Ищейка

Итачи

— Почему ты ничего не говоришь? — сбоку раздался тихий голос моей временной напарницы и тут же унёсся со стремительным порывом ветра. Место для привала мы нашли не лучшее – морозные вихри обдували со всех сторон – но выбирать не приходилось. К тому же, когда она, видимо не выдержав, наконец заговорила, холод начал беспокоить меня чуть меньше. За последние полночи, что мы провели в бегах, стараясь поскорее пересечь границу со Страной Мороза, она не сводила с меня глаз. Я только и делал, что ловил на себе обеспокоенные и потерянные взгляды, и мне уже порядком поднадоела эта молчаливая игра в гляделки, но даже если бы мне и было, что сказать, сам бы я не заговорил. Во-первых, это не помешало заданию, а потому у меня не было никакого повода для недовольства. Во-вторых, всё произошедшее — не моё дело, а потому у меня не было никакого повода для любопытства. Хотя любопытно всё же и было, но с каких пор моя кандидатура в собеседники вдруг стала желанной? Так я думал до этого разговора. — Прости. Из-за меня всё пошло наперекосяк, и нам сели на хвост.  Мне и поворачивать голову не надо было, чтобы представить, какой виноватый у неё вид. Скорее всего она беспокойно ёрзала на месте и чувствовала себя жутко неуютно. Да уж. Идиотская вышла ситуация. — Ты тут не при чём. Я допустил ошибку. И я не врал. Каким-то образом мы оба превратили это задание в настоящий балаган. Вместо того, чтобы по-тихому разделаться со шпионом, устранить которого заняло бы меньше минуты, я по-неосторожности угодил в засаду, и пришлось тратить время на целый отряд Анбу. «Будь внимательнее и не спеши» — видимо, мне следовало иногда и самому прислушиваться к собственным нравоучениям, не так ли? А она…не скажу, что время для всего этого она выбрала подходящее, но, с другой стороны, как вообще можно выбрать подходящее время для такого? К тому же, я бы соврал, если бы сделал вид, что мне не понравилось, с какой уверенностью она пошла наказывать своих обидчиков. И я даже думать не хотел о том, чем они это заслужили. Хотя, конечно, догадывался. Обрывки доносившихся из здания фраз хотелось смыть с себя, точно грязь. И, видит Бог, стоять на месте и не вмешиваться было труднее, чем казалось. Итак…Симидзу Кая. Девушка, захватившая все мои мысли. Что с ней было не так? Уже наверно с дюжину раз я думал о том, что раскусил ее, но каждый раз она выкидывала что-то новенькое. Я не имел ни малейшего представления о том, какого черта Пэйн разрешил Хидану притащить её в организацию и до сих пор терпел её присутствие, ведь она совершенно нам не подходила, не вписывалась ни по одному параметру. Но, может, это я чего-то не понимал? Что я вообще знал о ней до этого задания? Она забавная. Да, именно такой она показалась мне в первую встречу. Странно, не так ли? Ведь в нашу первую встречу она была совершенно голой. Но дело было совсем не в её обнаженном теле.  Все, кто окружал меня, настолько зачерствели, что уже неспособны были выдать хоть какой-то живой реакции, и неважно, насколько силён внешний раздражающий фактор. Все как будто застыли. И я в том числе. Но не она.  Чёрт, ошпариться горячей водой ведь не настолько больно. Любой шиноби, которого я знал, коротко выругавшись, пошёл бы дальше по своим делам. Но нет. Симидзу Кая устроила истерику с целым представлением. Видеть подобное в стенах базы Акацуки было…неожиданно.  