* * *
На очередной пасмурный день назначили общую тренировку всех участников экспедиции: и рядовых, и офицеров. Не участвовали только Ханджи, Анка, Леви и Шульц, но они всё равно присутствовали на тренировочной площадке и наблюдали за происходящим, тихо о чём-то переговариваясь. Мэй старалась пореже смотреть на них, сосредоточившись на упражнениях, ощущениях в теле после нагрузок и коротких разговорах с друзьями. Во время общей разминки и первых упражнений вокруг неё постоянно толпились другие офицеры. Обычно они старались вести себя подобающе своему статусу, но во время тренировок на свежем воздухе невозможно смотреть друг на друга с каменными лицами — так и хотелось кого-то подколоть или глупо пошутить, и Мэй почти всё время приходилось сдерживать улыбку, что получалось не всегда. Видимо, сказывалась их привычка дурачиться на занятиях в кадетском корпусе, а здесь буквально всё напоминало о тех временах: манекены, тренировочные клинки из более дешёвой стали, скрежет тросов, переругивания солдат… К счастью, вскоре тренировка перешла в финальную стадию, началось самое сложное и в то же время интересное — попарное прохождение маршрута на скорость. Нужно не только вернуться к стартовой точке за минимальное количество времени, но и поразить как можно больше целей на ходу — за этим, как и за многим другим, следили разведчики. Мэй почти всю вторую половину тренировки наблюдала за рядовыми в одной из ключевых точек, фиксировала промежуточные результаты и меняла подушки на шеях манекенов, но вскоре пришла её очередь выходить на маршрут вместе с Жаном — у них было своё собственное соревнование, которое тянулось ещё с кадетского корпуса. Пока что чаще первым к финишу приходил Жан. Мэй хотела изменить этот расклад, вот только пока он занимался с рядовыми и держал себя в форме, она просиживала штаны в кабинете в обнимку с бумагами… Однако теперь и у неё было маленькое преимущество — тренировки с Леви. Уже пару минут Мэй и Жан готовились к выходу на маршрут в стороне от остальных — им нужно было подождать, пока другие офицеры поменяют расположение ориентиров в лесу. Лишь после этого они смогут начать своё соревнование. — Слышала, что Беатрис едет с нами? — спросил Жан, проверяя баллоны с газом. — Да, — она потуже затянула болтающийся ремень. — Меня это бесит, — процедил он, сжав зубы. — Я предполагала, что ты не одобришь, но чтобы настолько… — Она кому-то что-то пытается доказать, — Жан резко поднялся. — Думает, там легко будет. Я… — он выдохнул и пристально посмотрел на Мэй. — Нахрена? — Медсёстры и доктора едут в центре строя и в тылу сидят, пока мы разбираемся с титанами. Самое безопасное место в экспедиции. Почему ты так уверен, что она думает, что будет легко? — Не рвалась бы тогда за стены! — ответил он чересчур резко. Жан был в бешенстве, разговаривать с ним в таком состоянии было бесполезно, поэтому в ответ Мэй лишь вопросительно выгнула бровь. За прошедшее время она неплохо узнала Беатрис и могла с уверенностью сказать, что медсестра довольно адекватно оценивает реальность, особенно после рассказа о том, как проходят экспедиции. Несколько мгновений Жан разглядывал траву у себя под ногами, а затем выдохнул и сказал совершенно спокойным тоном: — Извини. Вот теперь, успокоившись, он всё услышит и поймёт. Мэй заговорила: — Ей нужен опыт, а его не получишь, перебирая банки в лазарете и принося еду сопливым разведчикам. Она медсестра Разведкорпуса, а мы все рискуем своими жизнями. Не думал, что она за тебя переживает, пока ты в экспедиции? — Я не думал, я знаю это… — Жан прикрыл глаза и сказал совсем тихо: — Да. Ты права, во всём права. Просто… у меня с ней сложно. — Пояснишь? — она склонила голову набок. Он шумно выдохнул и взъерошил волосы. — Она… мне нравится. Я ей, кажется, тоже. — Это-то