прибытия сюда была слежкой за потенциальными предателями. - Всё-таки пришел, я уже начал волноваться…- Мужчина, одетый в белоснежный костюм тройку, с накинутым на плечи плащом, волочищимся по полу и украшенным густым черным мехом у плечей, с белоснежной улыбкой подошел к Хибари остановившись прямо перед ним. На лице у мужчина была черная маска без каких-либо украшений, а золотистые волны его волос – аккуратно уложены воском. На рукавах черной рубашки красовались золотые фамильные запонки, а у белого галстука из маленького внутреннего кармашка жилетки проходила золотая цепочка от карманных часов. Тяжело вдохнув Кёя почувствовал аромат его скореевсегожуткодорогущего парфюма, этот невероятно сильный аромат вскружил ему голову, мужественный и завораживающий, в то же время свежий и динамичный – как его уникальный обладатель, лишь подчёркивая в очередной раз индивидуальность босса семьи Каваллоне - солнечный лимон со смесью перечной мяты соединенного с терпким медовым бергамотом, нежной бурбонской герани, с терпкостью белого кедра растворенного в мускусе и завершающим эту безумнейшую композицию шлейфом сливочной ванили. Это был аромат желания, аромат неудержимости и чрезмерности, аромат триумфа и награды - в очередной раз доказывающий всем во круг величие, которого добился Дробящий Мустанг. - Если рядом с тобой не будет никого из твоих людей, я думаю ты задушишь себя своим же плащом раньше, чем начнется всё веселье…- тихо и сухо проговорил Хибари окинув Каваллоне довольно тёплым взглядом слегка задержавшись на нём и раздумывая о том, какой же он притягательный и черт возьми, чертовски сексуальный, его хотелось загрызть прямо на месте. - Хах, ну ничего не поделаешь…В конце концов я по крайней мере умру в дорогих туфлях и с мыслью что мой маленький презент ты все же принял – улыбнувшись ещё шире слегка склонился к брюнету поближе на уровень его роста, слишком близко. Кажется его сейчас совершенно не волновало, что подумают остальные. - Проваливай Конь. Я занят…- процедил Кёя и склоняя голову в другую сторону от Каваллоне и отводя от того взгляд смотря куда-то в толпу. - Занят тем, что подпираешь стену как Атланты, чтобы она вдруг не рухнула? – рассмеявшись выпалил блондин. - Смотри как бы она не рухнула на тебя всем своим раздражением. – Сощурившись, сквозь зубы тихо сказал Хибари и оторвавшись наконец то от стены обошел мужчину как одну из безжизненно и намертво стоявших колон в зале. Слишком сложно было находится сейчас рядом с ним, и пытаться сосредоточится на своих задачах. - Милый пойдем, босс семьи Моретти хотел поговорить с тобой…- высокая и стройная девушка, одетая в длинное золотистое переливающееся платье с пайетками без бретелей, с длинным вырезом к низу, оголяло левую тонкую ножку почти до самого бедра. Ее красные волосы были собраны в высокую причёску и несколько выбившихся прядей волос касались кончиками ее плечей и щекотали бронзовую от загара кожу, но судя по всему, она не обращала на это никакого внимания. Ее лицо так же было спрятано под маской золотистого цвета, а пышную грудь украшало колье с изумрудами. Кёя остановился спиной к ним, внезапно, и как вкопанный застыл. Стиснув посильнее зубы от злости, эта женщина его раздражала. Но больше раздражал Конь, позволявший ей касаться себя и называть себя этими слощавыми словечками «милый», хотелось удавить тот-час же их обоих на месте. Но взяв себя в руки, через минуту раздумий он всё же ушел. Если бы 10 лет назад Дино Каваллоне нашёл в себе смелости сказать всё как есть, возможно, сейчас они не оказались бы в столь неловкой для них обоих ситуации. Тогда он решил для себя что Кёе надо дать время подрасти, а ему самому разобраться в себе и делами семьи. Хотя и Хибари уже давно обо всём догадался, и признался сам себе что Мустанг ему более чем интересен. Он ждал, уступив впервые кому то, чтобы Каваллоне сделал первый шаг. Но он его не делал, а Хибари пожалуй был слишком гордый и неуверенный в своих предположениях о чувствах Коня. Время шло слишком быстро, когда Хибари стал старше они стали видится всё реже. Слишком далёкие друг от друга страны разделяли их всё дальше, лишь увеличивая пропасть