***
Взбудораженные крики толпы, шум трибун, скандирующих названия двух противостоящих факультетов, и солнечное утро — именно так Драко Малфоя встретил последний турнир по квиддичу. Парень вальяжно влетел на поле, крепко держась за метлу. Он был на удивление спокоен и больше не ощущал того тремора, который мучил его раньше перед каждой игрой. Драко расслабленно выдохнул и внимательно посмотрел на трибуну Гриффиндора, выискивая глазами кудрявую макушку. Малфой нахмурился, потому что нужного человека там не было, хотя она обещала ему прийти. Парень тяжёлым взглядом обводил каждый миллиметр поля в поисках её. Облегчение затопило с головой, но в эту же секунду он ощутил, как раздражающая ревность вцепилась когтями в его душу. Она шла с Поттером, который весело рассказывал ей о чём-то, слабо приобнимая за плечи. Драко мысленно застонал и в последний раз посмотрел на неё, перед тем как повернуться к своей команде. Грейнджер оделась в цвета Гриффиндора, и, казалось бы, в её внешнем виде не было ничего странного. Однако парень заметил кое-что, и на его губах невольно расцвела улыбка. Платиновую прядь у лица удерживала небольшая заколка в виде змеи, которая была выполнена из серебра и изумруда. Драко знал это украшение, потому что сам же его и подарил в честь того, что его семья приняла их с Гермионой связь. Нарцисса Малфой была искренне счастлива за сына и с нетерпением ждала, когда связь завершится полностью и он вместе с Грейнджер прибудет в поместье, чтобы начать их знакомство с самого начала. Реакция Люциуса поразила парня до глубины души. После того, как Драко упомянул при нём связь соулмейтов и рассказал, кто именно является его родственной душой, глава семейства лишь презрительно скривил губы и поинтересовался, как проходит этап сближения между ними. Слизеринец несколько секунд таращился на отца, ожидая каких-нибудь едких комментариев или предложений убийства, но тот молчал и стоически терпел скептические взгляды собственного сына. Драко оставалось лишь пересказать всё, что произошло между ним и Грейнджер — без приукрашиваний и вранья. И, конечно же, получить пару словесных пенделей от Нарциссы и усмешку от Люциуса. Миссис Малфой была приятно удивлена поведением Гермионы, и слизеринец видел некое восхищение в глазах собственной матери, когда он говорил о тотальном игноре со стороны гриффиндорки. Позже, когда Драко собирался обратно в школу, женщина вручила ему семейную драгоценность и строго наказала отдать её девушке. Не сказать, что Гермиона была счастлива подарку, но стоило Малфою упомянуть, от кого он, Грейнджер мгновенно прекратила пререкаться и взяла украшение из его рук. Пока девушка пристально рассматривала дорогую вещь, Драко словил себя на мысли, что очень хотел бы прикоснуться к девичьим волосам и зафиксировать этой змеёй платиновую прядь. Но девушка опередила его и сделала в точности как хотел Драко. Змейка в пышных волосах выглядела ещё миниатюрнее, чем была на самом деле. Малфою пришлось с силой сжать кулаки, чтобы подавить в себе желание провести пальцами по её лицу и зарыться в каштановые локоны. Она до сих пор не позволяла прикасаться к себе и сама не изъявляла такого желания. Но Драко был терпеливым, до поры до времени. Гермиона заметила его косой взгляд, направленный на неё, и, слабо улыбнувшись, совсем незаметно помахала ему ладошкой. Драко уловил это небольшое движение и просто качнул головой в знак приветствия. Ему было крайне неприятно смотреть, как чёртов Поттер касался её, а она не отодвигалась от него и лишь смущённо улыбалась. — Представляешь, что мне сегодня птичка с Гриффиндора принесла на хвосте? Малфой вздрогнул от неожиданного голоса Гойла за спиной и резко развернулся лицом к нему. Он выгнул бровь и выжидающе уставился на парня перед собой, ожидая продолжения. — Только не говори, что ты не знал? — драматично вздохнув, Грегори положил руку на грудь и мерзко ухмыльнулся. — Львиный факультет с самого утра трубил новость о начале отношений между золотой девочкой и лучшим игроком в квиддич всея Хогвартса. Малфой замер, а затем глупо заморгал. Зрение затуманилось, и он ощутил, как