***
Дни летят яркой кинолентой, насыщенные работой, что нравится всё больше, интригой, которую сохраняет Чонгук, корпя над рисунками, но не показывая их никому, и незабываемыми удовольствиями, что щедро дарит его мужчина. Он успевает, пусть редко, но видеться с друзьями, участвует нечасто в фотосессиях, совершенствует свои кулинарные навыки и привыкает к тому, что в его распоряжении одна из лучших машин. Он даже встречается с братом, как и обещал. Тот почему-то допрашивает его, знаком ли он с Ким Тэхёном, но, хвала небесам, Гук умудряется выкрутиться, говоря, что, кто ж не знает одного из богатейших людей Сеула. Вроде и не соврал, но и правды не сказал. Это давит. Он не любит обманывать. Вот оформит в связное все свои мысли по поводу учёбы, дальнейшей жизни и раскроет всё сразу и отношения с Тэхёном. В целом жизнь кажется интересной и радужной. Но Тэ очень устаёт на работе. По крайней мере, так он говорит. И Гук верит, потому что совсем скоро показ новой коллекции и обильные рекламные кампании, столь шумные, напряжённые, не проходящие без косяков, выматывают всех сотрудников. — Завтра утром мы вылетаем в Париж. — Париж? — удивлённо переспрашивает юноша, отвлекаясь от мытья посуды после ужина. — Завтра? — Да. Новая коллекция будет представлена именно там, — бизнесмен смотрит в монитор ноутбука, от которого не отрывался даже во время их совместной трапезы, что редкость. — Я знаю, но не думал, что… — Что я возьму тебя с собой? — Тэхён устало улыбается и встаёт из-за стола, подходя к завершившему уборку парню. — Малыш, ты везде со мной, мы же договаривались. Или ты против? — Нет. Вовсе нет. Просто неожиданно, — пожимает плечами Чон, не противясь объятиями. У него тактильная зависимость от этого человека. Ему постоянно хочется его прикосновений. — В таком случае не забудь паспорт, — Ким ведёт подушечками пальцев по задумчивому лицу. — Только паспорт? А вещи? — недоумённо смотрит Гук. — Тебе больше ничего не понадобится, всё будет уже там. И господин Ким не обманывает. Ошарашивает частным самолётом (и, если бы не полный борт многочисленной команды, Чонгук, пожалуй, вёл бы себя чуть более раскованно). Добивает фантазию роскошным люксом, их общим, где уже ждут все необходимые вещи и с полсотни тремпелей с одеждой. И забирает остатки дыхания простым, между делом: — Я бы хотел, чтобы ты завершил показ. — Что? — давится Гук водой, глоток которой успел сделать, чтобы успокоить обилие эмоций. — Последняя, завершающая модель показа. Хочу, чтобы это был ты, если ты не против, — Тэхён забирает из рук юноши стакан, стирая пальцем капли с его губ. — Тэ, показ завтра. Какая из меня модель? На подиуме? — шокировано произносит Чон. — Мне не нужен идеальный проход. Мне нужна естественность, яркость. Ты бриллиант, зайчонок. И пора бы уже это понять. Пока тебя не обтесали заученностью поз и стандартных походок, пока не сравняли твою индивидуальность с остальными, либо пока ты сам не сбежал из модельного бизнеса, я хочу гордо продемонстрировать тебя миру, — ладони мужчины обжигают талию, а взгляд гипнотизирует. — А сказать мне это чуть раньше? — пытается сопротивляться Гук, хотя после такой похвалы — сложно. — Тогда ты бы нашёл предлог, чтобы не ехать или соскочить. Сейчас же у тебя всего ночь, чтобы обдумать моё предложение, — улыбается Тэ. — Ну а пока, мы отправляемся смотреть Париж, мой сладкий зайчонок.***