Она глупая. Потому что, какого дьявола? Какая куноичи позволит своему парню так с собой обращаться? У неё с Хиданом не было за спиной двадцать пять лет брака и пятерых детей, чтобы имело место хоть мало-мальское оправдание тому, почему она вела себя как половая тряпка. А значит, тараканы в этой симпатичной головке скорее всего напели ей, что она не заслуживает лучшего: недостаточна умна, красива или другое подобное дерьмо, которым любят страдать девушки её возраста. Глупая. Точно глупая. Что я узнал о Симидзу Кае за время задания? У неё неплохие техники. Правда, неплохие. Но такие техники не нужны на постоянной основе, и я уже почти представил, как бесится Какузу, каждый раз подсчитывая «цену» ее простоев. Одним словом, нерентабельно.  Неожиданно, но у неё есть самоуважение. И это, наверно, радовало меня больше всего остального. Невозможно было представить, чтобы мне удалось найти хоть какие-то точки соприкосновения с человеком, которого я встретил тогда в дверях спальни. Последнее же, что мне удалось выяснить — это то, что…я был совершенно неправ. Иногда ее поведение было настолько отвратительным, что мне хотелось хорошенько встряхнуть её, чтобы заставить уже прийти в себя, но я совершенно не учёл одного: Симидзу Кая оказалась глубоко травмированным человеком, и, к сожалению, я выяснил это уже после того, как неплохо так по ней проехался. Меня странным образом больше не злила её безвольность, не бесили ее жалкие оправдания. Да, она по-прежнему нуждалась во встряске, но совсем не такой, какую я готов был обеспечить. Уж кому-кому, а не мне заниматься лечением чужих душевных ран. Но почему тогда, черт возьми, я почти наверняка знал, что мне сделать, чтобы помочь ей? И, главное, в какой момент мне так непреодолимо захотелось помочь ей? — Так ты расскажешь, как всё прошло?  Я всё же обернулся, чтобы обнаружить то, что и ожидал: она кутала замёрзшие пальцы в рукава плаща, держа их ближе к костру, нервно жевала губы и, конечно же, даже не смотрела в мою сторону.  — Я уже сказал, что всё нормально. Просто наткнулся на Анбу. — Но ты ведь убил его, да? Или… — вздрогнув и растерянно подняв брови, она поморщила свой гладкий лоб. — Прости, что не почувствовала их. Они очень хорошо замаскировали свою чакру. Да Бога ради, я же не сказал, что ты виновата. — Всё в порядке, — раздражение так и накатывало, но я постарался придать голосу уверенности. Но она всё равно недоверчиво покосилась в мою сторону. — Нет, не в порядке. Это моя ошибка. Мне следовало больше внимания уделить безопасности, чем личн…посторонним вопросам, — она тяжело вздохнула, поникая всем телом.  На самом деле, отчасти я был того же мнения. И если бы дело не закончилось тем, что она спасла от изнасилования девушку (к тому же, явно несовершеннолетнюю), возможно я бы изменил отношение к произошедшему в худшую сторону. Однако, можно было утопить свои руки в крови хоть по локоть, но, будь я проклят, подобное дерьмо даже для меня было слишком. Симидзу Кая поступила правильно, и это всё, на чём я хотел бы остановиться.  — В любом случае, спасибо, что остался. Не знаю, что бы делала, если бы всё пошло не так… — она замялась и вновь отвела глаза, подвигаясь ближе к костру.  Что я знал о Симидзу Кае до, во время и после задания?  Ей некомфортно со мной. И дело было не только в том, что она снова и снова продолжала шарахаться от меня, как от чумы. Какого черта? - раздраженно думал я в такие моменты, - Я не сделал тебе ничего плохого, идиотка. В отличие от твоего дружка.  Но иногда, очень и очень редко, она так смотрела на меня...не знаю. Когда девушка, чужая девушка, перестает дышать и краснеет, стоит тебе лишь подойти ближе...