I’m a pirate, after all

И что дальше?        Что теперь?        Это конец или начало?        Хонджун заперся в своей каюте, кажется, неделю назад, и уже долгое время не выходил на свет, чтобы ощутить морской бриз и шершавую поверхность штурвала. Он приказал кому-то вести «Горизонт» к берегам Кубы, лишь бы поскорее убраться от чёртовой Испании. Королевский флот, слава дьяволу, не смог среагировать быстро и собрать свои силы после нападения змея, а потому они ещё медлили, что давало пиратом небольшую фору.        В капитанскую каюту не пробирался свет, и мужчина лежал на своей кровати, бездумно уставившись в потолок. Всегда энергичный и деятельный пират сейчас не мог пошевелить и пальцем.        Сонхва больше нет.        Казалось, что он до сих пор был здесь. Вот же, прямо сейчас стоит за закрытой дверью и отчитывает капитана за его бездействие. Он, наверное, поворчит ещё минут пять, а затем, отбросив безуспешные попытки привести Кима в чувства, уйдёт на палубу, где гордо встанет за штурвалом как главный помощник капитана. Затем Хонджун, конечно, выйдет из своей норы и встанет около Пака, чтобы выслушать от него поток нравоучений. А под вечер они соберутся в каюте, забудут о званиях и будут делить мечты на двоих, попивая добротный ром. Мечты о бесконечных морских просторах и богатствах, о любящих девушках и великой силе, о загадках и нераскрытых тайнах.        Хонджун резко поднялся с кровати, оглядываясь в поисках призрака. Глаза забегали по углам в попытках найти нужного человека. Но воображение его снова занесло не туда, и мужчина обнаружил, что был один, потому что Сонхва действительно больше нет.        Интересно, как он? Справляется? Наблюдает? Или, может, планирует своё грандиозное возвращение на корабль?        Ким взревел от боли и опрокинул стоящую рядом с кроватью вазу. Пират часто задышал, смотря на осколки. Хотелось попрыгать на них, затанцевать, лишь бы прогнать ненавистные иллюзии и ощутить хоть что-то, помимо разросшейся в душе пустоты. Он — чёртов капитан, который должен вести свою команду только вперёд, оставляя погибших позади, но сохраняя их в сердце. Но как? Как это сделать? Как пересилить себя и снова прикрыться напускной уверенностью?        У него просто не осталось сил. Чёртовы слёзы покатились по щекам, и Хонджун не мог остановить их, сколько бы ни промачивал глаза рукавом рубашки. Он не помнил, когда так постыдно плакал в одиночестве в последний раз. Должно быть, лет десять назад, когда взрослые пираты избивали его единственных друзей за непослушание.        Не осталось сил быть заложником мёртвых душ. Не осталось сил, чтобы пережить предательство.        Ким до сих пор помнил, как он намеревался спасти Сонхва из пасти чудовища, но цепкие женские руки с немереной силой потащили его назад, опрокидывая на землю. В Хонджуне смешались ярость и недоумение. Он тогда обернулся на предсказательницу и увидел в её зелёных глазах страх и мольбу. Интересно, страх за кого? За него или Сонхва? За их миссию? А может, страх за свою собственную шкуру? Да, это вполне было в её духе.        А что насчёт мольбы? О чём она молчаливо просила Хонджуна в те страшные и смертельные минуты? Было ли это «прошу, не вмешивайся в ход судьбы» или «молю тебя, капитан, не совершай ошибку»? Тогда Ким, не сумев что-либо прочитать в её лице, наорал на неё, а когда «Горизонт» подплыл ближе и забрал выживших, он закинул её в самую дальнюю и тёмную каюту, оставив при Кастильо лишь карты и шифр Левассёра. Это же её задача — заниматься дешифровкой послания и направлять Хонджуна за ключами, тогда пусть и занимается этим до посинения, пока не выдаст результат.        