Мой парень - Фей

Всю дорогу Тэхён наслаждается смущением Чонгука, которое тот скрывает за ворчанием и показным равнодушием. Но его зажёванная зубами нижняя губа, слегка подрагивающие руки, и бегающий взгляд выдают его с головой. Ким даже уступает ему место водителя, лишь бы весь путь разглядывать не сходящий с его щёк румянец. Когда они подъезжают к особняку Чонов, юноша барабанит пальцами по рулю, догрызая тонкую кожицу на губе, прежде чем решиться уточнить: — Это всё…твоё это предложение…не шутка, да? — Не шутка. Завтра в одиннадцать жду тебя в офисе. Составим договор и приступим к его выполнению, — убеждает в честности своих намерений Ким, всё ещё с улыбкой рассматривая нервничающего парня. — Хорошо. До завтра, — кивает Гук и выходит из машины. — А поцеловать? — догоняет его насмешливый вопрос, и хлопок пассажирской двери в унисон с водительской. — Чего? — оторопело уточняет Чон, оборачиваясь. Тэхён молча тычет пальцем себе в щёку, а его губы по-прежнему растянуты доброй улыбкой: — Я же теперь твой парень. Чонгук в ответ лишь закатывает глаза и цокает: — До завтра, парень. Он в два прыжка достигает калитки и забегает внутрь, словно взрослый миллиардер будет гнаться за ним, чтобы украсть поцелуй. Первый, между прочим. Но ему в след лишь тёплый смех и многообещающее: — До завтра, трусишка. Чонгук даже не спорит с этим наглым обвинением. Он быстро взлетает по лестнице в комнату, захлопывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной, жмурясь. — Чёрт, — срывается шёпот с искусанных губ. О поцелуях он как-то не подумал.

***

Когда на следующий день без пятнадцати одиннадцать он стоит перед огромным зданием, сотканным из стекла, его поджилки немного трясутся, а панамка на глаза натянута так сильно, что его лица почти не видно. Ему хочется спрятаться от всего мира, но и Юнги тоже помочь хочется. Весь путь до офиса, где работает Ким Тэхён, он проделал пешком, так как ночью едва уснул от переживаний и решил взбодриться длительной прогулкой. Разговор с братом состоялся короткий, словно тот и сам знал, что Чонгук так и не появился в «Тигровой лилии». Хосок снова попросил быть осторожнее, и спокойно отдал ключи от квартиры в центре, когда Гук, скрывая волнение за ковырянием домашних штанов, озвучил своё желание временно пожить там самостоятельно. Брат не подверг его допросам, сомнениям, и факт того, что Гук предаёт доверие самого близкого и родного человека, очень больно царапает изнутри. Решаясь, наконец, ступить в эпицентр крутящегося стеклянного монстра, через пасть которого ежедневно проходят тысячи людей, и боится один зайчонок, он даже не знает, куда идти дальше, чувствуя внутри нарастающую панику. Приятный голос, разбивает его суету простым: — Извините, Вы Чон Чонгук? — Я, — почти не заикается парень, оборачиваясь. — Позвольте проводить? Господин Ким ждёт Вас у себя, — улыбается ему симпатичная девушка, обладательница спасительного голоса. — Да, спасибо, — крепче сжимает лямку своего рюкзака юноша. Девушка улыбается ему всю дорогу до лифта, всё время, пока они ждут его на первом этаже, и все чёртовы тридцать три вверх. В кабине звучит музыка, которая, видимо, создана, чтобы расслаблять, но совсем не помогает одному Чон Чонгуку — всё тому же, боящемуся демонических крутящихся дверей. И весь этот путь в обитель самого господина Кима, Гук накручивает себя, как только может. Так что, когда двери открываются и его услужливо приглашают пройти, первое, что он выпаливает, увидев Тэхёна, чертовски красивого миллиардера: — Мне кажется, у нас не получится. — И тебе привет, Чонгук-а, — Тэ отрывается от бумаг перед ним. — Привет, — плюхается на стул младший, потому что ноги не держат. Рюкзак шлёпается на пол рядом, и он стягивает, наконец, свою спасительную