Драконорожденный и Клинок.

— Значит, ты один из немногих драконорожденных в мире? — Он спрашивает. — Никогда не думал, что увижу кого-нибудь вроде тебя собственными глазами. — Да, вроде того. — рядом раздался спокойный голос. Телдрин и Драконорождённый уверенно шагают сквозь кучу пепла, и Сэм слегка наклонившись, берет немного в свою руку. — Это ужасное проклятие, насколько я слышал. — говорит наемник мрачным тоном. — Драконорожденные почти обречены на трагическую судьбу. И все же у тебя должна быть сила сжигать, да? Я думаю, что любой, кто сможет украсть душу дракона, станет сильным противником даже для самого элитного воина. — Сила сжигать? — Сэм спрашивает и приподнимает бровь, слегка проводя большим пальцем по массе в его руках. — Сила разрушать, брать. Способность подчинить реальность своей воле, да? Когда ты убиваешь одного из этих проклятых драконов, ты поглощаешь саму их душу. Это сила, не похожая ни на какую другую. И это тоже может быть ужасным бременем. Я слышал, что многие драконорожденные, использующие свою силу, склонны к безумию. — К безумию? Тебе кажется что я склонен к безумию? — Слышится небольшой смешок со стороны Сэма. Он слегка сжимает пепел в руке и через несколько секунд разжимает руку, заставляя сухую массу выскальзывать сквозь пальцы. — Я не говорил этого. — говорит наемник, поворачиваясь к ниму с веселым выражением лица. Он качает головой. — Нет, ты не выглядишь сумасшедшим. Хотя этот мир может творить чудеса в этом отношении. Дайте ему время, и любой потеряет рассудок. Он на мгновение останавливается и оглядывается на Сэма, вскоре лениво переводя взгляд на руку, держащую немного пепла. — Зачем ты носишь это с собой? Подобие улыбки исчезает с лица Сэма и оно вновь становится привычно холодным, он приподнимает бровь и смотрит на Телдрина. — Это плохо? — Он ненадолго замолкает. — Он мне нравится. Брови Серо немного поднимаются и вскоре слегка хмурятся. — Странная вещь, чтобы нравиться, — Телдрин комментирует с легким фырканьем. Через некоторое время он переводит взгляд и немного оглянувшись назад, продолжает идти вперед. — Ты собираешься разбрасывать его там, где ходишь? — говорит он с полуулыбкой. — Сомневаюсь, что кто-нибудь заметит. — Довакин пожимает плечами и слегка оглядывается. Пепел повсюду. Сэм крепче сжимает в руке серую массу и отводит взгляд. Не слишком ли много акцента на этом? Сэм почувствовал странное чувство раздражения и лишь вздохнул. — Это пепел, — напоминает ему Телдрин, не совсем понимая мотивацию сохранения сожженных остатков прошлого. Тем не менее, его любопытство задето, и он не собирается просить Сэма о чем-то еще. Кто знает, на что способен Драконорожденный? Какое-то время он просто смотрит на него, затем отворачивается. — У тебя есть план, когда ты доберешься до храма Мирака? Он спрашивает. — Я уверен, что тот, кто напал на тебя, сделал это не просто так. — Тот, кто напал на меня, просто был достаточно глуп. — Драконорождённый вздыхает. — Я не знаю, но надеюсь найти ответ в храме. — Сэм наконец разжал ладонь и слегка бросил взгляд на то, как пепел вытекает из его пальцев. — Прямо как жизнь. — Сэм тихо пробормотал, возможно самому себе, и наконец полностью отвернулся, переводя взгляд на путь. — Ах, но мы же не из пепла, — замечает Телдрин, решив не игнорировать эти слова. Серо переводит взгляд сначала на кучу пепла в руке Довакина, а затем на его лицо. — Жизнь не настолько хрупка, чтобы ее унесло ветром. — Что касается нападавших, я только надеюсь, что у вас хватит силы, чтобы поставить их на место. Я слышал достаточно ужасных историй о драконорожденных, обезумевших от власти. Я бы не