Почувствуй мою душу

До начала операции по возвращению стены Мария остались сутки — в честь этого для разведчиков устроили общий ужин. Все офицеры и рядовые уже собрались в столовой и пока что сидели за полупустыми столами, переговариваясь о всякой ерунде. В отличие от предыдущих дней, теперь в воздухе висело напряжение, которое все пытались прятать за смехом и шутками, но это выглядело неестественно и наигранно, будто накануне важнейшей экспедиции Разведкорпуса всё притворство перестало работать. Мэй сидела за своим любимым столом вместе с отрядом и Марло, который неплохо вписался в их компанию и почти всё свободное время проводил с ними: расспрашивал об устройстве Разведкорпуса, просил советов, рассуждал о грядущей экспедиции. В общем, вёл себя как самый обычный новобранец. На столе стояли тарелки с похлёбкой и кружки с элем — обычный ужин разведчика, разве что в другие дни наливали чай. Все чего-то ждали — скорее всего, чьей-то торжественной речи. По крайней мере, на выпускном в кадетском корпусе никто не начал есть, пока инструкторы не поздравили всех с окончанием обучения и не подняли кружки в честь этого радостного события. Леви нигде не было видно, зато за одним из столов сидела лейтенант Ханджи и весело что-то рассказывала другим офицерам — среди них был и Магнус, который чересчур громко смеялся и, казалось, еле-еле сдерживался, чтобы не начать стучать по столу. Разговор за столом Мэй не клеился, и уже несколько минут все молчали и думали о своём или просто глазели по сторонам. В ожидании хоть чего-нибудь она прокручивала в голове события последних дней. После того разговора в столовой отряд чуть ли не ввалился в кабинет Леви, где Эрен начал утверждать, что мужчина из воспоминаний его отца — это инструктор Шадис. Было решено ехать к нему — отправились все, кроме Конни, а также лейтенант Ханджи, которую очень заинтересовали воспоминания Эрена. Было странно вернуться в тренировочный лагерь спустя всего три месяца после выпуска. Место совершенно не изменилось — то же потрёпанное снаряжение, те же строгие инструкторы, те же тренирующиеся кадеты. Вот только Мэй за это время стала другой и многое пережила, поэтому в груди появилось какое-то странное чувство от контраста окружения и внутреннего ощущения. Интересно, если бы она вернулась домой или к тётке, чувствовала бы она себя так же?.. По пути в кабинет инструктора Шадиса Мэй встретилась с человеком, чьё лицо она узнала бы из тысячи. Тот, кто чуть не убил её на одной из тренировок, пусть и не по своей воле — инструктор Вим. Она хотела молча пройти мимо, потому что у отряда была куда более важная задача, но он сам остановился и внезапно окликнул её. После короткого и довольно вежливого разговора инструктор Вим сказал Мэй то, чего она ожидала услышать меньше всего. “Ты всё-таки стала неплохим солдатом”. С чего он сделал такой вывод, она так и не поняла. Потому что Мэй служила в Разведкорпусе? Потому что уже попала в отряд особого назначения? Чёрт знает, но эти слова придали ей немного уверенности, которой ей всегда не хватало. Куда важнее оказалось то, что поведал им инструктор Шадис у себя в кабинете. Это был долгий рассказ с какими-то философскими рассуждениями об обычных и особенных людях, но главное — кажется, отец Эрена пришёл к ним из-за стен. Что именно там находилось, оставалось загадкой, а от одной мысли о том, что ещё за тайны им предстояло раскрыть, бросало в дрожь. После этого разговора Мэй как никогда чувствовала себя маленькой и беспомощной по сравнению с огромным и неизведанным миром… От мыслей её оторвал грохот открывающихся дверей. В столовой наконец-то появились люди, которые начали разносить по столам что-то, что Мэй и остальные не могли разглядеть до тех пор, пока не дошла очередь до них. Им принесли поднос с аккуратным листом салата, на котором лежал большой кусок мяса — такого точно хватит, чтобы наелись все за столом. Мэй на мгновение показалось, что она спит — настолько нереальным выглядело происходящее. В желудке сразу же противно заурчало. Столовая ожила после долгого затишья — все начали перешёптываться, увидев деликатес, который могли себе позволить только Военная полиция, аристократия и богачи. — Это… что? — прошептал