Хоук и прочие неприятности

      С Андерсом мы больше не разговаривали в тот вечер. Молча вернулись домой и разошлись по кроватям — только для того, чтобы через пару часов подорваться: в лечебницу принесли очередного пациента. Судя по ранам, парнишка решил подраться с местными, а то и с бандитами — ножом полоснули по ребрам, чудом не попав между ними, располосовали живот, раздавили пальцы на руке. Лицо больше напоминало кусок отбитого мяса. И был этот парень еще совсем молодым, лет шестнадцати, по крайней мере, с ним пришла рыдающая мать, совсем еще не старая женщина.       Успокоить ее я смогла только через час, до этого пришлось помогать Андерсу — подержи тут, присмотри там. Раз уж моих сил хватало хотя бы на самое простое лечение, приходилось это «самое простое» творить, и порой это выматывало куда сильнее, чем любое количество щитов.       Волей-неволей, но Андерс все-таки взялся меня учить, хоть толку из этого вышло немного: какая-то сила у меня была, но управлять ей у меня не выходило, словно она сама решала, в какой форме воплотиться. И, в основном, это была форма щита. С травами у меня отношения тоже не сложились, как когда-то с ядами, поэтому пришлось мне ассистировать в качестве «подай-принеси». Зато все зелья, которые хранились в лечебнице, я знала наперечет и могла подать с закрытыми глазами, да и мелкие травмы вылечить все же получалось. Какая-никакая польза от меня все же была, и Андерсу не приходилось отвлекаться от основной проблемы.       Закончили мы ближе к утру: пациент остался жив, практически здоров, а вот сам маг больше напоминал труп и сидел у стены, невидяще таращась в потолок, в том состоянии, когда сил не хватает даже на сон. Я за это время успела успокоить сопровождающих пациента и даже уговорить их поехать в Ферелден. Может, и неправильно пользоваться такой ситуацией, чтобы быть поубедительнее, зато удобно. Выпроводив счастливое семейство — за исключение мальчишки, он еще спал, — я присела рядом с магом и поделилась своей силой. Он прикрыл глаза и даже положил голову мне на макушку — роста, чтобы подставить плечо, во мне не хватало, — и вздохнул.       — Тяжелый день? — тихо уточнила я и погладила по голове. Было не слишком удобно, и Андерс, усмехнувшись и не открывая глаз, переполз вниз, укладываясь головой мне на колени. Потом пробормотал:       — Если не считать двух сложных операций, десятка простых травм, болезней и целой горы трупов, которую пришлось нашинковать? Даже не знаю.       «С ним что-то не так, — просигнализировала Китти. — Дух беспокоится».       «Но он еще дух?» — занервничала я. Демонесса на некоторое время замолчала, заставляя меня волноваться все сильнее, потом с сомнением поделилась:       «Не демон. Но его что-то… гложет. Меняет».       — Что случилось? — прямо спросила я у приятеля, все так же не повышая голоса. — Ты весь вечер сам не свой, и еще каким-то образом оказался в команде этого контрабандиста. Что ты ему задолжал?       — Вариант, что я просто хочу помочь землякам, выбравшим такой странный способ заработка, ты не рассматриваешь? — ворчливо уточнил маг. Я покачала головой, потом сообразила, что он не видит, и озвучила:       — Не рассматриваю. Ты слишком уж не любишь Глубинные тропы, — и попросила совсем уж тихо: — Рассказывай, Андерс.       Он промолчал, но слегка нахмурился, и я не стала торопить. Продолжила перебирать волосы, пуская слабенькие импульсы света. Наконец, Андерс собрался с мыслями и мрачно проговорил:       — В здешнем Круге жил один дорогой мне человек. Я хотел вытащить его, на вчерашний вечер назначил встречу, но… Хоук появился вовремя со своим вопросом про Глубинные тропы, я подозревал, что за Карлом могут следить храмовники, и мне нужен был кто-то, чтобы прикрыть спину. Но мы опоздали. Карла усмирили уже давно, и на встречу он привел храмовников сам.       Я сочувственно вздохнула:       — Мне жаль твоего друга.       — Мне тоже, — после небольшой паузы кивнул маг. Мы помолчали, и я уточнила:       — Но почему ты мне не сказал? Неужели думал, что я тебя сдам?       — Нет. Не хочу тебя впутывать в свое противостояние с храмовниками.       — Я же рядом, значит, уже впуталась, — с укоризной произнесла я. Потом нерешительно поинтересовалась: — А что с Карлом теперь?       — Когда я увидел его… таким, не смог совладать с эмоциями, — ровным, но каким-то безжизненным голосом проговорил Андерс. — Справедливость перехватил контроль. В общем, тех храмовников мы убили. А Карл вдруг стал самим собой, на время. И попросил убить его, пока он помнит, что такое — быть человеком.       — Убей меня прямо сейчас! Пока я свободен и счастлив, А моё тело как тень От облака на холме... — почти шепотом пропела я в ответ. Андерс вздрогнул под моими руками, но больше ничего не сказал. Несколько минут мы молчали, даже почти не шевелились, только блики моих искорок мелькали между светлых прядей.       Представить себе, каково сейчас моему другу, было сложно. Это все равно, как если бы мне пришлось самой убить Зеврана или Алистера. Или Айдана. Или того же Андерса — и это мне, возможно, еще придется сделать. Потому что позволить ему взорвать ту церковь я не могу.       Пальцы невольно сжались, наверняка причиняя боль. Я, извиняясь, зарылась ими в волосы, легонько массируя кожу. Все так же тихо спросила:       — Что ты собираешься теперь делать?       — Мстить, — отозвался маг, и сердце сделало кульбит. — У одного из тех храмовников было письменное распоряжение их старшего, так что я знаю, кто усмирил Карла.       — А кто хочет мстить, Андерс или Справедливость? — осторожно уточнила я, убирая руку от его волос. Мужчина всерьез задумался над моим вопросом и неуверенно ответил:       — Наверно, оба. Справедливость тоже возмущает эта ситуация. А ты что скажешь?       — Я с тобой, — уверенно отозвалась я, испытывая облегчение пополам с тревогой. Справедливость не стал демоном, не захватил контроль, а значит, взрыв пока не ожидается. Но долго ли это продлится? — Но постарайся смирить свои гнев и боль, Андерс. Не ради меня или себя, ради Справедливости. Он-то ни в чем не виноват.       Маг кивнул, нашел мою ладонь и снова положил на свою голову. Попросил:       — Тогда продолжай. Это определенно успокаивает.       Уложить Андерса спать удалось только через час, и то с помощью зелья. Мне же не спалось никак, разум сковала та же усталость, не дающая отдохнуть, — а пить снотворное из рук Дагны вдвоем в нашем случае не стоило, под ним мы могли бы и нападение армии порождений тьмы проспать, не то что пару ассасинов из Общества или залетного храмовника. Чтобы не тратить время, я убралась в лечебнице — окровавленные тряпки вокруг операционного стола порядку не способствуют, а я, помня опыт первой жизни, старалась в общей части лечебницы поддерживать чистоту. Может, не стерильную, но все-таки.       Едва я закончила, проснулся наш пациент, и пришлось успокаивать и поить зельем уже его. Следом явилась Лирен с едой для Андерса и сэра Ланцелапа, к которому женщина питала весьма нежные чувства. Мне, кстати, казалось, что она и к хозяину сэра Ланцелапа неравнодушна, но Андерс внимания на женщину не обращал. Поболтав со мной минут пятнадцать и покормив котенка — хотя сэр Ланцелап за четыре месяца изрядно вытянулся, слегка распушел и отрастил очаровательные маленькие кисточки на ушах, — добрая женщина ушла открывать свою лавку.       Я уже вздохнула с облегчением, надеясь, что теперь удастся спокойно посидеть, потанцевать или хотя бы перекусить, но не вышло: следующим демоны принесли Хоука, на этот раз в несколько урезанной в количестве компании — Авелин, очевидно, решила посвятить немного времени службе.       — Андерс спит, и будить я его не стану, — отрезала я вместо приветствия. И даже попыталась захлопнуть дверь, но ее придержал Варрик:       — Эй, Перчинка, разве так положено встречать гостей?       — Так это и не бордель, где гостям рады, а лечебница, — буркнула я, все-таки пропуская визитеров внутрь. — Сюда приходят с проблемами. А вы — просто так.       — У нас тоже проблемы, — хмыкнул Хоук и осмотрелся. Заметил мешок с окровавленными тряпками и прочим мусором и перевел вопросительный взгляд на меня. Я, поморщившись, повторила:       — Это лечебница. У нас была сложная операция, Андерсу удалось лечь спать всего полчаса назад. Так что какие бы там у вас проблемы ни были, придется разбираться самостоятельно, он вам сегодня не помощник.       — А что за операция? — сочувственно поинтересовалась Бетани. Я пожала плечами:       — Подрезали одного мальчишку из наших. Если хотите подробностей, можете попробовать поговорить с его матерью. Но если она опять прибежит сюда в слезах, я вам слабительного в пиво подолью, честное слово. Я ее два часа успокаивала.       В этот момент ко входу подошел сэр Ланцелап и довольно грозно поинтересовался:       — Мау?       — У вас тут кошачий питомник, что ли? — Хоук посмотрел на кота с заметной насмешкой, видимо, как и все ферелденцы, предпочитал собак. Я рассердилась и потребовала:       — Идите свои проблемы решайте! Будить Андерса я все равно не дам, тем более, это бесполезно. А ты иди к хозяину, — велела я коту. Сэр Ланцелап окатил меня полным презрения взглядом, но действительно развернулся в сторону того закутка, где спал маг. Я ему вслед фыркнула — обнаглел вконец, кошак! Хуже Китти.       — Спите вы тоже здесь? — задумчиво спросил Варрик. Я нехотя кивнула:       — Да. Не хоромы, но двери Андерс зачаровал сносно, — и как-то внезапно для себя пожаловалась: — Хотя по своей комнатке в Башне Бдения я скучаю. Там из окна видно море. А здесь вообще окон нет.       — Жаль, — рассеянно отозвался Хоук, явно думая о чем-то своем. — Ладно, в таком случае нам пора.       Я кивнула и закрыла за ними дверь, стоило только Варрику, последнему из группы, выйти. А потом внезапно зевнула. Все-таки ночь была слишком долгой.

***

      Мелкие белые барашки придавали угрюмо-свинцовому морю немного легкомысленный вид: словно похоронных дел мастера украсили белыми кружевами. В небе, выдерживая общий настрой, клубились облака — не слишком тяжелые, даже не темные, скорее застиранные и унылые. Черные скалы очерчивали линию берега, контрастно выделяясь на фоне лежащего тонким слоем белого снега. В городе такой картины не увидишь: снег таял на затоптанных мостовых и превращался в жирную черную грязь под ногами, которую даже никто не чистил. Зато за пределами городских стен поля покрывала неуверенная снежная пелерина, сквозь которую даже издали можно было увидеть пробивающуюся жухлую траву.       Дополнял картину не слишком сильный, но пронизывающий ветер, поднимавший тучи соленых брызг. Шум прибоя казался оглушительным: город находился в глубине скал и к порту вел узкий извилистый канал, с обеих сторон зажатый высокими каменными стенами. Голос моря бился о них, разрастался эхом и заполнял собой все побережье, словно стук гигантского сердца, скрытого под городом. Уродливые каменные лица древних богов или, может быть, демонов, высеченные в скалах, ехидно скалились, словно слышали в этом биении и иные смыслы.       Выспаться этим утром мне так и не удалось. Кажется, стоило только закрыть глаза, как в лечебницу заявились новые посетители, но, судя по изменившемуся освещению, несколько часов я все-таки подремать успела.       К счастью, таких тяжелых травм больше не было. Пару царапин у мальчишек, явно пришедших скорее поболтать со мной, чем и вправду лечиться, я исцелила сама. Нескольких любителей выпить оставила магу — можно было бы и зелья дать, но пусть Андерс посмотрит на последствия обильных возлияний: может, больше не будет пить ту сивуху, что наливают в "Висельнике".       