панамку. — Сначала скажи мне, ты завтракал? А потом пояснишь, что именно у нас не получится, — встаёт со своего кресла Ким. На нём идеально сидящий дорогой костюм, и Гук не может отвести глаз, разглядывая этого мужчину. А кто бы смог? — Нет, — вздыхает юноша, тяжело сглатывая, когда Тэхён садится недалеко от него прямо на стол. Ткань брюк на его бёдрах натягивается, и это почему-то заставляет Чона покраснеть, резко отворачиваясь. — Кофе со сливками? Сэндвич с курицей или десерт? — Я пришёл сюда не есть… — Да, ты пришёл сказать, что у нас не получится. И ты обязательно поделишься своими мыслями, но после того, как поешь. Подожди минутку. Бизнесмен встаёт, чтобы быстро отдать распоряжения, после чего мягко закрывает за собой дверь, и возвращается на прежнее место, будто в его кабинете не существует всех тех стульев, которые отчётливо видит Гук, и мягкого, уютного с виду дивана, который тоже, вроде, не плод его воображения. — Что тебя напугало? — С чего ты… — Я вижу. Давай не тратить время на споры из-за очевидных вещей. Просто поделись со мной. Я очень тебя прошу. В голосе Кима столько спокойствия и тепла, что Чон замирает на пару секунд, забывая дышать, подвисая на этом красивом, чёрт возьми, да, очень красивом, хочется повторять эту ежеминутно, мужчине. Мужчине, который хочет, чтобы они встречались. По-настоящему. Воздух словно застревает, рот парня приоткрыт, зрачки расширены, и он не может выдавить ни слова от охватившей его паники. — Отношения? Тебя пугает, что я хочу, чтобы мы встречались? Чонгук молча кивает в ответ, повторяя это движение несколько раз от избытка эмоций. В дверь стучат, и Ким встаёт, чтобы самому забрать поднос из рук его секретаря, и поставить еду перед парнем. — Давай ты поешь и выслушаешь меня. Если в конце моей речи ты решишь, что тебе действительно всё это не подходит, мы не будем этого делать. Хорошо? — Да, — хрипло выдавливает Гук, утыкаясь взглядом в обилие тарелок перед ним. Когда он нервничает, он вполне охотно и много ест. Так что прямо сейчас он даже благодарен за то, что Тэхён побеспокоился о его желудке. Он принимается за еду с аппетитом, всё ещё пряча свой взгляд, но то и дело поднимая его на мужчину, что сидит теперь за столом напротив, и своим плавным тембром объясняет: — Я не буду принуждать тебя ни к чему, Чонгук-а. Отнесись к этому, как к эксперименту. Вчера я уже говорил тебе и готов повторить: хочу узнать тебя ближе, но не буду переступать твои личные границы там, где ты не захочешь меня пускать. Я не буду давить на тебя. Если тебя смущает жить со мной в одном доме — это лишь необходимость, вызванная моим графиком работы. Но я готов дать тебе время. Что, если первую неделю-две ты поживёшь в своей квартире в центре? Будешь приезжать только для того, чтобы выполнить задания, которые мы обговорим. — Мне непонятно, — хмурится юноша, прожевав, наконец, огромный кусок торта. — Что именно? Спрашивай всё, я отвечу на любой вопрос, — абсолютно серьёзно, без насмешек отвечает Ким. В его взгляде, словах, поведении — решительность без давления. И это настолько удивительно, что не укладывается в голове реалиста и прагматика Чонгука. — Зачем тебе платить огромные деньги какому-то парню за то, чтобы он просто проводил с тобой время? Вокруг тебя много красивых людей — мужчин, женщин, они все готовы быть с тобой без этих спектаклей. — Какому-то парню я действительно считаю глупым платить деньги за время, проведённое со мной. А вот парню, который мне интересен, готов заплатить любые деньги, чтобы он дал нам шанс узнать друг друга получше. Я не знаю иных способов доказать тебе свою порядочность и честность, кроме как юридического оформления нашего эксперимента. Надеюсь, ты согласен называть это так до тех пор, пока не готов принять