Карельская мечта

      Был очередной насыщенный событиями день. Стояла новая задача — придумать сюрприз для будущего именинника, по совместительству, директора группы. Так получилось, что компания у них приличная, времени в доме проводят много и ну обязательно, да получилось бы так, что у кого-то выпадет на этот период день рождения. Этим счастливчиком оказался Даня, который сразу всех предупредил, что заморачиваться не надо и вообще, отмечать он не хочет. Ага, как же — так его и послушали. Действовали тихо и скрытно — обсуждали сюрприз, пока виновник торжества отходил, то покурить, то в туалет, то снег почистить. В итоге сошлись на очередном грандиозном ужине в его честь и снаряжении для похода, всë-таки родной группе было грех не знать увлечения директора. И если с первым проблем особо не возникало — там можно было готовить открыто, Бон ещё с ними, Кучер с Юрой на подхвате, то вот с основным подарком было посложнее. В запасе ещё три дня и нужно было решить, кого, когда и по какой причине отправить в город.  Музыченко обматерил всех, что не напомнил никто об этом в Питере, всё бы ещё дома купили и не было бы хлопот, но тогда голова кругом и так шла, что ни час, то отдельный сюрприз.  — Я вообще не знаю, чего вы так паритесь? Тут такой кавардак постоянно, что Даня и не заметит, если кто-то из нас на пару часов пропадёт.  Аня вытирает влажные волосы полотенцем и снова отмечает наваленные на стул вещи. Юра уже лежал в постели и, видимо, так торопился под одеяло, что не стал утруждать себя лишними шагами к шкафу. Пришлось сесть на кровать и продолжить в ручную сушить шевелюру. Так было лень сегодня пользоваться феном — он, как назло, здесь работал с минимальной мощностью и чтобы просушить такую длину, требовалось час простоять у розетки.  — Да понятное дело, просто всегда нужно иметь запасной план, на случай, если он решит проявить свою директорскую заботу.  — Отправь Кучера с утра пораньше — он песни не пишет, дежурство завтра не его.  — Так и сделаем, скорее всего… Ну иди сюда.  Мужчина переворачивается на живот, тянет руку к жене, гладит едва ощутимо по спине, как бы зазывая, давая понять, что хватит волосы свои шикарные натирать, пора и ему время уделить.  — Сейчас, Юр. Ты же не хочешь на подушках мокрых спать?  Хихикает от его пальцев, что вдоль позвоночника пробегают, а самой уже не терпится к нему под одеяло залезть, но ведь и правда с сырыми спать приятного мало.  — Разве что, от моих слёз…  — С чего это?  — А ты догадайся.  Юра поднимается на колени, снимая с себя майку и решает воспользоваться тем, что жена сидит спиной и не ожидает его ласки.  — Понятия не имею, опять свои драматические способности включаешь?  — Не совсем их… — Юра подкрадывается и целует обнажëнную шею, как кстати жена все волосы на бок перекинула.  Вздрагивает от неожиданного тепла губ и колкости заросшего мужа.  А он забирает, наконец, из рук её полотенце, откидывает подальше и продолжает ласки. Ладонями по плечам, вдоль талии, обводит любимые изгибы, до бëдер спускается и обратно ведëт, сжимая чуть сильнее, заставляя жену прогнуться ему навстречу.  — Ммм, кто-то сегодня в духе? — Аня хочет повернуться, но он не даёт, прикусывает тихонько бледную кожу, тут же зализывая и целуя уже рядом с ушком.  — Когда ты рядом, я всегда в духе, ты же знаешь…  Шепчет специально, знает, как она от его такого тона тащится, мягко обхватывает губами её мочку, проходится языком по серебряной серëжке, что сам ей и дарил. —  Погасить свет?  