понятно… — Но дальше этого ничего не идёт. — Почему? — Мэй нахмурилась. — Потому что я не знаю, Мэй. Я всё ещё… я… я запутался. — Из-за Микасы? Жан кивнул с самым обречённым видом, который ей доводилось видеть. Вздохнув, Мэй осторожно начала: — Она тебе?.. — Не так, как раньше, — Жан перебил её. — Микаса всегда видела во мне только друга, а Беатрис… видит что-то другое. И я не могу понять, она мне правда нравится или я просто хочу, чтобы во мне видели это “что-то другое”… Я боюсь ошибиться и не хочу причинить боль Беатрис, — он пнул камень у себя под ногами. — Это всё такой отстой. Как я вообще оказался в этом дерьме? Мэй не знала, что можно и нужно сделать в этой ситуации, поэтому просто подошла к Жану и положила руку ему на плечо. Оставалось лишь одно — быть честной с другом, но при этом не оставаться в стороне и не бросать его одного. Она заговорила: — Я правда не знаю, что тебе посоветовать, потому что разобраться в своих чувствах можешь только ты сам. Но я надеюсь… верю, что ты примешь правильное решение. В первую очередь для себя самого. Поймав её взгляд, Жан кивнул и немного расслабился, но сказать ничего не успел, потому что послышался голос Армина: — Жан! Мэй! Ваша очередь! — Всё, давай. Поговорим потом в спокойной обстановке, — она стукнула его по плечу. — Будет неловко, если ты мне продуешь сегодня. — Ха, надейся, — он ухмыльнулся, сразу вернувшись к прежнему себе. Видеть его таким было намного приятнее. Они кивнули друг другу, желая удачи, и заняли позицию на старте. Краем глаза Мэй увидела, что рядовые разведчики столпились позади них и приготовились наблюдать за тем, как они с Жаном проходят маршрут. Кажется, их маленькое соревнование уже давно стало развлечением не только для них, но и для остальных. — На старт! — начал отсчитывать Армин. Мэй и Жан вытащили клинки — она, конечно же, взяла правый меч обратным хватом. — Внимание! В этот раз ей было важнее не обогнать друга, который на пару минут станет её главным соперником, а правильно выполнить все элементы техники, которой Леви учил её последний месяц. Если у Мэй получится, то у неё будет хотя бы один повод для гордости — неплохая мотивация. — Марш! — Армин махнул рукой. За спиной послышалось галдение рядовых, которые приготовились к шоу, но Мэй проигнорировала его и сорвалась с места, устремляясь вперёд, в лес. Мгновение спустя она оказалась в воздухе. Перестать думать — начать действовать. В лицо ударил холодный воздух и запах мокрой листвы, вокруг замелькали ветки деревьев, среди которых она успевала отличать лишь красные куски ткани, служившие ориентирами. В такие моменты Мэй забывала вообще обо всех тревогах и проблемах, все чувства обострялись до предела, чтобы она могла сосредоточиться на главной цели — поиске и устранении титанов. Во время тренировок Мэй всегда воспринимала происходящее как реальный бой, а манекены — как настоящих противников. Это помогало всерьёз относиться к происходящему. Краем глаза она увидела движение среди деревьев и среагировала моментально — ускорилась, прицелилась, крутанулась в воздухе, ударила титана в загривок и, не сбавляя скорости, двинулась дальше — всё удалось выполнить без ошибок, но радоваться было рано. Мэй заметила другого противника, но он находился слишком далеко и к нему уже мчался Жан, поэтому Мэй нашла взглядом очередной ориентир и двинулась к нему. Следующего титана, застывшего прямо посреди дороги, убила Мэй, а того, что притаился среди деревьев на пару метров правее, поразил Жан. Пока что они шли на равных и по количеству убитых целей, и по скорости. Времени на подначивания и шутки не было — впрочем, Мэй и Жан всегда соревновались честно и не отвлекали друг друга. Вскоре ориентиры резко повели их в сторону, и Мэй пришлось потратить чуть больше газа, чтобы не