/flashback/
Сонная атмосфера мгновенно развеивается, когда Юнги с испугом и напряжением распахивает глаза, вскакивая с кровати как ошпаренный. Он вертит головой по сторонам в поисках Чонгука, который должен был в это время спокойно спать рядом с ним. Только вот, кровать, рядом с ним абсолютно пуста. В самой квартире холодная, непроницаемая тишина. — Чонгук. — достаточно громко зовёт старший, но в ответ ничего. Лишь тишина. Юнги мгновенно вскакивает с постели, выбегая из спальной на кухню. Но и там никого не было. Он влетает в ванную и мгновенно выбегает оттуда, ведь там тоже никого нет. — Чонгук… Нет… Нет, нет, нет, нет, нет, нет! — ноги несут его в сторону балкона, ведь это единственное место, где ещё может находиться Чонгук. Он дёргает штору в сторону, но и там Чонгука не было. — Нет… Нет, прошу тебя, только не это… — парень схватился за волосы, устремляя взгляд в потолок. Парень вцепился в телефон, который лежал на прикроватной тумбочке, быстро набирая знакомы цифры, и прикладывая телефон к уху. — Ответь, Чонгук. Давай, давай, давай, давай, давай. Бери трубку. — но в эту же самую секунду в трубке раздаётся противный голос автоответчика, который стал Юнги до тошноты отвратен. Юнги ещё семь лет назад наслушался этого автоответчика. Когда ел, когда ложился спать, когда курил, когда пил, когда работал и когда приходил домой. И теперь, когда он вновь слышит звук автоответчика, его начинает трясти по-страшному. И только после шестой попытки до него начинает доходит то, что названивать Чонгуку бесполезно, ведь он не ответит, и именно поэтому Юнги набирает номер Хосока, в надежде, что, хотя бы он сейчас ответит. На той стороне раздавались холодные, омерзительные и долгие гудки, от которых по коже бежали мурашки. Юнги не знал, что будет делать, если Хосок не ответит. Его, наверное, тут на микрочастицы разложит. Но ответа он всё же дождался. — Да, Юнги-хён? — его голос звучит очень напряжённо и испуганно. — Хосок! Где Чонгук? На заднем слышится какое-то не понятное мычание. — Я всё потом тебе расскажу. К семи приезжай в центральную больницу…/end flashback/
— Молча. Я проснулся, а его нет. Нет ничего, что даже дало бы какой-то намёк на его присутствие. — Так, короче, сейчас всё узнаем от них лично. — сказал Тэхён, проходя вперёд. Намджун повернулся в сторону Юнги. — Тэхён прав. Они сейчас сами всё нам расскажут. Они прошли в помещение больницы, только вот никого они там не увидели, и тогда Юнги позвонил Хосоку, чтобы узнать где именно они находятся. Когда Хосок сказал, что они с Чонгуком сидят на третьем этаже перед реанимацией, у всех сердце пропустило удар. Они даже представить боятся, что привело их туда в столь ранний час. Когда они поднялись на нужный им этаж они почти сразу заметили Чонгука, который стоит с закинутой головой, опираясь на стену, и Хосока, который сидит напротив него и держится руками за голову. — Хосок. Чонгук. — позвал Юнги, ускоряя шаг. Двое парней почти сразу повернули головы в их стороны, но они не двинулись с мест. Лишь смотрели на них уставшими, безжизненными глазами. Когда они подошли к ним ближе, они заметили кровь на их руках. — Что случилось? — спросил Намджун, присаживаясь к Хосоку. Старший повернулся к нему и тихо проговорил: — Ничего хорошего. И в этот момент Юнги не выдерживает. Он подошёл к Чонгуку, и схватив его за плечи спросил: — Ты объяснишь, что происходит? — Я расскажу. Только для начала, мне нужно переговорить с Намджуном. — посмотрел на него. — С глазу на глаз. — Обратно секреты, Чонгук? — спросил Тэхён. — Ты понимаешь, что именно из-за того, то скрывал от всех правду, ты и попал в руки Чимина? — Помолчи, Тэхён. — встрял Хосок. — Это никак не касается нас. Это личное дело Ким Сокджина и Ким Намджуна. Тэхён пустил в сторону Хосока строгий взгляд, в котором чётко виднелся призыв к молчанию. — Тогда, можешь не утруждать себя. — внезапно заговорил Намджун. В его голосе прозвучала строгость, холодность и безразличие. — Я не хочу даже имени его слышать. — Мне всё равно. Меня ты выслушаешь. — он отошёл от стены, и схватив Намджуна за руку, потянул его за собой по коридору. И Намджун пошёл, потому что прекрасно понимал, что если бы он не пошёл за ни, то сразу бы подключился Хосок, а за ним и Юнги с Тэхёном. Они не долго шли, им всего лишь потребовалось выйти на лестничную площадку. — Чонгук, давай не будем говорить о нём. Я не хочу… — Мы с Сокджином были у Чимина. Он приехал в Сеул, похитил Хосока и велел нам приехать. — начал рассказывать Чонгук, прижимаясь спиной к стене. — Вот мы и поехали. — заглянул ему в глаза. — За сегодняшний день я два раза видел слёзы Сокджина, хотя за все те года, сколько я его знаю, я ни разу не видел, как он плачет. — опустил руку в карман и достал из него маленький, аккуратно сложенный листок, на котором была такая же кровь, как и на руках Чонгука. — Прочти это, после того, как я всё расскажу. — Что это? — Потом поймёшь. — проговорил Чонгук, отстраняясь от стены, покидая лестничную площадку. Намджун смотрел на тот листок бумаги, который всучил ему Чонгук и боролся с невыносимо сильным желанием раскрыть его и прочитать содержимое. Но всё же он смог перебороть свой неподдельный интерес, и убрав его в карман пошёл за Чонгуком. Когда Намджун вернулся все они замерли в ожидании объяснений, которые должны были предоставить Хосок и Чонгук. И начался он с не особо приятной ноты. — Чимин приехал в Сеул. — начал рассказывать Хосок. — В тот день, когда мы все встретились в твоей квартире, Юнги, — перевёл взгляд на него. — Чимин забрал меня. И мной шантажировал Чонгука и Сокджина. Они должны были приехать сегодня к четырём утра к заброшенной больнице Конджиам. И они приехали. Приехали, чтобы вытащить меня…/flashback/
На улице темнота. Время хоть и четыре утра, только вот на небе нет ни одного намёка на рассвет. Хотя его и не может быть. Рассветы нынче достаточно поздние. Сокджин и Чонгук вылезли из машины, ведь на часах уже без пяти четыре. Не самое лучшее время, но тем не менее. Всё это время они сидели и разговаривали. Иногда о мелочах, иногда о чём-то действительно важном и серьёзном, хотя больше это было похоже на откровенный разговор по душам. Они рассказали друг другу свои тайны, свои надежды и свои переживания, которыми только и были забиты их головы. И к счастью, от этого разговора им обоим стало чуть легче. И вот теперь, когда пришло время, они вышли из машины, поворачиваясь лицом к лесу. На небольшой возвышенности стоит заброшенная больница Конджиам, которая прямо-таки отталкивает от себя своей пугающей отчуждённостью. — Холодно как-то. — тихо проговорил Чонгук, потирая уже замёрзшие пальцы и, глядя на чёрный лес. — А что ты хотел? Зима наступила. — отозвался Сокджин, прикасаясь к одному из шейных позвонков, разминая его круговыми движениями. У Сокджина до ужаса сильно затекла спина. Настолько сильно, что не согнуться, не разогнуться без боли нельзя. — Меня больше напрягает то, что я ничего не вижу. — Я тоже. Слишком темно. Совершенно неожиданно рядом раздался непонятный по своей природе шорох. И что самое пугающее он прозвучал с двух сторон. По коже у обоих пронеслись неприятные мурашки, а вдоль позвоночника холодок страха. — Что это? — прошептал Чонгук, подходя ближе к старшему. — Самому бы знать. — ответил Джин, хватая Чонгука за руку и разворачивая к себе. — Так, Чонгук, ты помнишь, что ты мне обещал? — Помню. — кивнул младший, поднимая на него голову. — Я на тебя надеюсь, Чон Чонгук. У тебя нет