Линии жизней

Коноха тогда была совсем небольшим поселением на юге Страны Огня, осторожно разрастающимся в котловане среди гор и дремучего леса. Живописное местечко с на редкость комфортным посезонным климатом и своей непростой историей. Изначально те земли представляли из себя разрозненные территории, некогда принадлежавшим двум великим, но враждующим кланам Сенджу и Учиха, изрядно поредевшим в смутные военные времена. Именно этим двум небезызвестным в Стране Огня фамилиям Коноха и обязана своим становлением. К официальному заключению мира и объединению сторон подступались долго, придирчиво и скрепя зубами, пока, спустя годы, дело не дошло до рук старших сыновей глав Сенджу и Учиха - Хаширамы и Мадары. Оба прославленных альфы внесли не только финальный аккорд в укрепление мира между двумя кланами, но и основали их общее детище. Так Коноху ласково именовал Хаширама, когда крошечная деревенька только-только объединила в себе стороны Сенджу и Учиха на пути к светлому будущему. И чувствуя ту безмерную трепетную любовь Хаширамы к пока ещё юному селению, обеими сторонами было принято решение вручить бразды непосредственного правления именно в его руки. На удивление, наследник клана Сенджу, несмотря на благие амбиции и добротную смекалку, очень переживал, что не справится. Что подведёт верящих в него людей и не оправдает их надежд. - Конечно же, оправдаешь! - многообещающе успокаивал взволнованного Хашираму Мадара, поправив на товарище мантию председателя и залив ему в рот рюмашку настойки для смелости. Шиповник с боярышником на древесной смоле и медовом спирту. Или в переводе с языка старейшин Учиха – эликсир молодости и долголетия. – Смелее, - добавил Мадара и воодушевлённо вытолкнул Хашираму в зал инаугурации. Затянувшуюся и волнительную церемонию подытожило скромное, но очаровательное в своём шарме празднество, с душой организованное как представителями Сенджу, так и Учиха. Хорошо тогда погуляли, только Мадара притомился необычайно быстро и, искренне извинившись перед Хаширамой, покинул торжество. Сменив шумную обстановку на тишину и огоньки новенького квартала Учиха, Мадара задумчиво сидел у реки, перебирая рукой густые травинки, ровно до того момента, пока за его спиной не раздалось кроткое «Поздравляю». Учиха резко обернулся, заприметив в свете фонариков, своего соклановца из побочной ветви, юного и очаровательного омегу по имени Изуна, чьё появление вмиг украсило мужественно красивое лицо Мадары улыбкой. Изуна Учиха, пожалуй, самый гордый и самый красивый омега, которого когда-либо носила эта пропитанная кровью земля. Руки того юноши желали многие, но первым претендентом на неё считал себя Мадара, о чём не упускал возможности игриво намекнуть юному омеге, с которым знаком не первый год. Не секретом было и то, что Хаширама Сенджу тоже засматривался на Учиху из побочной ветви, собственно, как и… Изуна на него. Однако, будучи чрезмерно уверенным в себе, Мадара не воспринимал Сенджу как потенциального соперника или просто не желал видеть очевидное. - Спасибо, Изуна-чан, но, - прежде чем спросить, Мадара поднялся с земли, теперь выстаивая высокой тенью над омегой, - позволь узнать, с чем? - Как? – искренне удивился омега. – Ты теперь правая рука главы деревни и лицо нашего клана перед Страной Огня. Это большая честь, и я тобой горжусь. Или, - Изуна было осёкся, но, всё-таки, спросил, - тебе обидно, что место главы досталось Сенджу? - Ничуть! – со всей искренностью ответил Мадара, скинув с плеч накидку и обернув в неё Изуну. Учиха вправду не чувствовал себя обделённым, став первым советником Хаширамы. Тем более, все прекрасно понимали, что наступит день, когда на Мадару грузом огромной ответственности ляжет его собственный клан. И грамотное им руководство столь же первостепенно важно для Конохи как и общая политика Хаширамы. - Кстати, у меня есть для тебя подарок, - воодушевлённо вспомнил Изуна, прежде чем зашарить в поясе однотонного кимоно. – Вот, - довольный омега продемонстрировал альфе красный бархатный мешочек, внутри