* * *
После встречи с новобранцами прошло пару часов, за которые Мэй успела возненавидеть задание, которое ей дала Ханджи. Как Леви несколько лет справлялся с бумажной работой в полном одиночестве, она не имела ни малейшего понятия — ей хотелось лезть на стену уже через неделю. Сильнейший боец человечества? Это прозвище ничто по сравнению с тем, что Леви годами копался в бумагах и не ныл — как минимум за это его можно было объявить самым терпеливым человеком на свете. А человек ли он?.. Уже в третий раз за день Мэй шла в кабинет Ханджи с тяжёлыми папками, из-за которых отваливались руки. В штабе царило какое-то странное оживление, несмотря на то, что накрапывал дождь. Интересно, чем бы Мэй пришлось заниматься, если бы она не стала адъютантом? Наверное, её отправили бы работать с новобранцами, но пока что Армину поручили пояснение принципов дистанционного разведстроя, а Жана, Сашу и Эрена отправили руководить тренировками. Интересно, всё ли у них получалось? Мэй не знала, потому что у неё порой не было времени поесть, не то что надолго отвлекаться от документов и идти на тренировочную площадку, по которой она уже успела соскучиться. Мэй дошла до кабинета и, еле держа папки в одной руке, постучалась, но ответа командира не дождалась — дверь резко открылась. От неожиданности Мэй вздрогнула и чуть не выронила документы. — Вот ведь… капитан! — недовольно воскликнула она. — Осторожнее, — хмуро бросил Леви и отошёл в сторону, пропуская её внутрь. Сердце бешено заколотилось — то ли от радости, то ли от испуга. Мэй зашла в кабинет, стараясь не уронить дурацкие папки, и окинула взглядом помещение, чтобы оценить обстановку. Ханджи сидела за столом, на котором громоздилась гора бумаг и папок, напротив неё стояли Микаса и Конни, но теперь они все смотрели на Мэй. Кажется, у них был важный разговор, наверняка об итогах командировки. Почему они вернулись на несколько дней раньше? Всё настолько плохо с вербовкой солдат из других подразделений или они быстрее достигли своей цели? — Командир, могу вернуться попозже, — устало пробормотала Мэй. Ей совершенно не хотелось возвращаться сюда с тяжёлыми папками в четвёртый раз, но её сожрёт совесть, если она не скажет этого. — Нет, мы как раз заканчивали, — Ханджи бросила взгляд на Микасу и Конни. — Спасибо, можете идти. Те кивнули и побрели на выход. Наверняка у них была целая куча дел, как минимум им предстояло познакомиться со своими отрядами. Интересно, как отреагирует Конни, когда узнает, что у него в подчинении Анико? И отреагирует ли? Конни знал Джит и даже общался с ней, но поймёт ли он, что это её брат? Проходящая мимо Микаса выглядела хмурой, а следующий за ней Конни уставшим, но они всё же нашли в себе силы улыбнуться Мэй — она, конечно же, улыбнулась им в ответ. Без них в штабе было как-то неуютно, а завтраки, обеды и ужины казались неполноценными. Теперь они наконец-то все в сборе. — Показывай, что принесла, — вздохнула Ханджи. Мэй сдула с лица нависшие волосы и мысленно обрадовалась, что не придётся опять тащить все эти папки через полштаба. Сдвинув в сторону какие-то бумаги, она сгрузила документы на стол и облегчённо выдохнула — лишь в то мгновение она поняла, насколько у неё устали руки. Казалось бы, Мэй столько таскала тяжести, что ей уже должно быть всё равно на какие-то там бумаги. Нужно возобновить тренировки. — Вот, — она открыла первую папку и ткнула пальцем в раздел, который пришлось в спешке переписывать. Дверь закрылась, но послышались ещё шаги. Мэй оглянулась и увидела, что Леви мало того, что остался в кабинете, так ещё и устроился на диване и пристально посмотрел в сторону Ханджи. У него осталось к ней дело, а