***
— А-чха! — раскатисто чихнул «настоящий» Вейхем где-то в глубинах особняка. — Это ты настолько тщательно косплеишь Адриана, что отыгрываешь даже аллергию на перья, или просто не в курсе, что пытка щекоткой работает несколько иначе? — сурово сдвинула брови Кагами, убирая внушительных размером пипидастр от голых пяток парня. — К-конечно косплею! — поспешил уверить «собеседницу» парень, машинально передёргивая плечами. Потому что запястья-то с ладонями были связаны по всем правилам, проще отгрызть, чем выкрутиться. «С другой стороны, хотя бы мягче, чем стальные «браслеты» Хлои.» — Ну хорошо, — сдержанно кивнула японка. — Тогда, ввиду ограниченности во времени, от предварительных ласок… — ЛАСОК?! — Хорошо-о, — как-то слишком уж безразлично протянула японка. — Значит, переходим к другому этапу. Более ритуальному. — И выразительно перехватила метёлочку за середину,***
— А-фи-геть! — раздельно выдохнул Андрэ, глядя вслед удаляющейся служебной машине «Гранд Парижа». — Моя собственная дочь дурит мне голову о влюблённости в сына перспективного бизнесмена, а на деле заказывает угощения и убранство комнаты по высшему тарифу, чтобы втихаря резвиться с каким-то там «аналогом, неотличимым от настоящего»?! — он набрал воздуха в грудь. — Моя школа! — гордо приосанился он. — ЧТО-О-о-О-о?! — раздался над ухом рёв***
— Привет… — узкая пяточка в алом спандексе почти бесшумно приземлилась на черепицу. — Приветствую, мурлеь-ауч! — БанаКот, попытавшийся привычно изобразить галантный поклон, долбанулся своим верхним «рогом» об флюгер и судорожно замахал руками, стараясь удержать равновесие. Леди невольно хихикнула, но тут же вновь посерьёзнела. Даже если она не могла рассчитывать на восстановление романтических чувств со стороны парня, она была просто обязана восстановить хотя бы уважительные отношения с ним! — Ты не обижаешься? — сорвался с её дрогнувших губ вопрос, и БанаКот словно замер. — Обижаюсь? — непонимающе уставился он на неё. — На что?! — Ну… как бы… — оказывается, признать собственную неправоту вслух, а уж тем более по конкретному вопросу оказалось гораздо сложнее, чем сформулировать это мысленно. — За то, что я «пошила»… то есть, «отшила» тебе… то есть, тебя… «О да, мозг! Самое время вспомнить, как шикарно Лука смотрелся в тех костюмах Кошечек!» — Миледи, — развернулся к ней напарник, и отсутствие котомбура в его обращении было стократ красноречивее даже серьёзности его тона. — Обида — это последнее, что я имел бы право испытывать к тебе, учитывая все сложившиеся в тот момент обстоятельства. Героиня почувствовала, как в её животе начинают порхать бабочки, только — о горе ей! — на этот раз Бражник был ни при чём, да и верное йо-йо нельзя было бы использовать для самозащиты. «Разве что для самовоспитания в виде утяжелённого подзатыльника!» — Потому что ты всего лишь напомнила о моём героическом долге. Ну а что этому сопутствует некоторое неудобство формата «выйди вон»… — он повёл плечом. — Думаю, я и так получил от тебя гораздо больше, чем рассчитывал и, тем более, заслуживал. Леди поняла, что задыхается. Во всяком случае, голова уже точно шла кругом. К несчастью, пронзительный писк кольца разрушил только-только возникшую идиллию. Мельком глянув на украшение, БанаНуар уже собирался прыгнуть на соседнюю крышу, но затянутая в красное рука остановила его. — П-подожди… — поджала губки Леди, желая и одновременно страшась встретиться с напарником взглядом. — П-просто… Может, я, конечно, утрирую, но… Но я боюсь потерять тебя после всего, что произошло! — наконец, выпалила она. — Моя, — он выделил это слово особо, — Леди. Я понимаю, что все мы живём отнюдь не в статичном мире. Что-то в нём остаётся неизменным, а что-то меняется, причём меняется стремительно. — Голос его звучал как никогда твёрдо и решительно. — Но здесь и сейчас — а если понадобится, то и во всеуслышанье перед целым Парижем! — я ряд тому, что лёд в наших отношениях треснул и тронулся. Я не знаю, выстою ли я на ногах, или меня на следующий же день снесёт «паводком»… — где-то там далеко-далеко запищало кольцо, но они оба словно и не слышали этого. — Но здесь и сейчас я как никогда уверен, что наконец-то обрёл ту темноволосую красавицу, с которой буду готов провести остаток своих дней! Он сжал её руку, и девушка только сейчас поняла, что лицо полыхает отнюдь не от набирающего