/flashback/
Хосок уже давно для себя понял, что время вместе с родным или любимым человеком летит словно напролёт. Оно не останавливается, не замедляется, а лишь ускоряет свой ход. Время будто специально сокращает моменты счастья и радости. Но в данной ситуации время совсем не главное. Главное то, что сейчас рядом с Хосоком находится его родной брат. Главное то, что Чонгук сейчас сидит рядом с ним на кровати и, словно зачарованный, смотрит на стену с фотографиями. Всё это навивает воспоминания. Как они сидели в его комнате разговаривали о чём-то, если не были в это время в ссоре. Когда он был так счастлив в последний раз? Года четыре назад? Нет. Семь. У него всегда из головы вылетает три года после аварии. — Чонгук, останься тут. В Сеуле. Я не хочу терять тебя заново. — проговорил Хосок, поворачиваясь в сторону брата. Младший повернулся к нему лицом. — Хён, ты же знаешь, что я не могу. Это не в моих силах. — он со стыдом и болью отвёл глаза в сторону, потому что прекрасно понимал, что Хосок просто так не отстанет от него. — Мой муж, после аварии, запрещает мне быть в Сеуле. Он не хочет, чтобы это повторилось. Я ели смог его уговорить отпустить меня на эти пару дней. — Гуки, ты… я не хочу тебя отпускать. Сейчас ты уедешь, а я буду обратно сидеть и с ума сходить? — Я никуда не исчезну. Раздосадовано опустив голову, Хосок тяжело выдохнул. — Чонгук, я не смогу тут без тебя. Когда ты жил с Юнги, я знал: где ты, как ты, а сейчас, хуй знает, что мне ждать. Сейчас ты уедешь, а завтра мне снова пришлют новость, что ты… Чон младший схватил его за щёки, привлекая к себе внимание. — Хоби-хён, всё будет нормально. Не переживай. Такого больше не повториться. — Насколько ты здесь? — На пять дней. В пятницу у меня самолёт. — Мало. — старший обхватил брата руками. — Мало мне этого времени. — Чем меньше, тем лучше. — прошептал младший, немного отстраняясь и заглядывая в глаза. Хосок подскочил на ноги и непонимающе посмотрел на брата. — В каком смысле? — Чем больше я буду проводить здесь времени, тем тяжелее мне будет уезжать, а тебе отпускать…— «Но мне тоже мало… но, Хосок, не
в моей власти, что-то менять.
Как бы я не хотел остаться,
Чимин найдёт меня и просто убьёт.
И тебя, вместе со мной».
Хосок ничего не ответил и лишь опустил взгляд вниз. Чонгук прав. Прав, как никогда. Чем дольше он будет его держать рядом с собой, тем больнее будет ему, как он уедет. Но в тоже время, он понимает, что он не хочет его отпускать, ведь без него жизнь сразу теряет все краски, мир становится серым./end flashback/
Юнги раздосадовано усмехнулся. — Он прав. — парень подошёл ближе к окну, отдёргивая занавеску. — Кстати, как он? — Нормально. Спит в своей комнате. — А ты почему не спишь? — Хосок ненадолго замолчал, потому что-то не знал, что ответить. Юнги принял молчание за ответ. — Боишься, что проснёшься, а его не будет? — Как ты… — Я тоже думал, что его появление, моя личная шиза, но сейчас ты меня разбудил, и продолжаешь говорить о нём. Значит это реальность. — Нет, Юнги, ты не так понял. Я боюсь того, что, когда я проснусь, он куда-нибудь уедет. Я боюсь того, что могу его упустить. Юнги начал понимать, к чему клонит Хосок. Страх того, что ситуация повторится заново. А что если, сейчас они оба уснут, а с утра, Хоби позвонит и скажет, что он исчез? Что он снова уехал, оставив записку. И что делать после этого? Как жить? Они не знают. Но одно можно сказать с уверенностью: жизнь прежней не станет. Назад ничего не вернётся, и легче уже не будет. Юн боится, что не отпустит. И если в прошлый раз у него не было выбора, то сейчас, когда есть возможность хоть что-то поменять, он рискнёт. — Хён, если он уедет, отпусти его. — это фраза — молоток по голове. Она вывела его из размышлений. — Я