в груди что-то треснуло и упало в ноги. Драко не был уверен, но ему показалось, что это было его сердце. Почему-то в одно мгновение стало холодно и одиноко. Он почувствовал, как незавершённая связь неприятно заныла. Драко не знал, что он мог сделать. Он не хотел выяснять отношения на людях, но в то же время внутри него всё кричало о том, чтобы подойти к ней, обхватить её лицо ладонями и притянуть к себе, а затем поцеловать и тем самым завершить связь. А после плюнуть на неё и оставить в покое — пусть делает со своим дорогим Поттером всё, что велит ей её душа… Но вместо этого Малфой выдохнул накопившееся напряжение и просто отвернулся от Грейнджер, улетая подальше от неё и её разноцветных глаз. Драко не хотел давить на неё, давал право выбора. Она выбрала. Но не его. И он готов был принять любой её выбор. Гермиона всю игру наблюдала за Драко. Она ощущала душой некий холод и отстранённость со стороны Малфоя, а его игра была слишком яростной. Слизеринец опасно пикировал и входил в крутые повороты, а Грейнджер чувствовала, как от этого зрелища её сердце проваливалось ниже ада. По стилю полёта девушка поняла одно — парень зол и чем-то расстроен. Грейнджер искренне переживала за него, даже не обращая внимания на то, как Драко грубо подрéзал её друга. Девушка расслабленно выдохнула, лишь когда ноги Драко твёрдо стояли на земле, а над головой возвышалась рука, державшая золотой снитч. Слизерин выиграл последний матч по квиддичу в выпускном году, но Гермиона видела — эта победа не принесла Малфою никакого удовольствия. Он хмурым взглядом смотрел только перед собой и принимал поздравления. Грейнджер мигом сбежала с трибун Гриффиндора, чтобы лично поздравить победителя и подарить ему тот самый поцелуй. Однако все планы девушки полетели в тартарары, когда соседи по башне потащили её в сторону проигравшей команды. Гермиона взглянула из-за плеча на то место, где стоял Драко, и наткнулась на обжигающий лёд его глаз. Грейнджер поёжилась. Такого взгляда она не видела с сентября. Драко же молча смотрел, как она уходила в сторону Поттера. Наблюдал, как его душа делала свой осознанный выбор. Не выдержав этой душераздирающей пустоты, Малфой развернулся и неспешным шагом направился в сторону раздевалок, игнорируя поздравления. Слизеринец усмехнулся. Забавно, его поздравляли с самым большим проигрышем в его жизни.***
Грейнджер обежала всё поле в поисках Малфоя. Парень, казалось, провалился сквозь землю, потому что она нигде не могла его найти. Лишь когда у девушки заработал мозг, она поняла — он мог быть в раздевалке. Гермиона ударила себя по лбу и смачно выругалась под нос, пока ноги несли её в сторону помещений для команд. Грейнджер искренне не понимала, почему настроение Малфоя изменилось буквально за два часа. Прикусив губу, Гермиона судорожно обдумывала всё, что произошло между ними и где она успела оплошать. На ум не приходило абсолютно ничего, кроме её появления на поле вместе с Гарри. И тут в её голове что-то щёлкнуло. Грейнджер было впору рассмеяться, если бы не тошнотворное чувство осознания глупости своих поступков. Гарри обнимал её так, словно их связывало нечто большее, чем просто дружба. И Малфой видел это. Гермиона мысленно застонала от понимания того, каково сейчас было Драко. Девушка сорвалась со спокойного шага на бег, потому что отчаянно хотела объясниться перед ним. Малфой действительно изменился, ведь он ни разу не упоминал о том, что ему крайне неприятно видеть часть своей души с другим, даже если это её лучший друг. Грейнджер улыбнулась и почувствовала, как по коже разносится удовлетворение от его ревности. Она понимала, что это неправильно, но ей было всё равно. Выходит, она ему небезразлична, и это самое главное. Драко сидел и буравил тяжёлым взглядом стену перед собой. Золотой снитч слабо трепетал в его руках, но парень настолько глубоко погрузился в себя, что даже не замечал этого. Удовлетворение от победы всё никак не приходило, а товарищи по команде давно ушли в гостиную Слизерина праздновать победу. Блейз был единственным, кто хотя бы ради приличия спросил, пойдёт ли он с ними. Но Малфой молчал, игнорируя