Конни. — Мясо, — так же тихо ответила ему Мэй. Краем глаза она увидела, что в середину зала вышел брюнет, который в последнее время часто ходил с лейтенантом Ханджи. Он дождался, пока всем принесут мясо, а затем громко заговорил, перекрикивая поднявшийся шёпот: — Итак, сегодня особый день, поэтому и ужин особый. Мы празднуем возвращение стены Мария. Авансом. Теперь Мэй стало понятно, почему всех собрали на ужин в одно время. Вот это щедрость, вот это подарок накануне важной экспедиции. Интересно, сколько денег ушло на это мероприятие?.. — Глазам не верю… — пробормотала Саша, прикрыв лицо руками — казалось, что ещё немного, и она потеряет сознание. — Это правда… я не сплю… — Помните, что вы — солдаты, не орите и проявляйте сдержанность, — продолжил брюнет. — В общем, до дна! И пусть… Остаток его фразы никто не услышал — столовая утонула в оглушительном крике. Не успела Мэй моргнуть, как Саша с боевым кличем вскочила и, схватив весь кусок мяса, впилась в него зубами — делиться она явно не собиралась. — Эй, картошечница, не наглей! — тут же заорал Жан. — Саша! — послышался голос Армина. — Ты не одна! — крикнула Мэй. — Это для всех! Она вдруг поймала себя на мысли, что если Саша сейчас же не отдаст кусок, то с ней придётся драться. И Мэй была готова на это — ударить подругу, чтобы выдрать кусок ароматного мяса, которое она не видела вблизи уже лет пять. Непонятно, то ли голод так действовал, то ли желание вспомнить давно забытый вкус. Саша никак не реагировала на крики окружающих и продолжала жевать кусок. Конни подорвался с места и начал душить её со спины, но той, кажется, вообще было всё равно — она даже не дёрнулась. — Ты вообще соображаешь, что творишь?! — ещё громче заорал Жан. — Саша, пожалуйста, я не хочу убивать тебя! — крикнул Конни. — Саша-а-а! — Ничего у тебя не треснет?! Жан, явно разозлившись не на шутку, резким движением выдрал мясо у неё изо рта и отбросил куда-то на стол. Спохватившись, Мэй переложила кусок на поднос — его тут же забрал Эрен и отодвинул на другой конец стола, подальше от обезумевшей Саши. Теперь самое драгоценное было в безопасности… — Моя рука! — вдруг заорал Жан. Теперь Саша зубами вцепилась в его пальцы и начала жевать их — судя по всему, она могла запросто откусить их. Мэй вообще перестала понимать, что происходит. Вокруг творился какой-то кошмар — все кричали, спорили, ссорились. Ещё чуть-чуть, и Разведкорпус лишится половины своих бойцов просто потому, что те передрались из-за мяса… Вот они — те, от кого зависит выживание человечества. — Саша! Это мясо Жана! Это Жан, твой друг! — кричал Конни, пока сам Жан орал и пытался высвободить руку. Мэй вдруг пришёл в голову самый идиотский план, который только можно было придумать. Но, как говорится, правильное решение — всегда самое простое. Мэй перегнулась через стол и вилкой подцепила уже порезанный Армином кусок мяса, а затем махнула им перед носом Саши. — Смотри! Словно умирающая от голода собака, Саша наконец-то отпустила Жана и дёрнулась в сторону мяса, но Конни её удержал. Мэй отпрянула от неожиданности и чуть не споткнулась о скамейку и не упала, но главная цель — освобождение Жана — была достигнута. — Больно, твою мать! — ругался тот, потирая руку. На ней отпечатались глубокие следы от зубов — смотреть на них было тяжело. — Успокойте её уже, — послышался голос Микасы. На фоне всего происходящего она казалась эталоном спокойствия, вот только почему они с Эреном, Армином и Марло даже не почесались, чтобы утихомирить Сашу?.. — Я пытаюсь! — Конни дёрнул ту на себя. — Она уже потеряла сознание и всё равно брыкается!.. — Давай свяжем её, — наконец-то Эрен проявил инициативу и поднялся из-за стола. — Есть нормально она всё равно уже не сможет, хотя бы мы поедим. Вместе с Конни они не без приключений потащили Сашу в дальний угол столовой — она сопротивлялась уже не так яростно. Шумно выдохнув, Мэй села на скамью и обернулась к Жану. — Как рука? — Пальцы на месте. И даже работают, — недовольно пробормотал он. — Ох и получит она у меня потом… я будто с титаном в облике человека подрался. Мэй недовольно вздохнула, но ничего ответить не успела. Армин пододвинул поднос на середину стола и сказал: — Давайте есть. Я уже порезал, всем хватит по два куска. Мэй перевела взгляд на вилку, которую всё это время держала в руке — на неё всё ещё было нанизано мясо. К счастью, оно не пострадало во время сражения с Сашей. Желудок снова противно заурчал, поэтому Мэй не смогла больше сопротивляться и отправила весь кусок в рот. Это была самая вкусная еда, которую ей доводилось есть за последние годы. Сухпаёк, похлёбки, каши, пюре, супы — всё это не шло ни в какое сравнение с мясом. Настоящим, горячим, мягким, ароматным, сочным… — Я сейчас расплачусь, — прожевав, выдавила из себя Мэй. — Вас в Разведкорпусе вообще мясом не кормят? — спросил Марло, откусывая кусок хлеба. — Бедняги. Ему никто не ответил, потому что все были заняты ужином — теперь, когда все поделили еду, во всей столовой стало поспокойнее. Может быть, разведчики даже умудрятся неплохо провести ночь накануне важной операции. Расслабиться ненадолго, поесть вкусное мясо, поговорить о ерунде — в общем, сделать всё, чтобы думать о завтрашнем дне было не так страшно. Мэй еле удержалась, чтобы сразу же не запихать в себя второй кусок мяса — хотелось растянуть удовольствие, поэтому вместо этого она взяла ложку и начала есть похлёбку. — Приятного аппетита всем. Что же, теперь они все были просто обязаны вернуть стену Мария…

* * *

Мэй толкнула тяжёлую дверь и наконец-то оказалась на свежем воздухе. Весь вечер она хорошо проводила время в компании друзей, но в какой-то момент почувствовала, что ей необходимо побыть одной — всеобщее напускное веселье перестало действовать, и Мэй нужно было восстановить силы, прежде чем она снова сможет улыбаться с остальными и не пускать в голову мысли о завтрашнем дне. Она потянулась, разминая мышцы, и побрела в дальний конец внутреннего двора — Мэй собиралась сделать круг и немного посидеть на ступеньках, а затем вернуться за стол к остальным. Этого должно хватить, чтобы прийти в себя. Вечерняя прохлада подействовала отрезвляюще. Мэй шла вперёд, наслаждаясь тишиной, пока не заметила на ящиках в одном из углов фигуру. Хватило всего мгновения, чтобы понять, что это Леви — почему-то он сидел на улице в гордом одиночестве, пока все веселились в столовой неподалёку. Мэй тут же остановилась. Услышав шум, Леви поднял голову и бросил на неё взгляд — кажется, он не ожидал, что кто-то найдёт его. Несколько мгновений стояла тишина. Мэй оглянулась и, убедившись, что вокруг больше никого нет, спросила: — Ты что здесь делаешь? — Не люблю шум и духоту, — со вздохом ответил он. — А ты? — Захотелось тишины, — Мэй помолчала мгновение, а затем спросила: — Составить… тебе компанию? — Если хочешь. Если бы не хотела, не предлагала бы. Но вопрос был в другом... хотел ли этого Леви? Может быть, ему не нужна была компания… Впрочем, Мэй всё ещё помнила, что он ничего не делает из вежливости, поэтому рискнула и направилась к нему. Леви подвинулся и убрал в сторону полупустую кружку — явно с элем, потому что этим вечером ничего другого в столовой не наливали. Значит, он либо появлялся там, а Мэй просто не заметила его, либо заглядывал на кухню, что более вероятно. — Что у вас там происходит? — Леви кивнул в сторону столовой, когда Мэй устроилась рядом с ним. — Просили вроде вести себя потише. — Все с ума сошли, как мясо увидели, у кого-то даже до драки дело дошло. У нас за столом Саша хотела в одиночку съесть весь кусок, потом чуть не откусила Жану пальцы. Пришлось её связать, — она усмехнулась. — С ней всегда так. Она из-за еды голову теряет, а от голода просто звереет. — Тц. Гений тот, кто решил накормить солдат мясом перед важной экспедицией, — Леви покачал головой. — Зато это поднимает боевой дух, — Мэй усмехнулась. — Все теперь чувствуют себя обязанными выложиться во время операции по полной. — Ты успела поесть? — он оглянулся на неё. — Да. А вот тебя я в столовой не видела… — Поем потом, — Леви нахмурился. — Ненавижу есть в бардаке. Мэй в ответ лишь кивнула. Ей было знакомо это чувство, но последние годы приходилось упорно его игнорировать — у рядовых не было выбора, кроме как есть “в бардаке”. — Если хоть что-то останется, — добавила она. — Останется, — ответил Леви таким тоном, что все сомнения исчезли без следа. Повисла