Мэй помешала? Неважно, потому что чувство неловкости даже не успело проснуться. Всё внутри трепетало от радости — Мэй была страшно рада видеть Леви. Ещё чуть-чуть, и она начала бы психовать из-за работы в одиночестве, а так хоть компания будет, причём не абы кого. — Отлично, что дальше? — спросила Ханджи, закончив читать абзац. Следующие пятнадцать минут Мэй тыкала в переписанные места — и все исправления в итоге были приняты. Всё это время Леви молча сидел на диване, наблюдая за их работой — в самом деле, самый терпеливый человек на свете. Мэй пыталась сосредоточиться на работе, но не могла перестать бросать на него взгляды, пока ждала вердикта Ханджи. Леви на это никак не реагировал, но всё прекрасно видел, просто виду не подавал — стоило поучиться у него невозмутимости. — Всё отлично. Спасибо, Мэй, — наконец сказала Ханджи, закрывая последнюю папку. — Но у меня для тебя плохие новости. Только не правки. Только не тяжёлые папки. Только не необходимость снова всё расшивать, переписывать и сшивать обратно. Что угодно… — Не-ет, только не говорите, что… — Увы, — Ханджи пододвинула к ней не менее внушительную стопку. — Я там написала, что нужно сделать. С трудом сдержав вой, Мэй кивнула. А что ей оставалось? Знала же, на что шла, когда соглашалась помочь командиру с документами, но никто не говорил ей, что придётся по десять раз всё переделывать, а это, пожалуй, была самая бесячая часть любой работы. Дурацкая бюрократия. Послышался скрип старого дивана и шаги — Леви подошёл к столу и недовольно спросил: — Закончили? — Да, — Ханджи устало вздохнула. — Пока что. Жаль, что Леви ничем не сможет помочь, у него своих дел и бумаг было по горло — из-за задания Ханджи Мэй толком к своей основной работе не притрагивалась. — Наконец-то, — Леви взял со стола бóльшую часть папок и, поймав взгляд Мэй, сказал: — Идём, дел много. Она удивлённо вскинула брови — так он, получается, всё это время её ждал, а не Ханджи? Вот это поворот. — Всё исправлю и вернусь, — бросила Мэй, сгребая со стола оставшиеся папки. — Жду, — Ханджи махнула рукой, погружаясь в чтение другого документа. Леви уже молча вышел из кабинета, держа в руках кучу документов так, будто та ничего не весила, Мэй выскочила за ним следом и закрыла за собой дверь. — Спасибо, — тихо сказала она и улыбнулась. Леви кивнул — интересно, он сделал это по привычке или понял, что она благодарила его за помощь с папками? Ответа, конечно же, не будет. Вдвоём они пошли обратно в кабинет. От мысли, что они с Леви наконец-то увиделись, Мэй с трудом сдерживала улыбку. Сколько его не было в штабе? Неделю? А ведь он уезжал на полторы и даже больше, если бы потребовалось — штабы Гарнизона и Военной полиции за один день не объедешь. Внутри поднялась буря эмоций, но вслух Мэй сказала совсем другое: — Капитан, у вас хобби возвращаться раньше заявленного срока? — У тебя проблемы с этим? — Леви оглянулся на неё и сощурился. — Да, объём намеченной работы не выполнен, — честно призналась Мэй. — Наверстаешь. Он звучал как ворчливый и всем недовольный капитан, вот только она знала, что это не так. Удивительный он всё-таки человек… таким сложно не восхищаться, но Мэй старалась держать себя в руках — Леви ни за что не одобрит её бесконтрольные писки и нежности по поводу и без. Да и ей самой было бы противно так себя с ним вести, он же взрослый мужчина, а не какой-нибудь шкет. — Куча почты у вас на столе будет рада вас видеть, — продолжила Мэй. — Умеешь же настроение испортить, — Леви вздохнул и окинул её внимательным взглядом. — А вот у тебя оно явно хорошее. Она снова улыбнулась ему — благо она могла себе это позволить, потому что в коридоре кроме них