1944
10 апреля 2022 г. в 19:47
Примечания:
Помните про то, как Шостакович чуть не уехал в НСК к Ване в начале января, но у него стырили документы? Представим, что ничего у него не стырили.
— И как вы так живете? — Шостакович вздрагивает от пробежавшего по спине холода и отпивает горячий чай большими глотками, держа чашку обеими ладонями. Чувствует, как тепло течет по горлу, проваливаясь куда-то вниз.
— Тепло одеваемся. Вместе спим. Делаем зарядку. — Ваня говорит просто и буднично, и со стороны могло показаться, что сибирская зима кажется ему делом простым. Могло, если совсем его не знаешь.
— А ничего, что ты со мной остаешься?
Обычно ванина семья проводит ночи вместе, на бо́льшей постели. Теперь Оля спит с детьми в их комнате.
— Уже не минус сорок. — Соллертинский поводит плечами и, морщась, споласкивает чашки холодной водой — и их комната не угловая, там теплее. Да и надо же кому-то тебя греть. Пойдем.
Шостакович виновато улыбается.
Одеяло кажется бесполезной тяжелой тряпкой. Высовываться из-под него — холодно, прятаться внутри — душно, и Шостакович жалеет, что не надел в постель шарф. Но вылазить за ним кажется смертельной затеей.
Он открывает глаза и видит расплывчатого Ваню, закрывающего дверь. Тихо, осторожно, и от этого как будто даже долго, чтобы не потревожить спящих жену с детьми. Сутулые плечи в растянутом крипичном свитере, нелепые шерстяные подштаники, шарф и зеленые толстые носки. Отросшие, начавшие седеть на висках волосы. Все видится пятнами, как картина импрессиониста вблизи. Шостакович улыбается. Когда Ваня танется к выключателю, замечает второй шарф в его руках и улыбается еще шире.
— Держи, завяжись, — Соллертинский подает шарф и лезет под одеяло.
— Все-то ты понимаешь.
— А то.
Чтобы повязать шарф, приходится сесть. Ваня тут же обнимает его за ноги, прижимаясь носом и щекой к бедру. Как-то даже по-детски. Тепло и чисто. С шарфом Шостакович справляется за пару секунд, после чего наклоняется к ваниному лицу, опираясь на ладонь. Так близко, что видит в темноте трещенки губ, что почти касается челкой лба. Целует в холодную щеку.
Нос у вани ледяной, руки — тоже, зато губы и язык очень даже теплые, а под свитером как будто и вовсе — горячо. Они целуются, сплетаясь конечностями, чувствуя жесткую вЯзань свитеров; прижимаются друг к другу грудью и бедрами. Даже кажется, что в комнате стало тепло.
Через неделю Шостакович увезет Ваню в Москву.
И жили они долго и счастливо.
Примечания:
А что вы думали, я вам про смерть ИИС напишу? Никто не умер. Пиу пиу.
Умоляю дайте фидбэк........