Two Guys from Gallifrey

      - Знаешь, это не лишено... – Мастер в затруднении пощёлкал пальцами, - какой-то прелести. Детское очарование приключений.       - Я же говорил, что ты скучал, - усмехнулся Доктор, но телепат без особого труда уловил всплеск радости. – И ещё я говорил, что тебе понравится.       Мастер поднял брови.       - Мне нравится! Мне нравится убивать самого себя и спасать твоих девочек сперва от Роя Вашта Нерада, потом – от заклинившего рычага. Странный выбор, м?       - Ты всегда делаешь странный выбор, - справедливо заметил Доктор.       - Как и ты, - не остался в долгу Мастер. У него было на редкость замечательное настроение. Возможно, всё оттого, что убийства нужно чередовать со спасениями ради яркости вкусового букета?.. Гарольд Саксон всегда был гурманом.       Мысленно поставив себе пунктик проверить теорию на практике, Мастер интереса ради заглянул в очередной радостно раззявивший голодную дыру портал. В портале не оказалось ничего интригующего, и таймлорд разочарованно отвернулся.       - Я никак не могу понять, неужели мы прыгаем по параллельным мирам? – у Доктора было такое лицо, как будто у него несварение желудка. Очень похоже на Доктора-который-чего-то-не-понимает. – Порталы сквозь Пустоту? Быть не может. Это была технология Повелителей Времени, и она ушла вместе с Повелителями Времени.       - Квантовое туннелирование? Ты же не хочешь сказать мне, что где-то по Вселенным раскиданы замечательные маленькие чёрные дыры, которые так красиво сияют нам из стен? Ха, удачи.       - Тогда – неслучившееся? Множество Парадоксов? Создание альтернативных вселенных от каждого нашего случайного шага не туда?       - Это уже более реально, - признал Мастер. Время съёживалось и вибрировало, сердце Парадокса находилось близко, даже слишком близко. Мастеру казалось, что он периодически теряет контакт со своими органами восприятия реальности: временные потоки пересекались и замыкались, создавая безумный шторм существующего и несуществующего, а он находился в зоне этого шторма, - сумасшедший пловец, для которого море и небо перестали существовать по отдельности, потому что вода и воздух меняются местами ежесекундно.       - Ты встречался с Плачущими Ангелами? – неожиданно спросил Доктор. Мастер иронично покосился на него.       - Пока нет, но если мне, как британскому премьер-министру, уготован рай, - может, ещё встречу. Ангелы при виде меня точно будут рыдать. От ужаса.       - Главное правило при встрече с ними – не моргать. Моргнёшь и ты мёртв. Невидимые и самые быстрые убийцы на свете...       - Не зачитывай мне детскую энциклопедию, Доктор, я прогуливал не все уроки в Академии, - раздражённо оборвал вдохновенную речь Мастер-Саксон. – Я знаю, кто такие Плачущие Ангелы.       - Моргнёшь – и ты мёртв. Но если будешь смотреть им в глаза, они выжгут твой разум и займут его место, - закончил Доктор. – Этот Парадокс – как Плачущие Ангелы. Когда я моргаю, мне кажется, что мимо проходит целая вечность, - не сквозь, а мимо, словно меня выбрасывает из самого Времени. Но если всматриваться в потоки, кажется, что Вихрь пробирается в голову и взрывается изнутри.       Мастер не стал отвечать.       В конце концов, это было правдой.       Они остановились перед очередной преградой в виде шлюза в опасной близости от Глаза Урагана. Доктор вспоминал галлифрейские формулы потоковых пересечений Шерона, чтобы хоть как-то вернуть связь с реальностью, Мастер отчаянно цеплялся за нерушимый ритм внутри сознания.       Семь с половиной тысяч мыслей за пять минут.       Тридцать тысяч ударов за пять минут.       