права на ошибку. Чонгук лишь кивнул, сжимая губы. Он боится отпускать Джина. Очень боится, ведь по сути они сейчас прощаются. В этой жизни они больше никогда не увидятся. Чонгук прекрасно знает, что от Чимина никто не смог спастись. И Сокджину вряд ли по силам спасти от него. Внутри него тлеет надежда на то, что с Джином всё будет нормально. Он хочет попросить его не идти. Хочет уговорить его уехать отсюда, только вот прекрасно понимает, что Джин не уедет, а сам он попросить не сможет, ведь тогда Чимин уничтожит Хосока. — Сокджин-хён… постарайся выбраться. Хоть Чимин и самый опасный в мире человек, но… — Чонгук, — перебил его старший. — самый опасный в мире человек тот, кому нечего терять. Из этого следует то, что самый опасный человек здесь — это я. Чонгук немного улыбнулся. — Тогда у тебя должно получиться выбраться оттуда живым. Джин опустил голову вниз, пытаясь скрыть отчаяние в своих глазах за небольшой фальшивой улыбкой и чёлкой длинных волос. — Конечно получится. — на самом деле он даже пытаться не будет. Не хочет он больше возвращаться в этот мир, не хочет больше жить такой жизнью, не хочет больше страдать. Вдруг на их головы набросили чёрные мешки и повалив их обоих на землю потащили в разные стороны. Чонгук отчаянно сопротивлялся, когда его тащили по холодной земле куда-то в даль. Он кричал, вырывался, и пытался тормозить ногами, только вот толку от этого не было. Но вскоре тот, кто его тащил остановился, оставляя Чонгука лежать на холодной, сырой земле. — Чонгук! — раздался рядом голос Хосока. Только вот Чонгук не сразу это понял. Он был дезориентирован. Хосок подскочил к нему и снял мешок с его головы. И правда, перед ним сидел Хосок, а сзади него стоял Юн Вон Иль. — А по легче нельзя было? — спросил он, прикасаясь ладонями к лицу брата. — Ну… как получилось. Чонгук смотрел на своего старшего брата и не мог поверить своим глаза. Он цел, невредим и сейчас рядом с ним. — Хён. Хён, слава богам. — набросился на него с объятиями. — С тобой всё нормально? — Да. Я в порядке. — проговорил, проводя ладонью по его спине. Вон Иль смотрел на них, и на его губах появилась еле заметная улыбка, которая вскоре пропала. — Не хочу прерывать радость встречи, но у нас не так много времени. — Ты прав. — Хосок помог Чонгуку подняться на ноги. — Что теперь? Чонгук посмотрел на Вон Иля, который так же, как тот смотрит на него. — Юн Вон Иль? Что ты делаешь? — Чонгук, уводи Хосока отсюда, и спасайтесь. — Чонгук смотрит на него и поверить не может, что Вон Иль сейчас отпускает его и Хосока. Ведь сколько раз Чонгук кричал в глазах о помощь, сколько слёз пролил у него на глазах, и всё было бесполезно. А сейчас, когда Чонгук этого совсем не ждал, Вон Иль помогает ему сбежать. — А ты? — неожиданно спросил Хосок. — Ты-то как? Чимин поймёт, что ты нас отпустил. Вон Иль приложил пальцы к подбородку. — Ударь меня, Хосок. Нужно, чтобы я потерял сознание. Тогда это будет похоже на то, что вы меня оглушили и сбежали. Желательно об это дерево. — указал на рядом растущее дерево. — А я тебя не убью? — спросил Хосок подходя ближе к Вон Илю. — Боже. — закатил глаза. — Моя голова чего только не пережила в этой жизни. Она крепче, чем кажется. — посмотрел на него. — Так что давай, не жалей силы. Бей. — повернулся на Чонгука. — А потом, бегите, Чонгук. Бегите, как можно быстрее. Чонгук кивнул и посмотрел на брата, который собирался ударить Вон Иля. Он приложил ладонь к его щеке, и со всего размаха приложил его голову к дереву. Это было настолько сильно, что показалось, что это вековое дерево пошатнулось от удара. Парень упал на землю без сознания. — Молодец. — проговорил Чонгук, хватая старшего брата за руку, отвлекая его от разглядывания, упавшего наземь, Вон Иля. — А теперь бежим. — потянул его за собой. Они бежали в противоположном направлении пробираясь через кусты, которые окружали их с разных сторон. И, к счастью, бежать им пришлось не долго. Вскоре они увидели машину, на которой они с Джином приехали сюда. Только вот самого Джина не было видно даже на горизонте. Чонгук замер, пытаясь слушаться в окружающее звуки, только вот, ничего не слышал. Вообще. — Хоби-хён, садись в машину. Я найду Сокджина и вернусь. — Чонгук, вроде как, собирался уже уйти, только вот Хосок схватил его за руку и развернул к себе. — Ты чего сдурел что ли? Поехали отсюда. Пусть здесь и подохнет. Реально заслужил. — Чонгук посмотрел на него с презрением. — Хотя бы за то, что с тобой вытворял всё это время, нет? — Хосок. — проговорил строго. — Ты просто всего не знаешь. Я обязан Джину жизнью, ведь именно из-за него до сих пор жив. Жив, потому что он спасал меня он Чимина. Спасал меня от любой угрозы. — вырвался из его хватки. — Теперь и я должен спасти его. — развернулся и побежал прочь от него. Старший тяжело выдохнул. — Ты не изменился. Всё такой же сердобольный. — он пошёл за ним. Младший дрожащими рука вытащил из кармана телефон и набрал номер Сокджина, но кроме холодных гудков он не услышал ничего. Его начала охватывать волна паники. Он пошёл по еле заметной тропинке, снова набирая его номер. И где-то вдалеке раздался тихий сигнал звонка. — Туда. — Чонгука побежал на звук и Хосоку ничего не оставалось делать, кроме как бежать за ним. Когда сигнал стал громче, он увидел Сокджина, который стоит за деревом с опущенной головой. Он подбегает к нему, убирая телефон в карман. — Сокджин-хён. А старший лишь тяжело очень дышит и даже не смотрит в его сторону. На его щеках виднеются слёзы, которые лениво скатываются вниз. И вдруг он резко сползает вниз по дереву, приземляясь на землю. Хосок подбежал к этому дереву с другой стороны от Чонгука, но его глаза, сразу узрели не самое приятное зрелище. Он устремил свой взгляд в одну точку. Он смотрел на живот старшего. — Чонгук… — младший посмотрел на него. Он уловил, куда смотрит старший, поэтому он решает тоже опустить туда взгляд. И совершенно неожиданно для себя он замечает, что Джин держится за живот окровавленной ладонью, прикрывая рану. — Сокджин… — он опустился рядом с ним, прикасаясь к его окровавленной ладони. Чонгук не знает, что делать. Его потерянные глаза, бегают от лица Сокджина к ране на животе, которую сто процентов оставил Чимин. До него очень медленно доходит вся та паршивость ситуации, в которой они оказались. Сокджин повернул голову в сторону самого младшего. На его лбу появилась испарина, а глаза словно не живые. Они смотрят на Чонгука и отражают его, словно это стекло. — Чонгук… — Молчи. Мы спасём тебя. — быстро проговорил Хосок, привлекая внимание Чонгука, только вот Сокджин на эти слова внимания не обратил. Рука старшего полезла в карман. Он быстро нашёл в нём что-то и протянул Чонгуку. Это оказался аккуратно сложенный листок бумаги, который сразу испачкался его собственной кровью. — Передай это Намджуну. — говорил с очень сильной отдышкой, будто у него отнимали кислород. — Передай, но только после того, как я умру. Передай, что я всю жизнь его любил. Скажи, что мне пришлось тогда уйти, потому что выбора не было. И сейчас я ушёл, потому что знал, что так будет. — Ты сам ему об этом скажешь… — проговорил Чонгук, заглядывая ему в глаза. — Нет. Я сегодня… умру. — прошептал, отворачиваясь от него. — Моё время пришло. — Не дури! — встрял Хосок. — Никто сегодня не умрёт. — схватил его за запястье. — Не смей, слышишь меня? Не смей говорить такое! Сокджин медленно повернул голову в его сторону и заглянул в его глаза. — Хосок, уводи его отсюда. Уходите. Себя спасайте. — Хосок, поднимай его. Нужно донести его до машины. — проговорил Чонгук, глядя на старшего брата, пытаясь закинуть руку Джина на себя, чтобы поднять его. Только вот есть одна проблема, Джин не собирался уходить отсюда. Он вырвал свою руку у Чонгука и строго посмотрел на него. — Я же сказал вам уходить! — крикнул как можно строже. — Чимин здесь. Вы не понимаете, как и чем рискуете? — смотрит в глаза младшему. — Убирайтесь отсюда. Это приказ. Чонгук посмотрел на него. — Ты же знаешь, я не выполняю ваши приказы. А Джину плохо. У него в глазах всё плывёт, двоится, и грань между реальностью и небытием просто стирается. Он чувствует холод, который начинает накрывать его с ног. — Простите меня, Чонгук, Хосок. Я не знал, что так выйдет… — прошептал, закрывая глаза…/end flashback/
