***
Каждый шаг гулким эхом отдавался под сводами пещеры. Отблески света огненного талисмана плясали на стенах, выхватывая из темноты побеги лиан, ползущие по стенам вверх, к просвету полуразобранного завала. Надо же… Казалось, люди Вэнь Чао срезали лианы не так давно, но те вновь набирали силу. Как клан Цзян. — Что? — Цзян Чэн, шагавший чуть впереди, остановился и обернулся. И до Вэй Ина дошло, что он, похоже, последние слова произнес вслух. — Ничего. Тебе что-то послышалось? — говорить на эту тему было все еще больно. Горечь оседала на языке привкусом дыма и гари, крови, паленой плоти. Усянь постарался сделать вид, что не издавал никаких посторонних звуков, и с самым невозмутимым выражением лица попытался обогнуть шиди и пройти вперед, но тот решительно выставил руку, не позволяя себя обогнать: — Держись за мной. Здесь может быть опасно. Кто знает, какая темная тварь могла завестись здесь за это время… И то верно. Черепаха-Губительница защищала свою территорию от проникновения разной нечисти, но после ее гибели темные твари вполне могли стянуться сюда, привлеченные останками гниющей плоти и скопившейся темной энергией. Все это место было пропитано эманациями смерти и разложения, затаенной злобой: слишком многие встретили здесь свою смерть. Но разве это могло представлять опасность для темного заклинателя? Вэй Ин тихо фыркнул, прокрутив в пальцах Чэньцин: если темная тварь осмелится показаться, он с легкостью с ней справится! Ведь самая темная тварь здесь — это он сам. По мере приближения к озеру в глубине пещеры твердое каменное дно сменилось песком, гасящим звук шагов. Свет талисмана выхватывал то тут, то там бурые пятна: застарелые следы крови. Запах гниения становился все сильнее: клан Вэнь забрал в Безночный город панцирь Черепахи-Губительницы, а останки, судя по всему, оставил разлагаться в пещере. Вместе со всем содержимым ее панциря… Усяня передернуло, стоило вспомнить о том, что он видел, когда забрался туда. — А вон там мы с Лань Чжанем устроили лагерь! — радостно возвестил он, заметив след от небольшого костерка. Неподалеку были аккуратно сложены луки, с которых Лань Чжань снял тетиву: многие пошли в костер, но, похоже, запасы «топлива» после победы над монстром Лань Чжань расходовал экономно. Вэй Ин не помнил этого: как-никак, провел те дни в беспамятстве. Наверное, Лань Чжаню было непросто заботиться о нем. Что тот чувствовал, оставшись с бессознательным товарищем на руках, в одиночестве, без поддержки, с одной лишь надеждой на спасение? До этого момента Вэй Ин как-то не задумывался об этом. — Знаешь, я даже не поблагодарил его за… Вот это все. — Так поблагодари, когда вернешься, — в голосе Цзян Чэна звучало что-то такое… Ревность? Обида? Сожаление? Зависть? Неужели все еще терзал себя из-за того, что не остался с ними, а отправился за помощью? — Все еще дуешься, А-Чэн? — Усянь повис на плечах шиди и звонко чмокнул его в щеку, стараясь отвелечь от дурных мыслей. — Торжественно клянусь, что следующую Черепаху-Губительницу мы не станем убивать без тебя! — Да не вопи ты так, дурень! — Цзян Чэн раздраженно дернул плечом. — Больно нужна мне эта Черепаха… Куда?! А ну, стоять! — Вэй Ин, заметив черную кромку воды, рванул было к озеру, но пальцы шиди сомкнулись на воротнике его ханьфу и дернули назад. — Я чуть не потерял вас обоих тогда и не собираюсь потерять тебя сейчас! — глаза Цзян Чэна — нет, главы Цзян — метали молнии. Вэй Ин, полуобернувшись к супругу, притих, словно котенок, пойманный за шкирку. Такой шиди вызывал желание подчиниться, прогнуться. И стояк. — Меч под водой. Рано или поздно нырнуть за ним придется, — Усянь попытался вывернуться из хватки супруга, но к воде больше не рвался. Сиюминутное желание сходу туда бултыхнуться быстро улетучилось: вода дурно пахла и даже на вид была холодной. — Сначала осмотримся, — Цзян Чэн разжал пальцы и медленно приблизился к воде. Достал из рукава еще три огненных талисмана, зажег их и запустил веером в полет над водой, внимательно всматриваясь в темную водную гладь, гладкую и спокойную, словно зеркало. Недалеко от берега над водой возвышалась туша Черепахи-Губительницы, и Вэй Ину показалось, что что-то быстрое и мелкое метнулось от туши в глубину, спасаясь от света. Гуль? Мелкий падальщик? Что ж, такая мелочь не сможет им навредить. Было бы чего бояться! Но Цзян Чэн уже деловито устанавливал защитный периметр, рисуя на песке символы магического поля. Зануда! Это он от Лань Чжаня заразился? Вэй Ин раздраженно выдохнул. Зачем все это, если делов-то — всего пару раз нырнуть?..***