К тому моменту, как проснулся маг, лечебница напоминала стойбище цыганского табора, не хватало только медведя с балалайкой. Я с облегчением спихнула беспокойных посетителей на того, ради кого они и явились, и сбежала немного проветриться.       Стоило выйти наружу, как море позвало, и я не смогла противиться этому зову: встала на крыло в ближайшем же закутке, где никто бы не смог меня увидеть, и рванула в небо, к выходу из городского лабиринта.       Соленые брызги обожгли лапки холодом, взбадривая лучше любых зелий. Я с ликующим криком камнем упала в волны, толчком кинула себя обратно в небо, взлетая высоко-высоко, в толщу облаков. Легкая влага, теперь уже пресная, приняла меня в свои объятия, и почти сразу я почувствовала, что здесь, в вышине, морозец куда сильнее, чем в Клоаке. Там, если говорить честно, мороза не было вообще. Не знаю, что уж осталось в шахтах под городом, но землю оно прогревало так, что самый последний пьяница не рисковал замерзнуть насмерть, заснув на полу Клоаки.       Впрочем, в этой части города мороз в принципе был не самой большой опасностью.       Когда уже начало темнеть — было еще не так-то поздно, если подумать, но зима вносила свои коррективы, — я повернула в сторону города. Вначале и сама решила, что хорошего понемножку, а затем меня позвала Китти.       «Кажется, тевинтерские солдатики — не самое интересное, что есть в эльфинаже», — промурлыкала она. Я пригляделась, пытаясь найти демонессу взглядом — все-таки на слишком большом расстоянии наша связь не работала, — и с трудом заметила рыжее пятно рядом с венадалем. Кошка смирно сидела в корнях дерева, с наслаждением вылизывая лапу, кажется, даже когти подгрызала, хотя ей в силу магической природы этого и не требовалось.       В отличие от вчерашней ночи, сегодня я пока еще могла вполне прилично видеть окружающие объекты, не полагаясь на помощь демонессы. И увиденное меня приятно удивило.       Эльфинаж Киркволла выглядел очень приличным, даже обеспеченным, по сравнению с денеримским до Мора. Здесь венадаль был аккуратно обнесен низеньким заборчиком, а среди корней находились несколько ящиков, напоминающих алтари. Возле них горели свечи, лежали какие-то мелкие бусины, поделки из шишек и даже кукла. Дома вокруг стояли каменные, хоть и потрепанные временем. И, в отличие от остальной части города, здесь явно чистили мостовую.       На улице было довольно пусто, только возле священного дерева стояли две эльфийки — одна уже взрослая, лет тридцати пяти или даже сорока, не слишком симпатичная по меркам эльфов, вторая совсем юная, не удивлюсь, если ее все еще называли da'len — дитя. Она, несомненно, была старше меня, но, кажется, младше Бетани или одного с ней возраста. Хорошенькая, темноволосая, с печалью во взгляде. Впрочем, эта эмоция преобладала в обеих женщинах. Также их роднил валласлин, почти выцветший у старшей женщины и совсем свежий, яркий, у молодой.       «Это и есть твое «интересное»?» — с усмешкой поинтересовалась я. Китти бросила вылизывать лапу, глянула на эльфиек, и заметила:       «Ну, девчонка знакома с этим твоим Хоуком, и ей сейчас нужно его найти. Но нет, я нашла не ее».       «Он не мой, — тут же открестилась я. — А зачем он ей нужен?»       «Потерялся тут кто-то, я не вслушивалась, — демонесса махнула хвостом, встала и потянулась. Потом недовольно проворчала: — Иди сюда. Эти ушастые меня сейчас не интересуют. Я нашла тайну!»       Такое заявление определенно требовало внимания. Во-первых, вдруг это важная или полезная тайна, которая может мне помочь в моих поисках? А во-вторых, не одна Китти была любопытной.       «Да, тут нам повезло», — хмыкнула она в ответ на эту мысль и неторопливо двинулась в сторону какого-то закутка, где обнаружились сложенные пирамидкой камни. Я спикировала следом и уселась на самый верх этой конструкции.       