Доктор судорожно пытался вспомнить пятьдесят восьмую строку одиннадцатого уравнения Эдери, там было что-то касательно нематериальной Вселенной, а с нематериальной Вселенной всё очень плохо складывалось у тех, кто не мог существовать вне материи.       Это, кстати, под вопросом, но проверять на себе Доктор не хотел.       Очередной портал раскрылся рядом с ними, тускло блеснул переливом огоньков и гирлянд, поманил запахом жареной индейки. Доктор, позабыв про выкладки Эдери, восторженно втянул воздух.       - Это же Рождество!       Мастер прервался на каком-там-уже-по-счёту ударе.       - Серьёзно, земное Рождество! – Доктор подскочил к порталу. – Смотри! Если я прав, всего-то две тысячи тридцатый, это совсем рядом с моим любимым временем!       - Дааа, любимое время, - скривился Мастер, впрочем, с облегчением подходя к напарнику. – Я столько сил вложил в проект Утопии, Доктор! А ты даже об этом не подумал, просто взял и всё разрушил!       Портал равнодушно прослушал обвинительную речь и плавно сместился в какое-то здание, демонстрируя чудный вид потолка. Или пола. Или стены. Какой-то плоскости.       - Я не праздновал последнее Рождество из-за тебя, - заявление Доктора пришлось уже в саму брешь, - так что не вздумай испортить мне ещё и это!       Пожав плечами, Мастер шагнул следом. В конце концов, что может случиться на Рождество?..       Для начала, портал открылся на потолке.       Потом, земная чтоб-её-трижды-через-Временную-Воронку гравитация напомнила о себе.       В заключение, Мастер свалился прямо на Доктора, который ещё не озаботился тем, чтобы встать с твёрдого, как ему и положено, пола.       Тихо ругаясь по-галлифрейски, Мастер скатился с Доктора и привстал, глядя, куда же их забросило в этот раз. Увидев, куда, Мастер заткнулся на слове "рассинхронизировало".       - Что? – Доктор тоже это увидел.       - Какого чёрта?! – Мастер-номер-два смотрел на них как на явление Омеги из сингулярности. Тот самый Мастер, который был убит собой же на Галлифрее.       Доктор-номер-два молчал, потому что с кляпом высказываться не очень удобно, но выражение глаз говорило само за себя. И говорило явно что-то не очень приличное.       Мастер медленно поднялся, потому что полулёжа на животе не очень-то здорово и приятно говорить с самим собой, и огляделся. Особняк, явно не земного происхождения механизм, несколько застывших статуями охранников по углам, привязанный к стулу дед, привязанный к какому-то пыточному креслу Доктор, и Мастер в жуткой чёрной толстовке.       От вида того, другого, альтернативного Мастера нормальному Мастеру становится немного страшно, потому что другой Мастер выглядит так, словно только что встал из могилы. Обесцвеченные волосы, щетина, даже глаза кажутся безумно уставшими, как у человека, который не спал двое суток.       Мастер напоминает себе – не смей равнять себя с человеком.       А потом он замечает, как сквозь него-альтернативного течёт и вытекает энергия, которая должна была, наверное, воскресить мёртвое тело. Энергии много, но она в нём не задерживается, словно что-то пошло неправильно, даже тело галлифрейца скользило между двумя состояниями, позволяя периодически видеть скелет и окутывающую его голубоватую жизненную энергию.       Альтернативный Мастер умирает, медленно и мучительно, находясь в состоянии крайнего истощения. Это понятно практически с первого взгляда.       - Кошмар какой, - вслух сказал Мастер-Саксон.       - Год, который сейчас год?! – Воскликнул Доктор, глядя на своего двойника. Привязанный Доктор рассматривал их, как... Парадокс, да.       - Две тысячи девятый, - ответил за всех дед. Доктор хмыкнул.       - Подумаешь, на два десятилетия промахнулся...       - Кто, чёрт возьми, вы такие?! – Рявкнул альтернативный Мастер, делая знак охранникам.       - Ты не хочешь с ним договориться? – тихонько прошептал Доктор Мастеру-Саксону, несколько встревоженно глядя на нацеленные на них автоматы.       - Почему бы не сам?! – пробурчал в ответ бывший премьер-министр. Ему это казалось не слишком хорошей идеей. Ему хотелось оказаться как можно дальше от этой дурацкой планеты с её дурацким Рождеством.       - Ты помнишь хоть одни наши переговоры, которые закончились хорошо? – Доктор выразительно кивнул на себя-привязанного.       - Взять их, - скомандовал Мастер, которому, видимо, надоело ждать. Саксон протестующе замахал руками.       - Стоооп! Что значит "взять их"?! Я – ваш Мастер!       Охранники заколебались. Сам Мастер в чёрной толстовке казался весьма озадаченным.       - Год спустя после краха Гарольда Саксона, Парадокс разрушен, токлафаны исчезли, - скороговоркой принялся плести Мастер-Саксон, судорожно пытаясь придумать, как бы им сейчас не оказаться на месте Доктора, на чудном кресле-наследии Инквизиции. – Что означает, что когда-то в прошлом ты сделал что-то, что заставило события развиваться в другом направлении. Что?       - Что? – переспросил Мастер.       - Я – это альтернативный ты, - уже спокойнее пояснил Мастер-Саксон. Ситуация медленно стабилизировалась. – И мы встретились, потому что в моём настоящем существует Парадокс, позволяющий мне гулять по альтернативным вселенным. Если очень-очень кратко.       - Что? Что за чушь ты несёшь? Какого чёрта он тут делает?! – Мастер посмотрел на Доктора. Таймлорд в плаще только возмущённо развёл руками, поражаясь вежливости и гостеприимству старого врага.       - Мы... э... в общих чертах... путешествуем вместе, - решил не врать самому себе Мастер-Саксон, сдобрив не слишком уверенную фразу блестящей улыбкой.       Глаза привязанного Доктора могли сравниться размерами с лунами Галлифрея.       - Путешествуете вместе, - повторил с ноткой сарказма Мастер. – Ты что, держишь меня за идиота?!       - Это зависит от того, как ты сам к себе относишься, - не удержался от ответной колкости премьер-министр. – Судя по тому, что я вполне себе жив, а ты немножко умираешь, то да, наверное, идиот из нас двоих всё-таки ты.       В улыбке перерождённого Мастера Саксону почудилось удовлетворение.       - Взять его. Я имею в виду Доктора.       - Что..?! – Доктор не успел даже ничего сделать, охранники работали на удивление быстро и слаженно.       - Хороший выбор, - одобрил Мастер-Саксон. – Поделимся впечатлениями? Быстрее ведь будет.       - Ты – это я, никто больше во всей вселенной не назовёт меня идиотом, кроме Доктора, - Мастер скрестил руки на груди. – Ну, не могу же я выставить за дверь самого себя, верно? Это было бы совсем невежливо. Можешь делиться.       Мастер-Саксон потянулся к телепатическому потоку – и замер, ощутив миллионы, миллиарды абсолютно идентичных связей. Сеть охватывала всю планету, смыкаясь в яркий узел рядом с ним.       - О, - выдохнул бывший премьер-министр, не в силах сдержать в себе искреннее восхищение. Телепатические потоки переливались идеальными формами, изменчивые, чуткие, живые... слабые, но почти-совершенные. И ярко, остро, ослепительно сиял центр сети – сам Мастер, умирающий, истощённый, но...       Мастер-Саксон моргнул и посмотрел на самого себя ещё раз.       - Это прекрасно, - прошептал он, прежде чем влиться в телепатическую сеть, соединившись с ней памятью и сущностью.       Они идентичны, как два зеркала, и когда они стоят друг напротив друга, это кажется самым парадоксальным из всех парадоксов.       Одно зеркало кажется моложе самого себя, другое – старше самого себя, и вместе они достигают идеала.       