иные формулировки. И мне не нужен спектакль, Чонгук. Уж чего в моём окружении предостаточно, так это наигранных эмоций. Мне бы хотелось, чтобы ты не играл и не притворялся. Даже если что-то тебе не нравится — говори. Единственное, о чём я тебя попрошу, продержаться все условленные три месяца и не разрывать наш контракт раньше. Гук рассматривает мужчину, сидящего перед ним, внимательно слушает каждое его слово, улавливает интонацию, следит за жестами, и внутри разрастается ощущение доверия. Он всё ещё боится, но: — Хорошо. Какие пункты будут в договоре? — Мне позвать юристов? — Можем обойтись без них? — осторожно просит юноша. — Обсудим наедине? Я готов подписать всё, что они составят. — Если тебе так удобнее, то конечно, — Тэхён соглашается, понимая тревогу Чонгука. Как столь закрытый от социума парень попал в модельный бизнес, да ещё и ходит по клубам и вечеринкам, чтобы добиться новых заказов и заработать денег на помощь другу? Сколько раз он переступил через себя, ради осуществления цели, а не просто в угоду прихоти? Эти мысли проносятся в голове мужчины сверхскоростным локомотивом, сносящим последние сомнения в том, что интуиция направила его к нужному человеку. Ким не просит многого: готовить ему иногда, заказывать еду из ресторанов, если нет времени или желания самостоятельно познавать азы кулинарии, ходить с ним в публичные места, проводить время вместе, как пара. Он честно предупреждает, что из-за его графика может вырваться на встречу (слово «свидание» вслух не произносится, чтобы не испугать Чонгука, который только с виду такой самоуверенный) спонтанно, неожиданно и Гук должен быть к этому готов, без отказа. По крайней мере на период ближайших трёх месяцев терпеливо отнестись к загруженности своего взрослого парня и постараться уделять ему время и внимание, двигая свои планы. Звучит не так уж ужасно. Чонгук пытается найти подвох. — Уборка в доме? — щурит глаза Чон. — По твоему желанию. Горничная приходит дважды в неделю, но, если возникнет желание помахать тряпкой или сменить диван в гостиной, пожалуйста, — пожимает плечами Ким. — Ты меня ещё и дизайнером интерьера нанимаешь? — уточняет юноша. — А что, надо? — приподнимает бровь Ким, кривя губы. — Вроде, мой дом обставлял один из самых модных специалистов в этой области. Но если не нравится — вперёд, меняй, — откидывается на спинку стула, покачиваясь, — только стены не круши, мне нравится сам дом. — Договорились. Стены останутся целыми, — кивает Гук. — Ты публичная личность. Как мы будем выходить вместе куда-то? — Афишировать наши отношения действительно слишком рано, — соглашается миллиардер. — И я возьму вопрос конфиденциальности на себя, но тебе стоит быть готовым к тому, что пресса бывает вездесущей, и да, новости о том, что мы вместе, могут просочиться куда-то. — Категорически запрещено. Брат устроит мне скандал! — Я предлагал тебе сразу рассказать всё брату, но, — останавливает сразу же не озвученное, но готовое сорваться возмущение, — теперь я понимаю, что это не лучшая идея, и ты сделаешь это, когда будешь готов. — Если буду готов, — поправляет его парень. — Хорошо. Давай решать подобные проблемы по мере их поступления? — Договорились. Я всё ещё не понимаю, как это будет, но…давай попробуем, — Чон сжимает руки в замок от волнения. — Спасибо, что дал мне шанс, — искренне улыбается ему Тэхён, тут же поднимаясь со своего места. — Нет, никаких поцелуев, — подскакивает Чонгук, выставляя перед собой руки. — Могу я обнять своего парня? — уточняет мужчина, распахнув широко руки. — Ладно, — ворчит Гук, несмело приближаясь. Он обвивает ладонями талию Тэхёна, прижимаясь щекой к его плечу. Дорогой парфюм, идеально подходящий господину Киму, кружит голову. Чонгук тяжело вздыхает, прикрывая веки, когда его