силу ветра. Кольцо истошно заверещало, сообщая об обратном отсчёте последней минуты, но парень лишь подался вперёд, заговорщицки подмигивая напарнице: — Скажу больше того! Даже если наши отношения начинались с черепашьей скоростью, — тут Леди дёрнулась, и парень понял, что не стоит напоминать ей о прошлых взаимно неприятных промахах, — то прямо сейчас я искренне надеюсь, что у нас вот-вот появится второй шанс доделать одно наше совместное «незавершённое дельце». — Ко-о-о-от! — закатила глаза Леди, уже на чисто физиологическом уровне привыкшая так реагировать на его идиотские подкаты. Но если бы не этот чёртов условный рефлекс, она бы уже прыгала на месте от радости и вешалась на шею этому оболтусу, привыкшему прятать за высокопарными фразами и дурацкими фразочками бесконечно преданное ей сердце. — Впрочем, — его пальцы мягко убрали её руку со своего запястья, — если вы так не уверены в своих силах, то всегда можете немного смазать процесс. — Ко-от! — притопнула она ножкой, окончательно заливаясь краской и одновременно расползаясь улыбкой. А этот балагур уже во всю мчал к особняку Агрестов, притормозив лишь на один краткий миг для того, чтобы коротко отсалютовать напарнице. — Паяц! — произнесла она одно-единственное слово, но произнесла так, что и самое страстное «я люблю тебя» прозвучало бы менее искренне.***
— Да, в первый раз я определённо поторопился приехать… — задумчиво протянул Габриэль, выбираясь из машины и делая шаг по направлению к Лувру. На площади внутреннего двора с пирамидами разве что дым не стоял коромыслом. А так — и ручные петарды, и что-то горланящие радостное люди, и — судя по запаху, цвету и плотности пены — шампанское в фонтанах вместо воды. Ну практически выпускной вечер, который родители оплатили, но на который пущены не были. — Да уж… — он брезгливо поморщился. — Стоило ли себе напоминать, почему я устранился от всего этого… Откуда-то с дальнего края площади взмыл на воздушных шарах баннер «Официальных мероприятий без семейства Буржуа: 1 (_! _) » — С другой стороны, такой повод и правда грех упустить! — хмыкнул мужчина. — А то! — раздался сбоку смутно знакомый голос, и когда Габриэль повернул голову, его взору предстало нечто патлатое, запаянное с эксцентричную смесь кож (зама)и, сеточки (от картошки) и заклёпок. — Не верится, что мы ваааще до такого дожили, правда? — прослезился от умиления Джаггед Стоун, глядя на баннер. В принципе, Габриэль мог бы и согласиться, но в этот самый момент прозвучал сигнал тревоги. — Минуту, — вежливо откланялся он, отворачиваясь в сторону. В руке вместо привычного телефона была какая-то смутно знакомая шкатулка со сферической крышкой, которая открылась сразу, едва он поднёс вещицу к глазам. В воздухе тут же зависла карта особняка с мигающей красной точкой — местом возникновения тревоги. — Ванная комната? — прочёл он подпись на проекции и в задумчивости машинально попытался пригладить волосы, но услышал лишь противный «скользяще-скребущий» звук. «Надо напомнить Натали, чтоб сменила мне лак для волос. Укладка, конечно, гладкая, но слишком уж плотная…» — подумалось ему мельком, но тут до него дошло, что ванная-то находился не абы где, а в покоях его сына! — Что?! Но у него же поход в уборную только через полчаса, после китайского! — гневно стиснул кулак мужчина. — Опять, что ли, съел что-то сверх согласованного меню?! И это я уж молчу о чрезмерном пребывании я помещении с высокой влажностью! А то, чего доброго, ещё и кожа начнёт морщиться! — Расслабься, чувак! — Джаггед Стоун и в трезвом-то состоянии плоховато понимал, что значит «личное пространство», а уж находясь под градусом… — У меня вон малыш, — он небрежно ткнул через плечо оттопыренным большим пальцем, — дома ва-аще из воды не вылазит, и вон, как выглядит! — Вот. Именно. — Процедил сквозь зубы Габриэль, глядя на покрытого бугристой кожей крокодила так, что несчастная рептилия предпочла отвернуться.***