и не собирался держать. — Можешь кому-то другому это говорить, но не мне. Меня ты не обманешь. — «Тяжело иметь друга, которому не можешь соврать. Тяжело, когда не можешь соврать себе». — Юнги тяжело выдохнул, проводя ладонью по лицу. — Он счастлив. У него прекрасная жизнь, с любимым человеком… а я. я до сих пор люблю его. У меня не может быть другой жизни. — он повернул голову в сторону, обращая внимание на фотографию, стоящую в рамочке, на комоде. Это была единственная фотография, которая осталась жива, после расставания. Какую-то часть фотографий он сжёг, какие-то разорвал, а эту не смог. Не смог, потому что в тот день было очень важное событие дня него. В тот день они получили свою самую первую награду «Новый артист года». А фотка осталась с празднования этого событья. — Ладно, Хоби, звони, если что. Я спать. — он сбросил, отбрасывая телефон куда-то на край стола. Юнги подошёл к комоду, и взял фотографию в руки. — Да. Ты прав, Юнги. У тебя уже не будет другой жизни… Проливной дождь. Гроза. Погода идеально описывает то, что сейчас чувствует Чимин. Он уже забыл, каково это, становится причиной смерти для кого-то. А точнее, доводить кого-то до суицида. Снова кровь. Его цель, три часа назад, застрелилась, прямо у него на глазах. Хотя, ему и так оставалось не долго. Насколько Чимин успел понять, у Мартинеса была очень запущенная паранойя. В каждом углу можно было найти по пистолету. Чимину лишь оставалось не сильно подтолкнуть. И он толкнул. В его кармане завибрировал телефон. Ему звонил Питер. — Внимательно. — Даниэля Мартинеса, только что, нашли застреленным в своём доме. Как ты действовал? — Честно тебе сказать, я просто стоял и смотрел. И только иногда разговаривал. — он остановился на пешеходном переходе, в ожидании того, когда сменится сигнал светофора. — Я даже не старался, он сделал всё за меня. Знаешь какой фразой он меня встретил? «Ты снова пришёл? Снова будешь угрожать мне?» Старший удивлённо, но очень удовлетворённо хмыкнул. — Галлюцинации словил? — Да. У него паранойя. А я лишь чуть-чуть помог ему окончательно сойти с ума. — Прекрасно. Компромат у тебя? — Да. — он засунул руку в карман и достал маленькую флэшку, рассматривая её. — Копий я не нашёл. Либо он её не делал, либо уже сбыл. — Об этом я позаботился. Флэшку лучше уничтожить. — разговор завершился. Чимин посмотрел в погасший экран телефона. — «С начало, я узнаю все секреты, своего любимого, старшего брата. Не могу же я упустить такой шанс». — подумал он, невольно улыбаясь. Вскоре загорелся нужный ему сигнал светофора и, быстро перебежав дорогу, пошёл хрен знает куда. Домой возвращаться — желания нет. От слова вообще. Всё равно дома нет никого. Джин уехал в Нью-Джерси на сутки, Чонгук вообще на другом континенте. Поэтому спешить не зачем. Он и так слишком мало бывал на улице все эти три года. Пока есть возможность, почему бы и не насладиться свободой? Он шёл вдоль просторных улиц, которые поголовно были заполнены людьми, возвращавшихся с работы или откуда-то ещё. Шумно ездят вереницы машин, составляющие очередные пробки на главных дорогах, зажигаются фонари. И вроде всё как обычно, но что-то не так. Он долго бродил, пытался занять себя какими-то размышлениями, снова пытался погрузиться в рабочие заботы, даже до офиса дошёл, но простояв десять минут в кабинете просто ушёл. Он понимал, нужно возвращаться, и поэтому он позвонил водителю и приказал приехать за ним. Зайдя домой, он быстро нашёл включатель и включил свет. Тихо. Даже слишком. Здесь никогда не было так тихо. Это пугает. Он быстро поднялся по лестнице на второй этаж, на ходу снимая насквозь сырые вещи. Единственное, что он взял из вещей, это флэшку. — Ну, что, хён, ты готов открыть мне свои тайны? — в ответ, разумеется, молчание. — Я