Вика хмыкнула и, развернувшись на пятках, словно Моисей, повела компанию через море людей куда глаза глядят, на ходу вспоминая где же она видела циркачей. Алкоголь начал выветриваться, поэтому усталость от недосыпа начала возвращаться. Идти не хотелось от слова совсем. Мистик надеялся, что, хотя бы медведь останется, решив никуда не идти и просто поглядеть на людей сидя с кружечкой пива. Но все, словно на зло, пошли за ней даже чертёнок, все также продолжая улыбаться во все 32 зуба! Мистик бы подумал, что того подменили если бы не его колкие фразы в сторону Мистика, в моменты, когда Мист ворчал себе под нос. Ему ничего не оставалось как пойти за группой с лицом, выражающее всемирное недовольство.
Лаггер все ещё был в приподнятом настроении. Хоть сердцебиение и успокоилось, но адреналин до сих пор бурлил в крови. Хотелось что-то делать, а не просто идти, замыкая, процессию, состоящую из его попутчиков. Но парень не смел им помешать. Замыкающим он как раз и оказался по этой причине. Они разговорились, смеясь над своими не понятными для него шутками, вспоминая всякие совместные моменты. Вика смогла к тому же развеселить и смутить Мистика, вспомнив какую-то давнюю, детскую ситуацию. Хотя тот после танца ходил с одной мало-мальски изменяемой эмоцией недовольства. Он не влезал в их разговоры, тихо следуя за ними. Лагг боялся, что своим активным присутствием пошатнёт ту комфортную атмосферу, которая витала в компании. Парень боялся, что, если он сейчас что-то скажет и те, развернувшись, посмотрят на него тем самым осуждающем взглядом. Ведь те давно были знакомы, а он — человек, которого пришлось прихватить на праздник, дабы не показаться невежливыми. Поэтому он следовал за ними, словно тень. Вскоре улыбка, держащаяся у него долгое время, сошла на нет, возвращая лицу родную бесстрастное выражение с чуть нахмуренными бровями.
Группа пробивалась сквозь человеческую массу. Лаггер, не смея мешать другим, погрузился в омут мыслей и не заметил того момента, когда все остановились, чуть не врезавшись в спину Мистика. Оглянувшись, он увидел, что компания остановилась около артистов огненного шоу. Где-то сбоку Вика с восторгом тараторила, комментируя шоу. Медведь и Мист с вежливой улыбкой выносили её трёп. Иногда Мистик отвечал ей колкими штучными фразочками, передразнивал её. Девушка в долгу не оставалась и отвечала тем же, из-за чего они начинали несерьёзный спор. Лагг с завистью смотрел на них. Ему хотелось таких же взаимоотношений. Дружеских. Не таких, которые у него были после последней встречи с матерью. Негативные чувства стали его поживать все больше и больше. Прокляв свою нетипичную чувствительность, мужчина отошёл в сторону от людей, смотрящих фаер-шоу. Никто из его попутчиков не обратил внимание на исчезновение парня. Грусть стянула узел в животе. Чтобы развлечься Лаггер стал искать то, что могло бы этому поспособствовать.
Рядом, оказывается, был кукольный театр, который показывал младшему поколению историю о Гае. Долго не думая, он приблизился к театру-повозке и уселся около детей, пропуская мимо ушей недовольные таким поведением взрослых. Прошло не больше 15 минут, но, копошась в своих мыслях, Лаггеру почудилось что прошёл как минимум час. Он кое-где вылавливал слова из истории рассказчика. Пустым взором он смотрел вперёд, думая о делах минувших дней.
«интересно, про меня бы написали несколько строк в истории, провели бы праздник? Я же все-таки напал на короля и потрепал его. Будет обидно если нет.» — Мужчина усмехнулся своим мыслям.
