Диагноз - Блэк

Мощь щита поражала воображение, но я понимал, что долго не продержусь. Силы уходили, как вода в песок. Тренировка заключалась в расширении пределов магического ядра, и я только зря насухо опустошал его. Взмыленный и истощённый, я побрел к источнику магии. Я больной или идиот, потому что тренировался не в дуэльном зале, а в ритуальном, где предки проводили главные праздники, исключая полукровок и сквибов. Иначе говоря, сама магия Блэков была доступна в ошеломляющих пределах. Да что там! Сама матушка посчитала меня идиотом, чтобы так бездарно тратиться на магическую тренировку. Щит, только что изученный, сдерживал волну высотой двадцать футов. Это выглядело красиво, хоть было немного страшно. Я был готов окунуться с головой, переживая новоприобретенный страх, настолько было важно определить планку, до которой мощь Блэка могла дотянуться. Мощная стена бурной воды впиталась в стены. Щит выдержал, и, самое главное, выдержал я сам. Воля и жажда мести сконцентрировалась в безумный коктейль. Я был готов к сражению. Но только с кем? Я вытер воду со лба, смешанную с потом. Сухие стены озарились кровью. Вот новый предел: сколько времени я выдержу по колено в крови? А инфери мне помогут или помешают? Страхи, с которыми нужно бороться. Страхи, которые нужно пережить и принять. Лезли пауки, змеи и дементоры. Даже несколько Волдемортов вылезло из-под родового камня. Где твой предел, Сириус Блэк? Когда ко мне подошла мать, удерживая младенца, я замер, ощущая себя очень маленьким и беззащитным. Мне — года три или четыре. Младенец на руках — Регулус. Неужели меня перестанут любить и заботиться обо мне? Грудную клетку сдавило сильнее, чем я ожидал. Медленно вдохнул и выдохнул. На маленькое мгновение я позволил слабости и тотальному одиночеству охватить меня целиком. Казалось, я сейчас умру или лопну. Медленно отпустил щит. Видение исчезло. Я стоял, выжатый до капли, и тяжело дышал в ожидании прихода. Я маньяк, правда? Потому что круговорот магической силы, такой родной и любящей, гордой и сильной, вскружил, и я взлетел без крыльев, достигая потолка. Я хохотал, как безумный. Это было лучше алкоголя и дурмана. Это была магия в чистом виде. Она опьяняла, слегка душила, напоминая, что я перестарался. — Хватит, Сириус! Голос матери раздался из-за спины, и я обернулся. Её призрак стоял, мрачно нахмурившись. — Ты безумен, Сириус. Что ты творишь? — Всё, матушка, я закончил. Магия наполняла и бурлила, не в силах успокоиться. Я ощущал себя мощным потоком чудес. Волосы топорщились и искрились, пальцы были готовы что-нибудь схватить и трансфигурировать без участия воли и мысли. — Кажется, я готов встретиться с Волдемортом, — заявил я. — А с Дамблдором? — сощурившись, спросил призрак Вальбурги. — Я просто не знаю, что у него на уме, — пожал я плечами. — Несмотря на Добро и Свет, которые Дамблдор пропагандирует, я не знаю, чего он хочет на самом деле. Стать Повелителем Смерти? — размышлял я. Призрак покачал головой. — Ты бредишь, сынок. — Я безумен, но не больной. Просто логика и желание понять этого человека. Если он желает власти, а быть Повелителем Смерти — это абсолютная власть, то я даже не представляю мощь Дамблдора. У него было больше ста лет, чтобы достичь бесконечной силы. — Сосредоточься на его слабостях, — сказала спокойно Вальбурга. — Не думай, насколько он силен. Думай, насколько он слаб. Именно так ты можешь его победить. — Да, ты права, — согласился я пошёл переодеваться. Кровь и плоть на костюме я удалил невербальным Кларис и Эванеско. Они получались легче всего. Когда я в первый раз прибрался руками в спальне, мать хохотала, думая, что ей пришлось ждать тридцать лет с наказанием. Я был разрушителем и ходячей катастрофой до одиннадцати лет, прежде чем научился избегать наказания уборкой. В Хогвартсе я научился многим вещам играючи, не задумываясь и не корпя долгими часами над заданиями. Память