которого пряталось нечто квадратное и плотное. Как узнал альфа минутой позже, то была расписная колода карт, на которой Изуна-чан обожал раскладывать пасьянс, чему не столь давно обучил и Мадару. Не сказать, что тот больно этим интересовался, ему просто было в радость проводить время с Изуной. - Не жалко тебе? – полюбопытствовал альфа, сжимая в руке вещь, которая считалась драгоценной уже потому, что её преподнёс Изуна. - Нет, - омега покачал головой. - Надеюсь, они принесут тебе удачу как первому советнику Конохи и будущему главе клана Учиха. Как ни странно, но загаданное омегой сбылось. Мадара действительно более чем оправдал занимаемый им пост, работая рука об руку с Хаширамой. То, что Мадара знал всегда и в чём окончательно убедился сейчас - любой руководящий пост – проклятие. Право власти и решающего слова отнимает право быть человеком, принадлежащим самому себе. Будучи главой селения или клана, ты целиком и полностью принадлежишь им и их нуждам. Делаешь всё во имя общего блага и процветания, поставив на кон личное счастье и свободу. Единственная прописная истина для человека в звании главы. Спустя некоторое время, для упрочнения столь важного для Сенджу и Учиха мира было принято решение заключить династический брак, одобренный советом старейшин обоих сторон. Таким образом, женихом на выданье от клана Учиха предстал никто иной как Изуна. И, разумеется, союз предполагался не абы какой, а с представителем главной семьи Сенджу. Сложившаяся ситуация обернулась для Мадары настоящим душевным крахом. Хотел бы альфа как-то на неё повлиять, но не мог в силу столь дорого доставшегося кланам мира, их внутренней политики да и того, что участь будущего супруга Сенджу Изуна принял с честью, готовый послужить на благо родному клану. Безусловно, Мадара не был слеп или, того хуже, глуп. И сотню раз наблюдал тот трепет, с коим украдкой смотрели друг на друга Изуна и Хаширама в своих нечастых пересечениях. Возможно, Мадара даже искренне порадовался бы за счастье двух близких ему людей, вот только достался Изуна второму наследнику Сенджу - Тобираме, в то время как Хаширама был вынужден взять в жёны женщину из клана Узумаки. То было наилучшим для деревни вариантом, позволяющим на порядок нарастить своё влияние в Стране Огня. Вскоре громким новшеством для Конохи предстало становление Мадары на пост главы его родного клана. Событие предсказуемое и ожидаемое. Сюрпризом не было даже то, что к титулу главы Учиха прилагался обязательный бонус в лице жениха-омеги из почти вымершего породистого клана, который долгое время являлся союзником Учиха в военные времена. Наречённым Мадары оказался чрезмерно манерный, покладистый и буквально отшлифованный до холодного блеска омега по имени Саске. Красивый, изящный и абсолютно чужой. Совет старейшин Учиха и сам отец Мадары благословили приемника на долгожданный союз. Для уже бывшего главы Учиха было счастьем успеть отпраздновать свадьбу сына, прежде чем отправиться в мир иной по вине давно прогрессирующего недуга. - Все теперь при месте, - как-то невесело высказался Хаширама, оставшись с Мадарой наедине после очередного собрания. Тем же вечером в стенах председательской резиденции Мадара второй раз за день столкнулся с Тобирамой. Во взаимоотношениях Учихи и младшего Сенджу всегда царила особая атмосфера с лёгким флёром враждебности и мало чем подкреплённой неприязни. Просто потому, что звёзды так сошлись, наверное. Впрочем, побоку Мадаре это звенящее пренебрежение со стороны Тобирамы. Он всегда был странным и чертовски характерным альфой, куда более твердым и скупым на эмоции в отличие, к примеру, от своего старшего. В своё время Тобирама не шибко одобрял затею объединения его родного клана и Учиха, а теперь, Мадара более чем уверен, младший Сенджу тысячу раз засунул себе свои былые возражения куда подальше. Не для кого вокруг не секрет, что сдержанный и суровый по натуре Тобирама души не чаял в своём супруге. Ледяная маска младшего Сенджу будто вдребезги разбивалась, стоило ему оказаться