абсолютно все слова, долетавшие до него. В итоге мулат сдался и махнул рукой. Лишь у самой двери он бросил сочувствующий взгляд на друга, который всё ещё смотрел прямо перед собой. Драко не понимал своих чувств. Не мог в полной мере осознать всё произошедшее. Когда жизнь повернулась к нему так, что он отчаянно хотел закричать во всё горло о том, как его всё заебало? Малфой настолько устал от всего этого, что у него было единственное желание — родиться обратно или ничего не чувствовать, лёжа пластом на земле. Это было слишком опустошающим чувством. Драко не осознавал, почему и как Грейнджер смогла пробраться под его кожу. Возможно, это произошло при их самом первом разговоре в Астрономической башне. Или же когда он как идиот смотрел на неё и не получал ничего взамен. А может, и ещё раньше, когда он заметил её скромную улыбку и треклятую ямочку на щеке. Драко тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Всего этого следовало ожидать, потому что где-то внутри себя он понимал: девушка запросто могла не простить его. Малфой слишком глубоко копнул внутрь себя, пытаясь понять, что же с ним не так. Анализировал каждый свой поступок за прошедшие пять месяцев, которые провёл с этой девушкой, размышляя, где и как он мог всё испортить. С другой стороны, он сделал всё возможное, чтобы она увидела в нём другого человека. Но, видимо, этого было недостаточно. Малфой настолько погрузился в самобичевание, что не услышал, как входная дверь открылась и в раздевалку прошмыгнула хрупкая фигура девушки. Драко не отрывал взгляда от стены, даже когда Грейнджер присела рядом с ним и стала внимательно всматриваться в его лицо. Гермиона нежно улыбнулась и, стараясь не напугать парня, осторожно положила голову на его плечо, ощущая всем телом, как он напрягся. Первое, что уловил Драко, — это запах лаванды. Он стал для него словно опиум. Парень с жадностью втянул этот аромат в лёгкие. В следующий момент Малфой ощутил, как её кудри коснулись его лица, и он на автомате уткнулся щекой в макушку Гермионы. А потом почувствовал теплоту, исходящую от неё. Ощутил, как расслабилось его тело от её близости. И Малфой готов был списать всё это на проделки связи, но это было бы глупо, потому что он ещё не ощутил всей силы притяжения соулмейтов. Грейнджер, в свою очередь, прильнула ближе к блондину и приобняла его за предплечье, чувствуя, как в её душе приятной негой растекается умиротворение. — Я хотела поздравить тебя ещё на поле, но мои дорогие друзья решили иначе, — тихо начала Гермиона, ощутив, как дрогнуло тело Малфоя. — А потом ты слишком быстро удрал, и я так и не вручила победителю его подарок. — Подарок? Малфой нахмурился и скосил взгляд влево, внимательно разглядывая девушку. Гермиона всё ещё смотрела на него с нежностью и обожанием. Она уже полностью осознавала, что такой Драко занимает слишком много места в её сердце и что у неё попросту не получается ничего не чувствовать к нему. Поэтому следующее действие она сделала осознанно — и сердцем, и разумом. — Да, Драко, подарок. И я надеюсь, что он тебе очень понравится. Гермиона, не отводя взгляда, правой ладонью взяла его за руку, а левой прикоснулась к щеке. Притянула его лицо ближе к себе и оставила трепетный поцелуй в уголке губ. Драко застыл. Ему казалось, что прямо под их ногами открылись ворота в преисподнюю, и они оба полетели вниз. В его душе что-то расцвело настолько быстро, что это хотелось выплюнуть, лишь бы не давило так сильно. Этим «чем-то» было чувство нежности и завершённой связи — то, чего он уже и не надеялся ощутить. Поцелуй не вышел страстным и необузданным, но Малфою было плевать на это. Он целовался не единожды, но почему-то только от губ Грейнджер приходил в неописуемый восторг, от которого хотелось кричать. Она стала его. Полностью его. Гермиона завершила связь. Приняла Драко именно таким. И для него это оказалось самым счастливым моментом за все прожитые годы. Отстранившись от него лишь на секунду, Грейнджер повернула лицо парня к себе и удовлетворённо хмыкнула: его левый глаз и прядь волос на чёлке имели цвет молочного шоколада. И всё это, по мнению