потерять скорость. Весь маршрут не давался легко, потому что приходилось много петлять между деревьями — она чувствовала, что начинает уставать. Впереди показалась толпа титанов — нововведение этой тренировки, раньше их расставляли поодиночке. Мэй и Жан смогут убить по одному, а вот кому достанется третий — хороший вопрос. Главное не столкнуться в воздухе и не повторить опыт одной из первых тренировок в кадетском корпусе. Вот это, конечно, будет зрелище — два офицера Разведкорпуса покалечились накануне важной экспедиции… Мэй умрёт со стыда, если пропустит вторую экспедицию подряд. Жан ускорился, явно намереваясь забрать себе двух титанов из трёх и выйти победителем из этой гонки. Мэй не отставала, но выбрала иную тактику — ей было чем удивить своего старого соперника. Пришло время для новых навыков. Она ушла влево, ускорилась, выжимая из УПМ максимум, снова прицелилась, крутанулась, ударила по загривку первого противника, а затем, не закончив поворот, выпустила тросы и устремилась к следующему титану — ей хватило времени и скорости, чтобы убить его за считанные секунды после первого. Мимо тут же пронёсся Жан — видимо, осознав, что добраться до второй цели раньше Мэй ему не удастся, он решил хотя бы прийти к финишу первым. Она попыталась догнать его, чтобы победа не досталась ему чересчур легко, потратила больше газа, чем следовало, но всё равно пришла к финишу на пару секунд позже Жана. Впрочем, её это совершенно не расстроило — в то мгновение Мэй еле сдерживалась, чтобы не заорать от радости на всю тренировочную площадку. Она смогла убить четырёх титанов за несколько минут и не допустить ни одной ошибки. Едва они остановились на краю леса, закончив прохождение маршрута, как поодаль зашумела толпа солдат. Сердце бешено колотилось, тело ныло от резкой нагрузки, даже пронизывающий холод последнего осеннего месяца перестал ощущаться, но всё это меркло по сравнению с невероятным чувством гордости за себя, а не за кого-то другого. — Охренеть ты зверь… — прохрипел Жан, подходя к Мэй. — Я сто лет так с тобой не потел. — Сама в шоке, — она кивнула и убрала лезвия. — Это капитан тебя так натренировал? — Да куда там… У меня в первый раз что-то получилось, — Мэй тяжело вздохнула, пытаясь выровнять дыхание. — Ещё тренироваться и тренироваться. — Ну даёшь. Моё уважение, — Жан усмехнулся. — Ничья? — Ничья, — она кивнула. Это было более чем справедливо — она убила больше титанов, а он пришёл к финишу первым. Что же, неплохой результат — одна ничья, один выигрыш Мэй и остальные выигрыши Жана. Ученица так и не превзошла учителя, но теперь, когда у неё появился ещё один наставник, равновесие пошатнулось. Вдвоём они пошли к остальным — на разговоры сил не было, хотелось лишь восстановить дыхание и успокоить бешено колотящееся сердце. Не выдержав, Мэй взглядом нашла Леви, который стоял в стороне от остальных вместе с Ханджи, Шульцем и Анкой, и широко улыбнулась, когда он обратил на неё внимание — эмоции переполняли её, хотелось поскорее поделиться с ним своими успехами. Леви, кажется, всё понял без слов и кивнул с усмешкой — от этого сердце у Мэй забилось ещё быстрее. — Молодец, Жан! — Конни вынырнул из толпы разведчиков и хлопнул его по плечу. — У нас ничья, — он махнул рукой. — Она больше целей убила. — Молодец, Мэй! — из ниоткуда появилась Саша и хлопнула её по плечу. — У нас ничья, — она повторила жест Жана. — Он первым к финишу пришёл. Рассмеявшись, вчетвером они побрели к остальным, пока к выходу на маршрут уже готовилась следующая пара.* * *