Сквозь Мастера струится барабанная дробь – сильнее, увереннее, крепче, вливая в умирающее тело живительную энергию другого.       Они делят энергию на двоих, и это так хорошо и правильно, что даже Мастер-Саксон не возражает, чувствуя подступающую слабость, боль и голод.       Мастер улыбается Мастеру и видит ответную улыбку. Парадокс замирает от этих улыбок, словно они содержат транквилизаторы, и погружается в анабиоз, замораживая время.       Время не имеет значения для них, потому что они – его Повелители и Хозяева, они – вся планета за исключением четырёх живых существ, и вселенная может подождать.       - Шесть миллиардов меня, - Мастер-Саксон качает головой, счастливо улыбаясь. – Вот это я называю "счастливое Рождество".       - Нас хватит, чтобы бросить вызов всем мирам Вселенной, - копирует его улыбку беловолосый Мастер. – Никаких токлафанов, никаких глупых раздражающих людишек, только я и я, и ещё шесть миллиардов меня. Раса хозяев. Раса Мастера.       - Ещё два Доктора и два человека, - вспоминает Мастер-Саксон о досадной помехе и смеётся, потому что это и вправду смешно. Зачем ему Доктор теперь, когда у него есть он сам?       - Ты не можешь остаться здесь, это Парадокс, - говорит его Доктор, и в его глазах такое восхитительное отчаяние, что на него можно любоваться вечно. – Вспомни, ведь всё было замечательно!       - Всё было замечательно, - соглашается Мастер-Саксон и снова смеётся, он переполнен смехом и чувством единства, которое он, отрезанный сперва от Галлифрея, а затем и от собственной сущности, не испытывал уже целую вечность. – Всё было замечательно, а теперь будет ещё лучше. Я жил в Парадоксе год, Доктор! И жил бы ещё, если бы ты его не разрушил! Так что заткнись и не порти мне праздник.       - С чего начнём? – Мастер улыбается, уставшие глаза безумно поблескивают азартом, и тогда Мастер-Саксон вспоминает Галлифрей. Кусочек памяти, который он не открыл телепатической сети.       Сделай всё, чтобы я не оказался здесь.       - Колонизируем Сол-4? – предлагает Мастер-Саксон и хохочет от нелепости этой затеи, кому нужен Марс, там нет ничего интересного. – Построим Утопию?       Они хохочут вдвоём, вспоминая, как прекрасно пылала земля обетованная, разрушаясь и разрушая в своей величественно-торжественной агонии.       - Мы стоим на Утопии, - бросает Мастер сквозь смех. – Разве может быть что-то чудеснее этого места?!       И правда, чудеснее сложно вообразить, но ответ приходит мгновенно.       - Галлифрей! Мы можем вернуться через Парадокс и пройти на Галлифрей в любой точке его существования! – Взъерошенный и небритый Мастер возбуждённо поворачивается к своему двойнику и вдохновенно расписывает дальше: - Ты можешь вернуться, тогда Земля и Галлифрей окажутся связаны, останется только открыть межвременной тоннель, это можно сделать даже без TARDIS, и...       Саксон не улыбается и даже почти не слушает.       Всё это оч-чень, очень плохо, и глаза связанных Докторов говорят о том же, оба практически одинаковых галлифрейца (один слабо-слабо пахнет сертианским кофе, болезненно-обострённое чутьё Мастера улавливает аромат) источают ужас.       - Что? – настороженно спрашивает Мастер в чёрной толстовке. Мастер-Саксон смотрит на него с чем-то, подозрительно похожим на безысходность.       Неужели и это тоже разрушится.       - Не надо, - только и говорит он.       Мастер, дважды-умерший-Мастер пытается вытрясти из самого себя объяснение уже третий день. Третий день Земля живёт так, как он хочет, Донна Ноубл и Уилфред Мотт за бесполезностью и ненадобностью отправлены гулять (куда им бежать, когда каждый житель планеты – Мастер), Доктор и Доктор всё ещё под охраной, а Винвоччи ушли (сбежали) сами, оставив Сол-3.       