Игры засранцев

Каждая клеточка моего тела была напряжена и будто наэлектризована. Теплое облачко дыхания срывается с губ вверх к крышам десятиэтажных зданий. Моё сердце то стучало как бешеное в груди, то замедлялось. Это всё из-за адреналина. Нужно успокоиться. Вдыхаю в себя глубоко холодный ноябрьский воздух и иду дальше, откуда доносился шум и рычание. С крюков моего фэйгоу капает коричневая вонючая слизь, которая на самом деле кровь этой твари. Подошва ботинок неприятно царапает влажный асфальт, а кровь с разодранного и пульсирующего от боли плеча не перестаёт капать на асфальт. Проклятье. Это одновременно и хорошо, и плохо. В моей голове лёгкий туман и не будь этой ноющей боли, то я бы потеряла сознание. Но человеческая кровь всегда притягивает эту тварь. Тень шевельнулась. Я ощутила как кровь бешено побежала по венам, что отдалось шумом в висках. Пальцы сжимают крепко цепь, готовясь выбросить её вперёд и я уже готовлюсь сделать замах, как… — Дил… — Голимый потрох! — вырвалось всё-таки шумное у меня, когда полетевшие острые крюки чуть не обхватили голову двенадцатилетнего мальчишки. Быстрый взмах рукой и крюки замерли в сантиметре от шеи младшего брата. Магия мне не особо хорошо удавалась, но сейчас мне хватило, чтобы не убить мальчика. Быстро скрутив фэйгоу, я подошла к братишке и прорычала: — Какого хрена ты здесь делаешь, Адам? Я чуть тебя не убила. — Он хочет быть полезным, — проворчал вредно хорёк с темной шёрсткой. Животное удобно устроилось у Адама на плече. А младший брат же стыдливо опустил зеленые глаза. Дурачок мелкий. Как Адам не поймёт, что охота — не для каждого. Среди моих братьев, только я не пожелала идти в колледж, как Гарет, который иногда занимался охотой, а Адам же грезил о том, что станет ветеринаром. Такая жизнь была не по мне, ибо оставаться на одном месте — терпеть не могла, да и кто-то же должен продолжать семейный бизнес. — Ладно, — произнесла я, быстро обдумывая лихорадочно варианты. Тварь ещё была здесь. Я прервала его «ужин», а значит теперь им должна стать я и сикомэ не успокоится. А ещё Адам здесь, которого сикомэ уже, наверняка, почувствовал… Голимый потрох! — Адам, — тихо говорю я, отходя спиной к стене, чтобы монстр не напал сзади, — я тебя провожу к машине и ты, маленький идиот, которого я убью потом, не высовываешься, пока я не приду. — Папа сказал, что с вампиром ты точно справишься, — фыркнул Адам, застегивая полы толстовки. Затем взглянул в моё сморщившееся лицо. Зеленые глаза расширились на побледневшем лице. — Это не вампир?.. — шёпотом спросил братишка, которого я точно прибью. Папуля никогда бы меня не отпустил на охоту за существом, которого сам не истреблял. Мне показалось заманчивым хоть чуть-чуть превзойти папу. Кто ж знал, что Адам с помощью магии приедет со мной! — Заткнись, — шикнула я, оглядываясь и держа наготове цепь с крюками. Бесшумно мы добрались к моему чёрному внедорожнику. Я достала ключи из куртки и разблокировала машину. Затем повернулась к Адаму и тихо прошептала: — Беги быстро и если что-то увидел странное, то свистни. — Хорошо, — кивнул он, срываясь с места к машине. Он практически добежал до внедорожника, но вдруг обернулся и заорал: — Дилан, сзади! Правда, мне и оборачиваться не надо было, так как в следующий миг я уже летела спиной на чью-то машину. Спина отозвалась тупой болью, когда я ударилась о лобовое стекло, а рот наполнился