Вскоре тренировки подошли к концу. Леон и Фил вместе с ещё двадцатью пятью солдатами сдали зачёт и были допущены к участию в экспедиции — всего в шестьдесят вторую экспедицию отправятся пятьдесят три человека. Мэй командовала четырьмя рядовыми — Ивонн, а также тремя солдатами Гарнизона, которых звали Курт, Кристофер и Оливер. Леон по итогу попал в отряд к Жану — Леви, как и обещал, сделал всё, чтобы рядовых распределили так, как он просил. Сам Жан не выразил по поводу этой новости никаких ярких эмоций, лишь пообещал Мэй, что будет беречь её брата — она в этом не сомневалась, но всё же попросила относиться к Леону так же, как и к остальным рядовым и никак его не выделять. Накануне выезда в Каранес в столовой устроили пир. По настоянию Шульца повара приготовили много еды и привезли бочки с элем, но, помня ужин перед Шиганшиной, мясо подавать не стали, да и денег на него не было ни у Гарнизона, ни тем более у Разведкорпуса. Мэй знала об этом, потому что помогала считать бюджет и видела, на что уходят деньги. Тем вечером она много ела и мало пила. Не хотелось напиваться, потому что алкоголь всегда действовал на неё непредсказуемо — Мэй либо уснёт на ходу, либо начнёт буянить, а её репутация должна быть безупречной или хотя бы близкой к этому. За столом в углу сидел весь отряд Леви, позже к ним присоединились Леон с Филом. Последнему довелось познакомиться со всеми офицерами Разведкорпуса, кроме Флока — тот сидел за другим столом в компании своих знакомых рядовых Гарнизона. С появлением новых лиц в привычной компании пошли разговоры о кадетском корпусе, сплетни о важных шишках и обсуждение техники боя. К счастью, в этот раз вечер прошёл спокойнее, без связанной Саши и драки Эрена с Жаном. Иногда Мэй бросала взгляд на стол на другом конце зала — там ужинали Ханджи, Шульц, Анка, Леви и ещё пара лейтенантов Гарнизона, которым доверили командование отрядами. Все выглядели вполне довольными происходящим и тихо что-то обсуждали. Мэй и радовалась, что она сидит за другим столом, и нет. В последние дни они с Леви слишком уставали, чтобы оставаться наедине не из-за работы, а теперь им предстоит провести целую неделю, притворяясь, будто между ними ничего нет. Мэй уже знала, что будет скучать по Леви, хотя их будут отделять считанные метры. Когда ужин закончился, все разошлись по комнатам и койкам, чтобы отдохнуть. Мэй тоже ушла к себе, но ей не спалось. Весь эль давно выветрился, время текло медленно и мучительно, вот только сон не шёл — она просто лежала и смотрела в потолок. Впервые за долгое время Мэй не боялась экспедиции, но никак не могла перестать думать о ней. Устав лежать, она попробовала почитать, но это не помогло — Мэй просто смотрела на слова на странице и не понимала их смысла. В конечном итоге она решилась на авантюру — одевшись, пошла в кабинет, чтобы проверить, спит Леви или нет. Обычно он спокойно относился к её появлениям вечером, а вот посреди ночи Мэй к нему ещё не приходила. Впрочем, они ведь целую неделю не смогут остаться наедине — чем не повод заглянуть, пусть и после отбоя? В коридоре было пусто и прохладно, но Мэй уже привычно не обратила на это никакого внимания, засунув руки в карманы куртки. Тихо и на всякий случай постоянно оглядываясь по сторонам, она дошла до кабинета — судя по полоске света под дверью, Леви тоже не спал. От радости сердце пропустило удар. Вдохнув, Мэй постаралась придать своему лицу нейтральное выражение и осторожно постучала два раза. Несколько мгновений спустя щёлкнул замок, и дверь открылась, потому что по стуку Леви понял, что это она. На нём была повседневная одежда, та же, что и в столовой — серая кофта и тёмные штаны. — Опять не спишь? — тихо спросил он, выглядывая в коридор. — Не могу уснуть, — Мэй скрестила руки на груди. — Волнуешься? — Нет, просто думаю. — Ну заходи, вместе подумаем. Леви отошёл в сторону, пропуская Мэй внутрь, и она не стала сдерживать благодарную улыбку. В кабинете было тепло и пахло мятой — на столике стояла полупустая чашка, а рядом лежала раскрытая книга. Почему-то