Крайне мудрое решение, если подумать.       Дело только в том, что Мастер-Гарольд Саксон говорит о чём угодно, кроме Галлифрея. Ни слова о Галлифрее. Ни мысли о Галлифрее.       Пытать самого себя – это как-то неправильно, но Мастер уже готов и на это, потому что Саксон не реагирует ни на угрозы, ни на обещания, ни на вкрадчивые замечания, ни даже на просьбы.       От Доктора пользы мало – он сказал только, что Галлифрей превратился в обезумевший мёртвый военный корабль, и это озадачило Мастера ещё сильнее, потому что это же не так плохо, верно?       У Саксона уставший вид, он этого не замечает и вдохновенно работает за компьютером, создавая новую совершенную программу для убийства. Что-то для военных разработок Торчвуда. Очень интересно и очень эффективно, когда за это берётся он.       Мастер рассматривает его и думает, сколько ещё делённое надвое умирание будет его догонять, прежде чем догонит. Жизненная энергия циклирует в них обоих, они связаны потоками энергии в подобие симбиоза, но даже тело Гарольда Саксона, не прошедшее сожжение и реинкарнацию, уже истощает запасы.       Теперь они оба чувствуют почти одинаковый голод.       - Ты видел что-то ещё, - снова начинает попытку Мастер, и Саксон только сжимает губы. – Скажи мне. Что ты можешь прятать от самого себя? Сколько ещё ты сможешь это прятать?       В тёмной радужке почти не видно зрачка.       - Как будто ты сможешь меня вскрыть, - смеётся Гарольд Саксон, не отрываясь от экрана. – Милый, не порть нам праздник. Забудь про Галлифрей.       - Скажи мне, - требует Мастер, голод, барабаны, смерть, голод, барабаны, смерть, и только четвёртый удар – это то, что осталось от Повелителя Времени.       Мастер под личиной Гарольда Саксона отворачивается от экрана.       - Забудь, - цедит он как приказ. И это почти вызов.       Напряжение телепатических потоков становится практически ощутимым, они оба похожи на сжатые пружины, больно царапающиеся кончиками проволок. Попробуй убить самого себя, Мастер, загляни в зеркало и разбей его, чего проще.       Только, когда исчезнет зеркало и ты не сможешь увидеть сам себя, откуда ты будешь знать, что не разбился вместе с ним?       Мастер-Саксон периодически приходит к своему Доктору, два Доктора находятся в одной и той же камере-комнате, потому что иначе было бы нечестно. Ведь у Мастера есть его другой Мастер, настоящий, подлинный, с золотистым сиянием и едва различимым ароматом мёда, а у Доктора должен быть Доктор.       Какая разница.       Всё равно они ничего не смогут сделать. Здесь всюду Мастер, - в чёрной униформе охранника, в мятой рубашке с надписью "доставка пиццы", в женском розовом платье, в строгом костюме. Неважно. Все они – одно и то же.       Есть три вида Мастера: те, которые "одно и то же", умирающий Мастер с обесцвеченными смертью волосами и пока-ещё-не-умирающий Мастер с фальшивым именем Гарри Саксона.       Мастер с бело-бесцветными волосами смотрит на себя-неумершего и думает, что себя надо беречь, а он тут уже сутки, кажется, сидит и пересматривает протоколы Торчвуда.       - Я закончу, - говорит он, Гарри Саксон кивает, предлагает ему новую открытую пачку мармеладок, они делят мармеладки, около сорока тысяч мыслей по телепатическому каналу, и Мастер-Саксон уходит.       Комната Доктора и Доктора очень просторна, и там нет зеркал. Никаких чёртовых зеркал. Мастеру хватает отражений и без них.       Здесь находятся три отражения, два охранника и один – тот самый, в униформе разносчика пиццы, потому что голод настигает всех их, и настоящих двух, и полуфабрикаты. И два Доктора. Похожих, но один когда-то (пару столетий или три дня назад) пролил на свой полосатый пиджак сертианский кофе.       