рядом с Изуной. Не удивительно, что спустя некоторое время после свадьбы, Изуна взрастил к своему мужу трепетные чувства, проникшись всей той заботой и любовью, коими щедро окружил его Тобирама. Их личный семейный дом по праву стал полной чашей с появлением на свет очаровательного и крепкого на радость родителям омеги с кровью Сенджу и Учиха. Малышу дали иноземное имя Ёсан в честь прадедушки-омеги Хаширамы и Тобирамы, который по слухам был очень красив и, преодолев достаточно трудные времена, прожил долгую и благую жизнь. Крошка-омега уж очень походил на Изуну, за что тот словил от Тобирамы шутливую претензию на тему того, что это не честно. Ведь Ёсан и его сын тоже. Тогда Изуна в той же шутливой манере пообещал, что второй ребёнок обязательно будет похож на мужа. Увы, этой светлой и доброй мечте не суждено стало сбыться. Спустя около пяти лет семейной жизни в тепле и согласии, Тобирама полёг в локальном конфликте, который вспыхнул столь же скоропостижно, как и угас. К несчастью, через невосполнимые утраты. Сказать, что гибель мужа стала для Изуны огромным потрясением, значит не сказать ничего. Мадара на долгие годы запомнил то, как они оба с Хаширамой, изо всех сил пытались пробудить в Изуне устойчивый стимул жить дальше. Именно жить, а не существовать исхудавшей болезненной тенью, которая была настолько разбита внутри, что даже не могла толком заботиться о сыне. Очень страшно видеть, как любимый тобой человек увядает у тебя на глазах, а ты бессилен, пусть едва ли не из кожи вон лезешь. Всеми правдами и неправдами альфы налегали на омегу. Порой достаточно жёстко. В конце концов, получилось. Набравшись сил, Изуна с головой ушёл в воспитание сынишки, оживая на глазах и даже вновь улыбаясь. Это было сродни чуду. Чего точно не скажешь о семейной жизни Хаширамы и Мадары. Единственной отдушиной опостылевших браков стали подрастающие наследники. Шебутная Цунаде Сенджу, по ухищрению природы рождённая альфой, и Фугаку Учиха, как казалось Мадаре, унаследовавший от него лишь половую принадлежность. Однако сильно превалирующие в сыне черты супруга, ничуть не отталкивали гордого отца. К сожалению, выполнив свой долг перед кланом и подарив ему наследника, Мадара и Саске стали друг другу не более чем соседями, живущими по разным углам одного дома. Мадара стабильно рано уходил из дома, и с той же стабильностью возвращался поздними вечерами. А Саске всецело посвящал себя сыну, стараясь не думать о том, что его муж много лет влюблен в другого омегу. Позже Мадара прознал о том, что Хаширама, несмотря на массу условностей, всё же осмелился явиться на порог к вдовцу своего брата с предложением руки и сердца, ставя на кон всю ту радужную стабильность, которой сам же когда-то добивался потом и кровью. Вопиющее безрассудство. Искренне хотелось верить в то, что Изуна отказал старшему Сенджу не только из соображений безопасности селения и уважения к покойному мужу, но и потому, Мадару не раз пробивала грустная усмешка от этой мысли, что Хаширама попросту Изуне противен. Однако в глубине души Мадара прекрасно знал, что это далеко не так. В отличие от клана Сенджу, носители фамилии Учиха издавна делились на главную и побочную ветвь. Ещё во время главенства сурового отца Мадары, побочная ветвь сформировалась в самостоятельную единицу со своими устоями, где не приветствовался жёсткий и махровый патриархат присущей ветви главной. Представителям побочной ветви не нравилось, что с ними не считаются должным образом, хотя они не уступали главным не умом, не смекалкой. Так же женщинам и омегам малой ветви не запрещалось получать образование и блистать эрудицией наравне с альфами. В главной же ветви испокон веков считалось, что место женщин и омег у домашнего очага и в родильной палате. А глава в семье – альфа. Он же кормилец и защитник. И если альфа не способен должным образом нести возложенные на него обязанности, то недостоин зваться альфой. Мадаре, будучи главным лицом Учиха, удалось наладить отношения между соклановцами, несмотря на протестующий