Пират всё прекрасно видел за пеленой слёз. Он лишь злился на себя, что не разглядел этого ранее. Рико Кастильо волнует только две вещи: её собственная жизнь и выполнение миссии. Ребёнок судьбы, которому была дарована вторая жизнь по воле морского бога. Разумеется, она будет цепляться за этот шанс, сметая на своём пути всё: людей, веру и чувства.        Ким съёжился, сидя на кровати. Как он мог совершить ошибку и довериться кому-то, кроме команды? Капитан почти отдал ей своё истерзанное сердце в надежде, что она огородит его руками и исцелит. Он, чёрт возьми, признался самому себе, что Кастильо для него не чужой человек, а даже кто-то близкий. Кто-то, кому можно доверить свои слабости и рассказать о самых тёмных мыслях.        И эти чувства разрывали Хонджуна. Если он взглянет ей в глаза и спросит, зачем она так поступила с ним, то предсказательница, скорее всего, опять сошлётся на судьбу. Скажет, что видит на многие века вперёд и просто не может нарушить ход истории, даже если речь идёт о спасении одного человека. Так ли маленькая жизнь одного пирата может нарушить планы судьбы? О-о-о, капитан в этом очень сомневался.        Мужчина поднялся, застегнул рубашку. Накинул на свои плечи камзол цвета крови, прошёлся рукой по волосам. Пора приходить в себя и идти дальше. Если не ради себя, то ради команды, которая по-прежнему верит в него. Хонджун открыл дверь, впуская в каюту свежий воздух, такой родной и свободный. Лучи солнца, просачивающиеся через доски палубы, на мгновение ослепили пирата, и тогда он вдохнул полной грудью. Вся та тёмная неделя, которую он провёл на кровати, как будто испарилась, обесцветила.        Не время стоять на месте и жалеть себя.       

***

Ёсан вновь и вновь перечитывал свои заметки, а потом сминал или разрывал исписанные листы. Ничего не выходило правильно. Мужчина начинал их в надежде на то, что в них будет больше логики и фактов, чем чувств и эмоций. Но каждый раз чернилами выводилась лишь личная неразбериха.        «Заметка 3 — морской змей.        Пак Сонхва больше нет. Он смог забрать ключ из пасти чудовища, но какой ценой? Стоила ли его смерть этого?        Мы бороздим море уже неделю или дольше. Никто не признается, но я вижу по лицам матросов, что они больше не чувствуют прилива сил, с которым начинали это путешествие. Каждый задумывался над тем, стоит ли умереть за цели капитана, если в конце концов их настигнет гигантская волна невероятной мощи, посланная Посейдоном на землю. Признаться, я и сам раздумываю над этим, хотя выбирать особо не приходится. Постигнуть мучительную смерть или захлебнуться на веки вечные — что лучше? Какую погибель предпочёл бы я? Лучше, конечно, побарахтаться и побороться за свою жизнь. Но что если все мы так же, как и Сонхва, встретим свой конец в лапах морской твари?        Хотел бы я сохранять свой разум в холоде, и не позволять разгорячённому сердцу вмешиваться в ход действий. Но… это так чертовски тяжело.        Должно быть, мне нужно время, чтобы обуздать внутреннюю бурю и продолжить путешествие».        Кан взглянул на лист бумаги. В который раз он вылил на него свои переживания. Но вместо того, чтобы разорвать его, мужчина вложил лист в толстую потрёпанную тетрадь. После этого он вздохнул с облегчением. Его заметки больше не представляли научного интереса, а это значит, что он в праве сохранить их, верно?        Пират посмотрел на пустующий гамак на противоположной стороне лазарета. Признаться, ему хотелось разобраться в мотивах и поступках Рико, но переступить через себя не мог. Никто из команды не стал узнавать, почему капитан запер её в темнице. Всё итак было ясно: предсказательница провинилась в этот раз по-крупному, совершила нечто, сравнимое с предательством. Ёсан, возможно, и навестил бы её, чтобы узнать, как продвигается расшифровка послания Ла Буша, но пока всё это отошло на второй план.        