Намджун посмотрел на Чонгука и вынул из кармана тот листок бумаги, который всучил ему Чонгук. Самый младший обратил на это внимание и проговорил: — Это было при нём. Он заранее написал эту записку, потому что думал, что не сможет пережить сегодняшнюю ночь. — заглянул в глаза старшему. — Перед тем, как отключиться от попросил меня отдать это тебе, после того, как умрёт. — Тогда почему ты отдаёшь мне это сейчас? — Чтобы ты перестал ненавидеть его без причины. Чтобы он был прощён тобой. Намджун посмотрел на листок и развернув его, начал вчитываться в слова: «Намджун, если ты читаешь это, то я уже, скорее всего, мёртв. Ты прости меня. За всё. За все те дни, которые мы провели вместе, и те, которые провели порознь. Прости за то, что я вообще появился в твоей жизни. Прости за то, что было между нами. Это единственное, что мне нужно. Знать, что ты меня за всё простил. Я всегда думал, что мне очень повезло встретить тебя, но, я понял, что тебе не следовало встречать меня. Если бы я не появился тогда в твоей квартире, если бы мы не начали тогда общаться, если бы мы не влюбились друг в друга, у тебя бы сейчас была совершенно другая жизнь. Я так виноват перед тобой, Намджун. В первую очередь это вина моей слабости. Ни семь лет назад, ни сейчас, я не смог сказать то, что решил написать. Я всю жизнь искал такого, как ты. Ты тот, кто был мне нужен, чтобы жить. Я полюбил тебя с того самого момента, как увидел. Всё то время, что мы были вместе, я тоже любил, да и сейчас люблю. Но судьба решила сыграть с нами очень жестокую шутку. Надежды на счастье оправдались. Но никто, кроме меня в этом не виноват. Я своё счастье, убил своими же руками. Я очень жалею, о нашем расставании тогда, семь лет назад. Знал бы ты, как я ненавижу себя за то, что мне пришлось обманывать тебя. Это было нужно, но я этого не хотел. Я хотел остаться и жить нормальной человеческой жизнью, но видимо это не для меня. Ведь такие люди, как я с Чимином, не имеем право на любовь. Это просто не для нас. Знал бы ты, как я проклинаю себя за те слова, которые озвучил. «Я ухожу». «Нам нужно расстаться». Но тогда я не мог поступить по-другому. Нужно было оставить тебя и исчезнуть. Пришлось сказать, что я разлюбил тебя, но это не правда. Я сидел под дверью. Слышал, как ты, не жалея голоса, кричишь мне в след. Знал бы ты, как я хотел вернуться, успокоить тебя, сказав, что всё это очень глупая шутка, или что угодно, лишь бы перестать рвать себе душу и сердце о те слова ненависти, которые прозвучали от тебя. Я понимаю, как тебе больно. Поверь, мне сейчас не легче. Я не знаю, смогу ли я ещё хоть раз увидеть тебя. Не знаю сколько я продержусь. Я не знаю, смогу ли я пережить сегодняшнюю ночь, хотя я прекрасно понимаю, что не вернусь. Я уже говорил тебе это однажды, а теперь признаюсь тебе в этом снова. Теперь я точно знаю, дай я себе шанс на счастье, то я нашёл бы его в тебе, потому что именно ты и есть моё счастье. Ты был прав. Я действительно обманул тебя. Обманул, за что очень сильно жалею. Я обманул, сказав, что разлюбил. Это единственное, за что я перед тобой по-настоящему виновен. Скажем так, это была ложь во спасение. Я хотел всё исправить, хотел всё поменять, но не смог. Лучше бы даже не пытался. Именно поэтому, как и тогда, семь лет назад, я снова ухожу. Ухожу, по-прежнему продолжая любить тебя. Сейчас, когда я до сих пор сижу во дворе твоего дома, и пишу это письмо, я вижу, как ты стоишь и куришь на балконе. Я вижу, как тебе больно, ведь это уже не первая сигарета. И у меня тоже уже не первая. Я надеюсь, когда-нибудь, ты сможешь понять, почему я так поступил. Надеюсь, что ты сможешь понять и простить меня за мой обман. Прошу, забудь всё, что связанно со мной. Как ты и хотел, сегодня я окончательно исчезну из твоей жизни. Люблю тебя. Прощай, Намджун.» — Он любит тебя, хён. И даже находясь в шаге от смерти он просил сказать тебе, что всю жизнь тебя любил. Он знал, что так будет. Знал, что вряд ли выживет. — опустил голову. Намджун зажмурил глаза, и тяжело выдохнул сквозь зубы. После прочтения этого письма, у него очень болезненно закололось сердце, от переполняющей его боли. И это ранило, причиняло боль и заставляло Кима мучиться. Намджун ненавидит себя за это, ему ужасно стыдно, только поделать ничего с этим сейчас не может. С его глаз медленно начала скатываться соль. Теперь ему ещё хуже, чем было до этого. Намджуну больно. И в первые настолько сильно. Ему кажется, что вырви у него сейчас сердце из груди, разом отруби все конечности, он ничего не почувствует. — Где он? — В реанимации. Врачи пока ничего не говорят, но я надеюсь, что с ним всё будет хорошо. Юнги поднял голову на Чонгука, строго заглядывая ему в глаза. — Почему ты ничего мне не сказал? Младший знал, что Юнги рано или поздно спросит об этом. Понимал, что ему придётся отвечать. — Ты бы отпустил меня, если бы я рассказал тебе всё? — «Конечно, нет. Даже и речи быть не может». — именно эти мысли пролетели в голове Юнги. Он промолчал, и этим молчанием всем дал понять, что не отпустил бы Чонгука. — Вот поэтому и не сказал. — закинул голову назад, устремляя взгляд в потолок. — Я не хотел поднимать шумиху раньше времени. — Пиздец какой-то… — прошептал Юнги, закрывая глаза руками. Это уже не разговор, это моральное расчленение. Самое жестокое, которое человек смог только придумать. Слышать такое, выслушивать всё новые и новые подробности, и каждый раз охуевать от происходящего — как минимум бесчеловечно. Никто не сможет такое вынести. Никто. — Ну на хрен, пойду покурю. — проговорил, поднимаясь с кресла. Чонгук повернул голову в его сторону и проводил взглядом до лестничной площадки. Он прекрасно понимает, что сейчас испытывает Юнги. Они ведь вновь чуть не потеряли друг друга. Вновь чуть не остались по разным сторонам жизни. — Хосок, может тебе домой поехать? Ты неважно выглядишь. — спросил Чонгук, поворачиваясь к нему. Хосок кивнул. — Да. Нужно бы. — поднялся на ноги, но они почти сразу подкосились, и он снова рухнул на кресло. Тэхён, Намджун и Чонгук мгновенно подскочили к нему. — Хён, ты чего? — быстро спросил Чонгук. — Просто голова закружилась. Ничего страшного. — ответил старший, прикасаясь ладонью ко лбу. — Тэхён, ты можешь отвезти его? — спросил Чонгук, поворачиваясь к нему. Тэхёна этот вопрос выбил из колеи. Он-то может, вообще без проблем, только вот нужно ли это? Они ведь теперь разбежались по разным сторонам. В их же интересах, даже взглядами не встречаться, и голоса друг друга не слышать. Но похоже, судьба сейчас не на их стороне. — Могу. — посмотрел на старшего, встречаясь с ним взглядом. Хосок удивлён. Очень удивлён потому, что Тэхён согласился. Может это и к лучшему, ведь