это зрелище заставило Мэй умилиться — всё-таки Леви совсем нечасто можно увидеть отдыхающим, тем более с книгой. Он остановился рядом с ней, и Мэй коротко поцеловала его в щёку, приветствуя — в ответ Леви погладил её по плечу. — Не мешаю? — Нет. — Наверное, я уже просто не могу уснуть без вечернего чая с тобой, — сняв куртку, Мэй села на диван. — Теперь уже ночного, — Леви пошёл к шкафу. — Надо было сразу после столовой позвать тебя. Думал, спать пойдёшь, поэтому не стал. — Я пыталась. Честно. И никакого снотворного. Он достал из шкафа вторую чашку и вскоре подал Мэй горячий чай — она приняла его с благодарной улыбкой и тут же начала греть холодные пальцы. Сев на диван, Леви вложил закладку в книгу. Мэй не смогла удержаться от комментария: — Ты читаешь? Никогда раньше не видела. — Бессонница достала. Ханджи сказала, чтение поможет, и подсунула эту книгу. Терять всё равно нечего. Только вот ерунда это какая-то… Скорее, раздражает, чем усыпляет. Когда Леви закрыл книгу, Мэй бросила взгляд на название на обложке — “Сотни оттенков серого” — и с трудом сдержала смех, потому что она знала эту книгу. К сожалению, знала… — Ты только начал? — Да. И мне не нравится, что ты улыбаешься, — Леви нахмурился. — С этой книгой ты точно не уснёшь. Он выжидающе посмотрел на неё. Мэй вдруг осознала, что ей придётся пояснять свои слова, поэтому замялась, но затем всё же повела ладонью в воздухе и отстранённо сказала, надеясь, что Леви поймёт: — Там… про отношения мужчины и женщины. Весьма подробно. — И ты её читала? — он сощурился. — Листала в магазине! — чересчур громко возразила она. — Из-за этой книги скандал между хозяйкой и покупателем произошёл, когда я там была, мне стало интересно, из-за чего они полчаса орали друг на друга. — Ладно уж, поверю тебе. — Я серьёзно, — Мэй поджала губы. — Это многое говорит о Ханджи, — проигнорировав её фразу, Леви с усмешкой покачал головой и отложил книгу на край столика. — Е-если хочешь, могу тебе нормальную книгу дать. — Сегодня ты у меня вместо книги. Почувствовав, как краснеют уши, она отвела взгляд в сторону и наконец отпила чай. Повисла тишина, и Мэй, забыв о внезапно настигшем её стеснении, снова начала думать об экспедиции. Утром разведчики и солдаты Гарнизона выезжают в Каранес, ехать придётся около восьми часов. В городе они разместятся в штабе Гарнизона, а на следующее утро отправятся к первому пункту назначения в трёх часах езды от Каранеса — Гвиду, городу на востоке. Затем неделю они будут зачищать деревни и более мелкие города в юго-восточном секторе стены Мария, пока не вернутся к Тросту, где переправятся через стену, и всё — шестьдесят вторая экспедиция подойдёт к концу. На словах звучало легко, а вот на деле… — Так о чём думаешь, что не можешь уснуть? — спросил Леви. — Обо всём, — Мэй начала задумчиво покачивать чашку в руках. — Без серьёзных переживаний, просто… держу в голове план, строй, где и что будет делать Леон и его друг, о своих подчинённых. Удивительно, потому что раньше бы я сошла с ума от нервов. — Привыкла, — он кивнул. — Видимо, — Мэй отпила чай. — Но к тому, что мы выезжаем из Каранеса, не привыкла. Дурацкий город. Леви бросил на неё вопросительный взгляд. Немного подумав, она медленно заговорила: — Я впервые побывала в Каранесе, когда мне лет пять или шесть было. Ездили к дяде в гости на чей-то день рождения. Кузены и кузина тоже все мелкие были, близнецы ещё не родились. Мы с родителями и Леоном только въехали в город, как я увидела всю эту грязь, почувствовала вонь… Фу. — Никогда не замечал, — он отставил чашку на столик. — Это было давно. Сейчас там почище, но это первое впечатление ничем не смыть. Леви молча кивнул, а Мэй продолжила пить чай, пробормотав: — Мда. Опять я на Каранес жалуюсь… — Мне нравится тебя слушать. — Моё