Полуфабрикаты Мастера радуются видеть его самого, они искренни в своей радости и счастливы, как дети на Рождество, и Мастер сам тоже счастлив, ему нравится эта чудесная Сол-3, он готов петь осанну создателю Парадокса, кем бы он ни был, но надо с этим что-то делать, потому что звезда в шкатулке хороша только до тех пор, пока она не коллапсирует.       Охранники и Мастер-доставка-пиццы заняты повседневным трёпом, они счастливы ещё и оттого, что чувства одиночества, бесконечного вневременного одиночества теперь и быть не может. Но даже это напоминает суррогат. Сладкий суррогат, вроде фальшивых елочных игрушек. Может, это и чувствовал Мастер Галлифрея?       - Мааастер! – радостно восклицают они в один голос, Саксон ухмыляется, усталость исчезает в бездну Вихря, оборот вокруг себя на каблуках в такт неслышной музыке, у этих землян великолепная музыка, обязательно надо будет побегать по Времени и пособирать ещё песен.       - Так. Ты, - он указывает на доставку пиццы, - займись делом, а вы двое будете устраивать мозговой штурм вместе со мной и Доктором. И вторым Доктором.       Оба Доктора выглядят удивлённо, но обнадеженно.       Мастер-разносчик бодро отдаёт честь и выскакивает из комнаты, а охранники с понимающими улыбками смотрят на Саксона.       - Опять не поделили пару планет? – ухмыляется один.       - Да, я всегда знал, что с двумя Мастерами у нас не будет одной Вселенной, - шутливо подхватывает второй. Гарри Саксон смеётся.       Ему очень хочется убить второго Мастера и одновременно безумно хочется его спасти, чтобы он жил и был счастлив. И он не знает, чего хочется сильнее. От первого пока что останавливает незнание сущности Парадокса, не хочется свернуть всю галактику в колоссальную чёрную дыру по нелепой случайности, поэтому он довольствуется вторым, но...       Замечательная формула – чередуй убийства со спасениями и будь счастлив. Как правила здорового питания.       Здоровое питание возвращается в виде ещё одного Мастера с гамбургером и картошкой фри. Гамбургер достаётся Саксону, картошку фри делят клоны.       - У всех этих людей серая кровь, где хоть один с цветной*... – бормочет двойник Мастера, с аппетитом закидывая себе в рот длинную картофельную палочку. Мастер-Саксон улыбается. Они всегда говорят правду, эти замечательные полулюди, его собственная раса. Они говорят даже то, в чём он сам боится себе признаться.       - В последнее время, - Мастер стоит спиной к Доктору и Доктору, чтобы не видеть их лиц, а видеть только себя, но обращается ко всем, - я задумываюсь о Парадоксе, который привёл меня сюда. Если это маркетинг, trial-version моего великолепного альтернативного будущего, то меня ждёт Трикстер. И если это Трикстер, то в его интересах сделать так, чтобы я не захотел от этого Парадокса отказываться. Так?       - Он всё правильно просчитал, - весело хрустит картошкой фри какой-то из клонов. – Тебе же тут так нравится. У тебя есть мы, есть Доктор, планы по захвату мира и возрождению великой империи Галлифрея, и никакого одиночества.       - Yana, - добавляет разносчик пиццы. Звучит как латинское высказывание.       - Да это просто сказка, - раздражённо прерывает их болтовню Мастер и хмурится. Его жизнь похожа на диснеевский мультик, где чёрный экран наступает после хэппи-енда, а что идёт после чёрного экрана – неясно. Всё остановилось на всеобщем счастье и не двигалось дальше. – Что-то не так. Всё прекрасно, удивительно, замечательно, но...       - Как будто время заморожено, - у голоса привкус Доктора.       - Ничего не происходит, - пожимает плечами охранник. – Ты ведь понимаешь, о чём я, верно? Ничего не происходит. Вся эта переработка Торчвуда, ЮНИТа, детские земные игрушки, способные уничтожать планеты... всё это не в счёт, всё это мимо.       - А должно проходить сквозь, - автоматическим голосом, как телефонный автоответчик, повторяет Мастер слова Доктора. Гамбургера в руках уже нет, только пустая обёртка.       - И ты умираешь. Снова, - разносчик пиццы улыбается уверенной и мягкой улыбкой Гарольда Саксона, и это словно дёргает за невидимую струну.       - Как и ты, - отвечает ему такой же улыбкой Мастер, выхватывает отвёртку и лазерным лучом в грудь рядом с надписью "доставка пиццы" убивает своего клона.       Мастер оторвался от модификаций торчвудских разработок, больше напоминающих ему игрушечные пистолетики, когда энергетический поток в очередной раз вздрогнул, сбив состояние тела на секунду.       Он даже не знал, чего ему больше хочется – есть, убивать или чтобы затихли барабаны и он смог поспать нормально. Впервые за последние... впервые за последнюю жизнь.       От таких перепадов физического состояния должен был спасать транс, но во время транса всю реальность сжирала барабанная дробь, бесконечный грохот, разъедающий разум. Неизвестно, что хуже.       Внимание привлекла забытая на столе Мастером-Саксоном маленькая планшетка. Мастер задумчиво хмыкнул, глядя на неё.       Он отлично помнил, что в бытность премьер-министром и даже повелителем Земли обходился без этой примитивной техники. Любопытство пересилило осторожность, и планшетка мгновенно оказалась у него в руках.       Руки на мгновение словно просветило рентгеном. Это происходило всё чаще, организм был вымотан почти до предела.       Требовалось что-то с этим делать.       Мастер провёл кончиком пальца по экрану, вырисовывая незамысловатую линию для разблокировки. Неожиданно вырвавшаяся из динамиков мелодия протянулась в воздухе, пролилась на стол и впиталась в чёрную толстовку.       "От спирали до спирали – десять атомов пустоты,       Время стянет в парадоксы все молекулы ДНК.       Мы в итоге и начале – мы, стоящие у черты,       Ни в одном из всех миров иначе быть не могло никак."       Звон барабанов, незамысловатый припев, Мастер мог продолжить его в пяти измерениях, как он и должен был звучать. Не через динамики доисторического недокомпьютера.       Эта песня могла прийти только с Галлифрея, а так как Гарольд Саксон абсолютно точно не имел при себе никакой планшетки во время своего правления...       - И зачем ты это сделал, - вздохнул один из охранников, глядя на мёртвое тело бывшего разносчика пиццы.       - Нас шесть миллиардов, нашёл на что жаловаться, - фыркнул Мастер, крутя отвёртку в пальцах. Мёртвый Гарольд Саксон с обесцвеченными волосами и неаккуратной щетиной весело смотрел в потолок.       - Потеря и впрямь невелика, но зачем? – клон снова принялся за картошку фри.       - Затем, что мне так захотелось, - раздражённо сказал Мастер-Саксон, пряча отвёртку в карман пиджака. – Затем, что вредно всё время спасать.       Хм, забавно звучит – спасать всё время. Спасать время. Занятие как раз для Доктора.       - Джим знает, что очень важно всегда соблюдать режим: скажем, никаких убийств после шести, такой уж у Джима стиль*, - разглагольствует один из охранников.       - Заткнись, - ласково советует Мастер, когда в комнату входит второй Мастер. Настоящий. Галлифрейский. Недоумерший и недовоскресший.       С забытой планшеткой в руке. Планшетка поёт знакомым голосом, от спирали до спирали, Мастер тогда ещё только представлял себе эти самые спирали, не прочувствовал их всей своей сущностью.       - Я же говорил, что долго ты прятать это не сможешь, - смеётся медленно умирающий Мастер. – Ну что, расскажешь мне, как там на Галлифрее? * цитаты из стихотворения автора Леди Лайя "Джим"