так и знал, что ты не будешь против. Он открыл свой ноутбук, вставил флэшку в нужный разъём и, открыв единственный находящийся на ней документ, начал увлечённо читать:«…Ким Сокджин. Родился 4 декабря 1992 года в Сеуле. Первый ребёнок в семье. Отец самый известный бизнесмен, фармацевт, и миллионер Южной Кореи — Пак Хисон. Мать — модель Ким Мин Джон. Брак Хисона и Мин Джон распался почти через год после рождения сына. С сыном общение не поддерживала, и сразу после развода отдала Сокджина на воспитание отцу. Через семь лет, в 1999 году, Ким Мин Джон была убита, на улице, когда возвращалась домой, серийным насильником Ли Хансоном. После того, как маленький Сокджин узнал об этом, он попросил оставить ему фамилию матери. 1994 году его отец снова женился на телеведущей Мин Дахи, и в октябре 95 года родился второй сын — Пак Чимин…»
— Так вот почему ты фамилию сменил. А мне ведь даже не сказал.«…Семья Сокджина всегда жила в достатке, не в чём себе не отказывала. Двое братьев получили престижное образование в лучших частных школах Кореи. Учились отлично, но проблем с одноклассниками было много…»
Вдруг, прочитав последние строчки, в голове резко появилась картинка:/flashback/
Казалось бы, обычный день. После очередной ночёвки в школе Чимин пошёл на первый урок. Последний год в средней школе. По сути, самый ответственный год, но он, откровенно говоря, клал на всё это один большой хуй. Джин выпустился из школы поступил в институт в другом районе Сеула. Чимин немного успокоился, перестал срывать уроки, но не перестал прогуливать. Если он и был на уроках, то смотрел в окно, или слушал музыку и думал только о том, что скоро всё закончится, и он пойдёт домой. По крайней мере, сегодня точно. Чимин не был дома почти три дня и, поэтому, сейчас ему хотелось прийти и рухнуть в объятья родной кровати, и почувствовать, как через полчаса Джин будет поглаживать его по голове и что-то шептать. — Эй, Чимин. — позвал за спиной низкий, даже, можно сказать, прокуренный голос. Он знал, кто зовёт, и поэтому не хотел поворачиваться. Наушники в ушах спасли его, и он сделал вид, что не услышал. Это был парень из его компании, в которую он вошёл не так давно. Лучше бы он продолжал быть одиночкой… — Эй, — развернул его к себе лицом, схватив за плечо. — не делай вид, будто не слышишь меня. — Прости, Ман У, но я действительно не слышал. — А где твоё «хён»? Почему ты не пользуешься нормами приличия? — Хёном я называю только одного человека. И это не ты, Ман У. — в нос ударил сильный запах перегара и сигарет. Один лишь его вид вызывал тошноту. Хотелось скинуть его руку со своего плеча и брезгливо протереть место соприкосновения влажной дезинфицирующей салфеткой. — Так, ладно. Проехали. — он наигранно улыбнулся, и это было очень заметно. Ман У очень бесил Чимина, но он изо всех сил старался терпеть его наигранность, лживость, лицемерие, но получалось далеко не всегда. — Забей ты на эти уроки, пошли лучше с нами. Хёк сегодня угощает. — Прости, но я не могу. Сегодня брат за мной приедет и, если, что-то унюхает… — Ясно. Ты, как всегда, в пролёте. — он махнул на него рукой и прошёл вперёд него. — Сынок в пролёте! — крикнул своей компашке парень. — Не смей меня так называть! — сказал грубо и холодно. Каждый раз, когда он отказывался идти на их шабаш, ему на неделю давали прозвище «сынок», и всё из-за того, что он самый младший из этой компании. Его это жутко бесило. Ман У повернулся и посмотрел на него надменно. — Оу. Оскалил зубки? На меня? — вернулся к нему. — Рискни, повтори ещё раз. — Не смей меня так называть. — проговорил громче, чем в первый раз. Все те, кто находился в коридоре, резко замолкли и обратили на них удивлённые взгляды. — Вау. А что ты мне сделаешь, если я не послушаюсь, сынок? — Тогда пизда тебе! — Чимин резко подошёл к нему и со всего размаха ударил по лицу…/end flashback/