когда всё ее тело реагирует так, невольно перестаешь мыслить рационально. Так что я не мог удержаться и не подразнить ее пару раз. Возможно, так мне было легче перевести всё происходящее во что-то более поверхностное, не настолько магнетически притягательное, а может, наоборот, мне отчаянно хотелось подтверждения своей правоты. Я взглянул на неё снова. Желтоватые блики пламени отражались на длинных разметавшихся по плечам волосах и гладкой коже, покрасневшие губы опухли от холода и постоянных покусываний, и я позволил себе внимательно рассмотреть эту картину. А ещё она красивая. Не самая эффектная девушка из всех, что я встречал, но было в ней своё собственное очарование и даже…харизма? Даже в том, какая она странная. И я абсолютно не был удивлён, что она понравилась Хидану. Это, пожалуй, тот типаж девушек, который в большей или меньшей степени нравится почти всем. Не слишком выделяющаяся яркостью внешность компенсируется ненавязчивой миловидностью, неимение сочных пышных форм - чертовски притягательной фарфоровой кожей и копной длинных блестящих волос цвета тёплого сладкого шоколада, отсутствие точеных черт лица меркнет, когда взгляд падает на столь волнующие пухлые, словно зацелованные губы. Девушки этого типажа чаще других становятся чьими-то любовницами и женами, потому что невольно приковывают к себе взгляд. Ты будешь стоять и думать, что же в ней так зацепило, но можешь далеко не сразу найти ответ. Конечно, всё это может привлечь внимание, пока она не начнёт психовать и щетиниться, но даже это я странным образом находил интересным.  И, ладно, в нашу первую встречу она показалась мне не только…забавной. Мне захотелось прикрыть глаза и воскресить в памяти тот самый образ. Вспомнить, почему в ту ночь мне внезапно потребовалось чуть больше времени на душ, чем обычно. Я стоял под тугими струями воды и старался не думать о том, что увидел несколькими минутами ранее. Но ещё больше - о том, что всё это теперь находилось за хлипкой белой потрескавшейся перегородкой душевой кабинки. Проклятый душ заставил – вынудил, не оставил выбора – увидеть то, что мне точно видеть не стоило. Я облокотился лбом о стену, чувствуя освежающую прохладу кафеля. Закрыл глаза. Выдохнул. Мысли затопили непрошеные образы гладких подтянутых бёдер, дерзко возвышающейся миниатюрной груди с потрясающе розовыми ореолами сосков и, о Боже, просто нежнейшей на вид шелковистой светлой кожи. В ладонях едва заметно зудело от желания ощутить ее под своими пальцами, а в животе зарождалось такое знакомое возбуждение, которого я совсем не хотел. Новый член Акацуки. Ищейка. Кисаме рассказывал мне о ней около месяца назад. Только он «забыл» упомянуть о том, что она настолько небрежна и невнимательна, что легко может загнать тебя в самую ублюдскую ситуацию: продемонстрировать во всех красках всё, чего ты никогда не получишь. Я уже понял, что эта девушка не из тех раскрепощенных чувственных особ, с которыми мне обычно приходилось иметь дело. И если бы я вдруг предложил ей заняться сексом – хоть сейчас, хоть через пару встреч – она бы точно прокляла меня на чем свет стоит. Так что мне следовало быстрее успокоить своих внутренних демонов, что заставляли непроницаемым взглядом сверлить чёртову перегородку. Оно и к лучшему. Наверно. Она казалась совсем не такой, как я, и это бы всё усложнило. Мне не нужны были проблемы. И даже несмотря на то, что мои мысли ещё несколько раз за ночь ускользали к сладостным образам странной незнакомки, одним сплошным хаосом пронесшейся прямиком через мое личное пространство, на следующий день меня окатила неумолимая волна разочарования. И дело совсем не в том, что она уже была занята одним из самых чокнутых членов организации, с которым никто не стал бы связываться. А в том, как разительно отличалась она сама. У меня возникло стойкое ощущение, что меня обвели вокруг пальца. Потому что, какого дьявола? Она была так резка и в какой-то степени открыта в своей решимости передо мной, буквально словесно надавав мне по шее, но предстала абсолютным ничтожеством перед этим куском дерьма. Уверен, если бы я протянул руку и прикоснулся к ней, то смог бы с легкостью размазать Симидзу Каю по стенке, словно какую-то грязь. Но ведь она не была грязью. И это вдвойне ударило по моим представлениям об этой девушке, когда дальше произошло то, что произошло. Мысли вдруг начали утекать совсем в другое русло, устремляясь прямиком в тот дом.  