Последняя надежда

      Было ранее утро. Я сидел на кухне и пил чай, пока Виола возилась с завтраком. В воздухе витал приятный аромат яичницы и жаренной колбасы. На кухне было тихо, и эту гробовую тишину нарушал лишь шипящий звук, который исходил от сковороды и Виола, которая тихо мурлыкала себе под нос какую-то песню. — Слушай, Виола… — нерешительно промолвил я. Она отстранилась от приготовления еды и повернула голову в мою сторону и с любопытством посмотрела на меня, в этот момент наши взгляды встретились. — Мне надо тебе рассказать что-то очень важное. — Что же? — она продолжая смотреть на меня своими прекрасными гетерохромными глазами села напротив меня.       Я собрался с духом и рассказал ей правду. Правду о том, что я на самом деле из будущего, и чтобы она точно поверила моим словам, я рассказал ей о ближайших событиях, о которых я помнил. Например, о развале СССР, лохотроне Мавроди и войне в Чечне. Кухня снова погрузилась в тишину, которая, словно стокилограммовая штанга, которая давила мне на грудь, мешая дышать. — Виола… Всё в порядке?       В этот момент она выглядела не как живой человек, а как статуя, похожая в точь-точь на человека или же как робот, у которого истёк запас энергии, и он выключился, превратившись в неподвижного металлического истукана с стеклянными глазами. Я попытался дотронуться до неё, но не смог. Мне что-то мешало, мои руки были как будто связаны какой-то не ощутимой верёвкой. Я оторвал взгляд с Виолы и опустил его вниз, пытаясь рассмотреть то, что мне мешает. Но я не увидел нечего странного. Мои руки не были связаны, а всего лишь лежали на моих коленях. Я снова попытался поднять руку, но мои ладони будто бы были приклеены к моим штанам клеем. Я снова поднял свой взгляд, но перед собой я увидел не Виолу, а белую стену, которая была покрыта поролоном. Мой взгляд заметался по комнате. Я попытался встать, но тут же упал на бок. Я, лёжа на мягком покрытом поролоном полу увидел, что на мне одета смирительная рубашка. В этот момент я закрыл глаза и от бессилия истошно закричал: — Этого не может быть! Нет! Нет! Нет!       Открыв глаза, я увидел зашторенное окно. Я моментально спрыгнул с дивана и ударился ногой об незамеченный вчера вечером журнальный столик, который стоял в нескольких сантиметрах от дивана. Я, хромая на больную ногу, ринулся на кухню. Виолы там не было и в этот момент я осознал, что это был просто сон. Я сел на стул и обхватил голову руками, повторяя себе под нос словно заклинание: — Это сон. Это был всего лишь дурацкий сон.       Так я просидел несколько минут. А потом заметил на скатерти небольшой листок бумаги, на котором что-то было написано. Я взял его в руки и прочитал: «Прости, что не успела приготовить завтрак. Продукты в холодильнике. Пожалуйста, чувствуй себя как дома». Видимо, Виола уже на работе. Мне стало интересно, а сколько сейчас вообще время? Я вспомнил, что видел в прихожей часы и устремился туда. Было почти два часа дня. Я вернулся обратно в гостиную и плюхнулся на диван. Есть, как ни странно, вообще не хотелось, и поэтому, чтобы скоротать время, я включил телевизор. Включился канал Московская программа ЦТ и, к сожалению, ничего интересного я не увидел. Я переключил канал, на котором также не было ничего интересного. Поэтому я выключил телевизор и оглядел комнату. «Гостиная как гостиная, » — подумал я. Большой пузатый телевизор, который стоял на подставке. Узорчатый ковёр, висевший на стене чуть выше дивана. Стенка, в которой стоял чайный сервиз, который состоял из нескольких чашек, маленьких блюдец, сахарницы и небольшого чайника и всё это, наверное, из фарфора. Два кресла. Несколько картин, на которых была нарисована природа. Магнитофон, судя по иероглифам китайский или японский. Небольшое радио. И несколько книжных полок, на которых пылились несколько десятков разных книг. Я не знал, где находятся кассеты для магнитофона, а искать их мне было лень, да и как-то неудобно рыскать в чужих вещах, поэтому я взял радио и поставил его на журнальный столик около дивана. Я начал менять станции в надежде услышать не советскую эстраду, которую я терпеть не мог, а песни Цоя ну или хотя бы Комбинации. И через десять минут возни с радио из него послышались слова: «Но если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день».       