Чонгук репетирует проход прямо по авеню Марсова поля, концентрируясь взглядом лишь на Эйфелевой башне и игнорируя внимание, что обращают на него нередкие прохожие. Тэхён наблюдает за ним с гордой улыбкой, расслабленно двигаясь позади. Два часа прогулок по столице моды, шампанское, игривыми пузырьками снявшее напряжение, рассказы о показах без давления о необходимости исполнять предложенную роль и нежное тепло во взгляде — всё, что потребовалось Гуку, чтобы дать несмелое, предварительное согласие. — Я не умею, — вздыхает, оборачиваясь. — Не вижу ни одной причины подтвердить твоё мнение, — господин Ким подходит ближе, расплавленным шоколадом лаская нахмуренное сомнениями лицо. — Просто уверен, что ты справишься. Могу повторить всё, что сказал ранее. Моё мнение не изменилось. — Ты сумасшедший, — ворчит Чон, скрывая смущение. — Я — Фей, ты сам так сказал, — с усмешкой напоминает бизнесмен. — Идём, у нас запланирован ужин в красивом месте, а после — крепкий сон. Завтра сложный день. Наслаждаясь совместным времяпрепровождением, душевной близостью, чувствующейся в перетекающих с темы на тему диалогах, ощущая всё большую привязанность, Гук запоминает столицу Франции как первое путешествие со своим мужчиной. Успевает вскользь оценить красивые и неприглядные стороны города, изюминку европейского уклада, романтичное звучание иностранной речи. Но с наступлением нового дня, когда им с Тэхёном приходится разлучиться сразу после завтрака, он ощущает лёгкую нервозность и волнение. Теряясь от суеты, царящей в зоне подготовки моделей к показу, он осторожно пробирается к ширме, отделяющей их от основного зала, куда прибывают гости. Наблюдает некоторое время, незамеченный никем, когда появляется тот, по кому он успел соскучиться. Юноша застывает, рассматривая удачно открывающуюся для него картину. Парижский шик меркнет перед роскошью мужчины, вальяжно движущегося по красной ковровой дорожке, чтобы открыть показ собственного дома моды. Взгляд господина Кима лениво-уверенный. Поджарое тело окутано дорогой тканью. Стиль костюма подчёркивает статус владельца и приоткрывает вид на золотистую кожу, которой хочется коснуться, но взгляд мужчины сразу даёт понять, что это невозможно. Он расплавляет и отдаляет, создаёт ощущение недосягаемости. Неотрывно глядя в глаза своему Фею, Чонгук забывает дышать. Его рот приоткрыт, глаза широко распахнуты. У него Ким Тэхён головного мозга, и он отдаётся этому вирусу всецело. Завороженный энергетикой своего мужчины, Гук едва не падает, когда его тянут за кулисы. Менеджер шипит на него, напоминая, что тому надо готовиться к выходу на подиум. Возвращаясь в реальность короткими вдохами-выдохами, Чон отпускает волнение. Потому что все его мысли теперь посвящены красоте, величию и сексуальности одного конкретного Сеульского миллиардера. Он впервые видит его таким — для публики, для прессы, не лично для себя. И у него подкашиваются ноги… Нелегко даются несколько часов в суете приготовлений, хаоса закулисья и громкой разноязычной речи, да ещё и без того, кто даёт ощущение опоры. Гук никогда ранее не участвовал в настолько масштабных мероприятиях. Ни одна из пройденных им фотосессий не сравнится с этим, и он уже пообещал себе, что это был первый и последний раз. Ему не по душе такое обилие людей и напряжения. Телефон, крепко зажатый в потеющей от волнения ладони, вибрирует, привлекая внимание. Ким Тэ: «Ни о чём не волнуйся. Делай всё в удовольствие. Я рядом». — Снова чувствуешь меня, — тихо шепчет себе под нос Чон. — Надо бы переименовать контакт… Отправляя в ответ смайл с поднятой вверх рукой, мол, справлюсь (он не собирается ныть, что боится), зависает, рассматривая мигающий курсор. Несмело меняя буквы имени, он прикусывает губу. — Нет-нет, не