Именно в этот момент до его макушки кто-то докоснулся, рефлексы были быстрее чем мысль о том, что это мог по случайности коснуться любой человек из толпы. Он вскочил на ноги, чуть ли не задавливая детвору, которая сидела рядом, хватая за запястье того, кто выдернул его из мыслей. Быстрым отточенным движением Лаггер заводит за спину человека его же руку. Мужчина готов сломать руку «нападавшего», если тот сделает лишнее движение. Он услышал испуганные возгласы людей и только тога пришёл в себя, соизволив наконец то посмотреть от кого он «защищался». Вика тихо всхлипнула. Лагг резко отпустил её, из-за чего та чуть не упала, и отошёл на некоторое расстояние, благо люди расходились, когда он находился хотя бы в метре от них. Страх того, что его смогут сдать страже и он потеряет свободу, стал поглощать его. Наверное, из-за этого Вика и переменилась в лице.
— Тихо-тихо, — она медленно подошла к нему, смотря туда, где повязка закрывала его глаза. — Прости не хотела пугать, ты в порядке?Лаггер шокировано замер. Он её чуть не покалечил, а она спрашивает в порядке ли он?
— Да… — Еле-еле смог промямлить он. — Прости, я не хотел тебя покалечить. Просто ты неожиданно…
Вика улыбнулась ему и сказала:
— Ну и отлично! Пошли от сюда, — девушка ухватила его за рукав и спешно потащила его прочь от шокированной толпы. — Тебя нигде не было, и мы пошли тебя искать. Почему ты никому не сказал, что куда-то уйдёшь?Лагг промолчал, не отвечая на вопрос. Вика потирала запястье, которое он тогда схватил. Мужчину кольнуло чувство совести. Дальше они шли тихо. Лаггер думал ещё раз извиниться перед девушкой, но тут они дошли до стоящих парней.
Мистик все так же был хмурым, а Медведь радостно улыбнулся, когда увидел Вику и Лагга. Первым заговорил упырь:
— Эх, я надеялся, что он где-то в канаве валяется хладным трупиком. Почему жизнь настолько жестока? — он наигранно вытер несуществующую слезинку.— В этом году ты был плохим мальчиком, поэтому такой подарок не заслуживаешь, — тут же ответил на колкость Лаггер.
— Твои слова ранили меня прямо сердце.Лаггер улыбнулся краешком губ, глядя на выкрутасы этого засранца. Остальные лишь закатили глаза на их перепалку. За несколько дней уже привыкли, бедные.
Вика вернулась в своё привычное состояние и, заведя разговор, потащила всех дальше.
***
И вот они наконец-то дошли до шатра циркачей, куда так рьяно хотела попасть девушка. Компания пришла примерно к середине выступления. На импровизированной сцене паренёк с собакой показывал чудеса дрессировки. Собака то кувыркалась, то ходила на задних лапах, словно человек в собачей шкуре, то подпевала к мелодии флейты, лая — одни чудеса. С каждым трюком толпа все больше и больше разгорячалась, одаривая талантливую пару аплодисментами. Позже этот же паренёк, словив несколько разнообразных предметов, стал жонглировать. Металлические ложки, яблоки, кинжалы подлетали воздухе, как будто зачарованные, отблёскивая от своей поверхность огоньки. Вика восторженно запищала где-то в сторону. Мистик шикнул на неё, чтобы не мешала смотреть. Лаггер же смотрел, точно заколдованный на блеск огня в кинжалах, которые так умело и изящно летали в руках циркача. Перед глазами появился момент, когда он точно так же с матерью смотрел на похожее представление. Тогда, если его не подводит память, он сидел на её плечах, восторженно хлопая на любое движение артиста. Грусть сжала грудную клетку стальными клещами. Он всхлипнул, почти неслышимого для человеческого слуха. Кто-то легко, наверное, случайно задел его плечо. Лагг вернулся обратно из вихря давно минувших событий. Он надеялся, что никто не заметил момент слабости и изменение его эмоций. Лаггер успокоил себя и вернулся к просмотру шоу.
