…и никуда ты не денешься

Лестера тошнит, и виной тому не морская болезнь. Тошнит от постоянной головной боли, которая и вовсе стала невыносимой, когда судно причалило к острову Ирдорат. Пришлось бы совсем худо, если бы на борт не взяли Мильтена. В путешествие отправился ещё и маг Воды по имени Ватрас, однако… ...Мильтен — это друг, с кем Лестер познакомился ещё в тюрьме — до того, как отправился за Барьер. Друзья — на то и друзья, что им довериться куда легче, чем малознакомому старику, пусть и мудрому и беззлобному. Обезболивающие зелья с каждым днём помогают всё слабее. Их хватает ненадолго, и Мильтен сокрушается, что запас отнюдь не вечен. Лестер сходит с ума, иначе бы не желал настолько отчаянно уйти вглубь острова, подчиниться… Кому? Как его звать теперь? Не Спящий — это уж точно. Братство добилось того, к чему стремилось. Спящий пробудился — и обитатели Болотного лагеря, как и желали, служат ему. Все. До единого. Ангар пока держится — он всегда был стойким. Лестер сдался — не почти, а уже. Слабое, но всё же утешение: он чувствует общее, что объединяет его и Марио — одного из членов экипажа, которого друг невесть зачем пригласил на борт. То есть зачем, как раз таки понятно — моряков на корабле раз-два и обчёлся. Марио же охотно делится знаниями, наставляет, порой бранится крепкими словечками. Марио — такой же одержимый Тьмой, как и Лестер. Только его это не удручает. _________________________________ Лестеру всё чаще кажется, что он напрасно противится. Всего лишь несколько шагов — и недуг отпустит, давешняя пустота заполнится, в теле появится лёгкость и больше не будет тошнить. Лестер исхудал — он это чувствует по ставшей свободной робе. Немудрено: есть-то не хочется, а если он силой запихивает выловленную из моря рыбу в себя, та тут же выходит обратно. Лестер до последнего сопротивляется — и в итоге не выдерживает. Кто-то — Мильтен, наверное, а может, Диего или Горн — зовёт, просит вернуться, но он не слушает, сбегает — сначала с трапа, потом несётся меж серых, унылых скал по лишённой растительности земле. На Ирдорате мало света — самое удачное место для приспешников Белиара. Стоило потерпеть, возмущается рассудок, когда Лестер минует грот, заваленный трупами орков. …только как терпеть, когда совсем невмоготу? Как, когда за вожделенное облегчение можно расплатиться всего одной жизнью, разумеется, не своей? Лестеру не нужны заклинания света. Он ловит себя на том, что прекрасно видит в кромешной тьме огромного грота — настолько чётко, что различима каждая чешуйка на теле ящеролюдов. Лестер встаёт как вкопанный у огромной драконьей туши ровно в тот миг, когда головная боль разрывает его изнутри — недолго, по счастью. Когда он приходит в себя и видит темноту вокруг себя, первая мысль, которая посещает голову, что глаза лопнули и вытекли. Мозг — тоже через трещину в черепе. Иначе не объяснить, откуда такое облегчение и одновременно — ощущение пустоты, которую следует заполнить. Огонёк магического света мелькает и гаснет оттого, что дрожат руки. Ну и пусть. Лестер не ослеп — и уже поэтому счастлив. Только лёгкие будто сжаты — настолько сильно хочется курить. Сколько он вообще не курил? Долго, что на него не похоже, но совсем недавно от одной мысли о болотной траве мутило. Теперь её понадобится много. Лестер понял, что произошло. Тьма снова отпустила его, оставив после себя пустое место… …заполнить которое не хватит дыма всей болотной травы в мире.