Первая леди Л'манбурга

      Солнце неторопливо поднималось над горизонтом, освещая полные живых существ неяркие улицы столицы. На одной из таких улиц располагался театр с видом на небо, дорогу и зрителей. Секрет этого театра был прост: в нём существовала только сцена. Никаких стульев, стен и залов.       Уилбур Сут стояла на этой сцене и обнимала себя за плечи, дрожа от холода. Её сводный брат Томмииннит, чьё имя часто сокращали до "Томми" или "Иннит", крепко прижимался к ней, пытаясь согреться. Недалеко от них развлекались Шлатт Зэ-Рам и Квакити Фрайде — их политические соперники, которые улыбались и о чём-то увлечённо разговаривали и то и дело бросали на Сутов свои недобрые взгляды. Им, в отличии от Уилбур и Томми, было весело, что странно: как можно не волноваться из-за происходящего? Пусть даже если такая реакция и была ожидаема от их характеров. А напротив сцены — толпа народу, которая смотрела на них четверых с каким-то любопытством и надеждой в глазах. Но Уилбур это не интересовало, единственное, о чём она сейчас беспокоилась — это результаты голосования, которые должны были объявить сегодня утром.       Дело в том, что после установления и признания независимости Л’манбурга, первое, что его граждане решили предпринять — это провести президентские выборы, чтобы у страны появился новый правитель, который бы повёл её за собой, ведь старого главу республики уже полгода как свергли.       Претендентов на эту роль было совсем немного. Не каждый хотел взять на себя такую ответственность над недавно образовавшимся государством. В итоге за всё своё недолгое существование внутри него сформировались две политические партии: Либеральная партия Л’манбурга — она же ПОГ2020 и Консервативная партия Л’манбурга, в народе также известная как Шлатт2020. Либеральная партия была основана Уилбур и Томмииннитом Сутами. Она являлась первой организованной политической силой, что противостояла прошлому президенту — Роберту Шнайдеру-Майорову, а также прошлому императору Дрим СМП — Дриму Воз-Тэйкену, у которого они как-раз вырвали своё право на независимость и по совместительству временным правительством до конца голосования. Консервативная же партия в свою очередь была создана самим Шлаттом Зэ-Рамом — бывшим участником Либеральной партии, который вышел из неё и придумал свою, прямо противоположную партии Уилбур Сут. Хотя, от консерватизма там на самом деле мало что было. Всмысле да, его партия действительно обещала беречь традиционные ценности и всё такое, но консерватизм, как политическая идеология, испокон веков выступала за защиту существующего строя и отвергала (радикальные) реформы, в то время как Шлатт хотел после становления президентом поменять в стране уже принятые: флаг, гимн и герб, а также переименовать государство, что само по себе противоречило данному термину. Ещё поговаривали, что Шлатт, после своего возможного прихода к власти, планировал поменять форму правления на монархию или диктатуру, в чём Уилбур Сут даже не сомневалась. Уж слишком хорошо она знала этого барана, чтобы предположить, что его правление не будет таким уж и плохим, как кажется. Также свои политические партии пытались зарегистрировать Фанди Сут с Ники Никхачу и Квакити с Джорджем Нот-Фаундом. Однако позже Фанди и Ники осознали, что не потянут её, более того, Фанди, как приёмный сын Уилбур, обещал отдать свой голос за мать на выборах, а Квакити и Джордж позже передумали и решили присоединится к партии Шлатта.       Уилбур чихнула и протёрла нос. На улице хоть и солнечно, но в то же время холодно. Сегодня всех жителей столицы Л’манбурга вывели рано утром на улицу, чтобы объявить итоги выборов. Глава Либеральной партии ненавидела стоять тут, стучать зубами от мороза, ведь сейчас далеко не лето. Но что поделаешь? Надо сначала узнать результаты, иначе никого не отпустят. Да и сама она не уйдёт. Она же кандидатка. Уилбур вздохнула и вновь перевела свой взгляд на Шлатта. Если этот баран победит… Тогда, скорее всего, настанет конец Л’манбурга. А о таком даже думать не хотелось. Охота было надеяться только на хороший исход событий.       Ники стояла на подиуме и прислонившись к микрофону читала бумажку с результатами. Уилбур заметила, что её голос и руки слегка подрагивали, но никто другой не обращал на это абсолютно никакого внимания.       «Итак, согласно результатам президентских выборов нашего государства, Либеральная партия Л’манбурга, также известная как ПОГ2020 набрала сорок девять процентов голосов…»       «Неплохо», — подумала Уилбур. — «По крайней мере не самая плохая цифра. Осталось только узнать, сколько у Шлатта».       Уилбур вновь посмотрела в сторону улыбающегося кандидата.       «Господи, хоть бы он проиграл», — мысленно умоляла себя Уилбур, хотя и понимала, что скорее всего всё уже потерянно.       «…в то время как Консервативная партия — Шлатт2020 набрала пятьдесят один процент голосов».       У Уилбур всё сжалось внутри, она чувствовала себя очень подавленной. Сут не могла понять, почему такой, как она считала, мерзкий ублюдок, как Шлатт, вообще смог получить хоть какую-то поддержку от народа, не говоря уже о том, чтобы занять место президента. Неужели люди действительно предпочли ей жестокого барана-алкоголика с людоедской политической позицией, нежели её, такую чистую и невинную либералку, что фанатела по свободе и правам человека?       А может быть Шлатт подделал результаты и фальсифицировал выборы? Тогда бы это многое объяснило. Но сейчас было уже не до этого.       «Следовательно, Шлатт теперь становится президентом Л’манбурга».       Мир для главы Либеральной партии как будто бы остановился и перестал существовать, земля ушла из-под ног, из-за чего Сут чуть не упала.       —Дааааааа!       Шлатт и Квакити ликовали, заливаясь зловещим смехом и восторженными воплями о победе. Джордж стоял позади них и тоже улыбался, но в отличие от ребят вёл себя тихо, поскольку не хотел привлекать лишнего внимания к своей персоне.       —Шлатт, я прошу тебя занять место на подиуме, — сказала Ники, указывая рукой на трибуну, после чего поспешила покинуть сцену, тем самым давая новому президенту проход.       —Что?! Как так?! Этого не может быть! — Томми был шокирован произошедшим и никак не мог поверить, как так вышло.       Не выдержав, парень подбежал к бумажке, что лежала на трибуне, и торопливо начал перепроверять, что там написано. Увидев в начале списка название партии «Шлатт2020», его чуть не хватил приступ. Неужели это действительно конец, и теперь ничего нельзя сделать?       Тем временем над Иннитом нависла фигура человеко-барана.       —Томми, — окликнул его Шлатт.       Томми не ответил.       —Томми, проваливай с моего подиума!       Томми оглянулся, и взгляд его упал на русоволосого мужчину, с бараньими ушами и рогами, который прямо сейчас узурпировал власть и занял первое место на президентских выборах.       В противовес Шлатту Иннит был светловолосым, с обычными человеческими ушами, что создавало эдакий контраст между ними. Такая вещь не могла остаться незамеченной Уилбур, которая по природе своей была творческой личностью и уделяла внимание мелочам. Да, даже сейчас она разглядела эту противоположность между её политическим соперником и сводным братом, хоть это и было очень неуместно на данный момент.       —Никуда я не пойду! — вскинув руки запротестовал он.       —Томми, пожалуйста пойдём, —сказала Уилбур и положила ему руку на плечо, слегка повернув сводного брата к себе.       Томмииннит сразу же заткнулся. Он не мог спорить с девушкой, в которую был тайно влюблён. Особенно учитывая, каким умоляющим взглядом смотрела на него Сут. Да, ему нравилась сводная сестра, и он не считал это чем-то плохим.       —Просто слушай, что он говорит, хорошо? Мы ведь теперь всего лишь граждане и должны подчинятся его воле.       Иннит издал болезненный вздох.       —Ладно…       Он сделал пару шагов и вместе со сводной сестрой спрыгнул со сцены, после чего они встали на землю, поближе к народу. Уилбур чувствовала себя крайне униженной. Главе Либеральной партии хотелось плакать, и возможно она давно бы разрыдалась уже, если бы с детства не променяла слёзы на стремление к власти и независимости. Уилбур устремила свой взор на Шлатта. Она догадывалась, что сейчас произойдёт. Она понимала, что скорее всего Шлатт изгонит её и Томми из страны, и тогда её любимая симфония будет незаконченна навеки. Не было смысла в такой ситуации надеяться на что-то другое, ибо вряд ли Шлатт позволил бы своим политическим противникам жить спокойно. Он ведь изначально был такой… Довольно сомнительной общественной фигурой. Вроде как он помог Уилбур провернуть революцию и сделать Л’манбург независимым, а вроде как он предал её партию и создал свою, просто потому что «понял, что либеральные ценности не для него».       