Запоздалая злость накатила волной. Наверно, если бы в то утро у спальни Симидзу Каи я знал хотя бы половину того, что знал теперь, я бы не бездействовал. Хотя, было ли это мне оправданием? Если честно, я просто не хотел проблем. Не хотел вмешиваться в то, что меня не касается. Я не знал ее, даже хуже, я думал, что полностью ошибся на ее счёт, а потому в моей голове совсем не укладывалось, как она сама отреагирует на мое вмешательство. Она не звала на помощь, лишь кричала на Него. Это было не мое собачье дело - так я себя успокаивал. Но теперь всё изменилось. Увидев связь между тем, что произошло в то утро между Симидзу и Хиданом и тем, что с ней, как я мог догадываться, сделали эти отбросы, я хотел сам надавать себе по шее. Мне было необходимо узнать больше. Что произошло, когда ей было пятнадцать на самом деле? Было ли это «ещё одной» причиной, по которой она покинула свою деревню, а не стала бороться за справедливость? Каким, черт возьми, человеком она была на самом деле и не ошибся ли я снова, разглядев в ней ту, которой абсолютно точно не следовало влачить тот жалкий и опасный образ жизни, что она вела сейчас? Мне нужно было найти выход и оправдание этому разъедающему внутренности желанию быть тем, кто, наконец, протянет ей эту руку помощи. Даже если подробности грозили осесть едкой горечью на языке и вызвать тошноту, я хотел знать, насколько сильно ошибся на ее счет. Однако она, скорее всего, считала слишком унизительным рассказывать о подобном. И я не собирался её заставлять. У меня была причина уйти из деревни. Наверно, даже не одна.  — Ты так внимательно смотришь, потому что хочешь что-то сказать? Если да, то говори. Мне пришлось пару раз моргнуть, чтобы согнать захватившие голову мысли. Хочу что-то сказать…ну да, хочу. А что толку, если ты не ответишь? Когда я так ничего и не сказал, она тяжело вздохнула. — Не надо, ладно? — покусывая уголок рта, Симидзу неприятно поморщилась. Я был прав, но всё равно удивился ее проницательности. — В этой истории нет ничего хорошего. Или крутого. А именно такой я теперь пытаюсь быть, чтобы соответствовать всем вам. Крутой. Я было открыл рот, сам не зная, что хотел сказать, но осекся. Надеюсь, никто этого не заметил. Соответствовать нам…Боже. В этой голове ещё больше дерьма, чем я думал. — Нет тут ничего, чему нужно было бы соответствовать. Ничего «крутого», – я старался звучать безразлично, чтобы не выдать того, куда собирался склонить этот странный разговор. — Это самая грязная работа из всех возможных, не больше. Но даже если и так, ничего странного в том, чтобы получше узнать человека, с которым собираешься работать в паре, нет. Она с несколько секунд поразмыслила над моими словами и внезапно вскинула брови, будто бы словив озарение. — Да, — уверенно кивнув, Симидзу всем корпусом развернулась ко мне и пристального посмотрела прямо в глаза. — Ты абсолютно прав. Ничего странного. Я бы даже сказала, что это может быть полезно. Не издав больше и звука, моя напарница обратилась в сплошное внимание и принялась испытывать меня выжидающим взглядом своих серебристых глаз. Я лишь недоуменно вскинул бровь, медленно понимая, к чему она клонит. — Ну же, начинай, — словно в подтверждение моих догадок, раздался голос. Я уже знал наперёд, что она не получит того, что хочет, но