нытьё про Каранес? — она оглянулась на него. — Твой голос, — тихо ответил он. Сердце пропустило удар — короткие и внезапные откровения Леви всегда заставляли Мэй трепетать от прилива внезапной нежности к нему. Запах мяты вдруг навеял воспоминания о первом поцелуе. С тех пор прошло уже четыре месяца — иногда казалось, что это всего мгновение, а иногда Мэй думала, что с того вечера прошла целая вечность. Время беспощадно, человеческая память несовершенна, но как же удивительно порой такие мелочи, как запах, помогали хотя бы на пару мгновений перенестись в прошлое… — Мне твой больше нравится, — Мэй улыбнулась. Леви усмехнулся и, откинувшись на спинку дивана, вдруг спросил: — Какой твой любимый цвет? — Что? — она удивлённо вскинула брови, а затем тихо рассмеялась. — Почему ты спрашиваешь? — Потому что я не знаю, — он пожал плечами. Мэй поставила чашку на стол, медленно придвинулась к Леви и, заглянув ему в глаза, тихо сказала: — Синий. И чёрный. А у тебя? — Белый. И серый, — ответил он, явно подражая её тону. — Интересный выбор, — она улыбнулась. — Белый — чистота. В детстве мне этого не хватало. Везде грязь, мусор… — Леви мотнул головой, будто отгоняя от себя нежелательные мысли или образы. — Так и подумала, — Мэй погладила его по плечу. — А ты поэтому чёрные рубашки носишь? — И да, и нет. Мама их всегда носила в память о своих родителях… а я продолжаю её традицию. Просто чувствую себя ближе к ней. Леви кивнул. Мэй вдруг поймала себя на мысли, что впервые за все эти годы ей не стало плохо от одного упоминания мамы — сердце не пропустило удар, руки не задрожали, к горлу не поступил ком. Ещё пару месяцев назад она боялась даже думать об этом, а теперь просто рассказала дорогому человеку что-то о своей матери, и мир от этого не сошёл с ума — эта мысль заставила Мэй улыбнуться. Время и калечит, и лечит. Продолжая гладить Леви по плечу, Мэй вдруг подумала о бабушке и дедушке, которых никогда не видела — они умерли ещё до её рождения, и она ничего о них не знала, лишь то, что они всю жизнь прожили в Каранесе. Сколько же всего у Мэй связано с этим дурацким городом… — Нам же целую неделю придётся делать вид, что мы просто капитан и адъютант, — она вздохнула. — Время быстро пролетит. — Знаю, и что мне там не до всего будет тоже знаю. Но сейчас… — Мэй поджала губы. — Эта мысль пугает. Неделя без тебя. И то если… — Если что? — Леви нахмурился. — Если мы выживем, — всё же закончила она. Захотелось съёжиться, но Мэй даже не шелохнулась и не поморщилась. Эта мысль всегда витала в воздухе и скреблась на задворках сознания, напоминая о себе после кошмаров или накануне экспедиций. Внутри всё сжималось, к горлу подступал ком, но иначе было нельзя — все разведчики могут погибнуть в любой момент. Они живут с этой мыслью, идут с ней рука об руку, но продолжают бороться, несмотря ни на что — за себя, за своих близких, за элдийцев. Мэй знала, что может погибнуть в любой момент, но пока что надеялась, что это произойдёт не в ближайшее время. И в то мгновение, сидя в тепле рядом с Леви и чувствуя запах чая с мятой, она как никогда ясно почувствовала желание жить — от этого у неё перехватило дыхание. Жить. Леви выдохнул и потёр переносицу, после чего спросил: — Помнишь, что я сказал перед операцией в Шиганшине? — “Не теряй голову и постарайся выжить”, — уверенно ответила она. — Рад, что помнишь, потому что слова всё ещё актуальны. — Как и мои. Он бросил на неё внимательный взгляд — тот самый, который она видела только в моменты близости. Сердце забилось чаще, внутри плескалось столько эмоций, что она не знала, куда деться от них, поэтому тихо заговорила: — А ты помнишь, что я писала тебе в письме?.. Леви кивнул и погладил её по щеке, а Мэй накрыла его ладонь своей и, не отводя от него взгляда, продолжила: — С