никого не было. Остальные офицеры и новобранцы были заняты подготовкой к тренировке, несмотря на плохую погоду — когда-то экспедиции проводились и в дождь. Судя по планам Ханджи, Разведкорпусу нужно до весны уничтожить всех титанов, бродящих по территории стены Мария, поэтому времени на подготовку оставалось слишком мало. Из-за угла резко выскочил Йенс и остановился, едва заметив идущих ему навстречу Мэй и Леви. Плащи у него в руках говорили о том, что он спешил к остальным новобранцам. Мэй мысленно вздохнула. Накаркала. Рука Йенса дрогнула — он явно собирался отдать честь. Мэй поймала его взгляд и еле заметно мотнула головой. Она же только утром говорила о том, что не нужно так пугаться старших по званию и дрожать перед ними… — Капитан Леви. Офицер Мэй, — поздоровался Йенс, выпрямившись. Леви покосился в его сторону и кивнул в ответ, Мэй же довольно хмыкнула — отлично, Йенс её понял. Что же, есть шанс, что они сработаются. К тому же теперь Леви не будет раздражённым — ему не нравилась вся эта показная вежливость и благоговение перед офицерами. Мэй понимала его, но она сама всё ещё иногда бывала такой, лишь научилась не вскакивать при появлении старших по званию и не отдавать честь направо и налево. — Твой подчинённый? — спросил Леви, когда они свернули за угол. — Ага, — Мэй усмехнулась. — А остальные как? — Пока непонятно. Вроде нормальные ребята. Мэй не стала говорить о том, насколько беспечна Урсула, как Маркус не следит за своим внешним видом и как Йенс вступил в Разведкорпус ради денег — незачем Леви об этом знать, а со своими подопечными она как-нибудь сама разберётся. — Завтра потренируйся с ними. — Я уже сегодня должна была, но работа… — Ханджи попросила меня помочь тебе, так что до ночи справимся, — перебил её Леви. — Хорошо, — удивлённо пробормотала Мэй. У неё будто камень с души упал — она второй раз за день ошиблась, и Леви всё-таки ей поможет. По спине побежали мурашки — словами не передать, как же сильно Мэй хотелось на тренировку. В последнее время она могла лишь мечтать об этом, но теперь это станет реальностью. Наконец они дошли до кабинета. Леви открыл дверь и, окинув взглядом коридор, пропустил Мэй вперёд — только потом он зашёл сам. С момента его отъезда в кабинете ничего особо не поменялось, потому что она старалась поддерживать порядок, но за несколько дней усердной работы бардак всё-таки образовался: на столе у Леви лежала гора конвертов, а у Мэй — куча бумаг и черновиков. Дверь закрылась, и они оказались отрезанными от реального мира, который напоминал о себе лишь барабанящим по окнам дождём. Бедные новобранцы и Жан, они ведь только-только пошли на тренировку… — Не соврала про почту, — вздохнул Леви. — Я не стала ничего трогать, — она сложила папки на свой стол. — Моё дело — забрать всё и принести. — Ну, всё верно сделала. Леви бросил папки на стол Мэй и выдохнул — кажется, устало. Наверное, ему нужно было перевести дух после командировки, — неделя в дороге и сна на постоялых дворах никому не прибавит бодрости, — но Мэй никогда не видела, чтобы он отдыхал, даже после Шиганшины. Один раз после совещания он прилёг на диван буквально на полчаса в её присутствии, но это не считается. — Ты не видел конверты, что ли? — Я в первый раз в кабинет зашёл, вещи на конюшне остались, — Леви покосился в сторону дождя за окном, а затем снова перевёл взгляд на Мэй. — Потом принесу. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, пока Мэй не ощутила внезапно поднявшееся в груди тепло и снова не улыбнулась — насколько же она всё-таки была рада видеть Леви, что не могла сдерживать свои эмоции. Но теперь, когда они остались наедине, можно немного расслабиться… — Что? Мэй готова была поспорить на что угодно, что взгляд Леви смягчился — в её присутствии такое происходило всё чаще, что каждый раз заставляло её сердце пропустить несколько ударов. Иногда она не могла понять, что вызывает у неё такую реакцию: то, что Леви смотрит на неё не так, как на других, или то, что она замечает это? Наверное, всё понемногу. Не выдержав, Мэй приблизилась к Леви и осторожно поцеловала его в щёку. — Ничего. Просто рада тебя видеть, — тихо сказала она. Он не дал ей уйти — приобнял за талию и притянул к себе, отчего Мэй удивлённо выдохнула, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Вместо слов Леви просто поцеловал её, и от неожиданности у неё перехватило дыхание, когда её накрыло осознанием, что он сделал это первым. Целиком и полностью отдаваясь поднявшейся внутри буре, Мэй сжала китель на его плечах, пока Леви целовал её и прижимал к себе так, будто они не виделись пару месяцев, а не неделю. И пусть кто-нибудь только попробует постучать в эту проклятую дверь. Или ворваться в кабинет. Или вообще хоть как-нибудь помешать им… Она тогда… она… Незаконченная мысль без следа растворилась в потоке чувств. Сильные руки у неё на спине. Колотящееся сердце, заглушающее своим стуком шум дождя. Дрожь в коленях. Смятый под пальцами китель. В голове чересчур легко и пусто. Снова не хотелось, чтобы этот момент заканчивался, но Мэй всё же отстранилась первой, чувствуя, как горят уши. Она могла бы целовать Леви хоть весь день, но нужно работать. — Волосы опять короче стали? — тихо спросил он, погладив Мэй по щеке. — Ага… — хрипло выдавила она. Ей не хотелось двигаться, не хотелось отпускать Леви, не хотелось возвращаться к работе. Она сама не ожидала, что за неделю его отсутствия и одиночества соскучится по нему настолько сильно. Наверное, ничего удивительного в этом не было — они редко расставались больше чем на пару дней с тех пор, как Мэй перевели в его отряд. В доме Разведкорпуса жили вместе. В бегах были вместе. Над документами работали вместе. В Шиганшину шли вместе. Восстанавливались после этого ада вместе — до сих пор. За эти месяцы Мэй уже просто привыкла, что Леви рядом или совсем скоро вернётся. — Ханджи сказала, ты пахала всё время, — заговорил он. — Пахала. Можешь похвалить меня. — Молодец. На секунду Мэй показалось, что она ослышалась, но затем пришло осознание — Леви и правда только что её похвалил. От неожиданности она опешила, а затем засмеялась, уткнувшись лбом ему в плечо. Мэй ведь шутила, а он воспринял её фразу всерьёз, но как же приятно от этого было. — Что на этот раз? — недовольно спросил Леви. На задворках сознания скользнула мысль, что сегодня Мэй ведёт себя совсем странно, но она проигнорировала её. Иногда можно позволить себе небольшую глупость… наверное? — Не думала, что ты в самом деле скажешь это, — ответила Мэй, успокоившись. — Я же не изверг, вижу, что стараешься, — Леви вздохнул, погладив её по спине. — Я и не говорила, что ты изверг. Совсем наоборот, — она выпрямилась. Он посмотрел на неё, и Мэй почувствовала, как в груди снова разливается приятное тепло. Ей больше не нужно было выдерживать взгляд Леви и заставлять себя смотреть ему в глаза — она хотела этого. Никогда раньше Мэй не испытывала ничего подобного — она от всех прятала свои мысли, чувства и демонов, но с Леви всё было иначе. Ей хотелось, чтобы он знал больше остальных, вот только случится это явно не сегодня и, наверное, не в ближайшие месяцы. Когда-нибудь Мэй расскажет Леви о том, что творится у неё на душе. Пока что она не готова, он тоже не готов — ещё слишком рано. — Я скучала, — прошептала Мэй, почувствовав непреодолимое желание дать этим мыслям волю. Не сводя с неё взгляда, Леви провёл рукой по её волосам, вызывая очередную волну мурашек, а затем притянул к себе и осторожно поцеловал её в лоб. На мгновение ей показалось, что у неё вот-вот треснет лицо — настолько широко она улыбнулась. — Я тоже. Но пока давай работать, — тихо сказал Леви, отпуская её. — Вечером расскажешь, что тут творилось без меня. Мэй кивнула. Мысль о бумагах, которые нужно было переписать, уже не казалась такой ужасной, как час назад.* * *