Грейнджер, выглядело так прекрасно, что она почувствовала, как на секунду прекратила дышать, с трепетом рассматривая его. Такого безумно красивого и родного! Гермиона провела большими пальцами по его скулам, наконец-то ощущая мягкость его кожи и наслаждаясь этим мгновением. Драко не мог поверить в происходящее. Он протянул ладонь к Гермионе и прикоснулся к ней. Осторожно очертил линию подбородка, ткнул в ямочку на щеке, провёл по бровям и даже успел дотронуться до носа девушки. Все представления, которые он имел до этого, полетели в мусорное ведро, потому что реальность оказалась намного лучше. — Блядь, ты такая красивая! Малфой внимательным взглядом смотрел в каре-серые глаза девушки, прежде чем накрыть её губы поцелуем. Сдерживаемая страсть наконец нашла выход, и Драко с каким-то звериным рыком крепко обнял её за талию. Сердце бешено колотилось о рёбра, пока он несдержанно целовал Грейнджер. Ощущения сносили крышу, а долгожданное принятие связи отключило разум. Драко искренне пытался вспомнить, когда последний раз чувствовал такой трепет от обычного соединения губ. А Грейнджер растаяла. Она так давно мечтала о взаимности, что полностью выключила чувства, оставляя себя на попечительство связи. Гермиона прижалась ближе к Драко и с ногами залезла на скамейку, упираясь коленями в его бедро. Гриффиндорка пылко потянулась вперёд, зарываясь ладошками в платиновую шевелюру. Она глухо простонала, когда чувствительная кожа пальцев коснулась шелковистых прядей. С силой сжимая волосы Малфоя и задыхаясь от того, как горели его глаза, она оторвала его от собственного рта. — Скажи, что чувствуешь то же самое, — тяжело дыша, проговорила она. — Что я не одна хочу сгореть в этом пламени, пожалуйста. Малфой сильнее стиснул девичью талию и рывком посадил Грейнджер между своих разведённых ног. Драко никогда не ощущал такого резкого наплыва желания, которое поджигало кровь и гасило здравомыслие. Его ладони с жадностью проводили по рукавам рубашки Гермионы, ощущая тепло кожи через ткань. Губы по наитию нашли чувствительное место на её шее и осторожно прильнули к нему. Он был так счастлив наконец прикоснуться к ней, целовать, вести носом дорожку по щеке. — Я так долго мечтал коснуться тебя, — ладонь Драко по-собственнически дотронулась до открытого участка кожи на бедре Гермионы, но не сдвинулась с места. — Просто, блядь, до одури желал держать тебя в своих руках и шептать в самое ухо, — Малфой прикусил зубами место рядом с ухом и хрипло прошептал: — Моя. Только моя. Гермиона всхлипнула и придвинулась ближе к Драко, ощущая, как лёгкая щетина оцарапала её кожу. Пальцы Грейнджер с силой вцепились в блондинистые пряди, оттягивая их каждый раз, когда чувствовала ток, который быстрыми разрядами пробегал по венам. Он был таким идеальным! Его губы так прекрасно целовали. Его руки так превосходно блуждали по телу Грейнджер, что ей хотелось скулить и требовать большего. — Грейнджер, ты меня с ума сведёшь. Загонишь в могилу от чувств, которые я никогда не испытывал. Уничтожишь до атомов и сделаешь зависимым, — убрав руку с бедра, Драко с силой сжал её ягодицы. — И я не могу определить, где заканчивается связь и начинаются мои собственные эмоции. Пальцы Грейнджер переместились с волос на плечи и ниже, пока руки не зацепили низ его спортивной формы. К чёрту всё, она слишком долго ждала этого! Девушка с силой дёрнула его кофту вверх, открывая для себя нечто новое. Оторвавшись от его губ, Гермиона как заворожённая прикоснулась к его обнажённому торсу, ощущая ладонями его тепло и выпуклость мышц. Драко поблагодарил Мерлина за то, что сразу снял с себя защиту и сидел лишь в брюках и спортивной толстовке. Парень, словно под гипнозом, наблюдал, как в разноцветных глазах Грейнджер бесновались маленькие чёртики. Конечно, он догадывался о своей привлекательности — всё-таки не зря он столько лет играл в квиддич. Но никто и никогда не смотрел на него именно так. Малфой протяжно застонал от прикосновений и аккуратно вытащил её рубашку из-под пояса юбки. — Могу я раздеть тебя? — ему определённо понравилось то, как это сделала Гермиона, и он сам хотел