Наткнуться на такие пирамидки можно было в разных частях города, даже в Клоаке — и там я смогла ее хорошенько рассмотреть, — но ничего интересного в них не было. Кажется, Китти тоже тогда крутилась поблизости, и такого энтузиазма пирамидки у нее не вызвали.       «Лучше посмотри сюда», — позвала демонесса из самого дальнего угла этого закутка. Я, наконец, вернула себе человеческий облик и подошла ближе. Зрение человека оставляло желать лучшего по сравнению с птичьим, так что пришлось встать на колени, наклониться и даже достать из сумки светящийся камень. Китти умудрилась стащить его у Архитектора, но позже я узнала, что таких камней довольно много у гномов — в касте рудокопов они очень популярны, поскольку, единожды напитавшись лириумом, долгое время служат источником света в шахте. Нам же с демонессой приходилось питать камень ее силами: лириум был недоступен.       В очередной раз мысленно благословив гений Дагны, который позволил мне не волноваться за чистоту одежды, я проползла в самый темный угол закутка, где, наконец, и обнаружила кое-что и впрямь любопытное. Небольшой камушек мостовой сидел не слишком надежно, хотя увидеть это можно было только с близкого расстояния. А еще на нем красовался явно не случайный символ, состоящий из трех элементов. Они были настолько стилизованы и так неаккуратно нанесены, что разгадать смысл не представлялось возможным.       Кристалл внезапно потух, и я от неожиданности даже вздрогнула: на контрасте со светом камня окружающий полумрак показался настоящей темнотой. Но не успела я возмутиться, как кошка посоветовала:       «Посмотри на символ».       Сделав так, как она сказала, поначалу я ничего не заметила. Впрочем, пока что я не видела вообще ничего, кроме плавающих в глазах пятен, так что пришлось зажмуриться и подождать минутку, пока зрение не адаптируется под окружающий сумрак. Зато взглянув на символ повторно, я не сдержала удивленного вздоха: он явственно светился. Позволив мне полюбоваться пару минут, Китти снова напитала камень силой и с азартом велела:       «А теперь доставай его оттуда! Там наверняка сокровище!»       Я не стала заставлять просить себя дважды. Камень вышел из своей ниши легко, куда легче, чем я ожидала. Под ним оказалась сложенная в несколько раз записка. Бумага была грязной, отсыревшей и даже немного порванной, так что разворачивала я ее с особой осторожностью.       «В закоулках Нижнего города можно найти поразительные вещи. Бесценные тома знаний можно купить за пригоршню золота: «Песнь архонта Ловиаса», целая глава «Полуночного компендиума». Некоторые из этих книг считались утраченными навсегда! И это не подделки. Я сам проверил их подлинность. Скупщики краденого и не подозревают о ценности своего товара. Откуда берутся эти книги?» — прочла я, старательно проговаривая слова в мыслях. Китти явно было любопытно не меньше моего, но читать, как я недавно заподозрила, демонесса не умела.       «Мы могли бы поискать, откуда берутся книги, — промурлыкала она, благодарно потершись о мое плечо. — «Полуночный компендиум» — звучит ужасно запрещённо. Это должно быть интересно».       «И выгодно», — добавила я. Демонесса отмахнулась хвостом и с некоторой обидой проговорила:       «Ты все равно не продашь. Драгоценности бы продала, а книги — нет».       Я усмехнулась и щелкнула ее по кончику уха:       «Потому что истинные драгоценности — это знания. Чем их у тебя больше, тем ты сильнее и тем больше золота сможешь получить».       Китти несколько мгновений обдумывала мои слова, потом недовольно фыркнула:       «Тебе просто любопытно».       «А тебе нет? — подначила я. И улыбнулась: — А ты хочешь украшений?»       «Хочу, — капризно согласилась кошка. — Чешуйка хороша для кошки, а леди Ванда должна выглядеть шикарно».       Негромко засмеявшись, я шепотом пообещала:       — Будут тебе украшения. Читаю дальше?       