хотел, чтобы ты следовал тому же пути. Сэм наблюдал за Телдрином, но ничего не ответил на слова. Серо какое-то время молчит, затем кивает. — Все смертные хрупки, — Он продолжает свою тираду. Почему данмер говорил так много? Он и сам не знал, но с Драконорожденным хотелось говорить не смолкая. — Это проклятие, что многие из нас не получают второго шанса. Но это означает, что мы должны сделать нашу жизнь значимой. Так много людей в этом мире были забыты всеми, кроме богов. У нас не так много времени, чтобы оставить свой след, прежде чем придет время уйти. Данмер замедляется, когда начинает взбираться на небольшой холм. Он поворачивается к Сэму. — И у всех нас должно быть что-то, что мы любим, не так ли? — Телдрин говорит неожиданно. Сэм слегка удивляется, услышав это неожиданно выражение, но вскоре опять спокойно смотрит на Телдрина. — И что же ты любишь? — Драконорожденный слегка наклоняет голову, выражая интерес. — Я люблю септимы и я люблю сражаться. Люблю использовать свои навыки в бою, чтобы защищать людей. Чтобы принести мир тем, кто в нем нуждается. И чтобы убивать своих врагов. — говорит Телдрин с ухмылкой. — Это простая радость, но она длится годами. С ней приходит катарсис. Чувствуешь ли ты то же, что и я, когда убиваешь обидевшего тебя врага? Чувствуешь ли ты как твой гнев, твоя ненависть утихают? Нечто странное возгорается в взгляде Сэма и он слегка расширивает глаза смотря прямо на Телдрина. Он прикрывает рот, будто желая что-то ответить, но затем отворачивается и начинает взбираться на холм. — Я ничего не чувствую. Данмер на мгновение замолкает, пока они продолжают свой путь к храму. — Ничего, а? — говорит он, глядя на него. Серо определенно прямолинеен и спрашивает о всем что интересует его. — Признаюсь, я удивлен. Большинство испытало бы определенное чувство удовлетворения. Это естественно для меня, ведь меня растили с лезвием на бедре. Но не для тебя? Сэм ненадолго останавливается и переводит взгляд на Серо. — Что значит растили с лезвием на бедре? — Довакин немного приподнимает бровь. — Мой отец был вождем своего клана, и с юных лет меня обучали приемам ведения битвы и обращению с оружием ближнего боя. Моя мать не была боевой, но она была волевой и страстной сторонницей традиций. Я владею клинком с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы поднять его. Телдрин вздыхает, глядя на Драконорождённого. — Но, может быть, тебя по-другому воспитали? Сэм взъерошивает свои волосы после нескольких секунд молчания. — Что ж, в самом деле... Я не помню. — Не помнишь? — Телдрин смотрит на него, приподняв бровь. — Странно забывать об этом. — Ну, я полагаю, что не у всех такое же воспитание, как у меня. Но ведь ты можешь вспомнить хоть что-то? У тебя хотя бы есть друзья? Люди, которые стояли рядом с тобой? — Конечно, после того, как я оказался в Скайриме, у меня появились приятели и друзья, но... — Сэм отвернулся. — Но нет, я не помню, что было до того, как я оказался в Скайриме. — Понятно, — данмер бормочет и тяжело вздыхает. — Это прискорбно. Я бы хотел, чтобы ты помнил больше, но некоторым вещам просто не суждено быть. Тем не менее, жизнь стоит того, чтобы жить. Если у тебя есть люди, о которых ты заботишься сейчас, тогда у тебя может быть цель и причина жить и процветать. Вот что действительно важно. Сэм вздохнул и оглянулся по сторонам. Дневное солнце которое и так светило не особо ярко, уже совсем садилось за горизонт, готовясь к своему сну. — Скоро будет темнеть, проведем здесь ночь? — Это было бы к лучшему. — говорит Телдрин, кивая, и смотрит в небо закрытое небольшой пеленой. Действительно, становилось относительно темно, и