Я довольный улёгся на диван. А потом решил изучить содержимое книжных полок на наличие чего-то интересного. Какое-то время я рассматривал книги и увидел знакомые инициалы: «А. и Б. Стругацкие». Я взял книгу и прочитал её название: «Пикник на обочине». Я вернулся на диван и начал читать книгу, слушая при этом песню, которую в последний раз слышал очень давно. Так я пролежал до вечера, изредка отрываясь от книги, чтобы пройтись по квартире, разминая кости. Когда большая часть книги была прочитана, а улица была укутана вечерней тьмой, мой живот дал о себе знать громким голодным урчанием. Я, не закрывая, положил книгу на столик и отправился на кухню. Готовить я никогда особо не умел, но справиться с приготовлением яичницы и нескольких бутербродов я мог. Потому что бутерброды и яичница это было единственное, что я мог приготовить. Я включил свет на кухне и полез в холодильник. Холодильник просто трещал от продуктов. Докторская колбаса, копченая колбаса, сыр, молоко, кефир, разные овощи и фрукты и многое другое. В том числе два лотка яиц. Я взял два яйца и докторскую колбасу, после чего начал рыскать по разным шкафчикам и ящикам в поисках сковороды. Я пропустил шкаф, висящий над плитой потому, что, когда вчера вечером Виола заваривала нам чай, я увидел там только несколько коробочек с чаем, коробку сахара, банку с кофе и несколько жестяных банок, наверное, со специями. Так что искать там сковороду было точно бесполезно. Я довольно долго не мог найти сковороду и уже собирался звонить Виоле на работу и спрашивать, где находится эта чёртова сковорода, но в этот самый момент я открыл дверцы последнего шкафа на кухне, и эта чугунная тварь оказалась именно там. Я включил плиту, поставил на неё сковороду, достал из шкафа подсолнечное масло и начал готовить себе ужин. Масло на сковороде издавало приятное шипение, а в воздухе витал вкусный запах жаренной колбасы, от которого у меня начали капать слюнки. Закончив с яичницей, я взял тарелку, достал хлеб и сыр и сделал пару бутербродов с колбасой и сыром. А потом заварил себе вкусный Индийский чай с двумя кубиками сахара и приступил к своей долгожданной трапезе.       Как только я закончил с ужином, я услышал, как закрывается входная дверь квартиры, и спустя пару минут на кухню зашла Виола. — Как прошёл день? — задал я ей вопрос после короткого приветствия. — Неплохо. Лучше скажи, чем ты здесь занимался целый день? — Читал. — Серьёзно? — кажется, этот ответ удивил её. — Да. А чем я мог ещё заниматься? — Ты прав, особых дел тут не найдёшь. Вижу, ты что-то приготовил. — Да, но готовить я умею не многое… — Я это уже поняла. Ладно, завтра у меня выходной день, будет время приготовить что-нибудь более интересное, а на сегодня хватит и яичницы. Спасибо за ужин. — Всегда пожалуйста.       Я почти сразу же обнаружил усталые лицо и движения у Виолы, которая положила на тарелку остатки яичницы и села за стол. Я почувствовал свою жалость к ней, ведь на работе порой ей приходилось нелегко, а я даже не смог приготовить нормальный ужин. Вряд ли обычной яичницей можно утолить голод после трудного дня. — Не волнуйся за меня, — сказала она, будто угадав мои мысли. — Мне обычно не хватает времени на домашнюю готовку, к тому же на работе кормят неплохо. — Да, точно…       Успокоившись после этих слов, я вымыл свою посуду и вышел в прихожую посмотреть на часы. Семь часов вечера для Виолы было раннее время, ведь когда я находился в больнице, она могла задерживаться на работе до десяти или даже одиннадцати. В надежде на то, что сегодня у нас будет больше времени, чтобы провести его вместе, я вернулся на кухню. Виола обедала, а я сидел напротив неё и безмолвно наблюдал. — Слушай, Семён… — отложив пустую тарелку, начала она. — Раз у меня завтра выходной, может в парк сходим? — Давай, — в ту же секунду ответил я. — Тем более, тут кроме радио и книг развлечений немного. — Отлично! — улыбнувшись произнесла Виола и зевнула. — Ладно, иди отдыхай, я сам помою тарелку. — Спасибо.       