Мистик, смотревший шоу с скукой, не особо зацикливался на просмотре, предпочитая разглядывать народ. И неожиданный, неуместный всхлип он, конечно же, услышал. И краем глаза посмотрел туда, откуда доносился звук. На его удивление он увидел там стоявшего, будто в трансе, чертёнка. Мужчина с шоком смотрел на эмоцию грусти, украшающее лицо человека. Подрагивающие, сжатые губы, складка меж бровей — такое выражение он видел лишь тогда, когда пришёл к нему прошлой ночью. Убеждая себя, что он это делает, дабы не портить праздник его печальной миной, Мистик сделал несколько шагов назад, поравнявшись с парнем, и коснулся его плеча, сразу же убирая руку. На его глазах Лаггер вернулся к своему обычному виду. Мужчина отвёл взгляд, глядя на сцену, но изредка поглядывал на чертёнка и его возможные изменения.
Паренёк, показав свои таланты, делая шуточные поклоны в землю спиной ушёл за кулисье. Толпа провожала его одобрительным свистом, восхищёнными криками и аплодисментами. На смену юноши вышла девушка и зеленном походном плаще с большим капюшоном. Под загадочную мелодию флейты, которую наигрывал тот же парень, она начала двигаться в след музыке. Медленно, растягивая момент, дева сняла капюшон. Народ, увидев такое богохульство, недовольно запричитал. Девушка была с распущенными волосами. По лицу девы можно было увидеть, что она точно не с этих земель, возможно, откуда-то с востока. Её, казалось, такое поведение люда не особо заботило. Она продолжала танцевать. Не заметно для многих, она что-то взяла из кармашка простого платья. Наверное, это был конец её выступления, когда она вскинула руки вверх и огонь по краям сцены загорелся сильнее, приобретя зеленоватый цвет. Толпа зашумела. Дети радостно кричали на это чудо, взрослые же поделились на группы. Одни гневно отнеслись к этому. Они кричали что-то матерное и рвались к уходящей «ведьме», как её прозвали из толпы. Другие в страхе уходили подальше. Ещё одни стояли толи не знали к какой группе примкнуть, толи от восхищения. На возмущённые крики примчалась ещё не успевшая напиться стража. Стражи порядка помчались за девушкой за сцену. Оттуда до Лаггера доносились наполненные страхом и непонимание возгласы девы на незнакомом языке. Мужчина успел подумать, что та, возможно, чужестранная, не знающая о казни за любую странность. Невольно Лагг накинул образ матери на эту девушку. Ему стало его жаль. Стало настолько тошнотворно скорбно, что живот скрутило, а желчь, кажется, начала поступать к глотке. В мыслях пролетела фраза, сказанная ещё в начале праздника что, было бы неплохо забыться, но, кажется, жизнь решила ему напомнить, из-за чего он пошёл против власти.
Мистику было плевать на девицу. Возможно, где-то в уголке разума ему было её жаль, но там сама напросилась. Когда народ начал делиться на группы и буянить, дабы наказать «ведьму» за колдовство, мужчина засобирался уходить, прихватив остальную компанию. Он оглянулся, проверяя все ли тут. Вика с печалью смотрела на девушку, которую схватила стража и потащила в неизвестном направлении, Медведь более лучше сохранял свои эмоции. На автомате он глянул в бок, где стоял несносный чертяга, чтобы проверить тут он и в порядке ли удостовериться не пошёл ли он творить глупостей, которые могли бы отразиться на его друзьях. Лаггер снова был отрешённом от всего мира состоянии. Теперь же его эмоции были более явно выражены. Кажется, если бы у него глаза не были прикрыты повязкой, то они определённо были самым прямым синонимом к слову отчаянье и скорбь. Что-то сжалось в груди, глядя на это, но он это скинул на то, что волнуется за девушку, которую ждёт неминуемая смерть. Мистик схватил парня за плечо, которое было дальше от него, резко развернул, сказал чуть ли не рыча:
— Хватит в облаках летать! — он подтолкнул Лагга вперёд. — Если не хочешь попасться под руку стражи как соучастник, то поторапливайся, — слово «стража» прозвучало особенно едко.