поступить точно так же, но Драко хотел услышать это из её уст. Гермиона застыла и удивлённо уставилась на него. Быстро кивнув головой, девушка наблюдала за тем, как мелко дрожали его пальцы, пока он расстёгивал пуговицы. Дойдя до самой нижней, Малфой, не теряя ни секунды, скинул ненужную ткань с девичьих плеч жадно вглядываясь в открывшийся ему вид. Грейнджер ощутила, как щёки залились румянцем от голода в глазах Драко. С каждой секундой болезненное возбуждение неприятно стягивало низ живота. Его руки были повсюду. Он с маниакальной одержимостью проводил ладонями по округлости груди и талии, притягивая ближе к себе. Драко резко дёрнул застежку бюстгальтера и быстро стянул его с девушки. Губы Малфоя накрыли место, где шея переходила в плечо, и впились в золотую кожу, оставляя на ней первую красную отметину. Удовлетворённо хмыкнув, Драко провёл языком дорожку вдоль ключиц Грейнджер вниз — к груди. Его губы втянули в рот возбуждённый сосок, и до его слуха донёсся громкий стон Гермионы. Его ладонь с ягодицы переместилась выше, судорожно рыская по юбке в поисках молнии. Где-то на задворках сознания Малфой понимал, что, возможно, было ещё слишком рано для их близости. Но он наплевал на это. Потому что единственным, что имело значение в этой ситуации, была гриффиндорка, которая с каждым поцелуем всё ближе придвигалась к его возбуждённому члену. Грейнджер ощущала себя такой живой в его руках, такой полноценной и нужной! Она давно послала свой разум куда подальше, когда тот отчаянно кричал о том, что раздевалка команды Слизерина — не самое лучшее место для первого секса. Но дрожащие от адреналина пальцы уже развязывали шнурок на поясе спортивных брюк парня, пытаясь оставить его в нижнем белье как можно скорее. Гермиона так сильно хотела оказаться на нём, под ним — да даже не важно, как именно, главное, с ним. Гермиона не успела моргнуть, как Драко подхватил её под бедра и поставил на ноги рядом с собой. Юбка сползла вниз по бёдрам, оставляя девушку в нежно-мятном кружеве. Малфой пристальным взглядом осматривал девушку перед собой, наслаждаясь видом её ровных ног и восхитительной груди. Продолжая сидеть, Малфой взял ладони Грейнджер в свои и потянул их к своему паху, подталкивая её к действию. Гермиона закусила уголок нижней губы и наклонилась настолько, что возбуждённые соски соприкасались с открытой кожей. Малфой чуть вздрогнул от этих ощущений, и его пальцы нежно очертили девичье лицо, пока она боролась с завязками на его брюках. Слизеринец нежно улыбнулся ей, когда она справилась со своим заданием и подняла на него ликующий взгляд. Драко поднял руки на уровень её лица и поймал в плен желанные губы. Медленно отодвигаясь назад и усаживаясь на скамейку поудобнее, Малфой широко расставил ноги. Натянув улыбку чеширского кота и поманив девушку пальцем, он наблюдал, как она, покачивая бёдрами, садится сверху. — Изумительная, — шептал Драко, пока его ладони медленно скользили вдоль девичьих бёдер, пробираясь к кромке нижнего белья. — Просто пиздец, какая невероятная, — через ткань прикоснулся к клитору, неспешно лаская его. — Скажи мне, Грейнджер, случится ли так, что я буду завидовать самому себе, пока мой член будет погружаться в тебя? Грейнджер задержала дыхание, ощутив пальцы Малфоя в себе. Драко с ухмылкой на губах смотрел на то, как тяжело дышала Гермиона, пока он неспешно ласкал её рукой. Острые ногти всё сильнее впивались в мужские плечи, а стоны с каждым толчком становились громче и пронзительнее. Гриффиндорку переполняли эмоции, а по венам сильнейшими разрядами бил приятный ток. Гермиона не знала, было ли это проделками связи или же её собственное воображение играло с ней, но ей показалось, словно каштановая прядь в волосах Драко стала ещё ярче. Через секунду губы Грейнджер обрушились на его рот, и Малфой сквозь поцелуи с жадностью вкушал каждый девичий стон. Руки гриффиндорки запутались в платиновых волосах, а движения её бёдер стали яростнее и быстрее, слизеринец понял — она на грани. Парень мгновенно схватил девушку за шею и остановил её, поймав на секунду разочарованный взгляд. Драко чувствовал, как смазка