теплой жижей. Чёрт, а это уже внутреннее кровотечение. Но лежать долго мне не пришлось, ибо обтянутой серой кожей великан взметнулся вверх и, раззявив пасть с острым зубами, пытался вцепиться мне в глотку. С боевым криком, заставила себя быстро вскочить, достать пистолет из-за пазухи и выстрелить прямо в горящий жутким желтым светом глаз. Существо с пронзительным визгом вцепилось острыми когтями себе в глаз, что плескал кровью. Длинные когти сами ненароком раздирали кожу сикомэ. Отвлекшись на боль, существо не заметило, как я быстро пробежала к своему фэйгоу. Замахнувшись им, будто лассо, я выпустила вперед крюки. Те зацепились в место, где должна быть ключица у монстра. Обвив бешено вырывающегося монстра цепью, я достала длинный кинжал и махнула с силой им у морды сикомэ. Существо жутко закричало, когда часть черепной коробки отвалилась в сторону. Изо рта монстра в меня полетела слизь и гнилое мясо, что он жрал, но я не отошла, а подошла ближе. Сикомэ пыталось вонзить в меня свои загнутые длинные когти, но я уворачивалась, вычищая кончиком ножа нечто зеленоватое и жидкое из его головы. Достала так же быстро фляжку с морской водой и залила её в место, где должен был быть мозг существа по идее. Сикомэ дёрнулось, чуть ли не разрывая цепь. Я поняла, что надо ускориться. Ещё один рывок и монстр из меня сделает фарш. — Aisuk… как там было-то? — пропыхтела я, обливаясь градом пота. Монстр не оставлял попыток вырваться. — А… Aisukurimu o… блять… kau, furiku! — крикнула я, замахиваясь ножом. Монстр почему-то после моих слов не ослаб/пал к моим ногам/сдох… да он просто конкретно осатанел! Похоже, я всё-таки чё-то не то сказанула на японском. Да, я не полиглот! Как муху сикомэ отбросил меня в мусорный бак. К счастью, мусор на дне смягчил моё падение. Не стала задумываться о том, что монстр по-измывательски показал моё место в иерархии охотников и что я, похоже, сдохну в мусорке, как какой-то бомж. Но бегущего на меня монстра вдруг резко охватило изумрудное пламя. Через полминуты от двухметрового мускулистого гоблина и пепла не осталось. Адам. Я облегченно откинула голову назад, но стукнулась затылком о край железного бака. Дьявол, пора отсюда выбираться. С трудом заставила себя приподняться и спрыгнуть на асфальт. — Что ж, должна признать, что ты всё-таки мне пом… — остаток предложения застрял в горле, когда я увидела рядом с братом высокого мужчину средних лет, что с откровенным укором в карих глазах смотрел на меня. — Ой… — Привет, крестница, — проговорил крёстный, подходя ко мне. — Рада тебя видеть, крёстный, — улыбнулась я, думая, как бы отвертеться от лекции младшего брата моего отца. — Вижу ты купил себе новый кондиционер. Волосы выглядят отпадно, как в твои былые годы молодости. Говорила я тебе, что надо брать те, что дороже пятнадцати долларов. — Дилан, — в голосе крёстного я услышала давление и упрёк. Да, Сэм Винчестер был не в восторге, что не Гарет, а я продолжила семейное дело. И почему девушек никогда не воспринимают всерьёз в подобной области? Это дискриминация! Съежившись, я умоляюще посмотрела на мужчину и сказала: — Может, всё-таки, не скажем папе? Ты же у меня клёвый, крёстный. Правда, по взгляду крёстного поняла, что… Ой, давайте без прикрас! Мне просто открутят голову, что я подвергла опасности и брата, и чуть сама не погибла от рук сикомэ. Короче говоря, вы как хотите, а я пошла писать завещание!