обнимают в ответ, крепко прижимая. Тёплое дыхание касается его уха, и голос, пробирающий до мурашек, с лёгкой усмешкой в голосе напоминает: — У тебя на шее засос, который поставил я, и ты стесняешься обнять меня, малыш? Щёки вспыхивают пожаром, мальчишка дёргается, в попытке вырваться из объятий, но его держат крепко и уверенно. Ким смеётся без злобы, мягко, успокаивая: — Не убегай от меня постоянно. Я не причиню тебе вреда. Это просто объятия. У меня тактильный голод. — Обнимашки будут прописаны в нашем договоре? — бурчит Чонгук, наигранно вздыхая. — Всенепременно. Самым обязательным пунктом, — ерошит его волосы Тэ. Он провожает Чонгука сам, игнорируя взгляды, исподтишка направленные на них. Всё то долгое время, пока они спускаются на подземную парковку, он рассматривает парня из-под опущенных ресниц. Тот смущённо изучает свои кроссовки. Мягко, тепло, ощущая то же самое изнутри, Тэхён улыбается. Он умеет охотиться, умеет добиваться поставленных целей, идти напролом. Но впервые в жизни он хочет быть осторожным. — Напиши мне свой новый адрес и расписание по учёбе. Так я смогу скоординировать наши графики. И мне нужен твой паспорт. — Зачем паспорт? — хмурится Гук. — Чтобы купить билеты на самолёт. Предупреди Юнги, чтобы оформлял документы. Если ему нужна будет помощь — скажешь, я всё решу. — Вот так просто? — Если ты не хочешь делать это быстро, мы можем подождать? — вопросительно приподнимает брови бизнесмен, не понимая сути вопроса. — Нет-нет. Я поговорю с ним. И мы…должны лететь к нему? Вдвоём? — Если ты хочешь, то да, мы можем слетать. Но твой паспорт нужен мне на случай моих командировок, куда я буду брать тебя с собой, — поясняет Тэхён. — Юнги самостоятельный парень, сможет вылететь из Америки без тебя, и ты встретишь его здесь. Или тебе надо лететь к нему, чтобы уговорить? — Я надеюсь уговорить его по телефону. Мне бы не очень хотелось лететь туда…сейчас, — отворачивается Гук. Ким в этом поведении видит боль. Или страх? Не разобрать, но хочется защитить. Немедленно. — Чонгук-а, — мягко касается пальцами его подбородка и поворачивает лицо парня к себе, — я не дам тебя в обиду. Обещаю. — Всё в порядке, — хрипло врёт младший. Тэ его за враньё не винит. У него ещё не было возможности доказать, что ему можно довериться. Он лишь смотрит пару секунд в глаза-бусинки и отпускает, давя внутри вздох. — Вот ключи от машины и от дома. Сможешь заехать за мной сегодня часов в пять вечера? — Ты даёшь мне свою машину? — восторженно уточняет Гук, не решаясь взять ключи, которые вчера вырывал, а сегодня тушуется. — Доверяю свою машину своему парню, — кивает с мягкой улыбкой Тэ. — Но иногда она нужна мне, так что…будем делиться. Провожая взглядом удаляющуюся Lamborghini Aventador, Тэхён чувствует предвкушение от начинающихся самых счастливых месяцев его жизни. Чонгук не верит всему происходящему, но радостно сжимает руль автомобиля, мысленно планируя сегодняшний распорядок дня. Забрать вещи из дома, отвезти на квартиру. Часть вещей завезти домой к Тэхёну, только самое необходимое. Купить продукты. Приготовить ужин. Успеть до того, как пора будет выезжать забирать с работы…его нового…парня? От этих мыслей приятно сводит внутри, что-то куда-то ухает, ёкает и сердце стучит. Чонгук снова краснеет, хотя его никто не видит. Кто бы мог подумать, что Чон Чонгук, восходящая звезда модельного бизнеса двадцати одного года…ещё никогда ни с кем не встречался. И подфартило сразу начать узнавать эту, покрытую мраком тайн, сферу жизни с миллиардера, который старше его на добрых девять лет, красив до безумия и уж точно опытен, в отличие от некоторых… — Чёрт, — стонет юноша, давя внутри желание развернуть автомобиль, ворваться в офис господина Кима и снова отменить этот странный контракт.