Поиск сокровища Посейдона сейчас не был приоритетом, хотя время и беспощадно тянулось. Им всем нужно было немного успокоиться, собраться с мыслями, замедлить ход событий, чтобы задышать размеренно после гонки за ключами.        Ёсан решил выйти на палубу, чтобы освежиться. Ещё издалека он почувствовал лёгкое возбуждение команды, и, выйдя на свет, он понял причину такого приподнятого настроения пиратов.        Ким Хонджун в своей неизменной треуголке стоял за штурвалом, ведя корабль чрез волны и глубины. Стоял он твёрдо, но покрасневшие глаза от своих подчинённых прятал. Блондин поднялся к нему, чтобы удостовериться, не сон ли это. Он молча следил за руками капитана и его побелевшими костяшками, — настолько сильно он сжимал штурвал.        — Как ты? — только и спросил Ёсан. Они не говорили о смерти Сонхва, но невозможно было избегать этого разговора вечно. Каждый день — неизвестность, и никто не знал, кто умрёт следующим.        Сначала врачу казалось, что Ким не ответит, и только спустя добрых две минуты молчания он произнёс:        — Плохо, но справляться надо.        И Кан прекрасно его понимал.        — Мы фактически выросли все вместе. Прошли испытание старым капитаном «Горизонта», а потом и сами встали во главе. Я знаю вас дольше всех, и мне казалось, что вчетвером мы останемся до самого конца, пока не потонет этот корабль. А теперь, когда его нет, это ощущается странно и нереально. Как будто меня одурачили, понимаешь?        — Понимаю, капитан, — кивнул Ёсан, устремляя взгляд в морскую даль и ища в ней успокоения. — Если бы он был рядом, то точно раздал бы нам подзатыльники за то, что мы стоим сейчас с грустными минами и поминаем его, будто бы умер он позорной смертью.        — Точно, — усмехнулся Хонджун, — в этом и был весь Сонхва.        Он внезапно опустил свою руку на пояс и достал оттуда пистолет. Глядя на металл, он словно раздумывал над чем-то, но затем, отбросив сомнения, поднял руку вверх и без предупреждения выстрелил в небо. Пираты на палубе напряглись, услышав шум, и уже приготовились к бою, но завидев своего капитана, в смирении опустили плечи. Затем каждый из них, не сговариваясь с другими, достал оружие и последовал за своим капитаном. Вверх взвились десятки выстрелов, и Ёсан решил не отставать от других.        Пришло время принять тот факт, что их стало на одного бойца меньше. Хонджун своим выстрелом почтил его память, как верного помощника и лучшего друга, завершая вереницу терзаний из-за смерти товарища. Да, он больше никогда не прогуляется по палубе и не встанет за штурвал «Горизонта». Но пираты могут оскорбить память погибшего, если и дальше будут чувствовать горечь.        Пак Сонхва запомнился всем рассудительным и благоразумным. На него всегда можно было опереться в тяжёлые времена, и он бы без промедлений подставил своё плечо. Он был храбрым и одним из лучших. И Хонджун пообещал себе хранить память о нём до последнего вздоха, и, если получится, посвятить желание, которое он получит от Посейдона, своему другу.        Видимо, долгожданное появление капитана подняло дух команды. Матросы активнее заработали швабрами, квартирмейстер приободрился и начал громче раздавать приказы, уверенно сверкая на солнце золотым зубом, а ветер стал попутным, и «Горизонт» плыл, преодолевая волны и грусть. Да, возможно они все иногда сталкиваются с ситуациями, которые ломают пиратов изнутри, не позволяя сделать шага вперёд. Но они не были бы джентльменами удачи, если бы позволяли каждой проблеме заслонить мечты и желанную свободу.        