***

Случилось чудо. У папы пропал аппетит. Хоть война, хоть Апокалипсис, но вкусно поесть в нашей семье — это святое. А тут бац! И папа отодвинул от себя свой любимый вишнёвый пирог, что брал в магазине у сквера Мартинсона. Когда мама отправляется по своим колдовским делам, то у нас в доме наступает праздник. Нет, мы все очень и очень любим маму, но вот её еда… Это трэш для желудка. И зачем я всё это говорю? — Подойди сюда, Дилан, — говорит папа, поднимая на меня прищуренные изумрудные глаза. По его тону осознаю, что меня сейчас будут убивать вилкой, которую мужчина зажал в пальцах. После двух дней в машине, я успела регенерироваться, да и Адам мне помог затянуть магией мои раны. Но! С одной стороны, лучше бы я припёрлась домой вся такая истерзанная и несчастная. Можно было бы надавить на жалость. Папа забыл бы, а дальше уже новое дело… Я подняла глаза к потолку и попыталась всё же отвертеться: — Пап, если бы я поехала охотиться на вампира, то, может, всё было бы хуже? Я бы влюбилась в него и всё такое, ведь нас, девочек, там манит вся эта запретная страсть, вампирские сопли… в смысле, холодные красавчики… — Ага. — Папа кивнул светловолосой головой отпивая глоток пива. — То есть, я должен радоваться, что у меня не будет в родственниках поганого кровососа? — издевательски вздёрнул светлую бровь он. — Если в общих чертах, то да, — кивнула я, стягивая с кудрявых блондинистых волос резинку. Папа встал из-за стола и распростёр руки в стороны. Широко улыбнувшись, папуля проговорил: — Тогда думаю нам надо обняться. Иди ко мне, бубенчик. Ага, щас. Чтобы ты меня грохнул быстро и просто? Фигли! Я всё-таки не такая идиотка, чтобы вестись на этот развод. Да и... так просто не сдамся! Пускай мучается, пытаясь меня прибить. — Спасибо, папуль. Но я и отсюда чувствую твою отцовскую любовь, — озорно ответила я с такой же улыбкой, прикладывая руку к груди и потихоньку отступая назад. — Ну раз так… — и не договорив, папа резко рванул вперёд. С воем обкурившегося кактусом индейца, я срываюсь в гостиную. Крёстный ухмыляется, когда я перепрыгиваю через диван и бегу на задний двор. Слышу, как папа спотыкается о ноги крёстного и ругается. Но папа всё же профи, так что он быстро меня нагонит, если я где-то не спрячусь! — А ну стоять, Винчестер! — орал разъяренно папа сзади меня. — Чёрта с два, Винчестер! — дерзко крикнула я, подбегая к огромному дубу, что рос на заднем дворе. Подпрыгнув и схватившись за нижнюю ветку, я подтянулась и села на ветку. Моего небольшого магического резерва хватило, чтобы заставить дерево вырасти на полтора метра. Забравшись повыше, я заставила дуб скинуть с себя нижние ветки. Для подстраховки, так сказать. — Дилан Мэри Чарли Винчестер, спускайся, пока я не срубил, к чёртовой матери, это долбанное дерево! — взбесился папа, стукая ногой по дереву, что я чуть не полетела вниз, как какая-то толстопопая белка-переросток. Может, в папу желудей покидать? А вдруг сработает и отстанет? Почувствовав себя в безопасности, я поняла, что можно и поборзеть. — Папуль, а ты лезь ко мне… если, конечно, спину снова не прихватит, — весело говорю я, высовывая свою ехидную моську из листвы. — Я тебе говорил это… это, из-за раны! — всё так же пытался отрицать папа то, что годы идут, а он не молодеет. Вот только морщины вокруг глаз и уже серебрившиеся сединой виски — говорили об обратном. — Пап, не самообманывайся. Все мы рано или поздно начинаем стареть. Морщины, задница обвисает как грудь у пятидолларовой проститутки, в коленках поутру стреляет… — Ох, ну ты у меня и получишь, бубенчик, — выдохнул от злости папа, начиная ловко карабкаться по коре дерева. При том, весьма удачно! Да, желудями я долго не смогу обороняться, а значит всё-таки белый флаг пора вывешивать. Ладно, от разговора всё равно не убежать. Я закопалась руками в волосы и прикрыла глаза. Всё таки это сложно. Быть не только последователем династии охотников, но и одновременно молодой девушкой. — Не лезь, — печально говорю я, притрагиваясь к ветке. Из-под ладони засветилось зеленым сиянием. Ветвь начала медленно