это не помешало мне в очередной раз удивиться её неожиданному напору. Симидзу Кая с каждым днём, проведённым на этом задании, становилась всё смелее, открывала свои потаенные стороны, которые так отчаянно скрывала от остальных, и мне оставалось лишь самонадеянно гадать, не во мне ли дело? Я попытался сохранить лицо, снисходительно ухмыльнувшись. — Я вообще-то имел в виду тебя. То, что случилось там… — То есть, будем говорить только обо мне? — нетерпеливо перебив меня, Симидзу заерзала на месте и нахмурилась. — Не думаю, что это справедливо. Тебе следует просветить меня. С чем мне придётся иметь дело. И я не стал перечить. В общем-то, никто и не говорил, что история обязана быть досконально правдивой. И, да, я вообще мог свернуть этот разговор, встать и пойти дальше, ознаменовав привал оконечным. Но здесь и сейчас, в темноте, рассеивающейся лишь желтоватым свечением пламени, с этой девушкой, сидящей напротив и моими необычайно настроенными на происходящее обострёнными ощущениями мне стало интересно узнать, насколько далеко я готов был зайти. – Спрашивай, – казалось, что когда это простое слово сорвалось с моих губ, я даже придвинулся ближе, хотя абсолютно точно оставался на своём чертовом месте. Всё потому, что ее глаза загорелись, ярко-ярко и она напряглась всем телом. Возможно, придвинулась она? Это было неважно. Я ощущал странное тянущее напряжение и предвкушение, словно это была какая-то игра, с поправкой на то, что я абсолютно точно знал: что бы она ни спросила и каков бы ни был мой ответ, я шёл стопроцентными уверенными шагами к победе. — Ты сам ушёл из Деревни Листа, — она кивком указала на мой перечёркнутый протектор, — или тебя выгнали? — а затем фыркнула с явным налетом странного веселья. — Ну, там с позором и фанфарами. Я чуть помедлил, отвечая серьезным взглядом на её веселье и решил почти не лгать. — За то, что я сделал в своей деревне - не изгоняют. За это казнят. Мои слова произвели тот самый эффект, которого я ожидал: легкая ухмылка медленно сползла с ее лица, оставив место лишь беспокойному напряжению. — Убийство? — казалось, она даже задержала дыхание, и я больше не медлил. — Массовое убийство. Симидзу потерянно отводит взгляд. Казалось, она только сейчас наконец поняла, где и с кем находится. Наверно, учитывая мою спокойную натуру и вполне лояльное к себе отношение, она рассчитывала услышать что-то менее радикальное. И я был бы рад, если бы это на самом деле было так. Только прошлого не вернёшь, и я всё больше чувствовал пропасть между нами. — Значит ты в международном розыске, да? — спустя время она вновь смотрит на меня, но уже с гораздо большей осторожностью. Не хотел её напугать, но, кажется, именно это и случилось. — Как и все в Акацуки, — пожав плечами, поймал ее взгляд и добавил. — Почти все. — Хорошо, но почему ты оказался в Организации? Я имею в виду…ты сам сказал, что это самая грязная работа из возможных и не отрицаешь, что здесь нечем гордиться. И всё же… Да, сказал. Но только ты на этом борту случайный пассажир, а я - специально приглашённый гость, осознанно варящийся в этом кипящем котле. Мне не понадобилось много времени на ответ. — Потому что здесь мое место. Это то, где я должен быть. — Но ты ведь не делаешь это ради выживания, так? — кажется, ей был не очень понятен ход моих мыслей. — Хочешь сказать, что нашёл что-то типа единомышленников? — Да. Что-то вроде того, — окинув взглядом озадаченное лицо напротив, я решил обойти несуществующие правила этой игры. — Значит ты это делаешь ради выживания? — Это настолько очевидно? — рассеянно теребя край плаща, Симидзу невесело ухмыльнулась собственному сарказму, но затем отвела взгляд. — Вообще-то, правильнее будет