Вика и Медведь уже начали уходить вперёд. Мистик последовал за ними, но, не услышав шагов Лаггера за спиной, остановился и обернулся. Парень все так же стоял на месте. Толпа, которую начали разгонять стражи порядка, расходились, огибая его, словно тот был айсбергом в океане. Он выглядел потерянным. Несдержанно ругнувшись себе под нос, мужчина быстро пошагал к нему и схватил того за бицепс, утаскивая за собой. Мист решительно шёл вперёд, изредка поглядывая на Лагга. Тот все ещё не пришёл в себя. Он все также был где-то в своих мыслях и следовал за ним, наверное, только на автопилоте. Мистика чертовски тревожило бесило состояние парня.
Быстрым шагом они вскоре добрались до дороги, которая напрямую вела к таверне. Там уже переступая с ноги на ногу, стояла оставшаяся часть компании. Вика все ещё не отошла от неприятной ситуации, но увидев двух парней попыталась изобразить что-то на подобии улыбки. Улыбкой это сложно было назвать, скорее переломанное подобие на неё. Увидев нетипичное состояние Лаггера, девушка сделала несколько шажков в сторону парня, желая приободрить его объятьями. Но как только она оказалась на расстоянии ладони он отмер и, резко дёрнувшись, отпрянул от неё как от огня. Вика, не ожидавшая такой прыти, тоже дёрнулась. Лаггер же наконец-таки пришёл в себя. Он, словно искусный актёр, в миг закрыл свои эмоции где-то далеко в себе, оставляя на показ лишь бесстрастие.
— Пожалуйста, не надо меня трогать, — это прозвучало максимально грубо и холодно. — Но спасибо… — он благодарил Вику за то, что та хотела его приободрить.
Девушка кивнула, и компания пошла обратно в сторону ночлега. Больше никто не проронил ни слова, все были погружены в свои мысли. Возможно, если кто-нибудь посмотрел на их разношёрстную компанию сейчас, то подумал бы что они члены траурной процессии. От веселья, которое витало вокруг них на протяжении всего дня, не осталось даже малой капли.
***
Как только перед взором Лаггера появилась таверна, он быстро кинул Вике что –то наподобие «спокойной ночи» и ушёл в конюшню. Ему надо было успокоить свои взбунтовавшиеся эмоции и усмирить мысли, которое вернулись, из-за неприятной ситуации. Он не мог позволить увидеть себя ещё слабее в обществе незнакомых людей. Как бы они добры не были, но инстинкт, привитый ещё в детстве, не дозволял ему довериться им. Также причиной его спешного побега ухода было то, что ему надо было позаботиться о ране. Утром он просто-напросто забыл про неё, так как она не беспокоило, но сейчас раба начала подавать признаки присутствия колкой пульсацией, а также немного гнилостный запах. Возможно, столь пикантного аромата не было, но воображение мужчины, когда тот представлял, что твориться у него на спине, накидывало сверху ещё и эти подробности.
Притащив наполненное ведро от колодца, который, благо, был не так далеко, Лагг с мученскими вздохом стал снимать с себя верхнюю часть одежды. После нагрузок рана заколола сильнее. Поэтому мужчина аккуратно стал снимать с себя рубаху, выкручиваясь словно уж. Он покрылся лёгким слоем пота, но все-таки справился с задачей. Мужчина с печалью смотрел на ведро, понимая, что все-таки придётся завершить дело до конца. Хотелось просто лечь и забросить лечение. Только сейчас он начал понимать, как физически и морально замотался. Его нежелание сейчас обрабатывать раны вдобавок подпитывалось и страхом, что пока он будет в столь уязвимом состоянии, кто-то мог нанести ему визит. Лаггер, пересилив все «не», приступил к обработке ранения.
