Дикие Карты Атлантиды

В поисках Атлантиды никогда не знаешь, куда тебя занесёт. Потому что в пути выясняется, что далеко не все хотят, чтобы ты вернулся к себе настоящему, стал собой, а не игрушкой в руках… и вовсе не судьбы. Когда Арамор Ваганто забрал с собой одного из потерявшихся сыновей своего рода, в Неверленде произошло странное. Вернее даже закономерное. Ярость. Источником ярости был тот, кого порой называют Повелителем Мух. Он же Старший Неверленда. А отнюдь не фея Динь-динь, выученно покорная воли его. Повелитель Мух любил и ненавидел жителей Атлантиды. Они были в своей вечности живы. Он в своей вечности был мертв. Повелитель Мух питался мертвыми. Прахом. Гниением. Такова была его природа. Если вдуматься, поедание гниющих душ и падали и было формой продления его не-жизни. Он просто не мог иначе. Таким он придумал самого себя. В сущности, Повелитель Мух поддерживал баланс во Вселенной, поедая то, что мертво. Как мухи слетаются на то, что гниет и питаются этим. Повелитель Мух являлся противовесом, чтобы удержать вращение Вселенной и не дать ей упасть. Альфа и Омега. Идея Атлантиды была Альфой. Сбывшаяся Атлантида — Бетой. Неверленд – Омегой. И в этом безумном хороводе так просто слететь с правильной орбиты, провалиться куда-то не туда. Будучи вечно голодным, Повелитель Мух хотел сожрать всех, чтобы отомстить за свою мёртвую природу. Смертность, а вернее – программа смерти – то, что заложено в телах. И нередко переходит и в души. Ошибка кода. Не все души бессмертны. Так считал Повелитель Мух. Бессмертие можно отменить. И он учился отменять бессмертие, чтобы всегда было, что есть. Он сам был мертворожденным. С встроенной ошибкой. Его проще было удалить, чем исправить. И его в общем-то и удалили. При создании Альфа версии. Сбросили в корзину, сделали пару пометок и продолжили создание миров дальше. А он выжил. И не выжил. Он создал Неверленд – этакую урну для мусорных идей, вирусов, всего, что может уничтожить. Он сам стал этой мусорной гниющей идеей, вирусом… и воплотился. Когда сбылась Атлантида, Страшие прописали его существование, как то, что есть, таким, какое есть, и как сделать так, чтобы оно не убивало. Признание, что даже вирусы имеют право на существование и сделало Атлантиду живой в своем бессмертии. В Альфа версии было только бессмертие и идеи. В бета-версии – жизнь. А Омега… Она мстила Альфа-версии за то, что так создала её максимально ущербной. И найдя силу в ущербности, Повелитель Мух объявил войну всему живому. Он научился растягивать удовольствие, играть со своими жертвами. Он научился создавать изначально битых существ, способных только зачаровывать и убивать. Причудливых пауков, фей-крёстных для растоптанных мальчиков и избитых девочек. Сперва они гипнотизировали свою добычу, пеленали в причудливую паутину особых чар, впрыскивали дурман, делая их и без того ослабленные тела и души мягкими. Маринованными. Готовыми к употреблению. Для Повелителя Мух и его чудовищных порождений живые души были едой. Их терзал голод и жажда крови. Они любили играть со своими жертвами. Наслаждаться их болью и агонией. Он был достаточно силён и полон своей ярости, чтобы проснуться. Чтобы покарать своих порождений, обречь их на муки, снова и снова. Первой пала фея Динь-динь. Её избитое израненное тело испустило последний дух в его пещере. Мрачном храме. Напоминаем о том, что бывает с теми, кто не справляется со своей задачей. Его забивают насмерть и скармливают Повелителю Мух. Они становятся жертвами. Потом Повелитель Мух задумался. Он не любил, когда его еда уходила из паутины. Тем более, что голод требовал, чтобы еда была всегда. Он осмотрел свой остров посредством своих лишенных разума фамильяров – мух. И увидел. Заблудшую душу. Он позвал её голосом матери. Таким, какой она всегда хотела слышать. Он позвал её голосом отца. Который никогда не звучал в её голове. Он позвал её особыми соблазными. И она, не знавшая иной причастности, пошла на зов. В мрачную пещеру, где всё так уродливо и воняет гниющей плотью. Где головы феи гниют на каменных колоннах и глаза их светятся. И голоса, голоса, голоса… – Ты пришла, радость моя, – сказал Повелитель Мух. – Моя милая принцесса, которая заблудилась. Моя нежная сирота. Такая юная, такая утраченная. Моя драгоценность. Израненная потерянная душа замерла и… стала обрастать плотью. Она обратилась в мертвую девушку. Красивую. Услышала голос собственной плоти. – Ты особенная, радость моя. Ты лучшая и сильнейшая. В тебе есть особая сила. Сила, который ты сможешь спасать и уничтожать. Спасать любимых и карать врагов. Ты всё сможешь. Если пустишь меня в себя. Мертвая девушка завороженно сделала шаг. Она видела вовсе не чудовище, она видела волшебное существо. Она видела спасителя. И верила ему, открылась ему. Целиком. И Повелитель Мух вошел в неё. И наполнил какой-то страшной болью. Ей казалось, что сейчас её разорвет, она истекала болью, кровью и каким-то восторгом. Истерзанная, она была любима. И она умоляла продолжать эту боль, не останавливаться, она почувствовала себя живой. А потом он отбросил её тело за порог храма своего. И обрел истинный облик. – Ты чудовище! – заорала мертвая девушка. – Я ненавижу тебя! И возненавидела себя снова. Она ринулась в пещеру с единственной целью – уничтожить того, кто испил её и выбросил вон. И не нашла никого. – Он ушёл из этих мест, Лоли, – такой забытый голос матери. Лоли, а теперь её звали так, оглянулась. И увидела… Окровавленную мать, фею Динь-динь. – Но он вернется и снова убьёт нас. Ты же на себе знаешь, как он это делает. И… мы впустим его… снова. – Нет! Я найду его сама и уничтожу! Мам, ты только держись! Ты только не умирай снова! Я уничтожу его! Я смогу! И Лоли выбежала из пещеры, полная решимости расквитаться со своим врагом. Она бежала в порт, откуда отплыл корабль, на котором в другой мир отправился её враг. Аромор Ваганто. Лоли была уверена, что это он. Она нашла и свой корабль, и тех, кому тоже было что сказать и за что отомстить Повелителю Мух. Черный Корабль. Они назвали его Возмездием. И, вооружившись всем ядом, они устремились в погоню. В глубине пещеры раздался желчный смех. Повелитель Мух вышел из-за алтаря и с любопытством смотрел вслед отплывшему кораблю. У его ног в смертельном кайфе лежала фея Динь-динь. Избитая и счастливая. Он наступил на её руку, с наслаждением впитал её стон. И вышел из пещеры. Корабли почти уже скрылись вдали. – Конец близок, – удовлетворенно сказал Повелитель Мух. – Настает время Неверленда. Когда Атлантида уходит под воду, Неверленд процветает здесь, на Земле.