Карельская мечта

Вечер. В мокрых цветах подоконник. Благодать. Чистота. Тишина. В этот час, голова на ладонях, Мать обычно сидит у окна. Не откликнется, не повернётся, Не подымет с ладоней лица. И очнётся, как только дождётся За окошком улыбки отца. И подтянет у ходиков гири, И рванётся навстречу ему. Что такое любовь в этом мире, Знаю я, да не скоро пойму. В.Д.Берестов.       Сегодня чета Музыченко просыпается особенно счастливой, ведь к ним наконец приедет дочь. Анна Высочина - хорошая подруга их семьи и администратор в их тату студии, довольно часто сидит с Лизой, пока знаменитые родители занимаются своими важными делами. Было уговорено, что ребята пока заселятся, пока наладят быт, а через недельку-другую как раз и Аня в гости приедет и дочу им привезёт. Помимо неё, в добровольных няньках были бабушки, тëтя и ещё парочка хороших друзей — приходится обзаводиться такими связями, когда туры длятся по пол года. Сначала молодых родителей это очень напрягало, но со временем так привыкли, что уже воспринималось как норма - оставлять дочь с близкими людьми. Благо, в век интернета, расстояние часто бывает не помеха для общения и онлайн встреч. Зато потом какое счастье, наконец увидеться в живую и проводить как можно больше времени всем вместе, ловя буквально каждую секунду общения с самыми дорогими людьми.  — Доброе утро, Лёш. Давай я сегодня на готовке? — Аня заходит на кухню ни свет ни заря и забирает у Лёхи Храмова нож, которым он уже собирался нарезать хлеб для тостов.  — Доброе, а чего это вдруг?  Мужчина удивляется, но очень охотно отдаёт бразды правления по кухне — ему только в радость не вспоминать все свои кулинарные способности.  — Лиза с Аней приедут к обеду, хочу чтобы мою еду поела, а то ты ещё наготовишь тут…  — Эй! Я вообще-то холостяк со стажем, в жрачке понимаю!  Аня снисходительно улыбается и достаёт всё необходимое для своих фирменных оладушек. Все пропорции придётся увеличить, иначе голодные друзья съедят всё задолго до того, как приедет самый ожидаемый в этом доме гость, ради которого, собственно, это всё и затевалось.  Параллельно завтраку запекает в духовке картофель, который будет в самый раз к вчерашнему шашлыку, с любовью приготовленному Сашей Боном и Юрой, на мангале. Аня просто не переставала удивляться многозадачности своего мужчины — он в день успевал всё на свете и даже больше. И песни записывать, и с друзьями выпить, и ей время уделить, и вкусную еду приготовить, а вечером ещё и сексом заняться, для закрепления продуктивности. Ей бы такие безграничные способности электровеника, а то только на пол дня батареечки хватает, что к вечеру уже хочется тратить силы лишь на бокал вина и любимый сериал.  — Никто не видел мëд? Мы же брали специально…  Аня рыскает по шкафчикам в поисках природной сладости, пока коллектив дружно уплетает вкуснейший завтрак. Такие моменты совместного приёма пищи очень сближали — успевалось обсудить важные дела и просто обменяться новостями за приятным занятием. Но вот ребятам было хорошо использовать как соус сметану, а Ане хотелось побаловать дочь чем-то сладеньким. Всё-таки те пирожные, что нашли Юре взамен на его любимые, исчезли в тот же день, как их вызволили из магазина и теперь, кроме жвачек, из вкусняшек не было ничего.  — Так Вадик же разбил, забыла? — Откликается Кикир, особо ржавший тогда над ситуацией, и тут же прихлëбывает горячий чай.  — Блять, Рулëв, вот вечно ты…  — А я чего? Ботинки скользкие и вообще…  — И вообще, и вообще! Ешь уже молча.  — Спасибо.  — На здоровье!  Девушка выходит из кухни, протопала бы, но мягкие носки не позволяют, а дверью хлопнуть не решается — не красиво будет ни с того ни с сего своë «фи» показывать. Вот постоянно так — хочешь что-то сделать, а получается, как всегда, через одно место.  Поднимается в комнату и сама себя не понимает — эмоции зашкаливают. Такая злая на Вадика, на саму себя, что не проследила и не купила чего-то вкусного специально для Лизы. Злость медленно переходит в печаль и обиду и Аня уже в шаге от того, чтобы расплакаться, но в комнату входит муж.  — Ты чего, зай? Из-за какого-то мëда так расстроилась? — Ему не составило труда сложить дважды два и предвидеть и состояние жены и её намерения отсидеться в комнате. Позволить ей разбираться в себе самой просто не мог — иначе закопается конкретно, замкнëтся, ещё и его успеет обвинить, вместе со всеми на свете.  — Да это… Да Юра! — Закрывает устало лицо ладошками и тихо всхлипывает. Хочет объяснить ему все свои переживания и чувства, но от того, что анализирует их, становится только хуже.  — Нет, Аня, только не надо плакать, пожалуйста! — Как же Музыченко не любил её слёзы — просто сердце разрывалось, когда любимые, такие большие и красивые глаза влагой наполнялись. В миг оказывается у стула, на котором сидела любимая жена с уже подрагивающими плечами. — Расскажи, что именно тебя расстроило? То, что нет сладкой заправки к оладьям или что?  Юра, прежде чем начать успокоительную терапию, хочет хотя бы понять чёткую причину слёз. Опускается перед ней на корточки и мягко отнимает руки от лица. Глаза уже красные, глядит как ребёнок, ну вот копия Лиза сейчас. И за что ему эти две невозможные девчонки достались? Готов был ради них горы свернуть, лишь бы расстроенные моськи их не видеть, а только довольные.  — Да я и сама не знаю, Юр! — Всхлипывает, действительно уже себя не понимая. Всё же только с утра было замечательно. Дочь у них не такая и сладкоежка, да и мёд не любит особо, Аня сама за фигурой следит, много сахара себе не позволяет, а тут… Взяла и расклеилась на ровном месте, буквально по щелчку пальцев и без особой причины.  — Просто хотела Лизку порадовать, да и как-то… Ох, сложно всё.  Юра только улыбается в ответ, гладит по рукам, коленку её острую целуя. Любил, когда жена такая настоящая, без наигранности, без скрытности. Просто обнажëнная душа, которую он уже наизусть выучил, но всë равно каждый раз, да что-то новое для себя открывал.  — Хочешь, можем хоть вечером в магазин поехать вместе с Лизой и она выберет себе, что пожелает и ты тоже. Хочешь?  — Не надо, она и так устанет после дороги, да и мы ездили недавно уже… Вон, хлопья есть со вкусом мëда, их и поедим.  Он смеётся, просто не выдерживает её переменчивости — женщина и этим всё сказано. Насколько бы Юра не любил капризы и слёзы, но терпеть это от своих девчонок был готов хоть целыми днями. Как говориться, чем бы не тешелись — лишь бы рядом были, а там уж он их успокоит. Аня же заражается его смехом, тоже улыбаться начинает, гладит по голове, пальцы в чуть грязные волосы запуская. Такой он у неё хороший — понимающий, сочувствующий. Сама себе завидовала, ведь влюблена по уши, словно в первый день.  — Спасибо тебе. Пойдём к ребятам, а то ещё подумают, что я обиделась.  Супруги поднимаются, оставляя на губах друг друга лëгкий поцелуй и спускаются довольные, как ни в чëм не бывало.  Анька с Лизой приезжают, как и обещали, к двум часам дня — радостные, сразу тепло одетые и с гостинцами в виде бабушкиных закаток.  Лиза как повисла на шее у папы, выбежав из машины, так и не хочет отпускать. Сначала поцеловала маму, обнимая со всей своей детской отдачей, а потом вцепилась в закружившего её на месте отца. Никак не могла разорваться между двумя родителями, в итоге притянула обоих за шею, устраивая дружные целовашки.  — Дочь, мне песни писать надо. — Юра сидит на диване, командуя процессом записи без инструмента в руках, зато с маленькой обезьянкой на коленях.  — Ты и так это постоянно делаешь!  Девочка наигранно надувает губки и скрещивает руки, вот ведь понахваталась от родителей — маленькая их копия. Причём и не сказать кого в ней из них больше — они просто создали свой идеальный синтез и гордились этим больше всего в жизни.  — Хорошо, но только на сегодня я весь твой, а завтра же сяду за скрипку. Мы тут таких песен напридумывали! Хочешь же послушать?  Тискает её, легонько рёбра пересчитывая и их сугубо взрослый дом наполняется, наконец, задорным детским смехом.  — Не хочу, папа, отстань!  — В смысле не хочешь, я для кого стараюсь?  