совет дряхлых старейшин клана. Однако, пусть и мирная, но разрозненность сторон имела место быть. Вскоре в малую ветвь клана возвратился Изуна. Мадара лишь предполагал, отчего омега принял столь непростое решение. Не иначе как отдалился от Хаширамы, дабы не провоцировать его на глупости, да и себе сердце не рвать. Загвоздка в том, что Ёсан принадлежал Сенджу, и, по законам клана, не мог его покинуть. Благо никаких ограничений на общение отца и его сына-омеги не было. Они виделись когда хотели и проводили вместе столько времени, сколько хотели. Мадара как-то пересёкся с Изуной и его, на тот период, тринадцатилетним сыном. Всё же Тобирама преувеличивал, говоря, что в его омежке нет ничего от Сенджу. Его внешность куда более мягкая, нежели внешность Учиха. Светло-каштановые волосы, искрящиеся карие глаза. Они полнились светом, а не тьмой, присущей взгляду Учиха. «Так что всё справедливо», - мысленно обратился Мадара к покойному Тобираме. На самом деле, Мадаре вдовство Изуны тоже ни днём, ни ночью не давало покоя. Одним неладным вечером и он явился на порог дома омеги в надежде попытать счастья, но его, ровно как и Хашираму, постиг отказ. На самом деле, в глубине души Мадара заранее точно и наверняка знал, что ему ничего не светит. Правда, знал. Но легче от этого не стало. В тот раз до боли не тянуло возвращаться домой. Не хотелось видеть чужеродно холодное лицо своего супруга-омеги. Что-то будто накипело внутри и болезненно лопнуло, источая саморазлагающий яд. Впервые Мадара от души приложился к бутылке в каком-то почти безлюдном кабаке хозяйкой которого оказалась чертовски приятная ухоженная девушка. Никогда в жизни навидавшийся Учиха не был ярым эстетом, но ярко-голубые глаза девушки пленили его своим очарованием. На удивление, ей с лёгкостью удалось разговорить задумчивого Мадару, и тому от этого случайного диалога стало поразительно легче. Наверное, Учиха был чертовски пьян, чертовски расслаблен и возмутительно беспечен, поддавшись чарам очаровательной девушки на грядущую ночь. Никто из них не давал друг другу никаких обещаний и не ждал обязательств. Скрасив друг другу ночь, они разошлись, будто корабли в море, чтобы встретиться вновь через несколько месяцев в уже процветающей таверне. У прекрасной хозяйки в рост, как оказалось, шёл не только бизнес, но и беременный живот. И, столкнувшись нос к носу с Мадарой, она ощутимо напряглась. - Мой? – полюбопытствовал Учиха, кинув взгляд на чужой округлый живот. Девушка яро отнекивалась, но альфа отчего-то нутром чуял, что она врёт. Как выяснилось позднее, будущая мать опасалась, того, что узнай Мадара о её залете, либо не позволил бы родить, дабы не осквернить себя, либо отнял ребёнка, чтобы прибрать его к своему клану, как того требуют правила. Тем не менее, сценарий отыгрался совсем по-иному. Новорожденного альфу Мадара с гордостью признал как сына, невзирая на мнение клана и его устои. Учиха и думать не желал о том, что его ребёнок сгинет безотцовщиной. Более того, Мадара не отнял малыша у матери, предоставив сыну право выбора на то, захочет ли он в будущем примкнуть к Учиха, или остаться независимой от клана единицей. Рождённый на стороне ребёнок стал тем краеугольным камнем, который с шумом разбил на острые осколки без того несчастливый брак альфы. Пусть Саске и не любил Мадару, но относился к нему с уважением. А предательство мужа послужило серьёзным уроном для гордости омеги, ведь все эти годы он был честно предан супругу, несмотря на отсутствие между ними трепетных чувств. Склонного же идеализировать своих родителей Фугаку, поступок отца поверг в гнев и разочарование. Как только мог пусть порой строгий и требовательный, но такой дорогой сердцу отец столь серьёзно оступиться? Как посмел опорочить себя, а главное, причинить боль папе-омеге? Достойный альфа так не поступил бы. Прощать Мадаре его вскрывшуюся неидеальность Фугаку не собирался, твёрдо решив уйти вслед за папой-омегой, дабы отныне поддерживать его как альфа вместо неугодного отца. Уход Фугаку с Саске