Виола поднялась из-за стола и вышла из кухни, а я взял её тарелку, начиная мыть. После того, как я помыл тарелку и убрал её обратно в шкаф, я выключил свет на кухне и пошёл в гостиную. Я лёг на диван приняв удобную позу, укрылся одеялом и уснул.       Когда я проснулся было уже около девяти часов утра. Некоторое время я лежал, наслаждаясь приятным состоянием после глубокого и сладкого сна. Устоявшаяся тишина нарушалась негромкими звуками с кухни, благодаря которым я понял, что Виола уже проснулась. Я поднялся с дивана и направился к ней.       Как я и думал, Виола готовила завтрак: в кастрюле средних размеров варилась самая обыкновенная каша. — Доброе утро, Семён, — сказала она, увидев меня. — Пока ты спал, я уже успела сходить в ближайший магазин и закупиться продуктами. — Ты так рано проснулась? — Для кого-то рано, а кому — в самый раз, — улыбнулась она. — Садись, каша сейчас будет готова. — Отлично.       После завтрака мы, как и договаривались, собрались в парк. Это было холодное зимнее утро: мороз пробирал до костей, ветер обжигал обнажённое лицо и руки. Уже спустя десять минут мне захотелось обратно в теплую и уютную квартиру или хотя бы куда-нибудь подальше отсюда — только чтобы укрыться от этого навязчивого холода. Говоря насчёт Виолы, то либо одета она была намного теплее, чем я, либо оказалась более стойкой к таким морозам, так как по ней нельзя было сказать, холодно ей или нет. В конце концов, я долго пролежал в больнице, из которой мне всё реже удавалось выйти на улицу, поэтому мне ещё предстояло привыкнуть к столь низкой температуре. — Слушай, Виола, может мы куда-нибудь зайдём, где потеплее? — предложил я. — Да, сегодня холодно, не самое лучшее время для прогулки, — ответила та. — К тому же ты ещё и без перчаток. Мы можем зайти в магазин и купить тебе их. — Да, отличная идея, давай по-быстрее.       Спустя двадцать минут мы зашли в магазин с удивительно большим количеством зимней одежды. Но из всего того, что нам могли предложить, ничего большего чем тёплые перчатки мне не требовалось. За время, проведённое в тёплом помещении, я согрелся достаточно, чтобы вновь выйти на ненавистный мне мороз.       Городской парк располагался в сорока минутах от дома Виолы. Я вспомнил, как мы гуляли здесь два месяца тому назад, когда я ещё пользовался инвалидной коляской. Тот день до сих пор оставался в моей памяти, ведь тогда я впервые увидел Виолу такой, какой она предстала передо мной: измождённой горем, постигшим её. Пусть и прошло столько лет, она не могла сдержать слёзы при воспоминании о семье. Это был единственный и последний раз, когда я видел её именно такой. Теперь она держала себя в руках, и я не видел большой печали в её глазах. — Последний месяц зимы, — сказала она, шагая рядом со мной. — Ты же помнишь нашу первую прогулку? — Да, конечно, — оказывается, она думала о том же, о чём и я. — Почти ничего не изменилось. Только ты идёшь на своих собственных ногах. Я рада, что нам удалось тебя вылечить. — Да, я тоже. Неплохое было время. — Думаю, будет ещё лучше.       Я промолчал в ответ, согласившись. Я уже не чувствовал холода и получал только удовольствие от прогулки. Прохожих сегодня было немного, и мы почти оставались одни, следуя вдоль заснеженных лавок по слабо протоптанной дорожке. — В тёплое время года здесь намного лучше, — сказала Виола. — Вот увидишь. Скоро придёт весна. — Я тоже в этом уверен, — согласился я. — Но и сейчас здесь вполне хорошо. — Да, хорошо…       Навстречу нам шёл молодой парень. Наверное, чуть старше меня. С самого начала, как он предстал перед моим взглядом, он показался мне подозрительным. Интуитивным путём я чувствовал приближающуюся опасность, но я не обращал на неё особого внимания.       Расстояние в примерно двадцать метров стремительно сокращалось. Этот человек шёл быстрым шагом, постепенно приближаясь к нам. Когда он был буквально в двух или трёх метрах от нас, я заметил, как он не спеша дрожащими руками вытащил что-то блестящее из кармана. Сначала я подумал, что он просто достал зажигалку и собирался закурить, но потом до меня дошло осознание того, что этим блестящим предметом была не безобидная зажигалка. В его руке был нож и не абы какой, а очень острый охотничий нож, которым можно запросто распотрошить туловище кабана, что уж тут говорить про человека, у которого кожа намного нежнее, чем у клыкастого обитателя леса. Я собирался сказать Виоле чтобы она бежала, но парень с ножом опередил меня и закричал: — Эй, вы! Гоните деньги если жить хотите! — дрожащим, как и его руки, голосом сказал грабитель.       