у них будет идеальная возможность поговорить и расставить все точки по местам. Но чем закончится это разговор? Если Тэхён действительно захочет всё закончить, Хосок отпустит его. Как бы тяжело не было снова сходить с ума от безумной, безответной любви к нему, как бы больно не было видеть его и стараться держаться подальше от него, но Хосок будет пытаться отпустить его. Тэхён поднялся на ноги, протягивая ему ладонь. — Вставай. — холод в голосе Тэхёна пропал, будто его там и не было. В его глазах исчезает злость и снова появляется та самая грусть, которая стала причиной всех ссор между ними. Хосок не стал протягивать ему руку в ответ. Он самостоятельно поднялся и пошёл прочь от него, даже не взглянув на него. Он лишь будет ранить себя, смотря в эти до чёртиков прекрасные глаза. Тэ лишь тяжело выдохнул и направился за ним, скрываясь из вида так же быстро, как и Юнги с Хосоком. Намджун и Чонгук остались одни около реанимации. Между ними повисло очень неловкое молчание, которое нарушалось посторонними звуками разговоров врачей или пациентов. — Чонгук. — неожиданно позвал Намджун, поднимая на него голову. — Ты же понимаешь, что Чимин найдёт способ забрать тебя? Младший сомкнул губы и отвернул голову в сторону. — Понимаю. И я уеду. Я не хочу, чтобы из-за меня снова страдали дорогие мне люди. На кону стоит слишком многое. — Ты ведь не собираешься сам… — Даже не знаю. — проговорил парень, глядя на Намджуна исподлобья. — Иногда я считаю, что это самый лучший выход. Нужно просто вернуться туда, и тогда всё встанет на свои места. — Это не лучший вариант. Есть же какая-нибудь другая возможность всё изменить. Как-нибудь спасти тебя из этого ада. — пересел ближе к нему. — Может есть возможность всё исправить? Чонгук заглянул ему в глаза, и наигранно улыбнулся. — Какая? Как ты сможешь спасти меня от Чимина? — схватил его за ткань свитшота, который был на нём. — Назови мне хотя бы один возможный вариант моего спасения. — Намджун смотрит в глаза младшего и видит всё то отчаяние, которое пылает внутри него. Слышит, как в его голосе проскальзывают нотки истерики. Но прекрасно видит, что Чонгук уже не верит в то, что эта история может закончится хорошо. Может для кого-то эта история и закончится счастливо, но не для самого Чонгука. Он молчит, потому что не знает, что сказать в такой ситуации. Он не видит выхода для Чонгука. Не видит возможности спасти его. Совершенно неожиданно дверь реанимации открылась и из неё вышли несколько врачей. Они шли по коридору снимая с лиц маски. Чонгук поднялся на ноги. — Извините. — проговорил он, привлекая внимание нескольких врачей, которые сразу повернулись на его зов. — Что с Ким Сокджином? Один из врачей подошёл к нему и проговорил. — Сейчас его состояние стабилизировалось. Он скоро придёт в себя. — А можно попасть к нему? Какое-то время врач бегал взглядом по его лицу. — Нет. Ему сейчас нужен полный покой. Никаких посещений. — как отрезал врач. Чонгук опустил голову вниз. — Хорошо. Спасибо. — поклонился перед ними. Врачи пошли дальше по коридору, а Чонгук опустился на своё место. — Хён, останься в больнице. Вдруг что случиться. — Хорошо. А ты езжай домой вместе с Юнги. Будем держать друг друга в курсе событий… Юнги стоял на порогах больницы и растерянно смотрел вдаль. У него голова забита огромным количеством вопросов, но в то же время она абсолютна пуста. В душе настоящая помойка, которую разобрать невозможно. Он выкуривает уже вторую сигарету подряд, ведь его нервы уже сдают позиции. Ему плохо, от всего того, что он узнал. Сердце рвётся на части от одной только мысли, что Юнги мог вновь потерять Чонгука, когда, казалось бы, только что нашёл его. Ведь всё могло сложиться по-другому. Чонгук мог не вернуться с этой поездки. Чимин мог забрать Чонгука в Нью-Йорк и всё. Они могли больше никогда не встретиться. Могли потерять друг друга окончательно. Вдруг Юнги чувствует, как его охватили чужие руки и прижали к себе, чувствует, как кто-то уткнулся лбом в его плечо и очень тяжело выдохнул. — Прости меня, Юнги-хён. — прошептал Чонгук, прижимая его к себе сильнее. — Прости, что заставил переживать за себя. — и этот шёпот мог запросто раствориться за посторонним шумом на улице. За сильным шумом машин на трассе, за разговорами людей, которые то входили, то выходили из больницы, но Чонгук знал, что Юнги его услышит. И он услышал. Действительно услышал. Каждое слово, произнесённое Чонгуком не растворилось в уличном шуме, а долетело прямо до его ушей. Юнги кинул окурок в сторону, расцепляя руки Чонгука на своём животе. — Намджун остался с Сокджином, верно? — ответа он не дождался, но зато почувствовал, как Чонгук кивнул. — Тогда, поехали домой? Дома поговорим. Губы Чонгука тронула маленькая улыбка. Домой. Да, именно туда ему и хочется сейчас. В то место, из которого сегодня ночью бежал в страхе. В то место, куда не надеялся попасть вновь. — Поехали. — прошептал, отстраняясь от старшего. Юнги взял его за руку и потянул за собой в сторону припаркованной машины…/flashback/
— Юн Вон Иль! — раздался очень громкий и ужас какой злой голос Чимина. — Какого хрена тут произошло??? Где Чонгук? В его мыслях прокрутилась только одна мысль: — «Хосок…твою ж мать. Приложил, так приложил». — Вон Иль еле смог подняться с земли, чувствуя, как голова раскалывается. — Не знаю. — прошипел, хватаясь за голову. — Ничего не помню. — Ты что, сука, упустил его? — схватил за ткань одежды, натягивая до треска. — Да не помню я. — проговорил громче, отшвыривая Чимина он себя. — Я же не сам себя по голове огрел. Значит это кто-то из них. Чимин сжал кулаки, желая вмазать ему, как следует. Чонгук до сих пор не у него и в это виноват только Юн Вон Иль. Это из-за него Чонгук снова удрал. — Так и знал, что нужно было всё делать самому. — кинул его на землю, шагая от него прочь. — Поднимайся. Мы уезжаем. Старший поднялся с холодной земли и немного пошатываясь из стороны в сторону пошёл за Чимином, который за такое короткое время, уже успел оказаться около своей машины. — Хосок был связан, Чонгук — слабак по жизни. Как, объясни мне, тебя угораздило упустить их обоих? — устремил на Вон Иля прожигающий взгляд. — Нужно быть полнейшим кретином, чтобы, с твоей силой, упустить их обоих. Вон Иль открыл дверь в машину и сел вперёд, закидывая голову назад, чтобы снять с неё напряжение. — Мне ударил Хосок. Это я точно могу сказать, потому что последнее, что я помню, как я стащил мешок с Чонгука. — Он не мог выпутаться. Он был крепко связан. Парень понимает, что Чимин начинает что-то подозревать, поэтому начинает отчаянно думать, как перевести его сомнение в другую сторону. — Не знаю. Может он смог за что-то зацепиться, а может верёвка была слабо затянута, а может это у меня уже в голове всё путается…/end flashback/