выглядел благородно в глазах Мадары. В общем-то, как и свойственная сыну решительность. Хорошая черта для будущего лидера клана. С того дня много негатива залегло на душу Мадары. Он даже спать спокойно перестал. Частенько выпивал на ночь, а потом на хмельную голову во сне общался с покойниками: то с отцом, то с дедом, то… с Тобирамой. - Я считаю, нужно временно прикрыть производство эликсира молодости и долголетия, - глубокомысленно заключил Изуна, выливая в сток последнюю бутылку из запасов Мадары. Омегу поддержал Хаширама. Наверное, то было впервые, когда все втроём собрались вечером на террасе дома Мадары, попивая чай по рецепту первого председателя, и Мадара, наконец, высказал открыто им обоим то, что копилось в нём долгие годы. - Спасибо за то, что вы у меня есть, - С этими словами Учиха обнял альфу и омегу, сидящих по краям от него. Позже для Мадары наступил период приятной стабильности. Он активно занимался делами клана и успевал помогать Хашираме. Часто виделся с Изуной и нянчил своего маленького сына по имени Хидео, коего особо лютые доброжелатели едко окрестили позорным бастардом. Иногда Изуна охотно прогуливался с Мадарой и маленьким альфой, внешне, определённо, больше похожим на Мадару, но унаследовавшим от матери восхитительные сине-голубые глаза и милые ямочки на щёчках. В те моменты, когда Мадара наблюдал взаимодействие своего младшего сына и Изуны, то украдкой представлял себе, будто это их с омегой общий ребёнок. После на душе вновь становилось горько. Всё же титул самого позитивного дня того года по праву заслужил день свадьбы Ёсана. Гордый Изуна выдавал замуж своего единственного и такого горячо любимого сына. Хотя многих на стороне смущало то, что семнадцатилетний омега выбрал себе в мужья тридцатилетнего альфу. Но Изуна точно знал, что его сыночек идёт под венец по любви. И, по-видимому, большой. Супругом Ёсана стал Учиха из побочной ветви при офицерском звании. Альфа с непростой судьбой и на удивление мягким сердцем. Таким образом, сын Изуны законно перешёл в клан отца-омеги, под нытьё своего дядьки о том, что дети слишком быстро растут. Ёсан теперь Учиха, а Цунаде покинула родной дом, чтобы получить врачебное образование. Остался лишь голубоглазый трёхлетний малыш Хидео – единственная возможность кого-то понянчить, но и он, наверняка, слишком быстро вырастет. Тоска по жажде нянчить озорных ребятишек продлилась совсем недолго. С рождением внучка Изуны стало понятно, что Ёсан выходил замуж уже будучи на сносях. - Эх, проказник, - якобы негодовал Хаширама, поздравляя Изуну и племянника с пополнением в семье. В клане Сенджу новорожденным омегам принято дарить золотой браслетик на счастье. И крепкий увесистый браслетик Хаширама дарил уже во второй раз. - А как его зовут? – с ребячьим любопытством спросил стоящий у колыбельки Хидео, пришедший взглянуть на новорожденного Учиху вместе с отцом. - Его зовут Итачи, - улыбчиво ответил Ёсан. - Страшненький, - выразил своё беззлобное мнение парнишка, заставив отца стыдливо краснеть, в то время как Изуна и Хаширама едва сдерживали смех. - Ты тоже был страшненький, когда родился, - внёс ремарку Мадара, ткнув сына в плечо. - Мама говорит, что я в тебя, - мальчик поднял удивлённые глазки на Мадару, а Хаширама и Изуна таки разразились хохотом. - Хватит вам, - вмешался молодой папа-омега, прикрыв колыбельку накидкой, которую сшил своими руками. – Разбудите его, и тогда страшненьким будет не он, а мой гнев. Перечить молодому папаше не стал никто, и семейство поспешило покинуть их с малышом покои, дабы скромно почтить их здоровье рюмкой эликсира молодости и долголетия. Правда, сперва вернули Хидео его матери, хотя Мадара не видел в этом большого смысла. Младший сын уже заявил ему, что станет винным магнатом когда вырастет. А старший сын только-только закончил академию. Дитя мирного времени с военным образованием. Жаль не виделись давно. Грешным делом Мадара думал, что они так и не помирятся, но ошибался. Однажды Фугаку негаданно нежданно явился к отцу после