трогай! — молниеносно спешит к нему визажист. — Ах, осторожнее, прошу тебя. — Простите, — моментально краснеет юноша, пряча телефон. Он не успевает даже подумать, верно ли сделал. Ему поправляют лёгкий макияж, а он успокаивает гулко бьющееся сердце. Ожидание утомительно. Но когда наступает время показа, Гук концентрирует внимание только на словах господина Кима, только на том, чтобы идти по подиуму для него, а не для зрителей. Выныривая из лабиринта конструкции, что отделяет гостей от всей занавесной суеты, Чонгук, гордо расправив плечи, вышагивает по платформе, не замечая никого. Перед его глазами — образ мужчины, всего за три месяца вселившего в него уверенность, которой он никогда не обладал. Вся его дерзость и язвительность — перенятые у Юнги-хёна защитные механизмы. Остроты, которыми он сыпал в меру, но без страха — простота его натуры. Но рядом с господином Кимом он стал, словно откормленный кот, что внезапно оказался породистым — спокойнее, устойчивее в своих реакциях и трансляции себя миру. Глядя на него, невозможно представить, что не так уж давно он не знал будет ли завтра у него возможность поесть; подоспеет ли старший товарищ, если снова начнут приставать и задирать из-за старых вещей, уничижительно называемых обносками; сможет ли справиться с тяжёлым состоянием от мыслей об ушедших из жизни близких. Нет, Гук не забыл. И возможно ли забыть? Но впервые с тех пор он ощущает, что достоин. Достоин лучшего, достоин с гордостью открывать себя миру, без излишнего самодовольства, просто с ценностью, которую так часто подчёркивает Ким. Он тот самый бутон тигровой лилии — готов раскрыть свою яркость, показать тем, кто умеет замечать в мире красоту. Не только внешнюю, внутреннюю. А её так отчётливо видно в его сияющих тёмных бусинках. Он возвращается в сознание только, когда уже слышит аплодисменты, свидетельствующие об окончании показа. Как он справился? Он не помнит. Точно не падал. Больше оценки дать не может — уверен, получит её позже. Пробегая взглядом по лицам, отражающим разные эмоции, он присоединяется ко всеобщим аплодисментам, а после — застывает, так и не сомкнув ладони. Миллиардер словно материализуется из воздуха. Его фигура притягивает все взгляды, и Гук видит, с каким голодом, восторгом, завистью все смотрят на него. Но Тэхён словно не замечает этого — его взгляд неотрывно прикован лишь к одному человеку. Гулко сглатывая, Чон опускает подрагивающие руки и покорно ждёт. — Ты справился великолепно. Все хотят тебя завербовать на собственные показы, — низкий бархат голоса окутывает, словно погружает в кокон, забирая все другие звуки. — Нет уж, — с улыбкой шепчет Гук, чтобы их не слышали, — я не решусь больше на такое. Не помню, как сделал проход, какую принял позу…и как не упал. — Посмотришь на видео и сам оценишь, насколько ты талантлив, — Ким кладёт ладонь на плечо парня, чтобы хоть немного удовлетворить собственную потребность быть ближе, добавляя тише, — во всём. Ему бы хотелось рассказать, какой силы ревность всколыхнулась в нём, когда он увидел все эти восхищённые взгляды и шепотки. Но уверенность в том, что его мальчик не из тех, кому необходимо такое внимание, он быстро взял себя в руки. — Ты преувеличиваешь, — по-заячьи улыбается Чон, сияя от похвалы. — Мистер Ким! — слышится из толпы. — Айщ, — с нескрываемым отвращением реагирует бизнесмен, — сейчас начнётся афтепати. Мне надо быть с гостями и уладить некоторые рабочие вопросы. Не теряйся. Отдохни, ты можешь себе это позволить. Будь неподалёку. И…ты уже знаешь, что такие мероприятие не