он не хотел бы идти в такой поздний час. Серо недолго смотрит по сторонам и останавливает взгляд на довакина, который только услышав слова наёмника, уже начал расставлять палатку. Данмер садится на обочину дороги и откидывается назад. Он достает немного пайков и садится рядом с Сэмом уже поставившим палатку, потянувшись одной рукой за бурдюк с водой. — Ну, расскажи мне, — как ты оказался в Скайриме? Только правду. — Ты уверен, что хочешь знать? Это не особо интересно, ничего особенного не было. Почти. — Сэм вздыхает слегка качает головой. Телдрин смотрит на него, удивлённый вопросом. — Уверен ли я? Не каждый день встречаешь Драконорожденных – я бы сказал, что я заинтересован ответом, — рассуждает Телдрин и скрещивает руки на груди, слегка нахмурившись. — Но если ты не хочешь мне рассказывать, то и не обязан. Я могу уважать твои секреты. Сэм молчит и откидывается назад, ложась на землю, точнее на пепел покрывавший ее. Казалось он слегка мялся и раздумывал по поводу ответа. Довакин вздохнул и наконец послышался его ответ — Я помню, как проснулся в Имперской повозке. Как сказали, за незаконное пересечение границы. Потом все было в тумане, нас повели на казнь. Помню как меня кинули, готовые к черту отрезать мою башку. — Тихая усмешка сорвалась с губ Сэма, но он продолжал. — Помню взмах топора, помню крики и дракона. На Хелген напал дракон, и мне удалось пережить смерть. — И после этого? — спросил Телдрин после минутной тишины с любопытством на лице. — Как ты оказался там, где мы сейчас? — Прости меня, если это звучит так, будто я тебя допрашиваю, — добавляет Телдрин, — Нечасто мне удается поговорить с одной из величайших фигур в истории Тамриэля. Сэм переводит взгляд на Серо и вздыхает. — Я отправился в Ривервуд, где мне сказали сообщить о нападении дракона - ярлу Вайтрана. Думаю, ты знаешь, где это. Телдрин кивает, затем вздыхает. — Ривервуд, Вайтран, Драконорожденный... — кусочки головоломки встают на свои места. — Имперский легион поймал тебя на границе и вез чтобы заключить в тюрьму, а затем дракон напал на Хелген... — Телдрин бормотал слегка прищурив глаза. Он продолжал. — А потом ты обнаружил свою силу? Сэм что-то промямлил. — Ну, опуская некоторые подробности, скажу так, на башню Вайтрана напал дракон. Меня попросили помочь, ведь я один из выживших в Хелгене. Мы убили этого дракона, а потом его душа перешла ко мне. — И ты никогда не пытался использовать эту силу до этого? — говорит данмер со смесью замешательства и шока на лице. Он наклоняется вниз, нависая и глядя на Сэма. — Я думаю, что любой, кто способен на такой подвиг, по крайней мере попытается проверить свои способности в какой-то момент, да? Сэм смотрит прямо в глаза нависшему над ним Телдрину. — Как я мог? Драконов не было. Телдрин кивает и откидывается на свое место с улыбкой на лице. — Я не думал об этом, — говорит он и смеется. — Но я полагаю, это имеет смысл. — Он качает головой. — Так ты, по крайней мере, ожидал, что у тебя будет такая сила? — Он спрашивает. — Или это было полной неожиданностью? Сэм переводит свой взгляд в небо — Как ты думаешь? Ты бы ожидал этого, если бы ты был драконорожденным прямо сейчас? Хотя скажу честно. Я не вырос в Скайриме, поэтому для меня это просто странно и наверное да, неожиданно. Телдрин какое-то время молчит, затем кивает. — Я так не думаю, — говорит он. — Я ожидал бы, возможно, большого везения или способности к магии, но не… Драконьей Крови. Он вздыхает. — Но я полагаю, что, независимо от моего мнения, это сделало тебя уникальным, да? У тебя есть дар, на который не многие могут претендовать. Сэм же фыркает и ничего не отвечает. — И с