тех пор столько изменилось… и эти слова вообще не отражают всего, что я к тебе чувствую. Даже маленькой части этого. Важен? — она тихо усмехнулась. — Ты самый важный. Самый близкий. Самый… Мэй запнулась и вдруг подумала, что не может сказать главное слово, которое как раз и отражало всю глубину её чувств, но куда больше она боялась, что у неё не будет другого шанса. Мэй верила в Леви, в его силу, в своих товарищей, даже в себя и в свои умения верила, но за стенами в любой момент всё может пойти не по плану, поэтому она вдохнула и всё-таки прошептала: — …любимый. Услышав это, Леви прикрыл глаза и тихо выдохнул, Мэй почувствовала, как дрогнули его пальцы у неё на щеке. На мгновение она успела пожалеть о сказанном, но Леви разбил все её сомнения, притянув её к себе и поцеловав. Она тут же ответила на его прикосновение, и все мысли в голове растворились и исчезли, будто их никогда и не было — остались только чувства, которые говорили громче любых слов. Леви целовал Мэй медленно и неторопливо, приобняв за талию, прижимая её к себе, пока она, оглушённая происходящим, гладила его по крепким плечам. Сердце провалилось куда-то вниз, в голове стало так легко и спокойно, как никогда прежде — ровно до тех пор, пока Леви осторожно и всё так же медленно не углубил поцелуй, вызвав у неё удивлённый выдох. Он делал так всего пару раз, забывшись во время их вечерних чаепитий, но быстро брал себя в руки, а Мэй слишком стеснялась сказать ему, что в эти краткие мгновения не хотела, чтобы он останавливался. В этот раз Леви снова отстранился и посмотрел на неё затуманенным взглядом… а Мэй не позволила стеснению даже проснуться — сама притянула его к себе, сама поцеловала, сама неумело углубила поцелуй… услышала его шумный выдох, почувствовала, как горячие руки сжали её талию, и потерялась в ощущениях. Леви снова отстранился, но в этот раз лишь для того, чтобы потянуть её к себе ближе. Не задумываясь ни на секунду, Мэй села к нему на колени и посмотрела на него сверху вниз. Мучительно долгие мгновения она не шевелилась, разглядывая его — серо-синие глаза, тёмные брови, круги под глазами, прямой нос, подрагивающие губы… Любимый. Медленно Мэй погладила Леви по скуле, коснулась губами его лба, носа, щёк, подбородка. Он не шевелился, прикрыл глаза, отдавшись моменту, и отвечал на её прикосновения впивающимися в рубашку пальцами и отрывистым дыханием. Неужели она и правда сказала это вслух?.. Мэй отстранилась, на секунду задумавшись о том, что делать дальше — этого хватило, чтобы Леви снова взял всё в свои руки и поцеловал её. Горячими ладонями он исследовал её спину, обжигая даже сквозь рубашку — уверенным движением очертил талию, поясницу, спустился ниже, к бедру, и замер, чтобы затем повторить это в обратном порядке. От каждого его движения в кабинете становилось всё жарче, сердце билось всё быстрее, дышать становилось всё тяжелее. Мэй беспорядочно гладила его плечи, ключицу, заднюю сторону шеи. Чувствуя, как Леви прижимает её крепче к себе в ответ на её движения, она повела руку выше и, скользнув ногтями по выбритому затылку, зарылась пальцами в тёмные волосы — он с шумным выдохом разорвал поцелуй и подался навстречу её руке. Мэй поняла — ему нравится, когда она трогает его волосы, поэтому продолжила медленно перебирать и сжимать пряди на его затылке. Леви снова поцеловал её, но быстро и коротко, затем будто случайно задел щёку и наконец, оттянув воротник её рубашки, коснулся губами её шеи. Тело среагировало быстрее, чем Мэй поняла, что произошло — тихо застонав, она подалась ему навстречу, внутри всё задрожало, по спине пошли мурашки. Он продолжил медленно целовать её шею, спускаясь всё ниже, к ключице, пока она кусала губы, чтобы не шуметь, и сжимала его плечи — с каждой секундой сознание уплывало всё