— Что ты будешь делать, Чимин? У тебя есть какой-то план? — спросил Вон Иль, поворачивая голову в сторону младшего. Чимин молча смотрел вперёд, крутя в руке тот складной нож, который он сегодня пырнул в Сокджина. — Я не буду больше тянуть. Нужно решать этот вопрос так же кардинально, как и семь лет назад. — повернул голову в его сторону. — Нужно собрать их всех. — Чимин, не говори, что ты хочешь поубивать их всех? — Мысль хорошая, но нет. — открыл дверь из машины и вышел. Вон Иль облегчённо выдохнул. — Ну слова богу. — он вышел след за ним. — А что тогда? Чимин подошёл к нему заглядывая в глаза со всей своей строгостью, будто хочет просверлить в нём дыру. — Шантаж. — прошипел, славно змея. — Чонгук очень боится, что я причиню вред кому-нибудь из них. Боится за Хосока, за Юнги, за Намджуна и за Тэхёна. Не забывай, нет ничего лучше, чем использовать для шантажа то, что ты любишь. Ну, или кого ты любишь. — прошёл чуть вперёд, устремляя свой взор на город, который был у него прям как на ладони. — Я сделаю так, чтобы у него снова не было выбора. — Хочешь, чтобы он ещё сильнее тебя возненавидел? — Стерпится — слюбится. — «Не уверен, что у вас такое произойдёт». — Ебучий лифт! — вскрикнул Юнги, ударяя кулаком по стене лифта. Они с Чонгуком ехали домой. Всё было нормально. Они спокойно доехали до дома, спокойно дошли до лифта, и теперь, когда им осталось также спокойно подняться на девятнадцатый этаж, лифт застревает на четырнадцатом этаже. — Юнги-хён, успокойся. — сказал Чонгук. — Да заколебал он меня уже! — сказал ещё громче. — Вроде поставили новый лифт, вроде всё должно быть нормально, так нет же! Он ломается похлеще старого! И почему то, каждый раз в нём застреваю именно я! Грёбанная жестяная коробка! — ещё раз ударил по стенке. У него внутри начала закипать злость. Он представить не может, что будет делать с Чонгуком наедине целых два часа! Видите ли, сегодня, похоже, разом поломались все лифты района и у лифтёров слишком много работы, чтобы ехать в центр Сеула, и вытаскивать самого Мин Юнги из заточения в лифте. — Успокойся я тебе говорю. — подошёл к нему и взял за руку. — Криками ты делу не поможешь. Юнги глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь успокоить себя, но это не грамма не помогает. Вся его выдержка летит к чертям. — Я спокоен, как дохлый лев. — Я заметил. — сел на пол, потягивая его за собой. — Садись. Нам ещё долго ждать. Но Юнги отошёл от него и сел у противоположной стены. Они достаточно долго молчали. Минут двадцать точно. И Чонгуку это начало надоедать. — Так и будешь молчать? — спросил Чонгук. Юнги открыл глаза и тихо проговорил. — А о чём нам сейчас разговаривать? Чонгук поднялся с пола и, кое-как разглядев место, где он сидел, опустился рядом с ним, прижимаясь к нему и укладывая свою голову на грудь старшего. — Юнги-хён. Давай не будем вести себя, как чужие люди. Это ведь не так. Старший тяжело выдохнул, запуская руку в его волосы. — А что это изменит, Чонгук? Мы должны делать вид, что мы чужие. — В этом нет смысла. — чуть приподнял голову, утыкаясь носом в его шею. — Нет смысла строить из себя чужих. Это ничего не поменяет. Всё равно, рано или поздно один из нас сорвётся. — и Чонгук прав. Они не могут сдерживаться рядом друг с другом. Это слишком тяжело и слишком невозможно для них обоих. Чонгук не будет сдерживаться из принципа. Он всегда делает наперекор. А у Юнги не получается ему противостоять. А нужно бы. — Чимин не будет медлить. — начал Чонгук, выводя пальцем какой-то непонятный узор на груди старшего. — Не ровен час он придёт за мной. Мне придётся уехать. Юнги не хочет сейчас слышать эти слова, не хочет потому что от них сейчас начнёт невыносимо сильно гореть сердце. Ему противна одна единственная мысль о том, что Чимин хоть пальцем к нему притронется, не говоря уже о чём-то другом. Это просто омерзительно. — И ничего нельзя сделать? Чонгук помотал головой. — Не знаю. По пока я не вижу выхода не. У Юнги стиснулись зубы. Он закинул голову назад, желая взвыть от своей безысходности. Ведь в этой ситуации он ничего не может сделать, кроме как сидеть на жопе ровно и смотреть на то, как его счастье уводят у него из-под носа. И причём уже четвёртый раз. — Юнги. — тихо зовёт Чонгук. — Что? — спросил, чувствуя, как Чонгук целует его в уголок губ. После этого он не стал отстраняться, а наоборот лишь прижался к нему сильнее, целуя, на этот раз, в губы. Этот поцелуй был совсем не похож на другие. Он слишком медленный, слишком осторожный, слишком тягучий и слишком сладкий. В нём было много различных чувств, но в то же время всё это перекрывалось одной единственной грустью и печалью. Чонгук аккуратно покусывает его губы, несмело закидывает руку к нему на шею, цепляясь пальцами за волосы, но к себе сильнее он его не прижимает. Не нужно это. Совсем никак. Нужно растянуть момент, запомнить каждое мгновение, а потом, перекручивая это воспоминание сходить с ума. Конечно, ведь лучше сначала получить физическое удовлетворение, а потом сходить с ума от морального разложения. Чонгук немного отстранился от него, пытаясь заглянуть ему в глаза, но из-за темноты в лифте так и не смог. — Я люблю тебя, Юнги. Лучше вовремя это признать. — Прекрати, Чонгук. — прошептал Юнги, чувствуя удар по сердцу от этих приятных, но не нужных слов. — Не надо. — Надо. — прервал его Чонгук, прикладывая палец к его губам. — Мне будет легче, если ты будешь об этом знать. Юнги убрал его палец от своих губ. — Я всегда знал об этом. А если и не знал, то надеялся, что это так. — прикоснулся ладонью к его щеке. — Я тоже… люблю тебя… Спустя некоторое время Хосок и Тэхён подъехали к дому старшего. Это была довольно-таки не простая поездка, потому что с момента отъезда от больницы, до этой самой минуты они не произнесли ни слова, не издали не звука. Даже взглядов в сторону друг друга старались избегать. В квартиру они тоже поднимались молча, ведь и Хосок, и Тэхён прекрасно понимали, что сейчас между начнётся ними начнётся очередная ссора. Они не хотят этого, но сейчас она необходима, чтобы окончательно решить, что будет между ними. Возможно, это будет их последний разговор, а может их дружбу ещё удастся спасти. Как только захлопнулась входная дверь, Тэхён сразу вылепил первый вопрос. — Что произошло? Как ты оказался у Чимина? Хосок посмотрел на него и строго проговорил. — Не важно. — он разулся и хотел пройти в свою комнату, но Тэхён не дал ему даже с места сдвинуться. Он схватил его за запястье вновь разворачивая к себе лицом. — Важно. Старший лишь тяжело выдохнул, пытаясь вырваться из плена руки младшего, но Тэхён не отпускал. — Мы встретились у подъезда Юнги, и он меня усыпил. Доволен? — проговорил достаточно громко и холодно, от чего сам и пожалел. Он не хочет новой ссоры между ними. Он же наоборот хочет помириться с ним. Видимо это уже сигнал к тому, что нервы сдают. — Прекрати так со мной разговаривать! — повысил голос младший. — Не нравится? А мне думаешь нравилось, когда ты со мной так разговаривал? — Тэ на это лишь промолчал. Он начал понимать, что Хоби сейчас бьёт его, его же оружием. А точнее: холодностью, грубостью, криками. — Сказать нечего? — неожиданно спросил Хосок, выводя Тэхёна из своих мыслей. — Нечего. — прошептал. Взгляд старшего сменился на более мягкий и в голосе исчезла вся строгость. — Я не понимаю, что с тобой, Тэхён. Сначала ты говоришь, что нужно прекратить общение, а теперь переживаешь за меня. Тэхён не выдержал. Он разулся и быстро повёл Хоби за собой в сторону кухни. Здесь до сих пор разряжен воздух, ведь именно здесь проходила их последняя ссора. Младший посадил Хосока за стол и сел рядом с ним, сцепляя пальцы в замок на столе. Он чётко решил признаться во всём. Чётко решил рассказать Хосоку всё. Хо имеет право знать. И уже по фигу, какая реакция будет у старшего. Тэ уже готов к любому исходу. Даже к самому плачевному. — Я влюбился, хён. — проговорил спокойно, прикрывая глаза. На лице старшего застыло изумление. — Чего? — Именно это я скрывал от всех. Я влюбился в человека, с которым рядом быть не смогу, потому что он встречается с моим другом. — проговорил, прикусив губу. Ещё никогда в своей жизни, Тэхёну не было так тяжело