между ними. Дино пару раз приглашал Кею в ресторан, где нибудь в центре Сицилии, когда тот только переехал, но он так и не признавался ему о целях этих встреч. Все проходило топорно, быстро и болезненно для них обоих. Словно это был не вечер в ресторане, а какая-то бизнес встреча. Дино что-то рассказывал о последних новостях мафии, о своём отпуске, где нибудь на островах, жаловался на что-нибудь неопределенное и совершенно отдалённое, порой даже забывая с чего начинал. Кёя говорил редко, исключительно кроткими фразами или вовсе мог молчать весь вечер заказав лишь бутылку красного вина, хороший сакэ было довольно тяжело найти в Италии, а после, как только он делал последний глоток, поднимался с места и не прощаясь разворачивался и уходил. Кёя совершенно не мог понять даже спустя время, почему всё ещё, не может взять себя в руки и сказать всё как есть и разорвать уже границу стеной, возвышающейся между ними двумя. Конечно, он вырос, безусловно стал мужественней, старше, сдержанней. Только все изменения в них и их отношениях, нисколько проблемы не решали. Холодный ноябрьский ветер ударил в лицо напоминая о наступающей скоро зиме. Выходя на широкий открытый балкон, украшенный экзотическими дикими розами сорта Sweet Juliet, каждый лепесток которой был украшен причудливыми узорами, что были повсюду, на дверях, на стенах, они украшали высокие колоны, устремляясь куда-то вверх, обвивая их и цепко впиваясь в бездушные камни колкими шипами. Останавливаясь у края балкона и смотря куда-то в темноту густого леса, и лишь свет большой луны скользил по верхушкам деревьев навязчиво освещал именно эту сторону замка. Кёя задумчиво вздохнул своим мыслям об упущенном времени, и быть может, стоило сделать шаг уже самому и перестать ждать что-то от этого тугодума? Если бы существовал счетчик поражений Хибари Кёи, то сейчас, он бы скорее всего отсчитал красивую 2. Два – потому, что первым было его прожение Рокудо еще в юные годы, которое забыть он увы, до сих пор не смог. Сакура до сих пор вызывала в нем неприятные ощущения и во время ее цветения Хибари улетал из Японии под предлогом важных дел, хотя все знали в чем причина его бегства. Но осмелится заговорить об этом с брюнетом – равно самоубийству. - Знаю, что тебе тяжело, но все равно, спасибо что приехал...- Каваллоне обворожительно улыбаясь остановился рядом, склонился облокачиваясь локтями на перилу, поставив на нее сбоку от себя бокал с шампанским. – Скоро уже зима. Не хочешь на днях увидится? Посидим, где нибудь, поговорим. – полный надежды взгляд тягучей карамели глубоких карие глаз. Можно ли было себе представить, что таилось за этим спокойным голосом, читая по грустному взгляду что он хочет еще что-то сказать, но не говорит. Почему? Он не мог оторвать этих жутко тоскующих глаз от глаз Кёи, в которых он не видел никаких чувств, что так ранило его, сильнее чем удары. Кёя же был неприступен как скала, как ледяной айсберг. Взгляд его не выражал ничего, два серых омута были как холодный и безжизненный океан. «Смотреть, но не трогать.» - так всегда думал Каваллоне осматривая брюнета. Хибари внимательно слушал, он всё знал, но ничего не говорил. «Может и к лучшему» подумал Дино, ведь каждое слово Хибари разрезало тишину, моментальными, словно, зарядами дроби решетило его изнутри. Они оба почти задыхались мыслями друг о друге, их отношения с первого дня их знакомства были как крутое падение со скалы, как резкий взлёт куда- то вверх, будто американские горки, в этом всём были они оба. Мог ли Хибари сам сделать что то, чтобы сблизиться с Мустангом, оказаться на непозволительно близком расстоянии, внутри был пожар только при одной мысли, стереть эту тонкую грань одним словом или движением руки, и не искать очередного повода встретится. Каваллоне словно изматывал его, словно брал измором. Хотя самому Коню казалось, что он просто безнадежно влюблён в эту холодную, одинокую и далекую от всех планету. - У тебя всегда было неплохо со вкусом. Она красива, надеюсь не такая тупая как ты. – как и всегда, сухой ответ, равнодушный и отрешённый. - Ты о Элизабет? Она всего лишь в качестве эскорта. Или ты ревнуешь? – рассмеявшись и пытаясь