дальше… А затем в дверь постучали. Они тут же замерли, прислушиваясь, но за тяжёлым дыханием им было тяжело расслышать, что происходит в коридоре. Мэй с досадой закусила губу — в то мгновение она как никогда прежде возненавидела этот идиотский звук. Леви вздохнул, отстранился, прикрыв глаза, и замер, пока Мэй пыталась выровнять дыхание и унять бешено колотящееся сердце. Стук повторился, в этот раз — настойчивее. И кого только сюда принесло посреди ночи?.. — Твою мать… Раздражённо выдохнув, Леви потянулся к Мэй и оставил на её губах быстрый поцелуй, словно ставя точку во всём, что между ними произошло за последние минуты. Еле сдержавшись, чтобы не завыть от досады, Мэй села обратно на диван и поправила рубашку — поцелуи и прикосновения Леви по-прежнему горели на коже, а внутри всё требовало продолжения. — Капитан Леви! — позвали снаружи. Он поднялся с дивана и, на ходу потерев лицо и взъерошив волосы, пошёл к двери. Мэй посмотрела ему вслед, и ей вдруг захотелось рассмеяться — происходящее уж слишком напоминало их первый поцелуй. Если сейчас Леви снова куда-то вызовут, она точно будет выть… Мэй не была готова вот так вот заканчивать всё накануне экспедиции, расходиться и расставаться на неделю на этой ноте. Нет, только не сегодня. Только не так. Нет. Просто нет. Открыв дверь так, чтобы незваный гость не мог увидеть Мэй, Леви выглянул в коридор и хрипло спросил: — Какого хрена? Время видел? Только заснул, бл… — Капитан Леви, прошу прощения, — неизвестный перебил его. — Капитан Шульц просил срочно передать сообщение. — Дай сюда, — он выдохнул с отвращением. — И передай Шульцу, что нам нужно рано выезжать. Раз сам не спит, пусть хоть остальным не мешает. — Так точно. Не попрощавшись, Леви захлопнул дверь и недовольным взглядом окинул конверт у себя в руке, а затем открыл его и стал читать записку. В кабинете повисла тишина. Мэй удалось перевести дыхание и более-менее прийти в себя, поэтому она просто сидела на диване и прожигала взглядом свою чашку с чаем на столике. Всеми силами Мэй пыталась вернуться в реальность из тех прекрасных мгновений, когда она целовала Леви, гладила его крепкие плечи и перебирала волосы, таяла от его прикосновений, тянулась к нему, растворялась в ощущениях, пока он целовал её… — Вот засранец. Нахрена присылать записку, что нужно поговорить утром? Или сам сейчас приди, или просто перед выездом зайди… Он продолжил тихо ругаться себе под нос, а Мэй моргнула и снова сосредоточилась на чашке — к тому моменту у неё почти получилось выровнять дыхание. Она услышала, как Леви вздохнул, и перевела взгляд на него — он тут же посмотрел на неё. Что-то странное было в его взгляде, и Мэй не могла понять, что именно её насторожило. — Мэй, извини, — наконец заговорил Леви. — Я увлёкся. Мне не стоило… Дыхание снова перехватило от его слов — он увлёкся! — но Мэй заставила себя перебить его и ровным тоном сказать: — Всё в порядке. И это была чистая правда — Мэй нужны были эти прикосновения и поцелуи, но в то же время она радовалась, что они не зашли слишком далеко — она совсем не рассчитывала на это, когда шла в кабинет. В ответ Леви лишь кивнул и, кажется, облегчённо выдохнул. Повисла тишина, никто не двигался. Продолжать не собирался ни он, ни она, уходить обратно к себе не хотелось, поэтому Мэй поднялась с дивана и, подойдя к Леви, обвила его шею руками. Он не колебался и не сомневался — бросил конверт на столик и крепко обнял Мэй в ответ. Всего пару минут назад такие будоражащие и сбивающие с ног чувства теперь успокоились и затихли, лишь нежность приятно теплилась где-то в груди — Мэй прикрыла глаза и отдалась ей целиком и полностью, не сдерживая улыбку. Пожалуй, это была лучшая ночь накануне экспедиции, потому что Мэй проводила её с любимым и сама чувствовала себя любимой.