Аккуратные, медиативные манёвры очистили разум от пагубных мыслей. Лаггер оперативное все закончил, все-таки он успел отточить однотипные действия промывки и разбинтовывания ран пока был в пути. Поэтому вскоре все было сделано. Грязные бинты лежали в ведре с окрашенной засохшей кровью водой, дожидаясь момента, когда их отстирают. Это, возможно, случиться лишь завтра утром. Силы окончательно его покинули. Лишь одна мысль, чтобы притронутся и заняться стиркой, приносила ещё большую усталость во все тело. Не накидывая рубашку, мужчина накрылся плащом и наконец погрузился в сон.
***
Снова бессонница. Снова он по непонятной причине идёт на конюшню. В этот раз он на автопилоте ухватил плед и ткань, которую мог бы использовать для убавления температуры. Он бы пошёл бы и сразу взял ведро холодной воды, но, подумав, передумал. Мистик решил, что сначала глянет как обстоят дела с чертёнком, а потом будет тратить силы на таскание тяжести, если ситуация прошлой ночи повторится. Мужчину бесило то, что несмотря на неприязнь он шёл готовый позаботиться о Лаггере и снова не спать всю ночь.
Оказавшись перед импровизированной кроватью, Мист недовольно глядел на спящего человека. Было чувство, как будто ему только что плюнули в лицо. Этот козел просто брал и обесценивал весь его вчерашний труд, улёгшись, хочу уточнить, в чертовски холодную ночь, без рубахи, накинув на себя только плащ! Хотелось взять того и пнуть посильнее, будя, и отчитать его за глупость. Пересилив все своё, мягко сказано, недовольство, мужчина приложил ладонь ко лбу недотёпы. Слава богам, температуры не оказалось. Это значило, что Мистик мог усмирить своё непонятно откуда взятое чувство заботы (?) и уйти. Он вот-вот собирался уйти восвояси, но тут заметил задвинутое ведро. Приглядевшись к нему, мужчина сузил глаза и снова посмотрел на лежачее тело. В ведре были запачканные кровью и сукровицей бинты. Мист стал разглядывать каждую частичку тела, которая была видна из-под плаща. Словно почтя его мысли, Лагг повернулся на бок, оголяя скину. Забинтованная спина. Ужасно коряво забинтованная спина. Первое что появилось в мыслях, когда он это увидел, было то, что он хотел снять эти бинты и самолично правильно их наложить, а не как этот простофиля. Потом же появилась мысль, насколько трудно было обработать рану в столь неудобном для самоличного лечения месте. Мистик настолько утоп в своих размышлениях, что чуть не подпрыгнул на месте, когда Лаггер повернулся обратно на спину, тихо фыркнув на боль. После этого он, словно по щелчку пальцев, стал меняться в лице. Опять так же боль, которая была в прошлый вечер, во время праздника, отразилась на его лице. Мистик мгновенно метнулся проверить температуру. Её не было. «Значит просто кошмар.» — продумал мужчина. Он выжидающе смотрел на мучавшегося снами парня. Что ему делать? Надо ли что-то сделать или просто уйти? Частичка, которая недолюбливала чёрта, прям кричала, чтобы тот ушёл, что это не его дело; и так он пришёл сюда только, из-за просьб Вики. Другая, пытаясь перекричать первую, была за то, чтобы как-то помочь и успокоить парня. Разум был скорее за первую, но, не желая быть засранцем, мужчина выбрал вторую. Не зная что делать, Мистик погладил его по волосам, на ходу выкраивая из воспоминаний то, как его успокаивали, когда ему в детстве снились плохие сны. Ничего не менялось; выражение отчаянья не сходило с лица Лаггера. Для удобства он присел на корточки. Мужчина продолжал и продолжал поглаживать волосы, пропускать сквозь пальцы локоны. Он не знает сколько прошло времени, но, когда спящий парень наконец-то стал дышать стабильнее и успокоился, организм Мистика намекал на то, что было бы неплохо пойти спать. Как только тот стал спать спокойно, Мист, кряхтя, словно столетний дед, встал и выпрямился, отрывая руку от волос. Глянув напоследок на Лаггера, Мистик взял плед, принесённым им, и, проклиная свою добросердечность, ушёл досыпать в комнату.