— Пэк Ман У… 2010 год. Мне тогда было четырнадцать. Неужели, я хоть что-то вспомнил.«…Отец двоих братьев женился и в третий раз, но уже на своей работе. Его фармакологическая компания начала серьёзные проекты по изготовлению разного рода психотропных веществ, которые должные были широко использоваться в психиатрии. Однако, была и в этой сказке другая сторона. Хисон вёл подпольное предприятие по изготовлению морфина и выставлял его на продажу под другим названием. Из-за этого времени на то, чтобы приехать из Пусана, где и находился головной офис, в Сеул, не хватало. Домой почти не переезжал, а детей оставил на произвол судьбы…»
— Вот крыса. Всё-таки правильно я тебя грохнул!«…В 2003 году Хисон начал расширять свой бизнес и поэтому подписал договор со своими старыми друзьями — До Сонгён и Чон Минсоком. Эта семейная пара тоже имела двух сыновей — Чон Хосок — старший, и Чон Чонгук — младший. Они очень сильно сдружились, и почти каждый день виделись и гуляли вместе. Но Чимину с Сокджином не хватало внимания от отца. Это очень сильно отразилось на детях. Их поведение начало ухудшаться. Они могли спокойно срывать уроки, драться на переменах и уроках…»
«…Сокджин успешно сдал все экзамены и поступил в университет. Там он учился хуже, чем в школе, но ниже, чем оценка «В–» ни разу не получал…»
— Какой осведомлённый. Специально даже в Корею ездил лишь бы добыть эти сведения. Даже копия зачётки среди документов есть.«…В 2010 году Сокджин и Чимин попали в самую опасную, на тот момент, преступную группировку «Кёнги». Такое название она получила, потому что, все её участники жили в городах провинции Кёнгидо. На момент расформирования группировки, в 2017 году, на каждом из её участников висело около пятнадцати-двадцати преступлений. От сбыта мефедрона, героина и разбоя, до изнасилования и убийств…»
«…Всего в этой группировке было тридцать три человека, и каждый из них отвечал за определённый участок провинции Кёнгидо. Хоть Сеул и не входит в состав провинции, но, почти все, самые громкие дела были совершены именно там. Именно для этого группировке нужны были Сокджин и Чимин. Но они даже представить не могли, что взяли людей, которые в ближайшем будущем получат прозвище «самые опасные из группировки «Кёнги». У людей с этим прозвищем есть отличительный знак. У всех, кто был участником, есть татуировка «>>=» на запястье. А у особо опасных она была ещё и на плече. Это знаковое подобие герба провинции Кёнгидо…»
«…Участники группы не знали имён друг друга, у всех них были только прозвища, чтобы, если что, никто их не заложил. Всю информацию о них знал только их предводитель.
Ответственные за города.
Сеул — «Химик» — Ким Сокджин, +
«Псих» — Пак Чимин. +
Ансан — «Монстр» — Ким Инсо.
Ансон — «Математик» — Юн Вон Иль. +
Анян — «Ржавый» — Ржавчиков Роман.
Ичхон — «Ювелир» — Квон Кюшик.
Йоджу — «Пижон» — Ли Донсик
Йонъин — «Яндекс» — Пак Джихун.
Кванджу — «Япончик» — Такаюки Рё.
Кванмён — «Змей» — Чхве Джесоб. +
Квачхон — «Лютый» — Чан Хён У.
Кимпхо — «Револьвер» — Ли Дэ Хён.
Коян — «Хилер» — Сон Бёнмо.
Кунпхо — «Пиночет» — Кон Чонхак.
Кури — «Урод» — Юн Бёнхи. +
Намъянджу — «Адвокат» — Пак Кванджэ.
Осан — «Паук» — Чхве Ёнджу
Пучхон — «Палтус» — Чжо Гёнсук
Пхаджу — «Медик» — Ким Су О +
Пхёнтхэк — «Франсуа» — Сок Хи Юн
Пхочхон — «Охотник» — Рю Хасон
Сихын — «Механик» — Хо Джехо
Соннам — «Сильвестр» — Джон Гиму
Сувон — «Катана» — Тан Хёджин +
Тондучхон — «Политик» — Со Киён.
Ханам — «Бабник» — Ха Сончже.
Хвасон — «Скорпион» — Ли Бёндо.
Ыйван — «Патрон» — Чон Мун Ок
Ыйджонбу — «Коллектор» — Пак Му Ён.
Янджу — «Священник» — Хон Со Чжун +
Ответственные за уезды.
