Самый любимый враг

      Он не любил слабость. В любом её проявлении. А Прайор была сплошь соткана из неё.       Она пропахла тем самым ненавистным ему чёртовым страхом, горьким и навязчивым, оставляя привкус этой горечи на кончике языка.       Он ненавидел её.       Тихую, покорную и безуспешную. И заранее знал, что Трис не задержится среди них надолго.       Теперь, когда она ушла из Отречения и выбрала одну из фракций, она набралась смелости и встала, выражая своё нелепое желание стать Бесстрашной. Глупая, наивная Стифф.       Эрик был уверен, что среди шума толпы её тоненький голосок никто не услышал. И был прав.       Его холодный взгляд остановился на тонкой ткани черной куртки. За её новым одеянием ей не удалось скрыть тощие хрупкие плечи. Лицо Прайор осунулось, и сейчас она выглядела болезненно. Её кожа практически вся была в кровоподтёках.       В ней сочеталось всё, что он презирал. Слабость, беспомощность. Трис не могла себя защитить. Даже от тех, кто проходил этапы подготовки с ней бок о бок.       Он видел хищный взгляд Питера, который был направлен на Прайор. Всё это время тот смотрел на неофитку, не скрывая раздражения, опаляющего душу. Парень злился на альтруистку за её выбор. Ведь Питер терпеть не мог Отреченных — людей из её прежней фракции, и считал, что жалкому Стиффу среди лихачей не место.       Но была ли ненависть?       Эрик не видел в светло-карих глазах ответного пожара. Лишь пепел после него. Так, словно все чувства давно сожжены в её душе, и Трис уже смирилась с неизбежным.       Первый её спарринг был кровавым. Молли была крупнее Прайор, а значит сильнее, потому ей не составило труда одержать победу в бою, несмотря на то, что у Трис было преимущество, которым она не воспользовалась.       Гримаса боли исказила девичье лицо, когда её больно приложили о мат, и Трис не успела найти в себе силы, чтобы встать и продолжить поединок. Из-под опущенных ресниц она успела заметить лишь возвышающуюся над собой фигуру Молли, перед тем, как провалиться в темноту.       Она была слабее остальных. Казалось, что ей даже не удастся оклематься. Когда она всё же пришла в себя и подошла, вместе с остальными новобранцами, к доске с результатами инициируемых, Фор мягко и снисходительно улыбнулся ей уголками губ, словно подбадривая, а Эрик не сдержал злорадной усмешки. Если так пойдет и дальше, у неё больше не будет права находиться тут. У неё не будет шанса до конца пройти обучение в выбранной ею фракции.       Несомненно, он откажет Прайор в её стремлении и разобьёт хрупкие девичьи надежды. Но было ли Эрику до этого дело? Конечно, нет.

***

      Она могла узнать его в толпе среди тысячи других. От него исходила опасность за версту, а спутать его широкие, крепкие, мускулистые плечи нельзя было с другими.       Когда он оказывался поблизости, Прайор неосознанно становилось холодно. Она вжимала голову в плечи и обнимала себя, пытаясь согреться, а если предоставлялась возможность, то и вовсе уходила, куда угодно, лишь бы больше не ощущать на себе его пронзительный холод ледяных глаз.       Когда она на n-ый промежуток времени теряет его из поля зрения, на душе становится легче. Трис увлекается разговором с Кристиной и парнями, расслабляясь и уже, похоже, забывая обо всём на свете. Но стоит только, на какую-то долю секунды, поднять взгляд и встретиться глазами с бездонными омутами напротив, её сердце замирает на миг, чтобы через секунду с бешеной скоростью начать колотиться о грудную клетку.       Ей был дан шанс на новую жизнь. Стать тем, кем всегда восхищалась, пройти через многие трудности на пути к заветной цели.       Трис не сомневалась в своём выборе. Но когда он смотрел на неё так, воздуха в лёгких становилось недостаточно.       Она никогда не любила и не знала, что такое любовь. Прайор не успела ещё познать сладость поцелуев и горечь расставания. Но сейчас чувствовала непреодолимое влечение к мужчине с холодными серыми глазами, татуировками и пирсингом на теле.       Видел ли он её позор сегодня? Несомненно. Эти слабые, ничтожные и ни на что не способные мышцы. Трис не знала сколько времени ей нужно изнывать на тренировках, чтобы привести свое тело в совершенство, чтобы оно принесло хоть какой-то результат.       Прайор рассеянно оглядела стол с едой, так и не отправив ничего в рот. Она с трудом заставила себя выпить напиток, что давали в кафетерии, как почувствовала на языке кровь. Впрочем, всё, к чему она прикасалась, имело вкус крови. Даже вода становилась во рту липкой и тягучей, имеющей металлическое послевкусие. Не найдя в себе сил, дабы с этим разобраться, Трис просто перестала есть.       От запаха крови закружилась голова. Прайор встала и натянуто улыбнулась Кристине. Уилл хотел проводить её, но Крис схватила неофита за руку, пресекая эту попытку. Его спутница была влюблена и не скрывала своей ревности даже к собственной подруге. Прайор кивнула Уиллу, давая другу понять, что всё хорошо. Трис покинула столовую в желании остаться с тягостными мыслями наедине.       Больше всего её беспокоил Питер. С первого дня пребывания здесь он не давал ей прохода, и однажды она чуть не вылетела из-за него на завершающем тесте. И, несомненно, вылетела бы, если бы не покровительство Фора и собственное настырство.       От смущения её щеки снова запылали. Она вспомнила тот момент, когда сильные руки помогли ей забраться в, уже набравший скорость, поезд; длинные пальцы сжали хрупкие запястья, а карие глаза взглянули в её, читая каждую мысль и эмоцию.       Она не должна была ехать с ними. Так передали ей слова Эрика. Но она ослушалась. Потому что не могла поступить иначе, перенесённое поражение ей этого не позволило. С тех пор Прайор и подавно стала избегать Лидера, боясь встретиться с ним глазами.       По правде говоря, Трис уже мысленно попрощалась с жизнью, когда увидела, как Эрик, в набитом людьми, поезде, приближается к ней. Его выражение лица не выражало ничего в тот момент, однако Прайор всё же начала надеяться на лучшее из исходов, потому что глупо было ожидать от этого человека что-то хорошее.       Глупо было вверять сердце мечтаниям. Что Питера, например, хоть немного усмирят, и он поумерит свой пыл по отношению к ней. Его имя стоит на первом месте в таблице инициируемых, его в любом случае не будут трогать, нежели её — слабую, никчёмную Стифф, которую никто не может оставить в покое.       Ничего не поделаешь, ей до конца своей жизни придётся терпеть унижения Питера. И словно в подтверждение её тягостным мыслям, раздался голос. Его голос.       Трис вздрогнула и оглянулась, встречаясь с гневом в его прищуренных глазах.       — Убогая, стой!