совета старейшин клана. Уважительно приклонившись, парень попросил его выслушать. Говорил Фугаку искренне, чётко и чертовски серьёзно. Парень признал, что многого не понимал в силу, наверное, юности. Прежде всего, не понимал собственных родителей, а так же обязательств и ответственности, возложенной на них кланом, а не их личным на то желанием. То, что он, Фугаку, прежде всего наследник Учиха, а уже потом сын принять, по правде, было непросто. Но таков его удел с рождения, к которому сейчас младший Учиха относится с честью. Он хочет быть достойным сыном своего отца и папы, хочет сполна оправдать все жертвы своих родителей ради блага клана. Что же до взаимоотношений Мадары и Саске, то это исключительно их дело, в которое Фугаку нынче считал себя не в праве вмешиваться, как и не в праве осуждать родителей за те или иные поступки по отношению друг к другу. - Хочу, чтобы ты знал – я горжусь твоей решимостью и смелостью, - проговорил Фугаку, отчего-то опустив взгляд. – Горжусь тем, как ты продемонстрировал их всему клану, признав своего внебрачного сына. Семья – самое важное, что есть в жизни человека. Родные люди должны быть единым целым и поддерживать друг друга. Поэтому я хочу и буду поддерживать тебя, папу и своего младшего брата. Коротко и ясно Мадара дал понять, что услышал и понял весь тот посыл, который Фугаку уверенно вложил в свои слова и, уже покидая резиденцию совета Учиха, необычайно серьёзно добавил: - Дом пустует. Приходи хоть иногда. И Фугаку пришёл, буквально через несколько дней. Воодушевлённый, непривычно улыбчивый и, к большому удивлению его отца, не один. - Здравствуйте, - с Мадарой робко поздоровалась очаровательная черноволосая девушка в синем платье, и глава клана долго ломал голову над тем, где мог ранее её видеть. «А, это ж та милая сиротка. Выросла-то как»,- Мадара подозрительно прищурился, усиленно вспоминая её имя, - «Макото, Микиту, Ми…» - Микото, - наконец представилась девушка. Точно, Микото. Та самая Микото по которой Фугаку с третьего класса сохнет. И которая подрабатывала в библиотеке, пока он туда бегал без конца, якобы книжки читать. Вскоре та самая Микото, уже на правах невестки Мадары, вдохнула в его большой и некогда будто лишённый души дом волшебный тёплый уют, которого там отродясь не водилось. Мадара впервые задумался о том, что теперь ему хочется проводить дома больше времени, в кругу своей семьи: сына старшего, невестки и сына младшего, которого всегда очень тепло привечали. Иногда Фугаку даже уроки ему делать помогал, а после хвалил обаятельного пацанёнка за усидчивость. Посиживая в обновлённой малой гостиной, которая превратилась в райский уголок дома, Мадара, покуривая трубку, с трепетом думал о том, что дети сделали его лучше и душевнее. Со временем, то и дело, самый старший Учиха в доме ненароком стал присматриваться к животу невестки, но тот упорно не желал принимать округлую форму. «Странно это», - думал Мадара, прищурившись. - Что-то случилось, папа? – удивленно спрашивала Микото, завидев на себе пристальный взгляд со стороны. - Нет, ничего, - включал дурачка Мадара и валил прочь. А вскоре Фугаку объяснил любопытному отцу, что детей они, конечно же, планируют, но чуточку позже, потому что Микото хочет поправить здоровье. - Справедливо, - оценил подход детей Мадара и выдал сыну внушительную пачку купюр. – Отдохните со своей женщиной, - серьезно настоял отец семейства. Тем временем клан подкинул забот. Открылись новые разногласия с побочной ветвью, так как те приняли решение целиком и полностью подчиняться исключительно законам Страны Огня и селения. Таким образом, на стороне побочной ветви появился свой глава. Несмотря на протест старейшин Учиха и их разглагольствование о вопиющей наглости и неуважении от малой ветви, Мадара махнул рукой. Они люди одной фамилии, и им стоит прислушиваться к пожеланиям друг друга и не нагнетать обстановку. Если самостоятельность для младшей ветви вариант более объективный – на здоровье. То стало дополнительной причиной, по которой Мадара