После нескольких мучительных дней работы с документами тренировка на свежем воздухе показалась Мэй настоящим раем. Её радовало буквально всё: погода, чёрная рубашка, по которой она успела соскучиться, жмущие ремни, тяжёлое снаряжение, суета и скрежет тросов. Подчинённые Мэй оказались смышлёными ребятами, им понадобилось лишь несколько советов и направление, в котором нужно действовать — всё остальное они делали самостоятельно. Оставалось лишь отточить навыки и привыкнуть соображать достаточно быстро, чтобы принимать верные решения в условиях боя — у Ивонн и Йенса с этим проблем не было, потому что они только выпустились из кадетского корпуса, а вот у Урсулы и Маркуса с этим были затруднения из-за того, что они больше года редко покидали штабы Гарнизона. Увидев перемены в настроении Мэй уже после одной тренировки, Леви предложил ей пересмотреть расписание — теперь несколько раз в неделю она разминалась с остальными до обеда, а всю остальную часть дня занималась своей основной работой с документами. Её такой вариант более чем устраивал. Время шло, экспедиция неумолимо приближалась — до вылазки за стену Роза оставалась неделя. На очередной тренировке Мэй наблюдала за тем, как Йенс и Маркус проходят полосу препятствий — у первого это дело получалось заметно лучше. Из его личного дела выяснилось, что он занял одиннадцатое место в списке лучших кадетов — не попав в Военную полицию, Йенс выбрал Разведкорпус. Среди подчинённых Мэй он лучше всех обращался с УПМ. Маркус же окончил училище прошлой весной, целый год ничего особо не делал и лишь недавно задумался о том, что что-то идёт не так. Увы, месяцы простоя сказались на его навыках, но Маркус старался — упорно тренировался, задавал кучу вопросов, сменил мятую рубашку на новую кофту и собрал волосы в хвост. Это радовало — казалось, будто он сам стал более живым. — Офицер Мэй. Она оглянулась и увидела, что с другого конца тренировочной площадки к ней идёт Урсула — выглядела она взволнованной. — Разрешите обратиться, — она остановилась в шаге от Мэй и вытянулась. — Слушаю. — Скажите, что произошло в Шиганшине? Чересчур прямолинейный вопрос, заданный на контрасте с вежливым вступлением, сбил Мэй с толку. Нахмурившись, она спросила первое, что пришло в голову: — А ты не знаешь, что ли? — Я не о том, что было в отчёте, — Урсула подошла ближе и, нависнув над Мэй, яростно зашептала: — Нам с утра сказали, что вы все там поддались эмоциям и сделали неверный выбор. Я правильно поняла, что вы могли спасти командира Эрвина, но капитан Леви сделал выбор в пользу простого рядового? Воспоминания тут же воскресли в памяти, будто всё это произошло вчера, а не полтора месяца назад. Крыша жилого дома в Шиганшине. Треск черепицы под ногами. Бессознательный Бертольд с отрубленными конечностями. Палящее солнце, греющее спину. Армин, практически сгоревший заживо. Ноющие от ожогов лицо и руки. Крик плачущей Микасы, вырывающейся из крепкой хватки Ханджи. Кровоточащая рана на лице. Умирающий командир Эрвин, перемотанный какими-то грязными тряпками. Запах гари, от которого тошнит. Бледный Леви, держащий в руках единственный шприц с сывороткой… — Кто сказал? — спросила Мэй, заставляя