— Первой буду мыться я! — верещала Одри, уверенно цокая каблучками по полу. — С какой это стати? — «осведомилась» ледяным тоном шедшая следом Томоэ. — Например, с той, что я-то в этом доме уже была! — С торжествующими нотками сообщила Одри. — Вверх по левой лестнице и первая же дверь. А там уж на месте разберусь. — Ну, девочки, дальше сами уже найдёте, ладно? — стараясь хихикать заискивающе, а не гаденько, Андрэ остановился у нижних ступеней лестницы на второй этаж. — Ну разумеется, иди! Ибо здесь и сейчас я буду купаться голышом. Томоэ — ещё ничего, выдержит, а вот слепой мэр нам точно не нужен. — Что ж, — елейным тоном произнесла японка. — Уж от кого-кого, а от вас, Одри, подобной самобичевания не ожидала. — Э… — от удивления блондинка даже притормозила на верхней ступеньке. — В смысле, ты хотела сказать «самолюбования»? — А разве много самолюбования в признании той степени уродства, что люди от него слепнут? — «невинно» поинтересовалась Томоэ. — Нелепо. Совершенно нелепо, — небрежно фыркнула Одри, уже распахнувшая дверь в интересующую её комнату. — Понятно, что мой Габрикинс буквально живёт на работе, но размещать кровать в своём рабочем кабинете?! Фи! Укоризненно качнув головой и поцокав язычком, она направилась к какой-то боковой двери, за которой, очевидно, должна была находиться уборная. — И кстати! — обернулась она к Томоэ. — Не знала, что у вас вместе с глазами пострадал ещё и мозг. Перепутать уродство и красоту! Фех! Впрочем, о чём это я?! У вас, ямайцев… — Японцев! — …всё не как у людей! Выдумали какие-то свои идиотские стандарты, а настоящее совершенство не увидите, даже если носом в него ткн…ауч! На последних словах Одри замерла, и потому не успевшая затормозить Томоэ действительно врезалась в неё носом. — Что, так не терпится свою «красоту» продемонстрировать?! — чуть гундося, японка тут же отпрянула назад, одной рукой сжимая пострадавший нос, другой — выставив перед собой боккен. — А не боитесь, что я, как незрячая, с вашей «красотой» знакомиться буду тактильно, нао***
— Так, я не понял! — Габриэль встал как вкопанный, глядя на то, как его собственную машину грузят на эвакуатор. Мужчина всего минуту назад подключился с помощью шкатулки к камерам наблюдения и удостоверился, что сын плавает не по собственной воле, а исключительно по принуждению Одри и Томоэ. (Картинка, конечно, была мелкой и размытой, но кто ещё в Париже шляется с такой безразмерной шляпой и с таким боккеном наперевес?!) А потому, не взирая на опасность для себя, мужчина решил немедленно вернуться домой и защитить сына. И тут — нате вам! Прямо из-под носа его машину забирают на штраф-стоянку! — Это что за произвол и беззаконие тут творится?! — он в сердцах взмахнул рукой в сторону ближайшего муниципального работника и, как оказывается, огрел того палкой, прикрученной снизу к шкатулке. «А удобная, оказывается, вещь…» — Произвол?! — раздался сбоку голос Джаггеда. — Беззаконие?! Да вы бы хоть видели, как поплохело моему Клыку, когда он заглянул внутрь салона и увидел, что там все сиденья отделаны крокодиловой кожей?! — А что эта ящерица-переросток вообще там внутри де… — ЯЩЕРИЦА?! Нет, ну, вы вообще слышали?! Сравнить моего несравненного, моего единственного и неповторимого Клычонка с какой-то там тварью, чуть что отбрасывающей хвост и отращивающей новый, мол, «так оно всегда и было»?! Нет уж, Боб! — рокер обличительно ткнул собеседника пальцем в грудь. — Трусливые ящерицы — это к тебе! — Но я, вообще-то, не Боб, — заметил мужчина, слегка опешивший от подобного напора. — Не Боб?! — захлопал глазками Джаггед, потом ещё раз придирчиво оглядел стройную долговязую фигуру перед собой. — М-дам, пожалуй… настолько пивное пузо никаким корсетом не ужать… О! Алек! Давно ходулями пользоваться научился? И это… отдохнуть бы тебе, что ли? — в порыве прозрения он встал на цыпочки и выразительно потёр чужую макушку, рождая подушечками пальцев всё тот же противный скрипящий звук. — А то вон, посерел уже от усталости. «Ну точно гель для укладки менять надо!» — подумал Габриэль. Однако тут мужчину вновь отвлекло уведомление в шкатулке. («Удобно, кстати, что ножку приделали снизу, а то таскай аксессуар, мучайся, а так хоть поставить можно на пол ненадолго.») «Повышение температуры и интенсивности акустических колебаний в винном погребе!» — зависло в воздухе новое сообщение, недвусмысленно намекая, что беда настигла новое помещение. Расположенное, между прочим, аккурат под комнатой Адриана! Можно даже сказать, прямиком под его ванной комнатой! «Убью сантехника, который такие гнилые трубы моему сыну поставил!» — гневно сжал кулак мужчина. — «Хотя нет! Если хоть одна бутыль в погребе испортится от несоблюдения режима — заставлю этого гада криворукого половину испорченных объёмов