реже видел Изуну. Основной послужил уход Изуны с головой в семью. Львиную долю личного времени омега нянчился с подрастающим внуком. Их часто можно было встретить на центральном рынке, или беззаботно гуляющими по берегу реки. Всё-таки, до чего же сильная кровь у Учиха. Если в Ёсане хоть что-то говорило о присутствии генов Сенджу, то его сын был Учихой с головы до пят. Как, например, его дедушка Изуна. Однажды при встрече Мадара имел неосторожность спросить у Изуны о том, почему внук всё время с ним? Разве нянчить своё чадо дни напролёт не прерогатива его родителей? О том, что брякнул нечто очень неуместное, альфа сообразил сам, при виде резко помрачневшего лица занозы своего сердца. В тот раз Изуна счёл нужным не объясняться. Да и смысл, когда вся деревня вскоре узнала о том, что Ёсан повторил судьбу отца, овдовев спустя почти четыре года после замужества. А в то время когда Изуна нянчил Итачи, омега был вынужден ухаживать за тяжело больным мужем. - Это последние молодые похороны в наших семьях, - тихонько прошептал Мадара во время упомянутой церемонии. - Да, - робко согласился Изуна, едва преодолевая подступившую к горлу горечь прошлого и нынешнего времени. С того дня представители двух ветвей Учиха виделись исключительно на собрании старейшин. И то, когда Изуна мог их посещать. В его приоритетах ныне были сын и внук. Меньше всего омега хотел, чтобы Ёсан прошел через те же тяжбы, через которые в своё время прошёл сам Изуна, потеряв Тобираму. Нет, нельзя было этого допустить. Хотел бы Мадара их поддержать, однако Изуна высказал чёткое «нет» и ему, и Хашираме. В период необычайного затишья как между сторонами клана, так и по селению в целом Мадару уговорили отдохнуть с недельку на горячих источниках. Не мешало спину подлечить и часто ноющую ногу. Да и просто абстрагироваться от всего вокруг, чего не доводилось сделать уже много лет. Вернулся старший Учиха с полезными подарками для всех своих близких, однако подарок, ожидающий отдохнувшего альфу дома, переплюнуть не удалось. В доме появилась колыбелька с красивыми подвесными игрушками, а к ней в придачу куча очаровательных крошечных одёжек, половина из которых остались от Хидео. Со слов Микото, внучек или внучка появится на свет во второй половине августа. То есть, через пять месяцев. Мадара не мог объяснить отчего так, но новость о внуке внушала ему столько трепета, сколько даже не внушало ожидание сыновей. Нет, конечно же он ждал обоих своих альф, но как-то по-иному. Наверное, возраст сделал его более чувствительным. А ведь Мадара всегда считал, что именно он первым станет дедом, а уже потом Изуна. Хашираме при его железнорукой несносной альфе вряд ли посчастливится увидеть внуков, но он, кажется, смирился. Время текло неспешно, жизнь казалась как никогда размеренной. Коноха процветала, клан тоже, а в главной семье Учиха по-прежнему одному не терпелось стать дедом, второму – отцом, а третьему самым молодым в истории семьи дядей. Двадцать второе августа – такой себе был денёк. У Мадары безбожно раскалывалась голова, всё валилось из рук и шло наперекосяк. Не везло ни в домино, ни в карты. На выходе из председательской резиденции Мадара с шумом порвал новенькие штаны, а следом для полноты картины их с Хаширамой окатила из лужи проезжавшая мимо бричка. Дом Сенджу располагался в двух шагах, потому там и устроили привал с ужином и травяным чаем. Переодетый в чистую одежду Мадара, штопал натерпевшиеся штаны в тот момент, когда на пороге дома Хаширамы возник запыхавшийся посыльный. Как выяснилось, парнишка искал Мадару. - Чего стряслось-то? – сурово спросил Учиха, с учетом странного дня, готовясь к не самым благим новостям. - Вашу невестку доставили в родильную палату госпиталя. Врачи прогнозируют её скорое разрешение от бремени. - Ясно, - с каменным спокойствием отозвался Мадара. – Ступай. Стоит посыльному скрыться из виду, Учиха заметно воодушевился. - Хаширама, неси свой самогон, деда хочет покрепче! - Уже! – ответно воодушевился первый председатель, вручив Мадаре