этим даром, — добавляет Телдрин, — приходит ответственность. Люди Скайрима могли бы использовать кого-то вроде вас, чтобы защитить себя от драконов и великанов. Им достаточно угрожали. Если ты захочешь, ты сможешь стать героем нации, защитником королевства. — Я знаю, что на твоих плечах многое лежит, — со вздохом говорит данмер. — Но сила, которую тебе дали, не исчезнет просто так. Просто… подумай об этом на досуге, ладно? Сэм молчит несколько секунд и встает. — Я буду спать в палатке, если устанешь, иди тоже. — Сэм тихо говорит и вздохнув, уходит и залезает в палатку. — Я буду на страже, уверяю тебя. — говорит Телдрин тихим голосом. — Хорошо отдохни, Драконорожденный. Ты не можешь позволить себе устать здесь. Невозможно сказать, что наблюдает за нами. Он поднимается на ноги и садится на бревно у внешних краев лагеря, глядя на восток, после чего вытаскивает трубку, начинает набивать ее смесью листьев ясеня и лунного сахара, и снимая шлем начинает курить, когда ночь полностью надвигается. Телдрин проводит несколько часов, трубка помогает снять усталость. Он делает еще несколько затяжек из трубки, и его глаза прищуриваются на звезды. — Сейчас тихая ночь. Полная тайн и красоты. — Говорит, никому конкретно. Телдрин прислоняется спиной к бревну и на мгновение закрывает глаза. — Но может быть трудно увидеть красоту, когда вокруг так много опасности. — Когда он засыпает, мимо лагеря дует прохладный ветер, и ветки качаются. .......................... Примерно через полчаса просыпается Сэм и выглядывает из палатки. Он слегка вздрагивает когда холодный ветер развевает его волосы и повернув голову в сторону, замечает спящего Телдрина. — Черт... Драконорождённый вылезает из палатки и подойдя к Телдрину, набрасывает на него теплую шкуру, ненадолго садясь рядом. Глаза Телдрина распахиваются от когда что-то тяжёлое падает на него. Он смотрит на Сэма и полуулыбается. — Это очень тактично с твоей стороны – спасибо. Он немного потягивается и зевает. Его глаза слегка прикрываются от усталости. — Извини, если тебе не удалось уснуть. На таком холоде бывает трудно отдохнуть. На это Сэм не отвечает, лишь слегка дернувшись от ветра, вновь молча поднимая взгляд в ночное небо. Данмер лениво проследил за взглядом довакина и тоже взглянул в небо, вздохнув. — В интересном мире мы живем, не так ли? Иногда я не могу сказать, красиво ли оно или просто полно страха и ужаса. Драконорождённый выдыхает и закрывает глаза. — Этот мир страшен, но, возможно, если бы мы жили нормальной жизнью, мы могли бы просто наслаждаться им. — Он открывает глаза — Я не знаю — Это вопрос точки зрения, вот и все, — говорит Телдрин, кивая. — Для тебя и для меня мир страшен, потому что мы видим, насколько жестоким он может быть. Но возможно для того, кто живет легкой жизнью, для того, кто не сталкивается с опасностью каждый день, мир – мирная и прекрасная вещь. Это несправедливо, но так все устроено, так что да. Я с тобой согласен. Данмер пожимает плечами. — Но что мы можем с этим поделать? Полагаю, просто сделать все возможное, чтобы жить так, как мы хотим? Телдрин опустил взгляд, посмотрев куда то в даль, но не услышал ответа на свои слова, почувствовав как на него навалилось тяжёлое тело уже, видимо, заснувшего довакина. Данмер вздрогнул, но позволил спящему Драконорожденному опереться на себя. Он продолжил смотреть куда-то вдаль еще несколько минут, прежде чем из его рта вырывался тихий вздох. Телдрин медленно перевел взгляд на довакина и почувствовал, как его лицо смягчается легкой улыбкой. Через мгновение он тоже закрывает глаза и засыпает, чувствуя что холод больше не казался таким сильным.