лучшее времяпрепровождение, так что просто потерпи, как только я вырвусь, мы поедем в гостиницу. — Хорошо, — кивает согласно юноша. Он всё понимает и проявит терпение. Именно так он думает, и у него даже получается следовать своему решению какое-то время. Алкоголь льётся рекой, миниатюрные закуски быстро тают на столиках, расставленных по огромному залу, заполненному очень разномастными людьми. С любопытством осматриваясь, Гук неторопливо потягивает шампанское. Взгляд то и дело примагничивается к хозяину вечера. Возле него постоянно люди. Они улыбаются, что-то говорят, громко смеются и то и дело пытаются его коснуться. Чонгук давит завистливые вздохи. Но когда рядом с Тэ появляется женщина, настойчиво укладывающая ладонь на его плечи, Гук замирает, крепко сжимая тонкую ножку бокала. Ревность гремучей змеёй взвивается в молодом теле, порабощая логику и сознание. Чёрт возьми, Чонгук никогда не знал, что он собственник. Пока не встретил этого шикарного мужчину, что с улыбкой оборачивается к вполне привлекательной особе, мило щебеча ей что-то в ответ и, ох зря, касаясь её в ответ. Медленно выдыхая всю степень своего возмущения и ярости через нос, Чонгук, не боясь быть неверно понятым, пялится на воркующую парочку. Возможно, его взгляд становится настолько осязаем, что господин Ким оборачивается. Ему хватает пары секунд, чтобы оценить степень катастрофы и медленно, но уверенно убрать руки девушки от себя, а после — взять телефон. Вибрация в кармане вынуждает опустить глаза к экрану, выуженного из брюк, мобильного. Мой Фей: «Ты сейчас сожрёшь меня взглядом. Зайчонок, это будет продолжаться, потому что все считают меня свободным. И я не могу сейчас заявить обратное, поползут слухи, и ты окажешься под прицелом всеобщего внимания». Дочитывая пришедшее сообщение, Гук не замечает, как нервно притоптывает ногой. Дурная привычка. Он поднимает взгляд на виновника его состояния и тут же отворачивается, заметив, что симпатичная особа лезет с объятиями к главе модного дома. Ему надо остыть. Напиток, сменившийся от легкомысленных пузырьков на белое сухое, неторопливый променад подальше от раздражающей картины, размышления с самим собой о том, что это нормально, это всё скоро закончится — ничего не помогает. Чон осознаёт — заяви он открыто права на бизнесмена, прослывшего лакомым кусочком, Тэхён не позволял бы сейчас другим вешаться на него. А так, господин Ким проявляется любезность, не более, держит всё в рамках приличия, но журналюги всё равно преподнесут иначе, да и юноша всё равно злится, ревнует. Не выдерживая напряжения, Чонгук возвращается, смотрит пристально ещё несколько минут на активно льнущую к его мужчине особу, сдаётся, не сумев взять себя в руки, и стремительно движется разогнавшимся локомотивом в гущу событий. Затормозить успевает прямо перед. Смотрит пытливо своими тёмными бусинками. Женщина рядом фыркает с презрением, гости неподалёку оборачиваются. — Тэхён, — обращается Гук, пытаясь придать голосу уверенности, — мы можем… — Поговорить? — уточняет Тэ. Он кидает взгляд поверх головы юноши, возвращает его холодным и отстранённым. Возможно от волнения, но Ким ощущается злым, далёким. — Кто это? Твоя модель? Он работает на тебя? — засыпает вопросами активная особа. Но игнорируя весь этот поток, бизнесмен кладёт ладонь на локоть парня, чтобы увести в сторону. — Ты в порядке? — тон голоса мерещится недовольным. — Не совсем, — хмурится Чон. — Я же написал тебе, что нет повода для ревности, — спокойно отвечает Ким. — Пожалуйста, найди себе занятие или компанию. Либо ты можешь