была хорошей, мысли ясными, но на втором курсе я начал впадать в буйство и терять память. Списывал на дурную наследственность. Быть берсерком — не наихудшая участь, и к курсу третьему я решил стать аврором. Именно так я мог справиться с бурным темпераментом. Бесконечные тренировки и игры на выживание могли слепить из меня идеального воина, но началось половое созревание, и я увлёкся девочками. Ну и мальчиками, хотя только один мальчик вызывал неизменно сильные чувства. Мне неважен был пол, главное — смазливая мордашка и характер. Воспоминания Сириуса Блэка замелькали, пока я отдыхал после тренировки. То есть уже мои воспоминания. Мэри Макдональд, Лили Эванс — именно эти две девочки с курса привлекали с огромной силой. Но я был не дурак, вставать на пути Джеймса. Да и Лили я раздражал безмерно. А мальчики, мальчик один… Я был готов убить его или поглотить, или задушить, или поцеловать. Мордред и Моргана! Я о Снейпе не могу перестать думать до сих пор. Нищий грязный заморыш, но характер… Я не заметил, как начал дрочить с именем Снейпа на губах. Сумасшествие какое. Эти паучьи пальцы, чёрные исподлобья глаза из-под чёлки, остроумные ответы на мои подколки… До сих пор вызывали буйную ярость и неуёмную тягу наказать его, вбить в матрас, украсть злой поцелуй… Я зажал в зубах подушку, кончая с громким стоном. Мысли повернули куда-то не туда, и еще трижды за два дня я мечтал о личной встрече со Снейпом. Жив ли он ещё? Каким он стал? Ах да, он же преподаватель в Хогвартсе. Желание видеть Снейпа зациклилось вместе с желанием побольше узнать о волшебном мире. И не столько абстрактно только знать, как о конкретных людях. Выписал «Вестник Зельеварения», «Придиру» и «Ведьмополитен» вдобавок к «Ежедневному Пророку». Следил за маггловской периодикой. В общем, не скучал и готовился к выходу в свет. Оборотное купил Кричер в Лютном переулке. Ему еще подсунули слабое зелье, и я боялся, что превращусь в самого себя раньше, чем ожидал. Волосы у меня были, и я превратился в седого старика с бородой. Хмыкнул от сравнения с Дамблдором, только я не собирался наряжаться в вырвиглазные мантии и ограничился простой черной. Сначала Косой переулок вызвал изумление. Много людей, детей и стариков бродили по улочке. Множество магазинов, лавочек, баров и кафе. Спокойное и мирное время. Я был готов злиться и крушить всё подряд. Это Гарри Поттер избавил волшебный мир от крови и грязи! Он — ребёнок, а я… Я — плохой крестный отец, потому что прошло шесть недель, как я свободный человек. Конечно, беглый преступник, но кто мешает мне встретиться с Гарри? Я не убийца, не вор. Осталось Гарри только это доказать. И доказать одному типу, который жаждал убить меня лично, кое-кому с именем «Северус», что я невиновен. Но пока первое. Я не собирался превращаться в волкодава и выглядел вполне прилично в кожаной куртке и с новым мотоциклом. Вполне обычный байкер, которые сотнями разъезжают по Британии и вызывают зависть у обычных обывателей. В Литтл-Уингинг я приехал к вечеру. У Гарри как раз сегодня день рождения. Вот он удивится! Не прошло и часа, как я увидел разъярённого подростка с огромным сундуком и пустой клеткой для птицы. Он шёл с намерением исчезнуть из города, и я мог ему помочь. — Эй, парень, тебя подвезти? Мальчик обернулся, нахмуренный и злой. Он с трудом совладал с лицом и приветливо улыбнулся. — Да, было бы неплохо, только… — Только что? — Мне нужно в Лондон. — Без проблем, садись в коляску. Какое-то время Гарри смотрел с сомнением на меня и мотоцикл. Я лишь понимающе усмехнулся и добавил: — С тебя двадцать фунтов. Подвезу с ветерком. — Отлично! Пространство сжалось, когда я схватил Гарри за руку и аппарировал. Я не собирался играть по правилам и хотел пообщаться с Гарри раньше, чем он попадёт в руки Министра магии. — Вот мы и дома, — весело ответил я, когда мы очутились на площади Гриммо, двенадцать. — Перекусим? Я готов сьесть