Несмотря на волнение и чувство разбитости, глава Либеральной партии стояла спокойно, ровно выгибая спину и высоко поднимая голову. Нельзя было даже и подавать президенту намёка, о том, что она расстроена или уж тем более боится его.       Но Шлатту намёки были и не нужны, ведь он и так прекрасно знал, что чувствует Уилбур, поэтому он просто наслаждался своей властью над ней и остальными жителями страны.       Все замолкли и вновь уставились на нового президента, когда тот постучал пальцем по микрофону.       —Что ж, это было очень легко. Вы знаете, что я скажу? В день, когда я получил своё признание и в день когда я пришёл к власти, благодаря выборам, в которых я одержал победу кстати. Я должен сказать, что много вещей изменится во время моего правления.       Уилбур украдкой посмотрела на Томмииннита. Тот стоял, сжимая кулаки, еле сдерживая себя от желания подбежать и врезать этому барану. И если честно, то глава Либеральной партии чувствовала буквально тоже самое. Потому что это несправедливо. Потому что это она должна была там стоять и с такой же насмешкой смотреть на Шлатта с трибуны, как он делает это сейчас. Она, а не это существо.       —Я смотрю на каждого жителя Л’манбурга благодаря моим глазам и хочу спросить вас: Вы слышите меня? Это место станет абсолютно другим завтра.       По спине Уилбур прошёлся холод. Нет, эта тварь не посмеет извратить идеалы её государства, для независимости которого она провернула целую революцию и пролила невероятное количество крови, а также потеряла в бою множество своих товарищей. Эта тварь не посмеет испортить всё, ради чего она так старалась. Эта тварь не посмеет. Не посмеет. Не посмеет. Не посме-…       Но он смел. Ведь это он выиграл на этих чёртовых выборах. Это у него сейчас находилась в руках вся политическая власть, и только он был в праве ею распоряжаться.       Томми резко повернулся к Уилбур, подбежал и крепко схватил её за руку, что кажется даже оставил ей небольшой синяк.       —Уилбур! Уилбур, что с нами будет?!       Сут прекрасно знала, что именно, но не хотела отвечать и пугать Томми, так как он фактически ещё ребёнок. Взрослый конечно, но ребёнок.       —Мой первый указ, как президента Л’манбурга, — каждое слово он проговаривал медленно, как будто бы в экстазе, наслаждаясь всей полнотой его полномочий. — Правителя этой ВЕЛИКОЙ страны!       «Будет изгнание Уилбур Сут и Томмиинита. Ты ведь этого хочешь, Шлатти?» — уже за президента додумала его оппозицеонерка.       —Будет, — Шлатт ещё раз окинул Уилбур насмешливым взглядом и продолжил. — …назначение Квакити на должность вице-призедента Л’манбурга!       «Что?!» — Сут подозрительно посмотрела на Шлатта и в удивленнии раскрыла рот.       Тем временем, Квакити гордо вошла на трибуну, кинув на жителей Л’манбурга высокомерный, полный жажды власти взгляд и встала у микрофона.       —Здорова всем! С вами ваша новая вице-президентша Квакити! —как обычно, в своей ребяческой манере начала Фрайде. — И в день, когда наш уважаемый Шлатт подарил мне эту должность, я хочу сказать… Бойтесь, меня, сучки!       Квакити. Тоже довольно мерзотная личность (по крайней мере по мнению Уилбур). Именно она первая поставила авторитет Сут под сомнение. С ней лучше не связываться от греха подальше.       Квакити хотела было ещё что-то сказать, но её остановил Шлатт.       —Достаточно.       Когда Фрайде покинула трибуну и вернулась на своё место, Шлатт подошёл к микрофону и произнёс:       —Ну а на этом всё. Идите работайте.       Шлатт пренебрежительно махнул рукой и ушёл с трибуны.       Томмииннит повернулся к Уилбур. Увидев, что она оцепенела и стоит, не двигаясь, парень схватил её за плечи и начал трясти.       —Уилбур?! Уилбур, всё закончилось?!       —А? — глава Либеральной партии вновь вернулась к реальности. — Да, пойдём.       Когда народ уже начал расходится, глава Консервативной партии подошёл к Квакити и Джорджу.       —Ура, вы победили, сэр! — обрадовалась Квакити и бросилась к нему, после чего повисла у него на шее и начала одаривать президента поцелуями. — Я так рада за вас!       —Спасибо, Квак.       —Сэр, примите мои поздравления. Я очень горжусь, что именно вы стали президентом нашей страны, — похлопал Джордж, после чего похвалил Шлатта.       —Да, спасибо. Спасибо, — быстро проговорил Шлатт, чтобы поскорей закончить.       Шлатт огляделся по сторонам. Никого кроме них на этом месте больше не было. Значит можно было уже уходить.       —Отлично, а теперь поедем в Белый Дом.