Чон Уён, уловив общий настрой, расщедрился и потратил все силы на приготовление праздничного ужина по случаю возвращения капитана из хандры. Под вечер выкатили бочки с вином, которое заполнило глотки. Откуда-то заиграла музыка. Пираты веселились: даже находясь на испанской земле, некоторые из них всё равно смогли ускользнуть от лап короля и его собак. Да даже если бы испанцы гнались за ними на всех парусах, то плевать хотели эти мужчины на страх. Они бы сели на пушки и со смехом сшибали вражеские корабли, — настолько в этот вечер команда была бесстрашна. Правда, Уён, скоро опьянев, хотел с кем-то подраться, когда пираты усомнились в том, что он выжил после шальной испанской пули, но другие его вовремя остановили. Ёсан вновь закрылся в лазарете, потому что пить ему было тошно, а Хонджун лишь наблюдал за всей суматохой на палубе издалека. Ему не хотелось топить свои эмоции в вине, и к тому же, рядом не было его постоянного компаньона на случай глубоких вечерних разговоров.        Ким одёрнул себя. Нельзя. Нельзя поддаваться. Он станет сильнее прежнего, чего бы ему этого не стоило.        Дождавшись, когда веселье достигнет пика и станет до невозможности шумно, мужчина спустился вниз. Раз сегодня день принятия важных решений, то следует под конец принять ещё одно. Поэтому сейчас капитан направлялся к той самой дальней каюте.        Здесь было темно и сыро. Скверное и пугающее местечко. Парочка крыс рискнули кинуться под тяжёлые сапоги пирата, но мужчина, грозно топнув ногой, спугнул их, чтобы не мешались на пути. Вот уже замаячила знакомая дверь. Хонджун запер Рико и отдал ключи на сохранение Уёну, чтобы он приносил ей хотя бы воду. Тогда пират руководствовался гневом и желанием наказать предсказательницу за поступок так, как проделывал иногда с самыми гнусными предателями команды. Однако дверь каюты в этот раз почему-то был приоткрыта, и Ким услышал за ней какой-то шум, который скрывался за радостными криками и воплями с палубы. Пират замедлил шаг, прислушиваясь. Подойдя ближе, он стал различать голоса и чьё-то мычание.        — Грязная портовая шлюха, ты же прекрасно знала, что не стоит расстраивать капитана, верно? Ты собственноручно убила главного помощника? Отвечай!        Послышался резкий вскрик, а затем жалкий скулёж.        — Она меня за палец укусила!..        — Так держать надо сильнее!        — Если и так, то что? На что вы способны, щенки?        Она рассмеялась. Немного сдавленно, слабо, но всё же рассмеялась. После этого раздался звон пощёчины, а затем — снова мычание, на этот раз более агрессивное. Чей-то ремень упал на пол, по доскам рассыпались пуговицы.        Хонджун колебался. Не этого ли он хотел? Чтобы ей было больно и скверно, прямо как ему? Чтобы она пережила эта, а затем перешагнула, оставив на сердце раны?        Мужчина мотнул головой, распахивая дверь. Подобной участи он ей точно не желал, даже если бы она приставила к его горлу одной ночью лезвие ножа. Кажется, он попал в заранее заготовленною девушкой ловушку.        Их было двое. Один с повязкой на лбу держал Кастильо за руки, наблюдая за тем, как другой стягивает с себя штаны. В каюте стоял аромат пота и страха, но боялась точно не жертва. Мужчины под общую суматоху решили наградить себя, и как удачно сложились обстоятельства, что на корабле была женщина, которую почти никто не посещал.        — Вон пошли, — произнёс Хонджун, не повышая тон. Пираты обернулись и застыли в недоумении, и тогда капитану пришлось прикрикнуть: — Я сказал, пошли вон отсюда!        Они, словно очнувшись, бросили предсказательницу на пол. Послышался её болезненный стон. Тот, что с повязкой на лбу, вылетел из каюты сразу (Ким ему даже дорогу услужливо уступил), а другой пират, борясь со спущенными штанами, упал к ногам капитана. Хонджун опустился и, взяв пирата за сальные волосы, притянул к себе, чтобы он слышал каждое слово:        — Поверь, ты и твой дружок ответите за то, что посмели притронуться к нашей гостье. Пшёл отсюда!        