склоняться вниз, осторожно ссаживая меня на землю. Оказавшись внизу. Я села на газон в позе лотоса и заглянула в лицо папы. — Я осознаю, что поступила глупо и взяла дело, которое без напарника — вести сложно. Но… но мне так надоело возиться с мелкой нечистью и духами! Я хочу действительно помогать людям и спасать, а не… а не носиться за мелкими вурдалаками по болотам. Опустив голову, я краем глаза заметила коричневые ботинки. Затем папа опустился рядом и приобнял меня за плечи, сказав: — Дилан, я тебе не даю сложные дела не потому, что не уверен в тебе. Просто я позволяю тебе набраться побольше опыта. Думаешь, что тот сикомэ — настоящее зло? Есть твари гораздо… гораздо страшнее, кровожаднее и, к несчастью, умнее. Их не волнует просто голод, им нравится причинять боль, отнимать всё, что дорого. Готова ли ты к тому, чтобы видеть как умирают близкие тебе люди на твоих глазах, если ты привлечёшь внимание настоящего зла? Я отрицательно покачала головой. К такому никто не готов. — Я тоже так думаю. Тебе всего восемнадцать, бубенчик. Развлекайся, мочи нечисть и не забывай главного. — Покупать контрацептив, даже когда парень говорит, что он не нужен? — шаловливо усмехнулась я. Папа, скорчив ехидную мину, дал мне лёгкий подзатыльник. Прыснув со смеху, я уткнулась лбом в плечо папы. — Никаких мужиков до сорока пяти лет, Дилан, так что ты ещё не скоро воспользуешься этой ценной информацией. И я не об этом. — Зелёные глаза тепло взглянули на меня, а широкая ладонь потрепала меня по макушке. — Никогда не забывай, что папка тебя очень сильно любит и надерёт зад любому мудиле, что обидит его крошку. — Пф, это я и сама могу, — закатила глаза я. — И да, я тебя тоже люблю, вредный старикашка, что обрекает меня на одиночество и кошек. — Я же сказал, что с сорока пяти можешь начать ходить за ручку с парнями. И кто знает, может, я даже разрешу тебе к тому времени поцеловать какого-нибудь… — …любителя овсянки и главного фаната лото после обеда, — обречённо закончила я. — Это нечестно. Хочу кадрить пацанчиков, а потом не перезванивать им на следующее утро. — Кадри… но через двадцать семь лет, — съехидничал папа, весело глядя в моё лицо с кислой миной. Затем посмотрел на дисплей своего телефона и нахмурился. Что-то произошло. — Ладно, обними меня, бубенчик. Мне с Адамом кое-куда надо смотаться. Я обняла крепко папу, прижимаясь щекой к хлопковой рубашке. Теплые ладони прошлись у меня по волосам, а губы прижались к моему виску. — Что-то случилось? — встревоженно спрашиваю я, увидев тень напряжения на лице мужчины. — Надеюсь, что не случится, — быстро проговорил папа, забегая в дом. Минут через десять, наполнив багажник всевозможным оружием, папа, крёстный и Адам уехали. Я поняла, что это связано с какими-то чародейскими делами мамы, иначе бы папа не прихватил бы с собой младшего брата. Оставшись одна, я разогрела остывший вишнёвый пирог. Есть-то всё равно хотелось, хоть я и дико переживаю. — Что-то происходит, — проговорил второй хорёк брата, запрыгивая на кухонную столешницу. — Опять подслушивал разговор, Арчи? — улыбнулась я, проводя пальцами по короткой серой шёрстке. На обычно злобной мордочке зверька появилась искренняя досада. Я бы даже сказала — вселенская грусть. — Если бы. У животных, девчонка, обычно очень развита чуйка. Вот я и чувствую, что случится чё-то лажовое. Как пиньята, в которой вместо конфеток — лезвия в обёртке. — Хорёк схватил маленький ножик и провёл демонстративно лезвием у горла. М-м-м, какая же оптимистичная у нас атмосфера в доме. Так и хочется повеситься. — Не нагнетай, паникёр, — отмахнулась я. — Мама с папой со всем разберутся. Плюс у них своя гоп-команда из ангелов и демонов, так что всё будет нормалёк. — Всё-таки ты тупенькая, — проговорил ворчливо Арчи. Какие всё-таки наглые животные пошли. Что у мамы, что у братца. Бесят дико. — А крайне умненьких я пропускаю через мясорубку и продаю фарш в китайском квартале, — пропела я. — Обычно такой фарш лежит рядом с хомячьим. Зверёк тут же перестал выпендриваться и осел потрясенно на пушистую попу, глядя оскорбленно