Аня уже поняла, чем их продуктивный день окончится и совершенно ничего против не имеет. Тем более, что она была ему должна, как муж сам выразился. Он пошутил, фактически, но она то знает, что долго без близости они просидеть тут не смогут, вот и ловит момент, даже не думая отказывать. Скоро и так дочь придет, и без того людный дом станет вообще невозможным местом для уединения.  — Давай только ночник оставим… Хочу видеть тебя.  Аня поднимается, чтобы выключить небольшую люстру под деревянным потолком, а Юра быстро заменяет этот свет на более приглушëнный.  Комната погружается в уютную атмосферу — за большим окном тихая северная ночь, усыпанные снегом ветки заглядывают в помещение. Вокруг царит лёгкий беспорядок — раскиданные вещи, листки с нотами, полки уставленные баночками для душа и книгами, на столе бутылка коньяка, содержимым которой, Юра не так давно отогревал жену и дегустировал сам.  Они смотрят друг на друга с огоньками в глазах, уже предвкушая близость. Юра откинулся на спинку кровати, ждёт жену, поглаживая наполовину вставший член через тонкую ткань пижамных штанов. А Аня решает поиграть — останавливается у подножья и медленно проводит руками вдоль тела, по шее и обратно вниз — трогает бëдра, чуть разведя их и потихоньку снимает футболку, оголяя кожу сантиметр за сантиметром. Тазовые косточки, чуть впалый животик, немного выступающие рëбра, аккуратную грудь…  У Юры с каждым её движением глаза всё темнее, уже кончики пальцев покалывает, так хочется её коснуться.  — Иди сюда, зай…  Зовёт хрипло, выжидая, пока она стянет штанишки, оставшись в одном нижнем белье. Сам не спешит раздеваться, сегодня хочется растягивать удовольствие как карамель.  Наконец заполучает её в свои руки, такая мягкая и податливая, на каждое движение отзывается, предугадывает следующее, ластится. — Как ты хочешь? — Целует мягко в губы, оглаживая талию и прижимая к себе грудью. Они стоят на коленях посреди кровати, Юра пока думает с какой стороны им подойти, как получить максимум.  — Нежно и долго… Аня улыбается, обвивает руками шею мужа и тихо мычит ему в губы, когда сильные и такие большие, по сравнению с её, ладони, опускаются на попку. Юра только согласно кивает на её желание, сжимая приятные округлости и тут же заглаживая чуть покрасневшую кожу.  Как хорошо, когда у обоих настроение совпадает, когда после целого дня в музыке и общении, можно спокойно насладиться друг другом.  — Тогда иди ко мне. Музыченко опускается на кровать, утягивая жену на себя. Поцелуи мягкие, еле чужих губ касаются, он проводит порой языком, увлекая в игру и Аня отдаётся этому порыву. Целует сама, но не долго остаётся править — он перехватывает инициативу, руками уже под резинку трусиков пробирается, продолжает оглаживать любимые формы, а языком вылизывает еë, проводит по ряду ровных зубов, оглаживает губы поочередно и снова врывается внутрь, чуть до гланд не достаёт своим напором. Девушка уже вся извивается, пахом трëтся о Юрин стояк, который штаны бы уже палаткой натягивал, если бы она сверху не давила. Руками опирается по обе стороны от его головы, а хочется обнимать в ответ, ласкать.  — Так люблю тебя…  Он разрывает поцелуй с неприличным звуком и произносит куда-то в волосы, её аромат пьянит и дурманит сильнее всякого алкоголя. Заставляет её подняться, так как уже физически больно становится терпеть. Оттягивает резинку штанов, освобождая член и Аня тут же заменяет его руку своей. Склоняется обратно, чтобы весь обзор только собой занимать и сжимает в ладони горячую плоть, проводит мягко по всей длине, собирая с головки капельки смазки. Юра чуть жмуриться, ловит каждое её движение, что возбуждением волнами накрывает. Дыхание уже сбито, выдыхает горячо, когда Аня вдруг решает полностью всё взять в свои руки и, отодвинув краешек белья, пачкает своей влажностью его член.  — Какая ты у меня самостоятельная…  — Я так хочу тебя… Девушка с всхлипом опускается на него, принимая в себя сантиметр за сантиметром. Поднимается, показывая себя во всей красе, позволяя ему обхватить руками грудь, гладить сосочки, перемещая ладони на талию и помогать насаживаться. Они входят в мерный темп, Аня чуть покачивается, откидывая голову и касаясь кончиками волос Юриных бёдер.  — Такая красивая… — Он нажимает, заставляя глубже опуститься и тут же тянет обратно, увеличивает амплитуду её движений и Аня не сдерживается и громко стонет его имя, когда член внутри проезжается по самым нужным местам.  — Тише, тише, Анечка! За одной стенкой спит Рулëв с Альтаиром, за второй — чета Личадеевых. Что ж, им уже приходилось выслушивать скрип кровати и заглушëнные стоны Ани. Теперь, похоже, была их очередь стать посящëнными в личную жизнь фронтмена.  Ещё через два плохо сдерживаемых «Ах!» своей супруги, Музыченко тормозит и просит возмутившуюся Аню, встать.  Стягивает с себя всё ещё наполовину надетые штаны и с неё насквозь мокрые трусики.  — Повернись, зайка. — Целует быстро в губы и давит на поясницу, давая понять, чего хочет.  Аня послушно встаёт в позу, облокотившись на подушки локтями и вздëрнув попку. Юра не сдерживается, один раз отвешивает звонкий шлепок и тут же скользит внутрь. Было уже не до нежностей, слишком растянутое удовольствие бьёт по голове, вынуждая совершать всё более резкие движения. Аня заходится в стоне, когда муж оттягивает её волосы на себя, вынуждая подняться и, ускоряя темп, закрывает ладонью её рот.  — Хочешь, чтобы весь дом слышал, как я тебя трахаю?  В ответ только томное мычание и закатанные глаза супруги. Она подходит к оргазму, умоляла бы не останавливаться, но он крепко держит ладонь, не позволяя ей издавать ни единого слишком громкого звука. Сам уже рычит от её узких стенок, сжимающихся вокруг члена и закинутой ему за голову руки, которой она то и дело оттягивает в ответ его волосы.  — Давай, кончай со мной!  Неприличные звуки разлетаются по комнате, мужчина уверенно подводит их к черте, взяв быстрый и идеально равномерный темп. И они пересекают еë. Юра обхватывает дрожащее тело жены, что неконтролируемо выгибается и удерживает рядом, не позволяя соскользнуть с члена. Сам же парой рывков доводит себя до оргазма, сжимая зубы так, что больно становится, а в глазах темнеет на секунду. Аня чувствует в себе пульсацию горячей спермы и тихо, с наслаждением, ловит последние волны.  Они откидываются обессиленно на кровать, тяжело дыша и вздыхая. Аню всё ещё бьëт мелкая дрожь, коленки чуть ли не стучат друг об друга. Юра же пытается успокоить ноющие мышцы, ощущение как после марафона, только в миллиард раз приятнее.  — Дай водички, пожалуйста, — Аня шепчет, стараясь отогнать подступившую тошноту от пересохшего горла.  — Держи, — Юра протягивает бутылку негазированной, что стояла на тумбочке у кровати. Они всегда держали её тут, чтобы если ночью захотелось пить, не тащиться на первый этаж.  — Это было охуенно. Спасибо.  — Тебе спасибо, дурочка!  Они смеются, Юра хочет спуститься покурить, но Аня его не пускает, позволяя сделать это у окна. Выкуривают одну на двоих, девушка, укутанная в одеяло, счастливо улыбается и крадёт у мужа мимолëтные поцелуи. Уже утром получают от соседей по комнатам косые взгляды, но старательно делают вид, что ничего не понимают и ни в чём не виноваты. Только хорошее настроение и блаженные улыбки выдают, что очень то виноваты, но фиг сознаются.