Он швырнул пирата на пол, и тот, захлёбываясь в соплях и бормотаниях, поспешил ретироваться из каюты.        Ким прикрыл дверь, опершись на неё спиной. Стало тихо, и теперь ему предстала полная картина.        Рико сидела в углу с расстёгнутой рубашкой, на которой не было пуговиц. Приоткрывался вид на её мерно вздымающуюся грудь, но пират не смотрел туда. Под её носом запеклась кровь. На пальцах и досках тоже виднелись алые капли, и мужчина чувствовал, как забытое чувство вины начинает скрести его сердце ядовитыми когтями. Она была бледна и знатно похудела за неделю нахождения в заключении. Кудри давно спутались, а лицо её осунулось, делая зелёные глаза ещё больше.        — Пришёл поиздеваться, капитан? Смотри, я вся твоя, — она хохотнула, придержавшись за бок. — Интересует гадание на любовь или на смерть?        Хонджун оттолкнулся от двери и приблизился к ней. Девушка всё продолжала улыбаться, пытаясь утереть вновь подступившую кровь из носа. Он молча подал ей платок, но она продолжала утираться рукавами рубашки как дикарка.        — Представляете, капитан, я тут решила погадать, а эти пьяные свиньи ввалились сюда, как к себе домой. Знаете, я думала, что Уён снова принёс воды и жалкий кусок хлеба, но они оттолкнули поднос и приказали мне заткнуться. Представляете, капитан, приказали, да ещё и мне, ха-ха-ха!        Это «капитан» неприятно резало по ушам. А ещё резал тот бред, который она несла без остановки.        — Такие жалкие, они боялись, что я убью их, и начали избивать. А потом решили, что я слишком лакомый кусочек, — продолжала она со сверкающими глазами, — и будет слишком грустно, если они испортят моё прелестное личико… Но они — не вы, капитан, я не могла отдаться им просто так, понимаете?        — Прекрати, — сморщился Хонджун. Ему было больно.        — Я каждый день сидела с этим шифром, обращалась к высшим силам, и у меня даже получилось! Хотите послушать, что нашептали мне Арканы? Я не помню, сколько раз теряла сознание и захлёбывалась в знаниях, но вы же пришли за тем, чтобы узнать об этом, не так ли?        — Рико, — он попытался воззвать к её рассудку, но казалось, что она уже далеко не здесь.        — …и каждую чёртову минуту я думала о том, что не заслуживаю ходить по этой земле и тянуть остальных за собой в яму. Я всё рассуждала над тем, как мне заслужить обратно всеобщее доверие, за которое я боролась всеми правдами и неправдами. Я — полная дрянь, посмотрите на меня, капитан, — девушка развела руки в стороны. — Во мне собрана вся мерзость этого мира. Я-я… я ненавижу себя. Ненавижу за то, что мне предназначено охранять судьбу и всего лишь направлять других. Понимаете, капитан? Вы ведь понимаете? Я не могла ничего сделать…        Последнюю фразу девушка проговорила, захлёбываясь в слезах. Ким отвернулся. Ему было тяжело, очень тяжело. Казалось, что вот, предсказательница сидит перед ним на грани сознания и раскаивается. Но всегда так трудно преодолеть злость. Легче сохранить обиду и дождаться, пока другой припадёт к твоим ногам в мольбах о пощаде. Да, верно. Так намного легче. Всю эту неделю, ровно с того момента, когда он последний раз видел перепуганное лицо Сонхва, он копил в себе эту обиду, вынашивал и лелеял её, как единственного ребёнка.        Но что теперь? Теперь он не мог произнести даже одного обвинения.        — Почему? — его голос охрип, и мужчина поспешил повторить: — Почему ты это сделала?        Интересно, что она ответит ему в этот раз?        — Одним вечером я всего лишь захотела посмотреть на твою судьбу, — её голос был тихим, но Хонджун прекрасно слышал каждое слово. — Плохая привычка — копаться в чужой жизни, никак не могу от неё отделаться. Мне выпала десятка мечей, — девушка быстро смогла найти потрёпанную карту и показала её мужчине. Видимо, она много раз сминала её и собиралась разорвать на мелкие части. — Может, для вас это просто картинка, но для меня — целая история. История о преодолении себя в попытках стать сильнее и получить желаемое.        