Юра аж застывает на месте, но резко передумывает воспринимать её слова всерьёз. Это она специально обижает, чтобы лезть с щекоткой прекратил, а мужчина уж успел испугаться, что родная дочь не желает творения родителей оценивать. Но всё равно ведь она их самый первый и самый искренний слушатель, что бы ни сказала — намотают на ус и не упрекнут в безвкусии.  — А мама где? — Оборачивается, оглядывая большую комнату наполненную музыкальным оборудованием, мебелью, заваленную всяким хламом и толпой родительских товарищей.  — Сейчас поищу, пойди пока к дяде Кикиру.  Лиза на это очень охотно соглашается — Сашу она действительно считала своим дядей и любила его больше всех папиных друзей. Не зря же он её из роддома маленькую забирал и подарки на день рождения самые крутые дарил. А ещё — с ним можно было бесконечно обсуждать игры и всякие компьютерные штуки, в которых она и научилась разбираться благодаря ему.  — Смотри, какая у меня Любаня новая.  Кикир хвастается новëханьким басом, усаживая Елизавету Юрьевну на свой стул, чтобы получше разглядела инструмент.  — А можно поиграть? — У девочки аж глаза загораются, тянет пальчики к струнам, но замирает в последний момент, ожидая разрешения. Это её папа приучил, что нельзя без спроса какие-либо инструменты использовать, а то беда бы пришла их студии, если бы Лиза дëргала и тыкала там, что хотела.  — Можно, только не порежься.  Бас смешивается с ненавязчивым звуком аккордеона, который лениво перебирает Пашка, одной рукой поедая Анины оладьи, а второй умудряясь репетировать будущую песню. Получается нескладно, а Лизе нравится, дёргает струны, выбивая всё новые бьющие по ушам звуки и хохочет.  — А на барабанах можно? — Поднимает голову на Диму, что сидит за стойкой, уставившись в телефон.  Но только он открывает рот для ответа, как в комнату входит Музыченко и приглашает дочь к столу, который так старательно накрывали Ани.  — Да, мамочка, спасибо, очень вкусно!  Лиза уплетает за обе щеки, проглатывая заодно и буквы, а Юра стоит, обнимая жену сзади и улыбается ей в волосы. От неё пахнет любимыми духами, вкусной едой и чуть сигаретами — самый родной для него запах, обозначающий, что это и есть дом, а жена рядом и можно быть спокойным.  — Вот видишь, всё прекрасно! А ты переживала.  Шепчет тихо, чтобы только она слышала и в который раз улыбается, такая его Аня — Аня. Навела кипиш, налила слёз, а в итоге всё получилось как нельзя лучше и повода для переживаний, как оказалось, не было.  Вечер проводят максимально продуктивно: устраивают Лизе экскурсию по дому и его окрестностям, позволяют поиграть на каждом инструменте, при этом получив от неё важные замечания, что аккордеон слишком неудобный, скрипка режет уши, а барабаны в самый раз. Так вот куда нужно было дочь отдавать, а не в класс скрипки, такие уроки она бы не прогуливала. Завершают день всеобщей игрой в шарады, с заданиями из интернета, по типу — «прокукарекай под столом». На удивление было весело всем, коллектив массово впал в детство, желая развлечь одного ребёнка, а в итоге пробудив в себе своего внутреннего.  Ложатся спать за полночь. Семья Музыченко залезают втроëм на кровать, устраивают массовые обнимашки и тут же получают выговор от мамы, что забыли Лизе почистить зубы. В итоге Аня с дочкой уходят в ванную, а Юра залипает в инстаграм, успев залить в сторис парочку весëлых видео, подогревая интерес слушателей. И задерживается на новых совместных селфи с семьёй и друзьями.  Девчонки возвращаются быстро, смеясь с чего-то и вместе заваливаясь на папу, выхватывая из его рук телефон. Ещё минут двадцать стараются найти удобное положение для сна, то и дело случайно врезая кому-то в темноте и шëпотом переговариваются, пока Аня не посмотрела на часы и удивилась времени.  — Всё, тихо, спим!  — Спокойной ночи, мам, пап.  — Ты уже говорила.  — Спокойной ночи, доченька.  — Ну, папа, и ты скажи! Юра терпит легкий удар ножкой в бок, притворно застонав и тоже, уже в третий раз, желает хороших снов.  Укладывают Лизу между собой, взявшись за руки и одновременно обнимая её. Так спокойной было на душе и радостно. В этот момент самыми счастливыми на свете себя чувствовали и всё равно, что будет завтра, ведь завтра будет только лучше.