выпить! Расточительно, скажете? Ну так, не самому же травиться! (а вторую половину для Одри приберегу!)» — Эм… Б-об… — вывел его из раздумий голос Джаггеда. — В смысле, не-Боб. Алек. Ну, или кто ты там. Тут, в общем, твой авто… — А? — Габриэль вскинулся, и только сейчас понял, что его машину действительно погрузили на эвакуатор и увозят в неизвестном направлении. Причём за рулём спецтехники сидел… — Раз я собственный вертолёт штрафануть не могу, то должен же хоть где-то справедливость нанести? — гоготнул Роджер Ренкомпри, этот сторонник «компенсаторного штрафования», и, отсалютовав, вдавил педаль газа в пол. — Вот сейчас обидно было… — протянул Габриэль. — Ещё как! — поддакнул Джаггед. — Я-то думал, что о машине Боба насту… э… В смысле, что я так неудачно об эту машину споткнулся, только-только хотел ответную вмятину оставить, а её, вишь, эвакуировали. Короткая пауза. — То есть, вы хотели пнуть мою машину? — вскинул бровь Габриэль. — Эм… Такси-и-и? — сорвавшимся на фальцет голосом завопил гитарист. Как не странно, машина не заставила себя ждать. — Куда подбросить? — появилась в опустившемся окне… — Эм… — теперь подвис уже Габриэль. — Мне казалось, вы больше по поездам и космическим кораблям, — осторожно уточнил он у мадам Канте. — А по-вашему, легко содержать ребёнка-геймера, жгущего видеокарты, что твоя ферма по майнингу крипты? — фыркнула женщина. — Или думаете, я на этой малышке первую космическую развить не смогу? — она чем-то там перещёлкнула на приборной панели, и на капоте выдвинулся дополнительный воздухозаборник, а из щели приоткрывшегося багажника показались две дополнительные выхлопные трубы. — Часом, не у Агента Джея из «Людей в Чёрном угнали? — хохотнул Джаггед. — Только не говорите папе, а то заругает, — ответила женщина, подозрительно оглядываясь и за козырёк натягивая околыш поглубже на голову. — Э?! — Джаггед почувствовал, что к отвисшей челюсти добавился дёргающийся глаз. Зато Бражник в кои-то веки подумал, что путешествие верхом на спине гигантской бабочки без малейшего намёка на ремни безопасности и парашют за спиной — не такой уж и плохой вариант…***
А меж тем, температура в винном погребе действительно повышалась! Во многом — из-за горящих от стыда щёк ЛедиБаг. Да, девушка понимала, что действует неправильно, по сути — готовится своровать личный алкоголь из личного винного погреба её личного кумира… «Но если только дело с Котом выгорит — я в лепёшку расшибусь, наберу заказов на год вперёд, буду по десять часов в пекарне впахивать, но таки куплю на свои личные Габриэлю Агресту две такие бутылки!» Да-да, сейчас, пост-фактум вспоминая всю сцену боя и её с Котом двусмысленный диалог после, до Леди дошло не только, что напарник прозрачно намекал именно на алкоголь, («Что ж, логично, раз вся эта несуразица с «без»алкогольного коктейля началась — то почему бы ей не закончиться чистым ромом?») но и что сам Супер-Шанс намекал ей на весьма конкретный алкоголь, получивший в народе название «пушечное ядро» не только и не столько из-за формы бутылки, но и из-за «бронебойного» действия — короче, отрыв башки такой, словно в неё из пушки… «И какой вариант подошёл бы к смазыванию отношений с сыном «пиратки»-Анарки лучше?!» — мысленно хохотнула Леди. Разумеется, сам алкоголь был дико дорогим, не продающимся в общем доступе (или продающимся за совсем уж баснословные деньги), но так уж сложилось, что во время одной другой схватки с акуманизированным злодеем-«Сомелье» (в виде большой бутыли виски с сигарой в руках, кричавшую Альфа-Альфа! (не спрашивайте)) героине чисто случайно пришлось оказаться в чужом винном погребе, и там она использовала эту дорогущую бутыль то ли в качестве ручной гранаты, то ли как шар для боулинга — лишь бы сбить с ног преследователя и выиграть минуту-полторы форы, необходимые для того, чтобы выбежать на улицу и уже там призвать нормальный Супер-Шанс. Короче! Как бы то ни было, но Леди знала, где именно хранится «та самая» бутылка, и сейчас направлялась именно к ней. И вот, когда оставалось выйти в небольшой «дегустационный холл» посреди стеллажей с алкоголем и свернуть налево, девушка увидела на стене смутно («Смутно?! Да эти чуть растрёпанные локоны можно узнать из тысячи!») знакомую тень. И услышала чуть насмешливый (кажется, даже немного лукавый) голос: — Надеюсь, тебе сейчас будет хорошо…