Пират резко встал.        — Я слышал это много раз, — сказал он, направляясь к двери. Видимо, зря он пришёл.        — Хонджун, ты бы погиб! — закричала она. Это был первый раз, когда она назвала его по имени за эту ночь. — Если бы не тогда, то в будущем! Как же ты не можешь понять-        — Да, я не могу этого понять, — резко ответил капитан, разворачиваясь. — Я не могу понять, как можно утаивать секреты этого мира и не пытаться противостоять им. Ты решила прогнуться под судьбу, вообразила, что ход истории изменить невозможно. Что ж, здесь наши веры расходятся.        — О-о-о, нет, — засмеялась Рико. Опираясь о стены каюты, она поднялась, еле держась на ногах. Девушка подошла к нему настолько близко, что между ними оставалась расстояние в пару сантиметров. — Я знаю, о чём говорю. Никогда не думал прожить хоть день в моей шкуре? Ты видишь смерть и страх вокруг, но знаешь, что ничего с этим сделать не можешь. Думаешь, я не пыталась? — она повысила голос. — Не пыталась переиграть смерть и спасти других людей? Все мои попытки и ошибки научили меня одной простой истине.        — И какой же? — Хонджун смерил её взглядом.        — Предотвращая одну смерть, ты притягиваешь к себе другую. Это круговорот, который не под силу остановить ни тебе, ни мне.        Они оба замолчали, не желая сдаваться. Гордость, чёртова гордость. Человек, который заговорит первым, представит все свои слабости на обозрение другому.        — Мне жаль, — прошептала Кастильо. — Я никогда не желала Сонхва такой участи, никому из вас. Всю эту неделю я только и думала, как искупить свою вину, но похоже, что этот груз останется со мной до самой смерти. Прощения я заслужить не смогу, но хочу, чтобы ты знал: если бы была возможность, я бы отдала свою жизнь вместо него.        Вот оно. То, чего он никому не мог объяснить, сколько бы ни пытался. Смерть других людей — это как тяжёлый якорь, который ты всё пытаешься тащить по морскому дну. Он тяготит тебя, заставляет зубы скрежетать, но бросить его ты не можешь, потому что стыдно. Стыдно из-за того, что ты причастен к погибели напрямую или косвенно.        Капитан прошёлся руками по лицу. Его разрывало изнутри. Он прекрасно знал это чувство, и был знаком с ним ещё с малых лет. Мужчина и подумать не мог, что когда-нибудь встретит человека с подобной ношей.        — Последний шанс, — произнёс Хонджун. Рико посмотрела на него покрасневшими глазами.        — Что?        — Я даю тебе последний шанс доказать самой себе, что ты не просто ребёнок судьбы, но и обычный человек со своими страхами и мечтами, — пират снял с себя камзол и накинул его на женские плечи, прикрывая грудь. Кастильо наблюдала за его действиями с широко распахнутыми глазами. — Отправляйся в мою каюту, я принесу таз с пресной водой. Промоешь раны, а затем всё расскажешь.        Тёплая рука опустилась на женскую спину, чуть подталкивая предсказательницу идти. На негнущихся ногах она шла вперёд, стараясь не упасть. Ей казалось, что капитан, да и «Горизонт» для неё потеряны навсегда; казалось, что после всех битв она, как и планировала раньше, тихо скроется, ни с кем не попрощавшись. Девушка не помнила, как прошлась по ступеням, как перешагнула через пару спящих тел и, наконец, как оказалась в капитанской каюте. В последний раз здесь Ёсан, Сонхва, Хонджун и сама Рико обсуждали, как им угнать торговое судно, чтобы проскочить мимо испанцев. Создавалось ощущение, что с того момента прошло много лет, хотя по факту, их не было всего лишь пару недель.        