Виола сначала не поняла, но увидев сверкнувший в его руках нож, попятилась назад. Грабитель приближался. Он был слишком близко, и бежать уже не имело смысла, да и бегун из меня не особо хороший. Если я побегу, то всё равно убежать далеко у меня не получится и за одно, наверное, переломаю себе ноги. Да и бросить Виолу я не мог. Но я мог как минимум задержать его, чтобы Виола могла убежать. Сначала я очень удивился, что такая смелая и, возможно, глупая мысль пришла мне в голову. Но грабитель подходил всё ближе и ближе, и у меня больше не было времени на раздумья. Надо было действовать. — Эй! Вы чё оглохли? Выворачивайте карманы!       Позади послышалось тихое всхлипывание. Я встал перед Виолой, загородив её своим телом. — Семён… — с испугом произнесла она. В этот момент я вспомнил все статьи и видео, посвященные тому, как драться против человека с ножом, которые я видел, и я вспомнил из этих видео и статей главное: главное было то, что драться безоружному с человеком, у которого нож, равно самоубийству. Я понимал, что, возможно, сегодня умру. Вероятно, это от адреналина, но я на удивление самого себя не испытывал страха. — Чё, решил поиграть в героя?! — голос грабителя начал дрожать ещё сильнее. Видимо, он не ожидал такого, хотя я и сам не ожидал такого от себя. Быть может, это было его первое ограбление.       Грабитель приближался, и когда он был совсем рядом, я заметил, что его глаза забегали. Я тихо произнёс: — Беги. — Семён… — сквозь слёзы проронила испуганная Виола, по лицу которой капали маленькие прозрачные капли слёз.       Грабитель был всё ближе и ближе, а мои ноги словно окаменели. В этот момент я чувствовал себя свиньёй, которую ведут на скотобойню, и которая понимает, что скоро её убьют, но которая при этом не может нечего с этим сделать, а может только стоять, дожидаясь, когда мясник закончит с её сородичами и займётся ей. — Ну и что ты будешь делать? — уже уверенным тоном спросил грабитель.       Я нечего не ответил и продолжил ждать своей смерти. Как вдруг от куда-то сзади послышался оглушающий свист свистка. — Чёрт! — грабитель бросил нож и сломя ноги побежал в противоположную от свиста сторону.       Несмотря на то, что грабитель был уже далеко, я всё равно не мог сдвинуться с места. Было трудно дышать, как будто мне на грудь что-то давило. На меня наплыла волна запоздалого страха. Я не мог не сдвинуться, не посмотреть в сторону бегущих к нам людей, которых судя по шагам было два или три. Я даже не мог ничего сказать. Единственное, что я мог, это стоять и смотреть на убегающего грабителя. Меня вывел из ступора голос мужчины: — Вы в порядке? — на левой руке мужчины я увидел красную повязку с надписью «Дружинник».       Я, ещё не до конца выйдя из ступора, легонько кивнул. После этого дружинник присоединился к своему товарищу, который бежал за грабителем. — Всё закончилось, — наконец облегчённо сказал я, повернувшись к Виоле, которая всё это время стояла позади меня. — Семён, — сквозь слёзы сказала она. — Я так переживала за тебя… — Не стоило. Так или иначе, всё обошлось, верно?       Виола кивнула в ответ, и я, чтобы успокоить её, прижал к себе. — Я тоже испугался… за нас обоих, — сказал я, продолжая держать её о в объятиях.       Мы и не заметили, как едва падающий снег шёл всё с больше усиливающимся темпом, заметая все следы, напоминающие о произошедшем. Я ощущал, как дрожит Виола, постепенно останавливая слёзы. Я держал её в своих объятиях с одной единственной мыслью: я ни за что не дам её в обиду, какая бы не грозила опасность, пусть даже ценой собственной жизни. Если это будет необходимо, я буду защищать её до конца. В этот момент я понял, в чём моя цель в этом мире, принявшем меня из недалёкого будущего в новую реальность. Цель, к которой я так долго стремился и которую так долго искал, была совсем рядом — в моих руках.