произносить слова правды. Они оседают у него на легких, как сигаретные смолы, не дают дышать и говорить. — Кто она? — напрямую спросил Хосок. Ему невыносимо больно слышать эти слова. Сердце больно колит внутри, и душу рвут на части. Это невыносимо перенести. Эта боль просто ужасна. — Он. Это парень. — для Хосока эти слова — гром средь ясного неба. Это ещё хуже. Тэхён любит какого-то парня, а чувства Хосока в упор не замечает. Хосок посмотрел на него опечаленным взглядом. — Кто он? Тэ повернулся на него. — Ты. — лицо Хосока отразил новою волну удивления и непонимания. Он поперхнулся воздухом, который в это самое мгновение стал раскалённым, и непригодным для дыхания. — Этот парень — ты. — он замолчал на пару секунд. — Я не знаю, как так получилось, но… — Тэ не смог договорить. Его прервали губы Хосока, которые слишком резко и слишком неожиданно прикоснулись к его собственным. Тэхён не смог даже вздохнуть, не то что пошевелиться. Он будто окаменел, замер. Это действие со стороны Хосока убило внутри него всё понимание происходящего. — Я убью тебя, Ким Тэхён. — прошептал старший. — Ты целый год трепал мне нервы, вместо того чтобы просто подойти и сказать о своих чувствах. Вот дурак. — заглянул ему в глаза. — С чего ты решил, что я с кем-то встречаюсь? — Ты же… у тебя же… у тебя же Юнги. Вы же встречаетесь. Хосок посмотрел на него и проговорил. — У нас с ним уже давно ничего нет. Мы встречаться тогда начали просто ради того, чтобы заменить любимых для нас людей, но после смерти Чонгука мы решили прекратить эти отношения. Младший прикрыл глаза и тяжело выдохнул. — Ты не мог раньше мне об этом сказать? — А ты не спрашивал. — пожал плечами старший немного улыбнувшись. И ведь так оно и есть. Тэхён никогда не заводил речи об этих «отношениях», никогда ничего не спрашивал. А сам Хосок не заводил об этом речь, потому что думал, что он всё знает. Думал, что Юнги рассказал ему об этом. Тэхён смотрит на него и мгновенно краснеет. Ему стыдно. Прям очень стыдно. И в первую очередь это стыд за упущенное время. — Прости меня, хён. Хосок на эти слова ничего не ответил, он лишь подался вперёд, вновь прикасаясь к его губам. По началу он целует его медленно, еле касаясь, ведь, по сути, торопиться им теперь уже некуда, Тэхён от него уже никуда не денется, но Хо почти сразу бросает эту идею, ведь держать себя на привязи оказывается намного труднее, чем кажется. Поцелуй становится до неприличия пошлым и громким, но в то же время сладким и очень желанным. Хосок сдался в плен чужих рук, которые прижимают к себе как можно крепче, будто боясь отпустить. Но он и не против. Хосок лишь цепляется ладонью за мягкие, чёрные, как смоль, волосы Тэхёна. Кусает губы, которые сейчас стали для него слаще, чем сахар, которые уже давно жаждал испробовать на вкус, и без которых уже явно не сможет жить. Каждый поцелуй Тэхёна просто сводит Хосока с ума. Он не мог даже мечтать о чём-то подобном, ведь думал, что вместе они никогда не будут. Как мог не заметить того, что Тэхён к нему не ровно дышит? Как можно такое проглядеть? Видимо, его собственные чувства ослепили его. Ослепили и не дали возможность разглядеть очевидное. Хотя ему сейчас всё равно. Он просто наслаждается каждым его прикосновение. Каждое прикосновение к Хосоку, проверяет выдержку младшего, ведь Тэхён так много раз мечтал поцеловать Хосока, дотронуться до него, что теперь всё кажется иллюзией, которая может запросто стать прахом. Но все эти ощущения в тысячи раз лучше, чем он, вообще, мог себе вообразить. Это не сравниться не с одной развратной фантазией, не сравниться ни с одним сном, которые на протяжении нескольких месяцев прямо-таки сводили Тэхёна с ума от желания хотя бы раз прикоснуться к столь желанным, но столь запретным губам. Точнее, к ранее запретным. Теперь Хосок уже не является той самой далёкой звездой, на которую есть возможность лишь наблюдать с Земли. Теперь Тэхён теряется в нём. Полностью. Бесповоротно. Безвозвратно. Окончательно. Но совершенно не вовремя в кармане Тэхёна начинает звонить телефон. И Тэ уже готов проклясть каждого, кто посмел позвонить именно сейчас, именно в эту минуту. Именно в этот прекрасный момент. Он, не отрываясь от чужих губ, лезет в карман за телефоном. И сука, проклясть человека, который звонит нельзя, потому что звонит Юнги. — Хосок. — шепчет, немного отстраняясь от него. — Подожди прям секунду. — он прикладывает телефон к уху. — Да, Юнги-хён? — Тэхён! Давайте вместе с Хосоком бегом ко мне. — достаточно громко и максимально серьёзно. — У нас огромные проблемы…/flashback/
Спустя ужасно долгих два часа Юнги и Чонгук всё же смогли выбраться из заточения в лифте. До девятнадцатого этажа они решили добраться по лестнице, потому что желание снова застрять в лифте отсутствовало напрочь. Они зашли в квартиру и сразу разошлись по разным местам. Чонгук ушёл в спальную, потому что до безумия сильно хотел спать. Он ведь последние сутки вообще не спал из-за переживаний. Поэтому желание послать всех на хер и уснуть рядом с Юнги, росло в геометрической прогрессии. Он стащил с себя надоевшую одежду, пальцами прикасаясь к шее, которая, по непонятной причине, начала болеть. Юнги прошёл в комнату и увидел, как Чонгук стоит у окна, потирая шею. Ему на глаза снова попался шрам, который так не уместно растянулся на такой прекрасной коже. Он медленно подошёл к нему и обнял со спины, чтобы скрыть шрам со своих глаз. — Откуда у тебя появился этот шрам на спине? Чонгук тяжело выдохнул, закидывая голову на плечо старшего. — Он остался после операции. — прошептал. — У меня же был перелом позвоночника. После того, как я пришёл в сознание, Чимин начал таскать меня по больницам. Короче говоря, где-то через три недели мне сделали первую операцию. Юнги поднял левую руку младшего, устремляя взгляд на запястье от которого шли маленькие, тоненькие линии. — «Их стало намного больше». Это единственное, что заметил Юнги перед тем, как Чонгук прикрыл их своей ладонью. — Не смотри. — проговорил, поворачиваясь к нему лицом. — Претворись, что тебе наплевать. Старший смотрит его безжизненные глаза, и не видел ничего, кроме печали и пустоты. — Что же ты делаешь с собой? Сколько в тебе силы? — прошептал. Чонгук немного улыбнулся, соприкасаясь лбом со старшим. — Не знаю. Наверное, не так уж и много, как ты думаешь. Батарейка уже садится. Совершенно неожиданно в кармане джинс Чонгук начинает вибрировать телефон. И в это самый момент у Чонгука по спине пробежал холодок. Его чуйка, начала сигнализировать о том, что сейчас должно произойти что-то ужасно. Он достал телефон из кармана и посмотрел на экран. Чимин. У Чонгука предательски задрожали руки. Ему страшно. Очень страшно от того, что сейчас скажет ему Чимин. И ведь сразу понятно, добром этот разговор не кончится. Юнги заглянул в экран телефона, чтобы понять, что так напугало Чонгука, а когда понял провёл ладонью по его волосам. — Тихо. Успокойся. — он немного отстранился, чмокнув младшего в лоб. — Всё будет нормально. Ответь. Чонгук пару раз глубоко вдохнул и принял звонок. — Да? — Скучал по мне, Чонгук? — раздался спокойный, но в то же время немного злой голос Чимина. Только от этого голоса по телу побежали мурашки. — Что тебе нужно, Чимин? — Наша сделка сегодня состоялась только на половину. Я убил Сокджина, Вон Иль отпустил Хосока. Но он должен был забрать тебя. Не смог, хотя до сих пор не понимаю, как он мог тебя упустить. — с каждым разом его голос начинал звучать всё строже, злее и холоднее. — Ты дождался своего. — эти слова прозвучали в ушах Чонгука, как приговор. Смертный приговор. — Теперь мне нужен не только Хосок. Мне нужны все четверо. Если не приведёшь их завтра к полудню, будешь вылавливать их в реке Ханган со вскрытым горлом. Место прежнее. Рядом с Конджиам. — сбросил. В этот момент у Чонгука рухнул весь мир, который и до этого держался на соплях. Это было сильнее, чем удар ножом в спину, сильнее, чем выстрел в голову. Из его широко раскрытых глаза начали стекать непрошенные слёзы, которые стали сразу заметны на его лице. — Что он сказал? — спросил Юнги, пытаясь привлечь к себе внимание. Но Чонгук не может ответить. Его будто парализовало. Даже взгляд он не может поднять на него. Он смотрит в пустоту и не видит ничего. У него подкашиваются ноги. Ему хочется рухнуть на пол и орать до срыва голоса, ведь больше он ничего не может сделать. — Ну вот и всё. Война началась…/end flashback/