сказать, что всё в своей жизни я делаю ради выживания. Потому что, чёрт, что может быть важнее? Я абсолютно точно мог назвать как минимум одну вещь, которая была важнее, но то была моя правда. Для большинства нормальных людей именно сохранение собственной жизни было наиглавнейшей целью. Но, почему-то, в слова Симидзу Каи я верил не до конца. — Так ты спасла ту девушку и оставила ее на пороге больницы ради собственного выживания? — как бы направляя, напомнил недавний инцидент. — Душевное спокойствие является частью моих методов выживания. — И месть тоже? Она принесла тебе душевное спокойствие? — я видел, как она вздрогнула всем телом и напрягалась, готовая ощетиниться и закрыться в любой момент, но невольно надавил ещё. — Это ведь была месть, да? Как я и ожидал, она резко вскочила на ноги и глубоко вздохнула, сама не зная, куда себя деть. — Может и принесла, понятно? — поправив плащ, моя недовольная напарница принялась остервенело затаптывать костёр, носком подгребая ледяной снег в раскаленное сердце пламени. — Буря поднимается, нужно уходить, — пробубнив себе под нос объяснения и покончив с заметанием следов, она резко остановилась и взглянула на меня в воцарившейся темноте. Я выпрямился и едва различал черты красивого лица, искаженного напряжением. Я чувствовал, что она вот-вот взорвется. Снова. И отчего-то безумно этого желал. Мне понравилось, как она ругалась со мной в Танзаку. Понравилось, как наехала на меня в ресторане. Потому что именно в эти моменты Симидзу Кая становилась той самой еще незнакомой девушкой из душа, в которой я еще не успел разочароваться. А ещё, когда она злилась – была чертовски красивой. — И это нечестно. Мы говорили о тебе, Учиха Итачи. О тебе, а не обо мне, — Симидзу повысила голос и всплеснула руками, я же неспеша поднялся с места и сделал пару шагов по направлению к ней, словно меня влекло каким-то гребаным магнитом, — Но даже если и так, поверь, ты не хочешь слышать эту дерьмовую историю, — а потом еще пару шагов, — Потому что в таких дерьмовых историях нет ничего приглядного и интересного. И вообще, хватит переводить стрелки, а? — а потом еще, пока расстояние между нами не сократилось практически до нуля, и лишь тогда она, наконец, умолкла, ошарашенно глядя снизу вверх своими большими раскосыми глазами. На востоке уже забрезжил рассвет, но предрассветные сумерки всё ещё не покинули место нашего привала. Это далеко не секрет, что в темноте люди чувствуют себя раскованнее и свободнее высказывают то, что у них на уме, вот и я, поддавшись этой магии опустил ладони на узкие плечи. Из ее горла вырвался удивленный вздох, и я позволил словам, что так долго томились в подсознании, свободно литься из своего. — Но я хочу услышать эту дерьмовую историю, Симидзу. Я знаю, что это не мое дело, но разве есть другой способ узнать тебя? И я понял, что готов зайти далеко. Намного дальше. Ее рот – идеальный рот, окантованный пухлыми губами – приоткрылся в немом удивлении, выпуская в морозный воздух облачка пара, но она ничего не сказала. Если бы я наклонился пониже, то даже смог бы почувствовать ее дыхание на своём лице. — Для твоего поступка понадобилась немалая смелость, не так ли? И я задаюсь вопросом, откуда отчаявшийся человек, который свёл всё своё существование к простому выживанию, черпает всю эту смелость? Мои пальцы, словно живя отдельной жизнью, очертили линию челюсти, и я едва не прикрыл глаза, наконец ощутив ту самую бархатистость её кожи, что не шла у меня из головы с самого первого дня. Однако это мимолётное удовольствие быстро омрачилось, стоило лишь представить, сколько раз эту линию челюсти грубо хватали стальной хваткой в то утро и помимо того утра. Мой