поехать в отель сам, я приеду позже. Копошащиеся внутри сомнения втыкают иголки в горло. Не в силах сказать всё, что собирался, не в силах признаться, что шёл, набравшись храбрости, чтобы не скрывать больше их отношения, Чонгук молчит. Что-то не так… И он не может избавиться от этого ощущения. — Извини, мне надо отойти, — оставляет его миллиардер. Совершенно теряя настроение для веселья, погружаясь в пучину неприятных мыслей, Гук бесцельно бродит по заполненному залу. Он решается всё же уехать в отель, потому пробует найти господина Кима. Не находя его нигде, Чон идёт в сторону комнат отдыха, к уборной, и застывает, услышав приглушённо до боли знакомый голос. — Блять, я же сказал тебе, я хочу завершить этот контракт, он меня заебал. Он меня душит, понимаешь? Мне плевать на потраченные деньги… Почему-то обрывок этого разговора вспышкой поднимает в сознании забытое — до окончания их с Тэхёном трёхмесячного контракта осталось чуть меньше недели. Семь дней. А голос, тон, с которым говорит Ким по телефону, кажется Чонгуку чужим. Он никогда не слышал Тэ настолько злым. Не успевая разобраться во всех всколыхнувшихся ощущениях, парень вздрагивает, когда в его руке вибрирует мобильный. — Да, — отвечает испуганно. — Какого чёрта, Гук? — злость в голосе брата взвивается новым витком волнения. — Я же спрашивал тебя об этом чёртовом Ким Тэхёне. Почему ты соврал мне? Почему я узнаю из прессы, а не от тебя лично, что сейчас ты находишься в Париже на его показе? Да ещё и в амплуа его протеже? — Я… — Что у вас с ним? — давит брат. — Ты хоть понимаешь, во что ты вляпался? Пальцы холодеют от страха. — Чонгук? — родной голос заставляет обернуться, задыхаясь от давящей информации. — Я перезвоню тебе позже, — дрожащим тоном просит Гук, глядя в глаза своему мужчине. — Я всё объясню. Сбрасывая звонок, юноша мечется глазами по любимому лицу. Пытается найти ответы на вопросы. Это он заебал Тэхёна? Он его душит? Даже оставшиеся дни уже в тягость? Он сейчас предложит расстаться? Почему брат сказал, что он вляпался? Бешеный пульс выколачивает сердце из груди. Оно хочет выпрыгнуть и разбиться вдребезги. — Малыш, ты в порядке? Кто звонил? Что-то случилось? — Ким обхватывает ладонями побледневшее лицо. С тревогой рассматривает тёмные бусины. «Я тебе надоел?» — хочет спросить, но тяжело говорить, не хватает воздуха. Молчит. — Не пугай меня, зайчонок, что произошло? — Всё нормально, брат звонил, — сипло отвечает юноша. Ким в миг мрачнеет. — Ты сказал ему? Мотает головой отрицательно. Тэхён расстроен потенциальным раскрытием, потому что не собирается афишировать их отношения? Ему это будет в тягость? — Послушай, — бизнесмен едва сдерживает себя, этот день его доконает, — я сделал всё возможное. Ты можешь сказать брату, что просто был моделью на показе. Всё. Все эти снимки… он что не знает журналистов? — зачёсывает волосы назад, не может успокоиться. — Мне надо домой… Чонгук так переполнен эмоциями, что не понимает, о чём говорит Ким. — Сейчас? — после нескольких секунд молчания спрашивает бизнесмен. — Да, — кивает. Тэхён зарывается в собственные волосы, жмёт их у корней. — Тебе не обязательно лететь со мной. Можешь остаться. Я всё понимаю, — тихо говорит юноша. — Просто контракт… — начинает Ким. — Контракт, — эхом повторяет Гук. — Да. Он разворачивается, чтобы уйти. Ему больше нечего сказать. Надо подумать. — Чонгук, это бизнес, — в голосе бизнесмена холодок. — Прости, Тэ, — тихо, но слышно произносит Чон. — Самолёт подготовят для тебя в ближайшее время, — холодно отвечает Тэхён и уходит первым.