Всё тот же яркий индийский ковёр, смятая кровать, громоздкий сундук и скомканные карты, валявшиеся по всему полу. На досках расстелились осколки, и Рико постаралась обойти их, чтобы усесться на стол, пренебрегая стоявшим рядом стулом. Сколько же безумных маршрутов обсуждалось здесь, за этим скромным деревянным столом?        Теперь, оставшись в одиночестве, Кастильо почувствовала, как силы покидают её. Живот скрутило от голода, а к глотке подступил рвотный порыв, который брюнетка еле как сдержала. Она достала из кармана штанов карты и криптограмму, при этом чуть сморщившись. Каждая частичка тела ныла тупой болью. Всё было заляпано её же кровью, которую она отдала ради знаний, но это определённо того стоило. Лишь бы вернуть его доверие.        Дверь каюты открылась, и на пороге появился Хонджун. Под боком он держал небольшой таз с водой, в котором плавала почерневшая тряпка. Он поставил таз с водой у ног Кастильо.        — Приведи себя в порядок. Позовёшь, когда закончишь, я буду за дверью.        Рико замешкалась. Просить о таком было стыдно, но…        — Капитан, — глухо позвала она. Ким обернулся, — помогите протереть спину. Мне… больно, я не смогу дотянуться сама.        Пират лишь молча кивнул. Он поставил таз на стул и подождал, пока Кастильо перекинет ноги через стол и развернётся. Предсказательница сначала стянула с себя пиратский камзол, а затем и рубашку. Перед Хонджуном предстала её голая спина, на которой уже начали проступать синяки. Позвоночник сильно выпирал, и мужчина не удержался: он провёл указательным пальцем по нему, начиная от шеи и заканчивая поясницей. Брюнетка вздрогнула, то ли от холода, то ли от неожиданного прикосновения, но вслух ничего не сказала. Ким принялся за работу, бережно обтирая каждую частичку её тела и смывая грязь.        — Повернись и дай руки, — произнёс он, закончив со спиной.        — Дальше я могу сама, — воспротивилась девушка.        — Сомневаюсь.        Руки она всё же подала. Под ногтями скопилась кровь, костяшки были все избиты. Чем же она занималась всю неделю?..        Рико больше не сопротивлялась, делая всё, что говорил ей капитан. Он ничего не говорил, его лицо не выражало ни единой эмоции. Казалось, что он до сих пор раздумывает, правильно ли поступил. Она повернулась передом к нему полностью, прикрыла грудь руками и позволила ему обтирать лицо, шею и ключицы. Пират был полностью сосредоточен на деле, а брюнетка — на нём, так что они оба не заметили, как дверь распахнулась.        — Капитан, Рико пропала!..        Девушка от неожиданности дёрнулась, но Ким придержал её за локоть, чтобы она не свалилась со стола. Ёсан всего лишь пару секунд стоял в дверях, а затем поспешил уйти, бормоча под себя извинения.        Водные процедуры были закончены также в тишине. Мужчина выдал брюнетке одну из своих рубашек, которые завалялись ещё с юношества.        — Ты говорила, что смогла узнать что-то про следующую строфу послания, — произнёс капитан, когда Кастильо уже оделась.        Она кивнула.        — Не знаю, что со мной тогда творилось, но это помогло мне соединить эти странные символы вместе и…        — И? — переспросил мужчина, а затем, подняв руку вверх, крикнул: — Ёсан, хватит прятаться и зайди уже.        Дверь действительно открылась снова, и показалось улыбающееся лицо блондина. Он, неловко потирая шею, подошёл к столу, не забыв переступить через осколки на ковре.        — Привет, — тихо поздоровалась девушка, опуская взгляд в пол.        — Привет, — ответил блондин. — Рад, что ты снова в строю. Всё хорошо?        — Да, теперь да, — тепло улыбнулась предсказательница. Она пообещала себе, что чуть позднее объясниться и с врачом.        — Так что с шифром? Есть какие-то продвижения?        Капитан кивнул брюнетке, и она заговорила:        — Знакомы ли вы с историей кракена, господа?