заветную бутылку с горячительным напитком собственного производства. - Ещё нет, но скоро, - внёс ремарку Мадара. Хаширама нахмурился, глядя на товарища, и спешно выхватил бутыль из его рук. - Что? – сурово уточнил Учиха. – Что ты смотришь на меня, будто я тебя родил и бросил? - Вот когда будет уже, тогда деда и выпьет покрепче. - Хаширама, чёрт побери! У меня скачет давление, я просрал тебе деньги в карты, порвал штаны и умылся водой из лужи. Дай мне, мать твою, выпить за благоприятное рождение внука! Или ты хочешь, чтобы он прокладывал свой путь в бренный мир ягодицами, а не головой?! - Резонно, - согласился-таки Хаширама и разлил по одной. В холле единственного госпиталя Конохи Мадара засветился в начале двенадцатого ночи в компании Хаширамы и недопитой бутылки кристального самогона на древесных почках. Старший семьи Учиха настроен был позитивно и дружелюбно, несмотря на встревоженный взгляд сына и крайне презрительный от бывшего супруга. - Здрасте, - выдавил поддатый Мадара и поклонился, словив снисходительный кивок от омеги. Ощущая неприятно тяжелую ауру Учихи-омеги, Хаширама вынудил товарища прижать задницу и уселся рядом сам. Ближе к четырём утра к семейству вышел вспотевший молодой акушер. Медик-омега разрешил Фугаку поддержать новоиспеченную маму, а также поприветствовать малыша. Часом позже в палату запустили обоих дедов. Саске встретил невестку и новорожденного внука с улыбкой, в то время как Мадара, взглянув на щекастого черноволосого младенца, разрыдался от переизбытка чувств, помноженных принятым на грудь алкоголем. Своего новорожденного альфу Фугаку с гордостью назвал в честь отца-омеги, которого очень чтил. Микото была не против, а вот дед Мадара, кажется, оценил идею сына со скрипучим снисхождением. - Ну… Саске, так Саске, - махнул рукой старший Учиха. - Зато пойдёт ваш Саске, - счастливый и нетрезвый дед долбанул себя в грудь, - в меня. Мой будет внучек! «Да не приведи господь» - четко прописалось на лице Саске-старшего. Однако в силу манер и уважения ко всем присутствующим, особенно к сыну и измотанной родами невестке, омега промолчал. С появлением в доме маленького внучка, Мадаре казалось, будто его жизнь началась с новой страницы. Светлой и позитивной, наполненной приятными хлопотами, которые в своё время не перепадали на его долю в силу занятости делами Конохи и Учиха. Кланом теперь с гордостью руководил Фугаку, Мадара же продолжал работать с Хаширамой, а приумножившееся свободное время посвящал внуку. Определённо, дети очень украсили жизнь старшего Учихи. Сделали его счастливее и ещё более сильным духом. Ничем Мадара не гордился столь сильно, как своей семьёй. Пусть у них не сложилось, да и не могло сложиться с бывшим супругом, зато сын получился, что надо. Саске воспитал для бывшего мужа достойного приемника и самого настоящего альфу. Надежную опору семье и клану. Бывает, Фугаку где-то перегибает с консервативностью, и ему сложно ступить за строго привитые отцом-омегой рамки приличия, но такой уж он. Зато жену свою обожает и сына, на руках их буквально носит. И всё в жизни Фугаку по желанию и по любви. Младший совсем иной натуры, нежели старший в его возрасте. Шебутной обаяшка с врождённым чувством юмора. Пусть пока шкет совсем, но Мадара отцовским сердцем чувствует, что далеко пойдёт его мелкий. Как и старший, будет путёвым, но совсем на него не похожим, что вполне закономерно. Невестка по умолчанию числилась в рядах детей. Она для Мадары почти с первой встречи стала как родная. Её руки - те самые нежные руки, о прикосновении которых долгие годы мечтал их большой семейный дом. Всё из-под её рук с душой, любовью и заботой, что в жизни Мадары было огромной редкостью. Микото – хорошая невестка, жена и мама. А он, Мадара, лучший в мире дед. Во всяком случае, у него был повод так считать, когда временами беспокойный внучек замолкал и засыпал лишь тогда, когда попадал в крепкие руки дедушки. - То-то же, - самодовольно выдавал Мадара невестке и сыну, укладывая уже мирно посапывающего Саске в люльку.