тишина. Мэй вдруг вспомнилось, что незадолго до падения стены Мария папа принёс домой небольшой кусок мяса на свой день рождения — знакомый фермер подарил в благодарность за какую-то услугу. Вместе с мамой они готовили его весь вечер — ужин был поистине праздничный. Это оказался последний раз, когда Мэй ела мясо — у тёти и в армии его не было и в помине. Прошло уже пять лет, а она до сих пор помнила, как родители возились на кухне и как потом они все сидели за столом и медленно ели вкуснейшую говядину… А следом Мэй вспомнила, что на следующий день назначена операция по возвращению стены Мария и многие могут не вернуться в штаб — в том числе и она сама. И все эти воспоминания о родителях, праздничном ужине и всём, что она пережила, растворятся во времени без следа, потому что некому будет помнить. От внезапно накатившей паники Мэй затошнило — вдали от бодрых новобранцев и сдержанных ветеранов проснулась хорошо знакомая тревога. — Леви… ты боишься экспедиции? Он задумчиво потёр переносицу, а затем ответил: — Я был в стольких экспедициях, что у меня в голове остаётся просто план действий. Я думаю обо всём этом, но страх меня не парализует, — Леви оглянулся на Мэй. — К чему вопрос? Она закусила губу, на секунду задумавшись, а затем решила быть с ним честной: — А я боюсь. Наверное, многие боятся, — она нервно усмехнулась. — Но я чемпион по игнорированию мыслей, так что это не помешает делу. — Чемпион, говоришь… — Леви покачал головой. — Всего лишь стараюсь следовать твоему приказу. — Какому? — Не терять голову. Ты сказал это нам с Жаном, когда мы собирались за стену Роза спасать Эрена. — Хорошо, что помнишь, — он кивнул. — Значит, не зря сказал. Если бы Леви знал, что она уже несколько раз рвалась сломя голову спасать друзей и чуть не нарушила его приказ... Мэй старалась мыслить ясно. В критических ситуациях у неё получалось, но когда наступало затишье, начиналась настоящая проверка её выдержки. — Знаешь, — заговорила она, — после разговора с инструктором Шадисом меня не покидают мысли о его словах. А накануне операции они стали ещё настойчивее. Краем глаза Мэй увидела, что Леви обернулся к ней, поэтому пристально посмотрела на него и продолжила: — Он сказал, что есть особенные люди, которые творят историю. А обычные люди… на то мы и обычные, что лишь помогаем вам в этом. Леви вопросительно посмотрел на неё, поэтому Мэй вздохнула и добавила: — Совершенно очевидно, что ты — особенный. Потому что обычного не назовут сильнейшим бойцом человечества. Устало выдохнув, Леви прислонился затылком к стене. Какое-то время он молчал, будто обдумывая её слова. Мэй уже успела пожалеть, что вообще завела этот разговор, как он наконец ответил: — Если я и какой-то там особенный, может быть, я был бы рад быть обычным. Не потерял бы столько подчинённых и друзей, потому что погиб бы раньше, — он нахмурился. Несколько секунд висела оглушительная тишина, а затем от его слов внутри всё заныло. Мэй как никто другой знала эту боль потери, и её же знал Леви — он пережил немало товарищей и друзей. Неприятно кольнуло чувство стыда. Мэй так отчаянно пыталась отдать свою жизнь, чтобы искупить вину перед родителями, что ни разу не задумалась о том, что тем самым она может причинить боль тем, кто ей дорог, и продолжить этот бесконечный круг. Почему эта мысль пришла ей в голову только теперь?.. Не выдержав, Мэй уткнулась лбом в плечо Леви, чтобы хоть как-то справиться с накатившими эмоциями — мгновение спустя он осторожно опустил руку ей на спину и тихо заговорил: — Выкинь эти мысли из головы. Херня всё это. Мы все — люди, объединённые общей целью. Если человечество проиграет, ничего уже не будет иметь никакого значения. И в этой битве важен каждый. Мэй подняла голову и вгляделась в Леви. Ей показалось, что он выглядит иначе — не такой уставший, не такой хмурый, и взгляд его будто стал мягче. Как никогда сильно захотелось дотронуться до Леви, и Мэй поддалась этому порыву. В его присутствии она всегда старалась соответствовать ему и быть сдержанной, но теперь сил на это не осталось. Медленно, чтобы в случае чего Леви успел остановить её, она коснулась его щеки сначала пальцами, а затем всей ладонью. Он не дрогнул и не