— Только не говори мне, что ты решился туда поехать? — спросил Хосок, вскакивая со стула. Он, Тэхён и Намджун приехали к Юнги домой, чтобы обсудить то условие, которое поставил Чимин. Всех оно явно ввело в ступор, но только Хосок смог в такой неловкий момент что-то сказать. — А у меня есть выбор? — отозвался Чонгук, заглядывая брату в глаза. — У меня нет желания вылавливать тебя в реке. — Чонгук, ты понимаешь, что он тебя заберёт? — встрял Тэхён, поднимаясь со стула. — Ты понимаешь, что назад ты не вернёшься? Чонгук схватился за волосы, пытаясь хотя как-то держать себя в руках, но это даётся невероятно тяжело. Кулаки сжались вместе с волосами. — Я согласен с Хосоком и Тэхёном. — проговорил Намджун. — Ты и сам должен прекрасно понимать, что тебе не в коем случае нельзя туда соваться. — Я должен туда поехать. — прошептал Чонгук, ещё сильнее сжимая волосы. — А почему именно там? — спросил Тэхён, пытаясь посадить Хосока на место. — Чем рискованнее встреча, тем нейтральнее должно быть место. — ответил Чонгук, разводя руками. — Мы сейчас находимся в состоянии войны. Именно поэтому, что сегодня, что завтра, он выбрал именно это место, где нет людей, и где никто не сочтёт странным увидеть кучку из шести парней. Хосок тяжело вздохнул, поднимаясь со стула, и делая пару шагов в сторону. — Хён, а ты чего молчишь? — спросил Хосок, повернувшись к нему лицом. — Ты же понимаешь, что ты — единственный, кого он послушает. Все повернули голову в его строну. Юнги сидел, сложив руки на груди и смотря в пустоту. С того момента, как они сели за стол, Юнги не проронил не слова. Будто воды в рот набрал. — Он? Меня? Послушает? — хмыкнул. — Самому-то не смешно? — посмотрел на Хосока. — Ты думаешь, что я не пытался его отговорить? Мы пока сидели и вас ждали, чуть не поубивали друг друга… — Поэтому даже не начинай, Юнги. — резко и холодно вставил Чонгук. Юнги нервно потянул носом воздух, указывая ладонь на Чонгука. — Видишь? Это бесполезно. Он уже всё решил. Хосок подлетел к брату, прикасаясь ладонями к его щекам. — Опомнись, Чонгук. Ты же понимаешь, что он этого не сделает? Он тебя… — То есть то, что он тебя похитил для тебя не было показателем того, что с Чимином шутки плохи? От этого неожиданного вопроса Хосок потерял дар речи. Он не знал, что сказать в ответ, ведь это правда. — Я вас сюда позвал не для того, чтобы вы пытались меня отговорить, а для того, чтобы предупредить. Отговаривать меня даже не пытайтесь. — тяжело выдохнул. — Я на всё готов, чтобы спасти ваши жизни. — А как же твоя жизнь? Почему ты никогда не думаешь о своей жизни? Хоть раз подумай о себе! — не выдержал Юнги. Он поднялся на ноги и подошёл к нему, нагибаясь, что заглянуть в его глаза. — Кто твою жизнь спасёт? Младший Чон вскочил и строго посмотрел в его глаза. — А у меня она есть? Все те, кто находился в кухне замерли от этих слов. Их словно пронзило шоком. И ведь Чонгук прав. Он потерял свою жизнь, он потерял всё и всех. Даже себя самого он умудрился потерять. Юнги, до побеления костяшек сжал кулаки. Ему, слышать такое из уст Чонгука, просто противно. Неужели Чонгук совсем сдался? Неужели Чонгук не верит в своё спасение? Не верит, что когда-нибудь сможет выбраться из рук Чимина? Он смотрит на него и в его глазах, замечает то отчаяние, которое не замечал на протяжении всех этих долгих и болезненных лет. И этот взгляд губит. По-настоящему сильно. Он психанул. Он не смог больше сидеть за этим столом и перерекаться с ним, ведь знает, ни к чему хорошему это не приведёт. Они лишь поднимут друг другу нервы, поубивают друг друга морально, но каждый останется при своей позиции. Юн с тяжелым выдохом покинул территорию кухни, и, захватывая сигареты с тумбочки, вышел на балкон, потому что как не старайся, но нервы уже не выдерживают. Свежий воздух мгновенно заставляет его гореть. В лёгких как будто прожигают дыры, а его самого словно керосином облили и поднесли к нему спичку. Только вот телу не больно. Больно там, где душа. И что самое ужасное, в таком состоянии он даже курить не может, ведь любой лишний источник тепла или уж тем более огня, то он реально вспыхнет. Сразу за ним вышел Намджун. Он не стал ничего говорить, не стал докапываться до него. Намджун прекрасно понимает, что в такие моменты нет ничего лучше, чем быть рядом, но молчать. — Как думаешь, — неожиданно заговорил Юнги, поворачивая голову в его сторону. — Чимин заберёт его? — его голос звучал как-то странно. Будто он умоляет его в ответ на этот вопрос сказать: «Нет, Юнги, Чонгук останется здесь», и Намджуну хочется так сказать, только вот врать в такой ситуации очень неуместно. — Да. — ответил тихо, потому что понимает, как сильно по нему ударит это слово. Он знает, как тяжело ему будет отпускать Чонгука. — Чимин не упустит то, что мечтает заполучить. — прошептал, надеясь, что Юнги не услышит этого. Но Юнги услышал. За всем уличным шумом, он расслышал этот шёпот так, как будто Намджун прокричал ему на ухо эти слова. От них резко защемило сердце, которое и до этого билось слишком тихо и редко. Юнги схватился за волосы сильно сжимая их у корней. Намджун сказал сейчас ту правду, которую Юнги меньше всего хочет слышать, и только от этого у него появилось очень сильное желание взять и уебать его об стену. — Я не хочу снова отпускать его. Он ведь не вернётся больше. — Нам остаётся надеяться, на то, что в Чимине проснётся совесть. Может он сможет увидеть, как Чонгук несчастен рядом с ним. — проговорил с тяжелым выдохом. — Юнги на это ничего не ответил, но мысленно согласился, ведь у него и впрямь нет выбора. Он должен ждать и надеяться на лучшее. — Хён, давай вернёмся к ним? — посмотрел на старшего. — Ты же знаешь, им не лучше, чем нам. А двоим даже хуже. — Иди. Я сейчас покурю и приду. — проговорил чуть слышно. — Всё равно, то, что он вам скажет, я уже слышал. Младший печально взглянул на него и вышел с балкона. Юнги хотелось курить, но больше, чем курить ему хотелось побыть одному. Чтобы за ним не наблюдали ни чьи любопытные глаза. Чтобы никто не видел гнетущий пустоты в его глазах. Чтобы никто не смог увидеть то отчаяние, которому он дал возможность упасть на щёки. Он не стал курить сейчас. Сигарет мало, а идти за ними лень. Поэтому, следуя жизнеспасительным урокам экономии сигарет, он решил просто уйти с балкона, дабы не травить себе душу. Все по-прежнему сидели за столом. Все, кроме Чонгука. — Где Чонгук? — Ушёл в ванную сразу после того, как ты и Намджун ушли на балкон. До сих пор не вышел. — ответил Хосок, заглядывая старшему в глаза. Юнги быстро подошёл