Ныряли они не меньше шичэня. Вэй Ин точно помнил, что меч опустился на дно вместе с головой Черепахи-Губительницы, вот только совершенно не мог вспомнить точное место. А может, все дело было в том, что люди Вэнь Чао, извлекая панцирь, перебаламутили все озеро и меч отнесло куда-то волнами… Кто знает. Усянь точно знал одно: он вымок и страшно замерз, потому что сила золотого ядра больше не согревала тело под водой. Стуча зубами, он перебрался в защитный круг, в центре которого горел живительный огонь, и оттуда наблюдал, как Цзян Чэн упорно продолжает нырять, раз за разом погружаясь в вонючую, затхлую воду и вытаскивая на поверхность обломки различного оружия. К сожалению, не те. Пару раз Вэй Ин, терзаемый угрызениями совести, снова бросался в воду, но замерзал и уставал все быстрее. Он уже готов был сдаться и заныть, что пора бы уже подкрепиться и отдохнуть, а поиски можно будет продолжить после сна, но тут шиди в очередной раз вынырнул с куском ржавого металла в руке и по сведенному болезненной судорогой лицу Усянь понял: тем самым мечом. Сам как наяву услышал в ушах вой сотен озлобленных голосов, ощутил темную энергию затаенной злобы — и кинулся на помощь супругу, протянул руку, вытаскивая на берег. Цзян Чэн, едва встав на ноги, с силой швырнул меч на песок подальше от себя и болезненно скривился, пошатнулся, едва не упав. Вэй Ин прижал ладонь к тонкому шраму внизу живота: золотое ядро неровно, отчаянно пульсировало, пытаясь очистить тело от темной энергии. — Все хорошо, дальше я сам… — зашептал Усянь, позволяя супругу опереться на свое плечо. И, аккуратно поддерживая, довел до защитного контура и помог лечь на песок рядом с огнем. — Полежи, А-Чэн, отдохни. Оставь остальное мне. — Ну и дрянь, — Цзян Чэн почти выплюнул это, прижав пальцы к вискам. Наверное, все еще слышал хор невидимых голосов. — В жизни не встречал ничего подобного… Вэй Ин неопределенно пожал плечами. Он бы согласился с Цзян Чэном, но… Он встречал. Ему этот меч уже не казался чем-то настолько дрянным. Ничуть не хуже гнилого сердца, вырванного из груди лютого мертвеца. И, тем не менее, прежде чем коснуться железных останков, Усянь глубоко вдохнул, как перед погружением в ледяную воду. Возможно, ему, привыкшему к постоянному хору армии лютых мертвецов на краю сознания, выносить все это было легче, но приятного все равно было мало. Меч кричал. Бесновался. И Усянь как наяву видел, что может произойти, если разрушить тот тонкий физический барьер, что удерживал эту силу внутри меча. А именно это он и собирался сделать. Закусив губу, Вэй Ин отошел на пару шагов и вытащил из рукавов целый набор склянок. Тут была и сажа, и засохшая кровь, и киноварь, и масла, и чернила… Его арсенал заклинательских принадлежностей после присоединения к объединенной армии — на самом деле даже раньше — заметно вырос. Это в начале ему приходилось использовать только собственную кровь да кровь мертвецов. Он и сейчас предпочитал последнее: кровь — особенно отнятая насильно перед самой смертью — обладала сильным негативным энергетическим зарядом. Правда, одно неверное движение — и весь энергетический массив грозился обрушиться на самого заклинателя, но зато как жадно он впитывал темные эманации! Теперь можно. Меч был водружен в центр массива, а сам Вэй Ин опустился на землю с ним рядом, глубоко вдохнул и протянул руку, самыми кончиками пальцев касаясь ржавого металла. Судорожно выдохнул и нырнул ниже, в самое пекло голосов и криков. Сердце сжала ледяная рука, каждый вдох давался через силу. Мгновение растянулось в вечность. Всю эту злобу требовалось аккуратно запечатать, прежде чем начинать очищать и переплавлять металл. Но стоило подцепить нить, вытащить талисман, призванный запечатать энергию в себе, как… Усянь не был уверен, что именно произошло. Энергия вырвалась во все стороны, разлетелась веером, символы, начерченные кровью, мгновенно