мамонта! Гарри отшатнулся от меня, как от чумы, но уже было поздно. — Что… Гарри не успел задать простейший вопрос, как я его мягко толкнул в дверь. Кричер был наготове и схватил его за руку. Дом мгновенно огласился криками. Я не собирался никого пытать, кровожадность не распространялась на Гарри Поттеров, однако ему потребовалось замолчать. — Гарри, не волнуйся, я не собираюсь тебе вредить. Я — твой крестный отец, и моя задача защитить от Дамблдора и Волдеморта. Глаза Гарри расширились от понимания. Он медленно кивнул. — Меня зовут Сириус Блэк и я… — Нет! — вдруг закричал Гарри, и на пятом этаже совы взметнулись в воздух от громкого крика. — Я стал твоим крестным по зову магии и никак не могу тебе навредить. На самом деле предателем был Питер Петтигрю. Именно он выдал секрет Фиделиуса Волдеморту. Я всего лишь ошибся в человеке, которого считал другом, и заплатил своей свободой. Я считал себя виновным! Думаешь мне было легко? — Не тебе меня судить, но я готов защититься любой ценой, лишь бы ты мне поверил! — добавил я. — Почему я должен верить? Гарри заговорил, выплёвывая слова. — Иначе я высажу тебя у «Дырявого котла», ты будешь учиться убивать и умирать в своей школе. И ты никогда не узнаешь, что такое семья и дружба. — У меня есть друзья. — Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер. Я знаю. Зелёные глаза наблюдали за мной, в них можно было утонуть. Мне нужно было увидеть какой-то отклик, что меня слышат и понимают. — Я хочу сказать, что в этом доме тебе рады. Ты можешь здесь отдыхать на каникулах вместе с друзьями. И кажется, я тебе задолжал с подарками. Глаза за очками внезапно наполнились слезами. Только злыми. — Мне не нужны подарки от убийцы! — Ты меня слышишь? — устало спросил я. — Я не убивал и не предавал твоих родителей! Питер Петтигрю — крыса, анимаг. И он уже двенадцать лет живет в доме Уизли. Это он предатель! — Я вам не верю. Гарри стух и как-то поник. Он был готов поверить. Я видел по его огорчённому виду. Но больше всего он не знал и не подозревал о таком качестве взрослых, как забота и ответственность за ребёнка. Я был готов полностью опекать его по всем правилам. Быть настоящим магическим крестным отцом. Его задача — принимать и быть благодарным. Я пока не акцентировал на обязанностях крестника, лишь хотел показать возможности. Только как подтолкнуть его к правильному решению и принять меня как родного человека? Слова утекали. Уходило время. Я всё меньше говорил и погружался в невесёлые мысли. — Вот тебе один из подарков, — и протянул один из фотоальбомов. — Там больше фото нас с Джеймсом, а фото с Лили в отдельном альбоме. Иногда дела важнее слов. Гарри заинтересовался снимками. Он быстро листал и хмыкал, вглядываясь мне в лицо. — Скажи, я — предатель? — не выдержал я. — Я делал все… Я еле сдержался, чтобы не сказать «во имя всеобщего блага». Чушь! Я Гарри любил не за пророчество, не избранность, а просто за то, что он был сыном моих друзей и крестником. Разве этого мало? Но назойливая мысль «ради всеобщего блага» звучала, как заезженная пластинка снова и снова. Я поморщился. Думать о Дамблдоре сейчас совершенно неуместно. Шрам, видимый сейчас, вызывал дикое благоговение. Да что за хрень? От усилий не думать о Дамбдоре и его лозунгах разболелась голова. Это мне продырявили голову и лепили дурачка? Нужно было терпеть или отвлечься. Чтоб не думать, я позвал Кричера с бокалом огневиски. Алкоголь опалил горло и ударил в голову. Всё же Блэкам вредно пить, они и так ненормальные. Гарри вскинулся. — Я не алкоголик, не волнуйся, просто голова болит. — Нужно выпить зелье, — уверенно произнёс Гарри. Эх, если б все болезни можно было вылечить, Гарри. — А где Петтигрю? — Он — фотограф. Сейчас покажу его фото. Где оно? Смазанная фотография самого себя отражала все наихудшие черты Питера. Бегающие глазки, зубы и ужимки явственно говорили о крысиной породе. — Да, похож на