во все глаза на меня, мол, меня и на мясо? Обиженно запыхтев, Арчи пробурчал: — Слова ей даже нельзя сказать. Злобная, как голодная барракуда. — Не пищи, иначе один дома останешься, — улыбнулась я, тыря из коробки папино пиво. Закрыв холодильник, я подошла к столу, отрезала один кусочек пирога на блюдце и пододвинула к всё ещё ворчащему зверьку. Вообще, завтра я уезжала в Техас. Около месяца назад начали пропадать дети странным образом. Точнее зафиксировано уже четыре исчезновения. Не на улице, а прямо из кроватей в доме. Родители ничего не слышали, что ещё страннее. Окна и двери закрыты были, а ключей ни у кого не пропадали. В газете я увидела детскую комнату. Ничего особенного, казалось бы. Но семья жила на первом этаже и окна были зарешечены. Понятное дело, что тянуть с этим делом нельзя. Ведь дети пропадали с интервалом в четыре дня, а последний ребёнок, Оливия Бурк, пропала вчера. — Поедешь завтра со мной в Остин? — задумчиво спросила я, когда доела пирог. Арчи изумлённо посмотрел на меня, а затем как радостно взвизгнул, подпрыгнув на месте. — Ю-ху! Наконец-то! Меня ждут приключения и слава, а так же деньги! — радовался зверь. — Я собираться! Не стала думать о том, что мозгоклюй-хорёк нахватает, но я понимала, что мне понадобится помощь. Я ещё не научилась уверенно пользоваться поддельными документами, поэтому если меня не пустят, то Арчи сможет проникнуть с камерой в дома и осмотреть всё. Как и говорил хорёк — у животных чуйка охеретительная просто. Я спустилась в подвал заваленный оружием. У меня были предположения, что за монстр завелся в Остине. Но я могла и ошибаться. Иногда всё не так, как кажется, поэтому я понабрала всего, не забыв взять дневник моего деда Джона и кое-какие заметки папы. Когда машины была подготовлена к поездке, завалена оружием и необходимым запасом одежды, я облокотилась устало о машину. Хотелось выпить и делать всякие глупости, как в школе с друзьями. Но все они разъехались по колледжам, так что меня ждёт одинокий вечер кино с мороженым под боком. Неожиданно я ощутила запах гари в воздухе. Неужели соседи жарят барбекю? А затем мой взгляд уцепился за полыхающую оранжевым огнём крону дуба. Только не это! Я стремительно забежала домой, хватая дробовик из тайника в стене и чуть не отдавив хвост пищащему от ужаса Арчи. Выбежав на задний двор, я вытащила шланг из люка в земле и открыла краник. Мощная струя воды безуспешно била по полыхающим ветвям. Казалось, что у меня получалось, но как только струя воды отходила в другую сторону, то почерневшие ветви возгорались с новой силой! Но я продолжала безуспешно тушить. — Да что же это такое?! — вырвалось отчаянное у меня. — Если честно, то большие проблемы, — раздался сзади насмешливый низкий голос. Крайне знакомый голос! Обернувшись, я увидела стоящего рядом темноволосого мужчину, что с сарказмом смотрел на меня своими каре-зелёными глазами. Лучший друг мамы засунул руки в карманы и как ни в чём не бывало перевёл взгляд на горящее дерево. Словно для него это было ожидаемо. — Что это значит? — Забыла о том, с кем познакомилась в конце июня? Если да, то тебе скоро память подправят, злючка, — ехидно протянул Гавриил. Люцифер. Я вспомнила о кулоне-ключе, что вёл в параллельную вселенную. Созданная моей мамой ловушка, в которой был заключен дьявол. И в этот мир я попала случайно, где и познакомилась с Люцифером. Как же потом на меня ругался Гавриил! Правда, родителям ничего не сказал, за что респект и уважуха ему. Раздался оглушительный треск дерева, я изумлённо посмотрела, как тьма окутывает полыхающее огнём дерево. — Что ж, — с привычным задором сказал архангел, поворачиваясь ко мне, — зрелищ на сегодня хватит. Пора бы и драпать. Ничего уже не попишешь. — То есть, мы так это оставим? — возмутилась я, указывая рукой на дерево. Гавриил раздраженно посмотрел на меня и с ехидцей уточнил: — А что? Пойдём достанем упаковку люля-кебабов и нажарим для моего злобного братца? Очнись, мелочь! Сейчас не время встречать геройски грудью вселенское зло, так что сваливаем, пока от самих не остались угольки.