Грейнджер стекала по его пальцам, пока он медленно, с особой издёвкой убирал свою руку. Его чертовски сильно возбуждало то, какими были её глаза. Пелена похоти и желания полностью скрыла разноцветные радужки, оставляя только чёрные зрачки. Это выглядело воистину сексуально. Драко жестом приказал Гермионе подняться с его бёдер, чтобы быстрым движением стянуть мешающие брюки вместе с боксерами. Болезненный узел в низу живота требовал скорейшей разрядки, а связь, бурлившая под кожей, хотела ещё больше прикосновений и поцелуев. Это разрывало парня на части. Но последней каплей был умоляющий взгляд Грейнджер, который метался между его членом и лицом. Лукавая ухмылка исказила его приятные черты лица, стоило ему разочек провести рукой по стволу вверх-вниз под пристальным взглядом каре-серых глаз. — Хочешь? — прикусив губу, спросил парень, когда её маленькая ладошка прикоснулась к его члену. — Отвечай, Грейнджер, ты хочешь? — хриплый голос Драко выдавал его с головой, и Гермиона тут же несколько раз кивнула. — Тогда давай сама, душа моя. Приятные мурашки пробежали вдоль его позвоночника, а тело напряглось, как только он ощутил, как нечто горячее и влажное опустилось на него, сжимая. Из груди Малфоя вырвался глухой стон, и он вскинул голову к потолку, молясь Мерлину, чтобы это не было сном и плодом его больной фантазии. Но нет — Грейнджер сидела на нём сверху в позе наездницы и плавно двигалась вверх-вниз по всей его длине, даря головокружительные ощущения. Руки по наитию потянулись к девичьей талии, пока его бедра задавали нужный ритм. Ему захотелось рычать, когда он услышал громкие стоны девушки. Пальцы до синяков впились в нежную кожу, стоило ему ощутить зубы Гермионы, которыми она прикусила пульсирующую жилку на его шее. Связь сильнейшими разрядами тока била прямо в сердце, заставляя его вбиваться в податливое тело быстрее и жёстче. Разум давно лежал в отключке от мощнейшего нокаута желания. Драко лишь на секунду задумался о том, что Грейнджер, возможно, испытывала дискомфорт от этого. Малфой был безмерно рад тому, что она не была девственницей, хотя чувствовал в себе тот самый неприятный червячок ревности. Он обязательно спросит об этом, но позже. И мгновенно забудет, потому что теперь это не имело никакого значения — она добровольно приняла эту связь, и он ни за что не отпустит её после этого. Гермиона одной рукой крепко вцепилась в плечи Драко, а другой схватила за подбородок, заставляя посмотреть на неё. Её губы снова накрыли мужской рот в попытке поделиться с ним страстью, которая накатывала на неё снежным комом. Сильные толчки Малфоя отдавались приятной пульсацией внутри, а пальцы на ногах подгибались от наслаждения. Руки слизеринца с жадностью впились в мягкую кожу, и Грейнджер понимала — после произошедшего на теле будет множество синяков и меток от Драко. Её зубы с силой прикусили его нижнюю губу, и она ощутила привкус крови, когда Драко коснулся до нужной точки внутри неё. Гермиона стряхнула его руку со своей талии и, поймав её, переплела пальцы. Они как одержимые смотрели друг другу в глаза, чувствуя, как крепко их обвивают невидимые нити связи. Грейнджер целиком отдала себя страсти и Малфою, и единственное, что ей оставалось, — это принять его и его похоть. Его руки так невероятно чувствовались на её теле, словно были созданы для этого. Его член приятно растягивал её, а горящие нежностью глаза завораживали. Абстрагировавшись от всего этого, Гермиона ощущала лишь грубые толчки внутри себя и сердце, готовое вырваться сквозь грудную клетку и полететь к нему. Грейнджер прислонилась к нему лбом и начала говорить бессвязный бред: — Драко, ещё! Пожалуйста, мне так мало тебя. Хочу больше. Драко, пожалуйста! На Драко эти просьбы подействовали, словно красная тряпка в руках матадора. Зарычав, он двумя руками схватил девушку за бёдра, насаживая ещё жёстче и сильнее. Аккомпанемент стонов и шлепков кожа о кожу создавали для Малфоя идеальную мелодию — он хотел прожить с Грейнджер всю жизнь, слушая всё это каждый божий день. Он ощущал, как стенки её влагалища стали неумолимо сокращаться, унося обоих куда-то выше