оттолкнул её — наоборот притянул к себе, но замер в сантиметре от её лица. Как и в прошлый раз, Мэй потянулась к нему и поцеловала. Руки скользнули ему на плечи, дрогнули пальцы, сердце пропустило несколько ударов, а происходящее снова показалось сном. Ничего больше не имело значения: ни солдаты, ужинающие в столовой, ни операция, назначенная на завтрашний вечер, ни слова инструктора Шадиса об особенных и обычных людях. Лишь Леви, его руки на её талии, буря эмоций, поднявшаяся внутри, и поцелуй, полный какой-то странной тоски. Не хотелось, чтобы этот момент заканчивался или чтобы их снова кто-то прерывал, но… Леви отстранился первым. Мэй судорожно выдохнула, не открывая глаз, и крепче сжала его плечи. Мгновение спустя он коснулся её лба своим и замер. Вокруг стояла тишина, будто никого не было в столовой неподалёку, даже ветер затих. У Мэй в голове было пусто — до звона в ушах и дрожи в пальцах. Чувств стало слишком много, чтобы в этом потоке можно было различить хоть что-нибудь. — Не теряй голову, — хрипло сказал Леви. — И постарайся выжить. — Хорошо… — прошептала Мэй, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Её смерть причинит ему боль, поэтому теперь она не имеет права сознательно жертвовать собой ради других — Мэй обязана найти иной способ искупить свой грех. Она не знала, что именно сделает и как, но она подумает об этом потом. Пока что, совсем ненадолго, она позволила себе забыть обо всём, кроме этого момента. — И ты постарайся выжить, — продолжила Мэй, наконец-то открывая глаза. — Ты нужен нам… нужен мне… В ответ Леви выдохнул и, взяв её за руку, начал гладить пальцы — он делал так не в первый раз, и было в этом жесте что-то невероятно личное и понятное только им двоим. Мэй улыбнулась, чувствуя, как тревога оставляет её в покое — то, чего ей так не хватало последние дни. В повисшей тишине внезапные крики из столовой зазвучали особенно громко. Мэй вздрогнула, а затем одновременно с Леви оглянулась на источник шума. Слов было не разобрать — кажется, там что-то случилось. — Тц. Совсем разорались, — недовольно пробормотал Леви. — Неужели драка?.. — Мэй нахмурилась. — Похоже на то. Надо их успокоить, пока они там не поубивали друг друга. Она недовольно выдохнула и обернулась к Леви. Вот и настал конец их уединению. Мэй понимала, что эти мгновения не могут продолжаться вечно, но как же хотелось, чтобы они длились подольше… Вот только крики в столовой и не думали затихать — значит, нужно спешить. — Да, — она крепче сжала руку Леви. — Иди первой, — совсем тихо сказал он. — Я приду через пару минут. Мэй кивнула и с неохотой отпустила его. Как же странно всё обернулось, что для неё источником стабильности посреди бушующей бури стал человек, от которого она ожидала этого меньше всего. Капитан отряда, в котором Мэй состояла, мужчина, старше её… на сколько? Лет на десять? Она даже не знала точно, сколько ему лет, но это было неважно, потому что именно рядом с ним ей было спокойнее, чем где-либо и с кем-либо ещё — после пяти лет кошмара это чувство стало самым настоящим подарком. Может быть, даже она заслужила хотя бы немного счастья. Прочистив горло, Мэй поднялась и сказала: — Спасибо. — За что на этот раз? — Леви вопросительно поднял бровь. — Просто спасибо, — она улыбнулась. — До завтра, Леви. — До завтра, Мэй, — он кивнул. Она заставила себя отвернуться и пойти в сторону столовой. Голова гудела, а пальцы еле заметно дрожали, но как же хорошо стало на душе. Выходя обратно во внутренний двор, Мэй не позволила себе оглянуться, потому что знала, что тогда точно не сможет уйти, а это — непозволительная роскошь. Она и так получила больше, чем думала — в конце концов, когда-то Мэй считала, что её чувства не взаимны, а теперь она могла поговорить с Леви, коснуться его, поцеловать… Странная тоска снова дала о себе знать, и Мэй закусила губу, чтобы взять себя в руки. Она наконец-то дошла до столовой и, потянув на себя тяжёлую дверь, снова оказалась в душном помещении. Как Мэй и думала, началась драка — ещё меньше её удивило то, что опять сцепились Жан и Эрен. Что же, если они в течение пары минут не прекратят, Леви заставит их прекратить… и что-то подсказывало, что деликатничать он не будет.