Дикие Карты Атлантиды

Пролетая мимо своих миров, убегая от собственной кармы, важно помнить, что миры как раз твои, а карму мог наколдовать кто-то ещё. Это Аромор Ваганто вспомнил очень вовремя, когда обернувшись к закату, заметил вдалеке Чёрный Корабль. – Папа, а кто это? – вырвал его из размышлений Мастро. Он с первого шага на палубу корабля, который они совместно нарекли «Пегасом», потому что как ещё назвать то, что может пересечь любые пространства, стал звать Аромора отцом, а после и вовсе по-детски, по-наивному – папой. Аромора это более чем устраивало. Младший рода для Старшего всё равно, что сын. Так он признал и запечатлел свою ответственность перед ним, родом и Атлантидой. – Те, кто нас нарекает врагами, – просто ответил Аромор. – Те, кому наше существование вне всепожирающего мира Повелителя Мух покоя не дает. Те, для кого мы еда. Те, кто питается нашей болью, страданиями, телами. Это мёртвые. Мастро Ваганто поморщился. Он вроде как и сам одно время был мёртвым, но ведь сумел воскреснуть. – Ты не был мёртвым, Мастро из рода Ваганто. Она всё-таки прилетела. Суна Флугенхава. Она приземлилась на палубу корабля, сложила крылья и улыбнулась. – Привет, – мальчик был смущен. Он очень смутно помнил Крылатых, особенно род Флугенхава, которые крайне редко выходили из своего Зачарованного Леса. Говорили, что род Флугенхава как раз те, кто умеют переписывать историю мира так, чтобы всё шло так, как надо и хранили бессмертное сердце Атлантиды. Они практически не вмешивались в дела других родов и рас. Таково было их предназначение. Хранители и летописцы. Знающие и ведающие Слово. – Ты всё-таки здесь, – улыбнулся Аромор Ваганто. – Знаешь, я уже почти не верил, что увижу тебя раньше, чем вернусь в Атлантиду. Я же проклятый Неверлендом. К таким Флугенхава любви не питают. – К Неверленду? Исключительно сочувствие. Мало кто выбирает, кем случиться, Аромор. Но каждый выбирает, как ему с этим жить. Повелитель Мух сам это выбрал. Он сам себе проклятие и сам себе палач. Его проклятие не значит ничего, как только ты вспомнишь, что это его собственные страшные сны о мире. Его. Не твои. И не твои, Мастро Ваганто. Вас просто занесло в чужой кошмар. И пора отсюда уже выбираться. Мастро замялся и опустил глаза. Ветер усилился. «Пегас» стремительной птицей устремился к востоку, на свидание с утренней зарёй. Там скрывался проход между снами. Между мирами. Где-то там была Атлантида. – Фея Динь-динь говорила, что я мерзкий, жестокий и капризный. И вечно голодный и жадный. Я не нужен там. В Атлантиде. Я не нужен нигде, кроме как в Неверленде, где можно быть жестоким, мерзким и капризным. Где все едят друг друга, где Повелитель Мух переваривает твою душу, а потом ты появляешься снова. Куда попадают очень плохие дети, которые больше нигде не нужны. Аромор Ваганта негромко выругался. В такие моменты ему очень сложно было сострадать этой мёртвой фее дохлого острова. Хотя, конечно, она не выбирала, кем родиться. Суна Флугенхава обняла Мастро и погладила по голове. – Ты просто устал и потерялся. От усталости мы плачем, злимся и криком боли пытаемся вернуть себе покой. Если рядом мудрый – он успокоит тебя, даст еду, убаюкает, будет рядом. Даже такого. Просто рядом с тобой не случилось вовремя Старшего, который тебя бережёт. Потому ты и потерялся. – Теперь нашёлся, – прошептал Мастро и улыбнулся. – А что потом? – А потом ты вырастешь и сам станешь мудрым. И будешь хранить тех, кто младше и слабее. Будешь заботиться о тех, кто рядом. О своем роде. Своей Стае. – Стае? – удивился Мастро. – Суна из рода Флугенхава. Они свой род называют Крылатой Стаей, – пояснил Аромор. – А эти? – Мастро встревоженно посмотрел на мчащийся по их следам Чёрный Корабль. Суна вздохнула и обняла ребёнка. Она не знала, как объяснить маленькому мальчику, что в иных мирах, построенных на не-любви, жизнь обращается в смерть, нежность в жестокость, бережность в тиски… – А это некроз, – отрезал Аромор. – Мертвая материя на теле мироздания. Исцелить не получится. Только ампутировать. И, в сущности, Повелителя Мух как раз и ампутировали. И наше сожаление о нём и Неверленде не более, чем фантомная боль от ампутированной к примеру ноги. Её уже нет, а нам кажется, что она ещё есть. Нельзя пристроить назад то, что сгнило и своим ядом отравляло остальное тело мира. Только отрезать и утилизировать. «Он прав, Суна, – подтвердил Креинто Флугенхава. – Он сам всё вспомнил и всё понял. Неверленд – не более чем фантомная боль. Морок. Сбой механизма. Дай им самим дальше пройти свой путь в Атлантиду обратно. Ты уже устала. Тебе пора». Суна Флугенхава расправила крылья. – Уже улетаешь? – грустно улыбнулся Аромор. – Мне пора. – А нам? – вмешался Мастро. – А вы летите за мной. И… не смотрите назад. Там нет ничего, что стоило бы нести с собой. Там. Никого. Нет. – Только вперёд, – согласился Аромор. – За тобой. В Атлантиду. Обратно, – подтвердил Мастро.