голос понизился и звучал непривычно тихо и хрипло. Наверно, из-за холода. — И почему ты сейчас здесь, а не начинаешь где-нибудь всё с нуля, зарабатывая честным трудом, если официально не числишься преступницей? Почему не наладишь свою жизнь и не встретишь достойного парня, а продолжаешь оставаться с человеком, который превращает твою жизнь в ад? Я задаюсь вопросом, как всё это вписывается в твое понимание о выживании, но никак не могу получить ответ, Симидзу. Я подумал, что лучше будет убрать от неё свои чертовы руки, и так и поступил, отодвинувшись на полшага как раз в тот момент, когда серебристые глаза подернулись влажной дымкой. Она скривила лицо, будто от боли и опустила голову, словно в чем-то провинилась. Вот чёрт. Мне не понравилось, какой эффект произвели мои слова. Я ожидал совсем иного - что она разозлится и накинется с требованием не совать свой нос, куда не следует или, может, наоборот сжалится и удовлетворит моё любопытство. — Я не знаю, — наконец, послышался сдавленный голос, и словно испугавшись услышать саму себя вслух, она вздрогнула и отвернулась, поспешно вытирая лицо рукавом плаща. Но даже этих трёх слов мне хватило, чтобы понять смысл, что был за ними скрыт. Она запуталась. Я едва смог подавить вздох облегчения. Я прекрасно знал, каково это, совершенно не знать, что делать со своей жизнью и потому пускать её на самотёк, безропотно смотря со стороны, как всё становится только хуже. Я жил в этой реальности, но между мной и Симидзу Каей была огромная разница: у меня больше не было выбора, но у неё всё ещё был. И я хотел сделать так, чтобы она увидела его. Другой путь. — Нам нужно выдвигаться, если не хотим застать бурю, — собрано выдала она, по-прежнему не поворачиваясь и делая вид, будто ищет что-то в набедренной сумке. Я застал ее врасплох своими вопросами, в этом не было сомнений. — Могу я спросить ещё кое-что? — я вновь коснулся ее плеча, на этот раз лишь едва и осторожно, ненавязчиво прося повернуться, и через мгновение уже ловил взглядом покрасневшие глаза и подрагивающие от сдавленных вдохов губы. Чёрт, красивая. — У тебя ведь нет сейчас других заданий. Ты можешь не торопиться пока что возвращаться на базу? — с удовольствием отметил, как лицо напротив вытянулось в удивлении, будто становясь светлее и смахивая остатки подавленности. — У меня есть ещё одно дело в Стране Горячих Источников. Это займёт несколько дней, а потом отправимся в Амэ. Симидзу поражённо открыла рот и тут же захлопнула, ничего не ответив. Я был почти на сто процентов уверен, что сейчас она думала лишь о том, что случится, задержись она ещё хоть на час. Но моя вездесущая уверенность в своей правоте пошатнулась, и, признаться честно, уже не в первый раз, когда фарфоровые щёки вдруг начали наливаться кровью, приобретая сладкий малиновый оттенок чуть бледнее её губ. Серебристый взгляд ускользал от меня, и абсолютно заворожённый я с трудом поборол желание взять плавный округлый подбородок пальцами и заставить смотреть мне в глаза. Это значит «да»? — Ну так что? — нетерпеливо спросил снова, отмечая, как моя напарница вздрагивает всем телом и судорожно вздыхает от близости и нажима моего голоса. Мне не показалось, потому что это уже не в первый раз. А затем она пожала плечами. Еле-заметно и безумно скованно и смущенно. Словно делала что-то ужасное и боялась быть застуканной. — Только если это не займёт слишком много времени, — тихо прошуршал охрипший голос, и я уверенно кивнул, скрывая собственное удивление. Наверно, я до конца не верил, что получу согласие. Думал, что она испугается и поспешит обратно. Но Симидзу Кая меня не разочаровала. Наше небольшое путешествие продолжится, ведь она сказала «да».