налились светом, поглощая, потеряв добрую часть импульса, и отправляя ее обратно. Этого он, правда, не видел: понял позднее. А в тот момент выброс откинул его, протащив по полу пещеры. Острые камни нещадно впивались в одежды, в кожу, сдирая и то, и другое. Вэй Ин болезненно зашипел. Спина горела, но это было ничего. Гораздо хуже ощущалась рука, которая словно заледенела. Вэй Ин пару раз энергично ей взмахнул, пытаясь разогнать кровь. Почувствовать ее. Чего-то такого он и ожидал. По привычке Усянь покосился в сторону защитного барьера, проверяя реакцию шиди, и сердце пропустило удар: барьера не было, его буквально снесло волной темной энергии Цзян Чэн лежал у большого камня, о который его, видимо, ударило, и напоминал бесформенную кучу едва просушенных одежд и волос. На какое-то мгновение душу Вэй Ина сжали ледяные когти страха, предчувствия самого дурного, но выдох спустя Цзян Чэн пошевелился и с трудом сел, глухо ругаясь себе под нос словами, которые скорее пристали портовому грузчику, а не благородному заклинателю. — А-Чэн! — Усянь бросился к супругу, торопливо осматривая, ощупывая, проверяя наличие ран или переломов, но его бесцеремонно отпихнули: — Да в порядке я! Сам как? — взъерошенный и растрепанный, шиди без своего привычного пучка скорее выглядел злым и встревоженным, чем пострадавшим. Все так же ругаясь под нос, он поднялся на ноги, подошел к мечу и от души пнул носком сапога, отправив в непродолжительный полет подальше от воды. — Что это было, гуй тебя раздери?! — Мой план не сработал, — честно сообщил Вэй Ин, задумчиво потирая подбородок. Это было не в первый раз и, как он знал из собственного опыта, не последний. Но все-таки жаль. — Кажется, я что-то не учел в своих расчетах… — И полез проверять их без подготовки, без защитного контура?! Ты в своем уме?! — ох, ну, начинается… Вэй Ин с виноватым видом опустил голову, как всегда делал перед госпожой Юй, на которую так похож был сейчас Цзян Чэн. Ругался тот, во всяком случае, так же самозабвенно, но хотя бы не хватался за Цзыдянь. А вот запала надолго не хватило: шиди всегда быстро вспыхивал, но так же быстро и остывал. А Вэй Ин пока мог подумать, где же допустил просчет. Неудача — это те же новые данные. — …И не делай вид, что слушал меня! — Цзян Чэн сердито нахмурился и скрестил руки на груди. — Ладно… Раз сходу не получилось, вот как мы поступим: устроимся на ночь, поедим, передохнем и попробуем утром с новыми силами. Я установлю барьер поверх твоего, чтобы сдержать… То, что вырвалось. — Только найдем место подальше от этой вонючей лужи, — спорить желания не было. Усянь действительно чувствовал себя немного виноватым: в его планы не входило, чтобы Цзян Чэн пострадал. Этого не должно было произойти, но произошло, а значит, нужно придумать, как не допустить подобного в следующий раз.***
Они устроились на ночь на том же месте, которое выбрал когда-то Лань Чжань: как оказалось, это был самый укромный уголок во всей пещере. А еще рядом протекал небольшой родничок, питающий озеро в глубине пещеры. В этом родничке удалось кое-как освежиться, промыть полученные ссадины и прополоскать нижние одежды. Спать улеглись у огня под одним одеялом, прижавшись друг к другу, но сон долго не шел: не хватало дыхания третьего. Так глупо… Вэй Ин никогда бы не подумал, что так быстро начнет скучать по Лань Чжаню. Цзян Чэн был прав, настояв на тщательной подготовке. То, что собирался проделать Вэй Ин, не описывалось ни в одном известном ему трактате, не имело аналогов и, возможно, никто до него не задумывался о подобном. Может быть, это и было тем самым «невозможным», стремиться достичь которого призывал девиз клана Цзян? Вторая, третья и несколько последующих за ними попыток оказались провальными, и лишь к исходу вторых суток Усянь сумел нащупать верное решение. Он завороженно смотрел, как тьма, послушная его воле, больше не рвалась сквозь защитные барьеры наружу, а скручивала и плавила металл, видоизменяя многострадальный меч, превращая его в нечто новое, более совершенное и мощное. За спиной Вэй Ина, сжимая пальцами его плечо, стоял Цзян Чэн. И, пусть шиди не произнес ни слова, его молчаливая поддержка, его гордость за него, Вэй Ина, ощущались как никогда ярко.