себя вынырнуть из воспоминаний. Кандидат на эту роль был один, но она должна убедиться. — Ну… — Кто? — чуть громче повторила она. — Офицер Флок, — с явной неохотой ответила Урсула. Этого следовало ожидать. — Всё далеко не так просто. — А как? — Урсула в нетерпении развела руки в стороны. — Ведь командир и рядовой ни в какое сравнение не ид… — Выбор уже сделан, и нам остаётся лишь мириться с его последствиями, — перебила её Мэй. — Капитан Леви выбрал Армина — точка. — Но это же неправильно! — воскликнула Урсула, хмурясь. — И вы никак ему не помешали, просто смотрели! И вы, и офицер Жан, и… — Осторожнее со словами, Урсула. Мэй не ожидала, что внезапно вспыхнувшее недовольство заставит её сказать эту фразу, но так уж случилось — и прозвучала она грубее, чем могла бы. Урсула была выше, крепче и старше Мэй, но это не давало ей никакого права разговаривать в таком тоне — задавая бестактные и прямолинейные вопросы, разбрасываясь обвинениями и требуя ответов. Кто она вообще такая, чтобы осуждать? Урсула не знала, как тяжело Леви далось это решение и как он молча и в одиночестве справлялся со всем произошедшим, позволив Мэй лишь один раз сказать, что она рядом. Урсула не знала, с каким чувством вины и осуждением со стороны теперь приходилось жить Армину. Урсула не знала, что Жан хотел вмешаться, но Мэй не дала ему этого сделать, потому что понимала, что не нужно усугублять и без того сложную ситуацию. Урсула ничего не знала — и всё равно имела наглость осуждать. — Тебя там не было, — угрожающе тихо продолжила Мэй. — Ты не знаешь, что там произошло. — Я и хочу понять, — скрестив руки на груди, Урсула взглянула на неё тем самым взглядом, которым смотрят на пьяниц под забором — никакого страха или хоть капли уважения, лишь презрение. Недовольство тут же переродилось в злость. Мэй не была старой, опытной и мудрой, она не пережила сотни битв и не убила десятки титанов, но она никому не позволит смотреть на себя как на пустое место — этого в том числе не позволял её новый статус, поэтому она заговорила куда более жёстким тоном: — Тебе не нужно ничего понимать. Ты — рядовая, твоё дело — следовать приказам и не задавать лишних вопросов. Я не “просто смотрела”, а знала, что это командир Эрвин решил, у кого будет сыворотка. Он отдал её капитану Леви и доверил ему право выбора, и тот выполнил приказ. И ни Микаса, ни Эрен, ни Флок не заставляли его — он сам решил спасти Армина. — А может быть так, что он сделал неправильный выбор? Мэй понадобилась секунда, чтобы справиться с накатившей злостью — только после этого она задала вопрос, который когда-то привёл её в чувство: — Ты считаешь себя умнее командира Эрвина и капитана Леви? — Нет. Но… — Тогда прекращай эти разговоры, — Мэй скрестила руки на груди. — Узнаю, что ты продолжаешь, будешь неделю минимум драить конюшни. Поняла? Урсула опешила, наверное, осознавая, что она перешла черту, но всё же выпрямилась и ответила: — Да. — Отлично. Свободна. Мэй больше не хотела разговаривать на эту тему, поэтому отвернулась, краем глаза видя, что Урсула недовольно поджала губы и пошла к остальным рядовым, которые уже заканчивали тренировку. Какой-то совсем тупой разговор вышел. Флок насаждал новобранцам свою точку зрения о произошедшем в Шиганшине, очернял всех, кто присутствовал на той злополучной крыше, а поверившая ему Урсула несла его мысли дальше. Вдвоём они могли настроить всех новобранцев против офицерского состава Разведкорпуса, в особенности — против Армина, которого спасли вместо командира Эрвина, и Леви, принявшего это решение. Мэй не могла этого допустить. — Вот дерьмо… — пробормотала она, потерев нос. Кажется, придётся поговорить с Флоком.