отшутится сказал Дино, хотя прекрасно понимал что вряд ли Кёя испытывает хоть какие то чувства к происходящему. - Да. – не став возражать, Хибари, как отрезав кинул это жёсткое «да» ему в лицо, словно вылив на него ушат ледяной воды заставляя распахнуть широко глаза в удивлении. - Кёя…- оправившись он медленно вытянул свою ладонь и оторвал нежный, но такой опасный цветок, немного покрутив его в пальцах вложил в ладонь своего Облака. Снег медленно стал покрывать белой пеленой все во круг, опускаясь хлопьями на чёрные как смоль волосы. Блондин повернулся к своему возлюбленному и развернул его за руку к себе. На что Хибари хмуро глянул на него исподлобья – Я ухожу. - Нет. – и дёрнув брюнета, сжимая тонкое запястье в своей крепкой руке, себе в объятия. Дино нежно, обжигая пальцами белоснежную как мрамор кожу, тыльной стороной пальцев, провёл по немного румяной от холода (от холода ли?) щеке Хибари и проскользил пальцами по лицу обхватывая его подбородок поднимая лицо. – Посмотри на меня, Кёя…- и снова обжигая саму кровь этим дыханием и томным голосом, неотрывно глядящими в самую душу глазами, заставляя лёд треснуть, бешено разгоняя кровь и заставляя сердце биться сильнее и чаще. Крепкая рука скользнула под плащ обхватив брюнета за талию и притягивая к себе, заставляя подняться на носочки и коснуться губами его губ. - Кёя, я люблю… Они оба немного вздрогнули. В воздухе повисла тишина, блондин как мешок с картошкой опустился на колени и повалился на бок ударяясь головой о мраморный пол. Хибари смотрел прямо перед собой. Он поднял медленно свои ладони глядя на них. Они были полностью покрыты кровью. Он выхватил свое оружие и вбежал обратно в зал, от выстрела все в страхе и суматохе стали расступаться. Ромарио уже бежал к своему боссу. - Хибари!!! – громко окрикнул его Хаято который закрывал собой Саваду. Существует версия о перерождении людей, гипотеза о том, что все в мире циклично. И что события, происходящие с нами, когда-то уже происходили. Каваллоне снился в эту ночь странный сон. Ему приснился Примо Каваллоне и Алауди Клауд, в подобном замке, на балу, похожем на этот, на таком же балконе. В Примо в эту ночь стреляли, а Алауди на чёрном как эта же ночь вороновом коне, преследовал напавшего на Примо человека, освещённый холодным светом волшебно огромной луны, похожей на луну, под которой сегодня Дино почти признался Кёе в своих чувствах... - Я люблю тебя. – Алауди сидел у кровати Примо, проводя по холодным как лёд пальцам своими, сплетая их вместе, но никто уже не ответит ему. И пальцы больше не сомкнуться в его ладонях… Что же это был за сон? Почему они приснились ему? - И долго ты собираешься прохлаждаться тут? Я же вижу, что ты давно не спишь. Пфф..- просыпаться не хотелось совершенно, но свет от яркого солнца струился сквозь тонкую тюль и падал прямо на блондина, но услышав знакомый ему голос он всё же заставил себя приоткрыть один глаз. Дино увидел хмуро сидящего у его постели Хибари, со скрещенными руками на груди, чем вызвал у перового улыбку, нежную и мягкую. - Уже ругаешься…Что случилось? - Ничего, кроме того, что в тебя стреляли. Ты, как и всегда, притягиваешь слишком много проблем. Бесишь...- Решив прекратить эту чудесную тираду Хибари, состоящую из одних видимо, нарастающих претензий, Дино приподнял руку ворвавшись своими горячими пальцами в чёрные пряди волос погладив затылок хранителя и притянул того к себе. Но с хитрой улыбкой остановился. - И что ты делаешь? – проговорил ему почти в самые губы Облако. - Прости меня…- проговорив мягко, всё с той же улыбкой, он просил прощения, но кажется, только им одним было ясно, за что просит прощения Дино, но брюнет сам поддавшись вперёд поцеловал Каваллоне. Медленно, гибко. - Я ненавижу розы. – проговорил Кёя оторвавшись от поцелуя и встав с кресла покинул Мустанга, оставляя того в больничной палате одного с широченной улыбкой до самых ушей, довольный будто кот объевшийся сметаны. В кармашке пиджака Хибари, висевшем на спинке больничного кресла, была та самая роза, чуть увядшая, но не потерявшая своей уникальности, та самая, которую он подарил Кёе в тот вечер, когда наконец лёд между ними треснул.