крысу, — неуверенно произнёс Гарри. — Тогда сядем за стол? Знаю, ты очень проголодался. Дурсли ведь тебя плохо кормят. Внезапно подозрительный взгляд исподлобья. — Откуда вы знаете? — Видно по одежде. Или ты похудел, или одежда не твоя. Смущенный взгляд был мне ответом и сигналом расслабиться. — Кричер, готов? — крикнул я. Где-то в доме раздалась музыка. — Меня еще никогда не встречали с оркестром, — проворчал Гарри. — Привыкай, — засмеялся я. — Кричер тебя уже обожает. Но вначале тебе придётся познакомиться с матушкой. — Здравствуй, наследник Блэк, — удивила меня матушка с портрета. — Эй, а я? Я больше не наследник? — завопил я. — Где моё наследство? — Ты — глава Рода, Сириус. И вряд ли тут будут бегать маленькие сириусы. Скорее, Снейповское отродье. Полукровка. Тон был злой и очень гневный. Мое же лицо полыхало от смущения. Так она болтается по картинам и следит за мной? Или Кричер старается для маменьки? — Кричер, накажи себя. И без вопросов! Я не смог сдержаться, и троллья нога в холле рассыпалась в прах. Так ей и надо. Никогда не любил этот блэковский раритет. А Гарри наоборот загорелся, услышав знакомое имя. — Снейп? Северус Снейп? Профессор Зельеварения? Вы его знаете? — Он был другом твоей матери, — сквозь зубы процедил я. — Таскался за ней, учебники носил, уроки лучше меня знал. И не обращал на меня никакого внимания! У меня началась истерика. Задребезжали стекла окон, и лишь многолетние чары удержали их целыми от моей вспышки злости. Вообще она опоздала на десять лет, но это мелочи. А Гарри вдруг просиял и захихикал. — Так он вам нравится? Этот сальноволосый и мерзкий тип? Странный вкус у тебя, Сириус. — Я его ненавижу! — и залпом допил огневиски из бокала. Неожиданное единство и признание крёстным прошло безрадостно. Я быстро скатывался в меланхолию. Чертов блэковский темперамент! Мы прошли с Гарри в столовую и сели за стол. Стояло лишь несколько блюд. С трудом я уговорил домовика не готовить на целую армию, и обойтись тортом, бутербродами и закусками. Однако я ошибся. Гарри умял половину бутербродов и намеревался сьесть целый торт. — Ну что будем делать дальше? — спросил он. — Мы поедем в «Дырявый котел», и ты встретишься с друзьями. — Отлично! — высказался Гарри безрадостно. Кувырок судьбы Гарри принял с достоинством. Без истерики и скандала. Необычный мальчик. Вспыльчивый из-за возраста, и тем не менее его выдержка ошеломляла. — Ты только поменьше подробностей сообщи друзьям, — вздохнул. — Заставить молчать не могу. И не смотри в глаза Дамблдору. Ушлый старик. — Вы его ненавидите? — тихо спросил Гарри. Настроение было у него как у уходящего гостя. Он уже был готов покинуть этот дом. Поэтому я не распространялся о Дамблдоре. Лишь сообщил: — Он очень могущественный волшебник, и не дай Мерлин, перейти ему дорогу. — Так вы Дон Кихот и собираетесь воевать с мельницами? — Точно. Собираемся? Гарри спросил, где сундук, и ожидал у дома, когда я выеду с мотоциклом. Мотор заревел подобно дракону. Дракон затих у «Дырявого котла» и, не испытывая судьбу, я сразу уехал. В последний момент разглядел котелок Фаджа. Вот уж к кому не было доверия. Пока Фадж в министерском кресле, свободы мне не видать. Дорога показалась быстрой, хоть я и не гнал по улицам. Теперь Гарри знал, кто я такой. Главное, правильно распорядиться информацией. Гарри не один, а значит, сильнее. И не будет никаких побегов Петтигрю. Я не позволю. Осталось подумать, как отомстить этой крысе. Просто убить — не вариант. Призвать к ответу за преступления — долго и муторно. В который раз за день я ощутил тоску по близкому духом человеку. Люпин и Снейп. Кого из них предпочтительней видеть? Один бывший друг, второй — лучший враг. И оба — отличная компания, с которой провести время одно удовольствие. Так ничего не решил и отправился в библиотеку. Читать — вот что мне осталось делать, хоть на дворе жаркое лето. Может, податься в Аргентину, а?