Йончхон — «Аскет» — Ким Хунчжи +
Капхён — «Бэнкролл» — Пак Хёджу
Янгпхён — «Хакер» –Хи Синчо. +
/flashback/
— «Псих», — позвал его один из парней, сидящих около костра. Насколько помнил Чимин, его прозвище было «Япончик». Он японец, и жил раньше там, но с детства жил в Корее. — ты чего сидишь там? Иди сюда. Прозвище «псих», он получил от самого главного. Это прозвище он получил из-за чрезмерной жестокости во время убийства. Чимин развернулся и подошёл ближе. — Сколько времени осталось до наступления? — Часа три. Ну, может три с половиной. — Окей. Я на стрёме. — кинул холодным и безразличным голосом и, ушёл за пределы видимости всех сидящих у костра, спускаясь вниз по склону. Там с оружием в руках стоял Джин. — Давно стоишь, хён? Может тебя сменить? — его голос сразу сменился, и в нём появилось беспокойство. Чимин всегда беспокоился за Джина намного больше, чем за себя. — Нет, Чимини. Я только недавно пришёл. — погладил его по голове, получая в ответ улыбку. — Что там говорят о наступлении? — Сказали, что оно будет, где-то, через три часа. — Надеюсь, сегодня всё пройдёт нормально. Вдруг на горизонте показалась приближающейся наряд машин ментов. Джин достал из кармана рацию и проговорил: — Внимание. Передача с третьего поста. В нашу сторону близится наряд из четырёх машин. Скорпион, центр, как поняли? — Я услышал тебя, Химик. — отозвался из рации голос Скорпиона. — Заряжайте. Стрелять без предупреждения, как только они въедут в зону обстрела. Всем принять боевою готовность номер один. — Я надеялся, что хоть одна сделка пройдёт без крови и стрельбы. Но видимо, такого не будет. Джин побежал наверх, и занял позицию рядом со своим любимым американским дробовиком. Вообще, он не особо желал начинать побойку, ведь тот наряд возможно и не к ним, но выбора нет. Нужно. Как только машины въехали на территорию обстрела, на них сразу полетел град и свинцовых пуль. Первая машина почти сразу потеряла управление и вылетела в кювет, вторую и третью обстреляли так, что всего через минуты они взлетели на воздух, а четвёртая так и осталась стаять на дороге, потому что все, кто сидел внутри погибли. Руки Сокджина дрожали от многочисленных выстрелов, точно так же, как и у Чимина. Это их второе убийство ни в чём не повинных людей. Сколько ещё таких будет? …/end flashback/
/flashback/
— Ну что, друзья мои, — начал свою речь перед наступлением Скорпион. — Настал тот час, которого мы ждали долгие годы. Если сегодня нам и суждено умереть в перестрелке, то мы умрём гордо. Далеко не каждая группировка решится на такое. Сегодня нужно выполнить большой заказ. У депутатов сегодня закрытая вечеринка, и нас не пригласили. Сегодня, мы поступим, как русские, придём без приглашения. — проговорил с небольшой усмешкой. — Да, «Ржавый»? — Именно. Это любимая российская привычка, приходить тогда, когда тебя никто не ждёт. — отозвался из толпы парень, на вид лет двадцати. У него было очень хорошее произношение, но сразу можно было понять, что он иностранец. Этот парень прилетел из Москвы, живёт в Корее уже пять лет. — О нас ходят слухи по всей Южной Корее. Давайте же начнём наше наступление. Сегодня мы должны сыграть в мафию. Все знают правила? — Конечно. Там мафия ходит, и мочит мирных жителей. Описание очень подходящее. — проговорила девушка, стоящая рядом со Скорпионом. Эта была единственная девушка из всей группировки. Единственные две вещи, которые все они знали о ней, это то, что она из Сувона, а ещё то, что она мастерски владеет катаной, и ей человека пополам разрезать — траву скосить. — «Катана», закройся. — Я правил не знаю, но если речи идёт о безнаказанном убийстве, то мне эта игра по душе. — проговорил парень лет восемнадцати, стоящий рядом с Джином. У него на руках было много татуировок, а на спине огромная паутина. Поэтому его прозвищем стал обитатель этой паутины. — Молодец, «Паук». — он чуть улыбнулся ему, а потом перевёл взгляд на Джина и Чимина. — «Псих», «Химик», я надеюсь, что сегодня вы останетесь живы. Если это наступление пройдёт, как положено, то ваш испытательный срок закончится…/end flashback/
От всех этих воспоминаний разболелась голова. Он вспомнил два периода своей жизни, которые находились в чертогах его подсознания. — Всё-таки хорошо, что компромат не выложили в свет, то сидели бы мы с Джином долго и нудно.«...В 2011 году для Сокджина начался очень сложный и не стабильный период жизни. Хисону поставили серьёзный диагноз: острая почечная недостаточность. Он очень много времени проводил в Пусане, и вкалывал за место отца. Чимин постоянно натыкался на неприятности, из которых его приходилось вытягивать. Джин увлёкся приёмом мефедрона. Настолько, что в определённый момент…»
По дому разлетелся отчаянный крик…