к двери и дёрнул за ручку, но дверь не поддалась. Она была заперта на замок изнутри. — Чонгук, открой. — строго проговорил, постучавшись пару раз. Но в ответ лишь холодное молчание. Ни одного звука не было слышно. Юнги напрягся. А вместе с ним и Хосок и все остальные. Юн уже давно знает, что если Чонгук заперся в комнате, не открывает и не отвечает, то он, скорее собирается совершить ещё одну попытку к самоубийству. — Чонгук открой мне немедленно! — постучал ещё сильнее. Но дверь осталась заперта. — Так, Чон Чонгук, если ты сейчас же не откроешь эту чёртову дверь, я её выбью! Раз… И совершенно неожиданно раздался щелчок замка. Все трое парней, которое до этого сидели за столом, подошли к двери. — Так. Вернулись на свои места. Я сам с ним поговорю. — Я его брат, я имею права зайти. — резко встрял Хосок. — Тебя там только и не хватает для полного счастья. — сделал голос тише. — Мало мне там одного Чонгука, так ещё и ты. Нет уж. Сиди тут. — он открыл дверь, быстро вошёл в ванную и снова запер её изнутри. Чонгук стоял около раковины с опушенной головой, опираясь на неё руками. Его волосы свисали вниз, заслоняя лицо. — Хён, иди к ним. Я сейчас приду. — полушёпотом проговорил младший, не поворачивая голову в его сторону. Только по голосу Юнги понял, что с ним что-то не так. Это насторожило его ещё сильнее. Он медленно подошёл к нему, замечая дрожь его тела, замечая, как его руки сжимают края раковины. — Уходи, прошу тебя. — ещё тише говорит, Чонгук. Юнги отодвинул пряди чёрных, как смоль, волос, чтобы увидеть его лицо, но Чонгук отвернул голову. Тогда Юнги пытается развернуть его к себе. Но встречает сопротивление. — Юнги, ещё раз прошу. Уйди. — в этот раз он проговорил намного громче, чем прошлые два раза. И в этот раз Юнги, наконец-то смог понять, что до этого он слышал в голосе очень хорошо скрытые слёзы. — Сам знаешь, я никуда не уйду. Чонгук достаточно громко выдохнул, пытаясь хоть как-то успокоить дрожь своего тела, которая уже не скрывается. Он пытается угомонить, спрятать свои горячие слёзы, которые текут без остановки. — Выхода нет. — прошептал на грани слышимости. — Я не могу ничего сделать. — он говорил достаточно тихо, но Юнги расслышал. — Знал бы ты, сколько раз я пытался выбраться из этого ада. Сколько раз я пытался бежать. — посмотрел на него, пытаясь в глазах найти спасение. — Но чем сильнее я пытался сбежать, чем отчаяние я пытался вырваться, тем сильнее я увязал в этом болоте. — он сам за собой не замечает, как его голос становится громче. — Я увяз в его паутине. — слова произносятся невероятно тяжело. Голос дрожит, а те фразы, которые Чонгук мечтал произнести Чимину, озвучиваются, глядя в глаза Юнги. — Знаешь сколько раз я мечтал уснуть и не проснуться? — замер на пару секунд, словно в ожидании ответа, но он знает, Юнги будет молчать. — Не знаешь. Правильно. И знать тебе не надо. — он прикрыл глаза, в то время, как на его щёки упала ещё одна пара крупных капель. — Лучше бы я погиб в той аварии! Лучше бы Хосок убил меня! — прокричал Чонгук не своим голосом. Юнги смотрел на него и был в шоке. Он никогда в жизни не видел такого Чонгука. Никогда. Даже во время его попыток суицида. Его глаза никогда не были настолько безжизненными, настолько пустыми и мёртвыми. Чонгук снова опёрся руками на раковину, сильно сжимая её в своих руках. Было такое ощущение, что он еле держит себя в руках, чтобы не схватить какой-нибудь предмет и не кинуть в стену. Он тяжело дышит, пытается держать себя в руках. До побеления костяшек сжимая бортики раковины. Он качается, переваливается с пятки на носок. — Почему? Почему он меня не убил? Почему он не захотел избавить меня от страданий? — повернул голову в его сторону. — Вот ты мне говоришь, «подумай о своей жизни». О какой нахуй жизни может идти речь? О той, которой нет уже без малого восемь лет? Или о той, которую Чимин разломал до основания? А какой жизни ты говоришь мне, Юнги??? Похоже, что Чонгук сдерживался годами на пролёт, а теперь всё то, что причиняло столь сильную боль, всё то, что накипело, всё то, что переполняло и без того больное сердце и всё то, так сильно его ранило просто прорвало дамбу его выдержки. Юнги слушал все эти вопросы, выслушивал и принимал всё ту боль, которую Чонгук выпускал в его сторону, понимая, что сейчас для него это необходимо. Чонгук уже не сдерживается. Он ревёт в голос, пытаясь не задохнутся о тех солёных капель, которые словно кислота проедают его кожу. Его руки трясутся, а ноги подкашиваются и еле держат. Кажется, если бы не раковина, которая в такой момент просто идеальной опорой, то Чонгук бы уже лежал на полу, как безвольная кукла. Юнги подошёл к нему, включая холодную воду. Он по себе знает, что холодная вода лучше всего помогает успокоится. Намочив руку холодной водой, он прикоснулся к разгорячённым красным щекам, убирая с них горячие капли. Какое-то время Чонгук молча смотрел на старшего, а потом тихо проговорил. — Прости меня. Я не должен был этого говорить. — Лучше выговорится, чем хранить всё в себе. — ответил, целуя его в лоб и прижимая его к себе. Он, как никто другой знает, что сейчас нужно Чонгуку. Ему нужно, чтобы кто-то находился рядом с ним. Он не умеет в одиночку справляться с такими эмоциями. Во всяком случае, не умел раньше, и похоже, до сих пор не научился. — Успокаивайся. Нужно вернуться и… Чонгук отчаянно замотал головой. — Я не хочу. Я просто не смогу туда выйти. — Тогда давай сделаем так. Ты остаёшься здесь, успокаиваешься, а я сейчас поговорю немного с ними и отправлю их домой. Младший лишь зажмурил глаза, укладывая голову на чужое плечо. Этого ему и не хватало. В такие минуты ему очень сильно не хватала Юнги рядом с собой. Его успокаивающего голоса, его согревающих объятий и лечащих прикосновений. Всего этого ему очень сильно не хватало в Нью-Йорке. Сейчас он чувствует, будто все те огромные раны на сердце, заживают рядом с ним. Они перестают кровоточить, боль от них начинает слабеть. Дышать становиться легче, ведь если честно, то последние семь лет Чонгук дышит через силу. Ему становится лучше. И всё это только потому, что Юнги рядом с ним. — Хорошо. — тише, чем шёпотом. Почти беззвучно. Юнги не может смотреть на него в таком состоянии. Не может глядеть в эти пустые и бездонные глаза. Не может видеть эти хрустальные слёзы, которые продолжают скатываться по его щекам. Это невозможно видеть и хоть как-то воспринимать. Чонгук ведь не должен был так страдать. Всего этого не должно было произойти. Он прикоснулся к его солёным губам, потому что это единственный способ, который Юнги знает, чтобы успокоить Чонгука. Сейчас, это единственное, что он может сделать для него. Чонгук не отвечает на это поцелуй, но и не отстраняется. Наоборот, прижимается к нему крепче, обнимая за шею. Их прервал настойчивый стук в дверь. — Юнги-хён. Чонгук. У вас там всё в порядке? — раздался за дверью голос Хосока. Он звучал немного напряжённо и тихо. Такой голос не свойственен Хосоку. — Всё нормально. Сейчас приду. — проговорил Юнги, заглядывая Чонгуку в глаза. — Жди меня здесь. — он вышел из ванной, устремляя свой взгляд на трёх парней. — А Чонгук? — спросил Намджун. — Он не выйдет к нам? — Ему нужно побыть одному. — проговорил Юнги, отходя от двери. По глазам Хосока и всех остальных, он понял, что они прекрасно всё слышали, но спрашивать что-то они не стали. Всё что нужно они услышали. — Возвращайтесь по домам. Завтра в девять утра вы все должны быть здесь. Только попробуйте опоздать…