облаков. Сорванный голос Гермионы приятно ласкал его слух, а по венам патокой разливалось предвкушение расслабления и освобождения. Драко кончил с хриплым стоном, ещё крепче вцепившись в хрупкое тело девушки, дрожавшей от удовольствия. Приятная судорога подарила долгожданное освобождение, они устало прильнули друг к другу потными телами. Гермиона ощутила удовлетворение и слабо улыбнулась в ключицу тяжело дышавшего Драко. Ей впервые было действительно хорошо после секса, и Грейнджер на секунду задумалась над тем, что дело было далеко не в их связи соулмейтов. Между ней и Малфоем всегда была вражда, которая в итоге вылилась в то, что он громко стонал и рычал под ней, стоило девушке чуть изменить угол проникновения. Им давно было нужно просто потрахаться и снять напряжение именно таким способом. Даже если бы они и не были соулмейтами. Её руки крепко обняли его за плечи, пока она пыталась взять себя в руки и подняться с него. Встать, конечно, получилось, но удержаться на ногах — нет. У неё подогнулись колени, как только она отстранилась от Драко — если бы не крепкие руки и быстрая реакция Малфоя, она бы упала. Грейнджер снова оказалась в объятиях блондина, а его губы покрывали мягкими поцелуями её щеки. Она не знала, сколько прошло времени. Драко пальцами проводил по её голой коже, ощущая долгожданную свободу и счастье. Прижав хрупкое тело девушки ближе к себе, Малфой глубоко вдохнул в себя запах лаванды. Слизеринец усмехнулся. Забавно — теперь лаванда ассоциировалась у него со счастьем вместо былого безразличия. Драко был безгранично благодарен судьбе за такой подарок в лице Гермионы Грейнджер, которая слишком открыто прижималась к нему. Она нравилась ему. То, какой оказалась настоящая Грейнджер, было таким удивительным! Малфой где-то внутри себя понимал, что у него впереди была вся жизнь, чтобы открыть все грани, скрытые в ней. Грейнджер прикрыла глаза и на секунду задумалась об одной вещи, которая показалась ей очень важной, словно от ответа Драко зависела её будущая жизнь. Гермиона отстранилась от него и пристально посмотрела на парня, ожидая, когда он взглянет на неё. Драко ощутил внимательный взгляд Гермионы и, тяжело выдохнув, выгнул бровь в вопросительном жесте. — Что было бы, если бы в нашем мире существовало жёсткое деление на статус крови, а мы были бы соулмейтами? Малфой поражённо замер, давая себе на обдумывание ответа несколько секунд. Парень ожидал абсолютно любого вопроса, но никак не этого. Казалось, Грейнджер знала, куда и чем именно нужно бить. Драко удивлённо моргнул, тщательно подбирая слова. Конечно, он знал ответ на её вопрос, потому что часто задавал его себе. Что было бы между ними? Отступился бы он ради неё от своих принципов? Предал бы собственную семью, чтобы спасти своего соулмейта? Изменился бы сам Малфой ради неё? Драко нежно улыбнулся ей и, медленно протянув руку к её волосам, прикоснулся к платиновой пряди. Гермиона ощутила, как нечто тёплое распустило свои корни в её сердце, разгоняя это чувство по венам и всему организму. Возможно, она слишком рано подумала об этом, но ей показалось, что она полностью и бесповоротно влюбилась в Драко Малфоя. И где-то глубоко внутри себя она чувствовала — это взаимно и навсегда. — Я бы наплевал на это, — поцелуй в лоб показался Гермионе лучше всех ответов. — Был бы готов стать заурядным предателем крови и принципов семьи. Мог бы бросить всё это к чёртовой матери, чтобы защитить тебя от преследования и охоты на магглов. Потому что ты — та самая недостающая частица моей души, Грейнджер, и я искренне не хотел бы потерять тебя ни в этом мире, ни в каком другом. Горячая слеза скатилась с её серого глаза, и Драко мгновенно убрал излишнюю влагу. Это было больше, чем признание в любви. Намного сильнее, чем связь, которая их соединила и сделала единым целым. Намного выше всего этого, но такое чертовски простое и правильное, что Грейнджер не могла это описать. — И что дальше? Малфой усмехнулся и поцеловал девушку в уголок губ, зарываясь пальцами в каштановые пряди. — Для начала мы оденемся и уйдём отсюда, а дальше будем рассказывать другим нашу сказку о любви.