***

      Уилбур грустно шла по улице опустив голову, по дороге за ней плёлся не менее расстроенный Томмииннит.       —Ну вот как ты могла проиграть, ну вот как?! Наша партия была идеальной! Наша программа тоже! Почему ты позволила этому придурку победить?! — под воздействием эмоций он ругался на сводную сестру, хотя и понимал, что это в большинстве своём не её вина.       —Томми, не дави на больное! Я знаю, что тебе тяжело, но пожалуйста, подумай и обо мне тоже! — раздражённо выпалила глава Либеральной партии.       —Ладно, ладно. Молчу.       Проходя мимо каменных одноэтажных домов, Уилбур ловила на себе взгляды окружающих, выражающих ей сожаление, за то что она проиграла на выборах (большинство людей, в том районе, в котором она жила голосовали за неё). Один знакомый даже остановил ребят по дороге и высказал им свои, ни черта не нужные так называемые «соболезнования».       Наконец, спустя около полчаса они пришли к своему скромному кирпичному дому. Ребята постучали в дверь, после чего им открыл Филза. Сут старший был родным отцом Уилбур, приёмным отцом Томми и приёмным дедушкой Фанди. Волосы у него были длинные, седого цвета, но этого было не видно, так как он всегда красил их в блондинистый, небольшая бородка, и глубокие голубые глаза. Не смотря на то, что дед был не богатым, одевался он со вкусом: любил восточный стиль с бело-зелёной палитрой².       Уилбур сразу же с порога решила сказать отцу о своём горе, чтобы не подавать ему ложных надежд.       —Пап, я проиграла.       —Я знаю, дочь. По телевизору видел.       Только сейчас глава Либеральной партии заметила, как на потрёпанном жизнью морщинистом лице Сута старшего находились слёзы. Уилбур стало стыдно перед старым больным отцом, ведь она понимала, что через пару лет он скорее всего умрёт и не застанет её правления. А ведь он никогда не жил хорошо. Родился Филза и вырос ещё когда Л’манбурга как такового не существовало и он был частью другого, более большого и могущественного государства Дрим СМП. Все правители этой державы при его жизни были ужасными, один хуже другого. И даже когда Л’манбург стал независимым государством и когда у Филзы появилась надежда о том, что он наконец-то будет жить лучше, пришёл какой-то рогатый моральный урод, который её отобрал у него. Тогда Уилбур ещё больше убедилась в том, что ненавидит Шлатта.       Да и вообще, то, что президент не изгнал её сейчас, не означает, что он не сможет сделать это позже, так что расслабляться в любом случае не стоит.       —А где кстати Фанди? — спросила Уилбур, снимая с себя жёлтый шарф. — Его что-то не было сегодня в день объявления результатов.       —Нет, он не хотел идти, так как он считал это бесполезной тратой времени.       —Что?! — Уилбур была в шоке. Неужели её сына совсем не волнует судьба его страны и собственной матери? — А вчера он ходил на выборы? — решила поинтересоваться она.       Главе Либеральной партии было стыдно, что она настолько сильно была увлечена политикой, что даже не помнила, ходил ли её сын вчера голосовать.       —Да нет. Он ведь всё это время в компьютере сидел. Ты что, не помнишь?       —Ах он! Сейчас он у меня получит по полной!       Уилбур без стука ворвалась в комнату Фанди, тем самым нарушив его личное пространство. Её приёмный сын лежал на полу и в наушниках слушал музыку на телефоне. Его лисьи уши и хвост были расслабленны, а глаза прикрыты. Казалось, что этого подростка совсем не волновало ничего вокруг. Глава Либеральной партии резким движением вырвала наушники у него из рук.       —Мать, что ты делаешь?! — возмущённо закричал он.       —Ты почему не ходил голосовать за меня?! — Уилбур уже не смогла скрывать своего гнева.       —А почему я должен был?       —Хммм, может быть потому, что я твоя мать, и ты обещал мне?! Или потому что Шлатт — поехавший тиран?!       —Извини конечно, но я так-то уже совершеннолетний и имею право на свою собственную политическую позицию. Что уж поделать если вы оба отстойные кандидаты и выбирать приходится между говном и мочой? Кстати говоря, Шлатт харизматичней тебя. Тебе бы поучиться у него словесной обворожительности.       Послышался звон. Это Уилбур влепила Фанди пощёчину.       —Ты с ума сошла?! Совсем уже помешалась на этой своей политике!       —Тебе как вообще в голову пришло сравнивать меня со Шлаттом?! Ты вообще в курсе, что Шлатт — тот ещё консерватор, о чём он сам неоднократно заявлял, и что это даже стоит в названии его партии?! И то, что ты, будучи трансгендерным парнем, не ходил голосовать на выборах за меня, показывает лишь то, что ты готов продать свою собственную свободу лишь из-за одной неприязни ко мне.       —Настолько консерватор, что у него в партии находится пацанка-латиноамериканка Квакити Фрайде? Мне лично кажется, что этот баран больше говорит, чем делает. Он вроде как обещает запретить аборты, но кажется что у него даже рука не поднимится на то, чтобы реально осуществить это. Но даже если он действительно предпримет какой-то трансфобный закон, то я всегда смогу иммигрировать в другую страну, ведь у меня есть связи. Ты это знаешь.       Глава Либеральной партии хотела было ещё что-то ответить, но не знала, что именно. Поэтому она просто побрела к выходу.       —Эй, а наушники-то верни! — закричал Фанди.       —Забери, —Уилбур безразлично бросила их на пол и пошла на кухню, где заварила себе горячий чай с лимоном и села за стол.       Уилбур сделала глоток чая, и вместе с тем обдумывала свою боль. Только сейчас революционерка осознала, что в доме ей больше не рады, ведь отец и Томми расстроены, что она проиграла на выборах, а Фанди плевать на неё. Фактически, она теперь больше тут никому не нужна. Уилбур не курила, но от этой мысли ей захотелось истратить одну сигаретку. Но дома их не было, а в магазин идти было лень. К тому же ей не хотелось встретиться взглядом с очередным разочарованным в ней гражданином. Поэтому глава Либеральной партии осталась дома.       Вскоре на Уилбур вновь накатила усталость, ведь сегодня они все должны были подниматься в шесть тридцать, чтобы в семь часов объявить результаты, а учитывая то, что глава Либеральной партии из-за волнения почти не спала, то это было вполне себе очевидно.       В итоге Уилбур решила отложить все размышления на потом. Она зашла в свою маленькую комнатку. Главе Либеральной партии сразу ударил в нос противный запах завядших цветов. На полу у неё царил страшный беспорядок, а кремовые стены были заляпаны какими-то серо-коричневыми пятнами.       Обычно Уилбур была чистюлей и всегда раскладывала всё по нужным местам, а также вымывала дом до блеска, но в последнее время ей было просто не до этого.       «Эх, а вот если бы я стала президентом, у меня бы хватило бы денег купить себе новый дом».       Уилбур легла на неудобную кровать и прикрылась одеялом. Спустя пару минут она провалилась в сон.