Китти тут же уселась рядом, всем видом демонстрируя внимание. Я продолжила чтение записки:       «После нескольких бесплодных попыток я нашел ответ в городских подземельях. В киркволлских стоках — целая паутина тайных ходов. Время от времени удачливая «сточная крыса» натыкается на неразграбленное помещение, находит тайник с древними тевинтерскими реликвиями, и они появляются на черном рынке. Значит, надо искать под городом».       «О, там я могу поискать!» — воодушевилась демонесса. Я мысленно согласилась, разглядывая подпись на записке. «Банда трех» — звучит как-то… детективно. Невольно мне снова вспомнился Конан Дойль и его «Знак четырех». В конце концов, кто знает, возможно, в канализации Китти сумеет найти не только книги, но и вожделенные драгоценности?       Эта мысль явно пришлась кошке по душе, и она изъявила желание сразу же бежать на поиски. Пришлось остудить ее пыл.       «Я бы хотела, чтобы ты съездила в Амарантайн. Сумеешь уговорить Архитектора помочь?»       От демонессы пришла волна недовольства пополам со снисхождением, и она ответила:       «Я знаю. Съезжу и уговорю, так и быть. Я даже знаю, когда ближайший корабль в Ферелден. Послезавтра рано утром».       Я удивленно на нее посмотрела и уточнила:       «Откуда столько рвения?»       «На Глубинных тропах ведь могут оказаться и еще более древние сокровища?» — мурлыкнула Китти.       «Могут, — согласилась я. — А могут — только порождения тьмы и скверна».       «Ну, вот еще, — фыркнула кошка. — Мне не нравится этот Хоук, но на идиота он не похож. И гном тоже».       «Тебе вообще никто не нравится», — опять подначила я. Китти замолчала, явно задумавшись, потом выдала:       «Нет, мне нравится Зевран. И этот новый эльф, когда молчит».       Я фыркнула, пытаясь сдержать смех, но все-таки не смогла и рассмеялась. Любительница эльфов тем временем встала, снова потянулась и предложила:       «Прогуляемся?»       «Сможешь найти Хоука? — поинтересовалась я. — Хочу помочь этой эльфийке, заодно посмотрим, откуда это она его знает».       Китти дернула хвостом и, не отвечая, вышла из закутка. Я это расшифровала как «разумеется, могу, но это скучно» и отправилась следом.       Старшая эльфийка уже куда-то ушла, но младшая по-прежнему стояла возле венадаля, о чем-то глубоко задумавшись. Подойдя со спины, я на пару секунд замялась, не зная, как начать разговор, и в итоге для начала просто поздоровалась:       — Andaran atish’an.       Слова я проговаривала тщательно, чтобы не ошибиться — язык я как не знала раньше, так не знала и сейчас, выучив всего-то пару-тройку слов. Строго говоря, как раз тройку: Джейсен научил меня здороваться, прощаться и благодарить. Дальше учить меня эльфийскому языку он отказался, Веланна на подобную просьбу и вовсе огрызнулась как раз на вожделенном наречии и ушла, а до клана Ланайи я так и не добралась. Впрочем, я знала еще одну фразу: «Ir abelas» — она означала «мне жаль».       Но сейчас моих познаний хватило как раз для того, чтобы привлечь внимание, а большего и не требовалось.       Девушка удивленно обернулась.       — Ой, а я тебя не заметила. Aneth ara, da`len. А что ты здесь делаешь? И как тебя зовут? Я уже знаю, спрашивать об имени вежливо. Я Мерриль. И… я опять много говорю.       Я заулыбалась: эльфийка немного напомнила мне Дагну и немного Ланайю — обе девушки точно так же тараторили, не давая вставить ни слова. Впрочем, в отличие от них, Мерриль явно стеснялась и не знала, куда себя деть, поэтому болтала за троих.       — Меня зовут Алиена. Я случайно услышала, что тебе нужен Хоук, а я его знаю. Если хочешь, могу тебя отвести.       — Ты правда можешь? — обрадовалась она. — Он мне действительно очень нужен, у Арианни беда, а я совсем не знаю, что делать. А ты ориентируешься в этом городе? Я пришла недавно и боюсь заблудиться.       — Если идти по улицам, я тоже могу заблудиться, — чуть смущенно рассмеялась я. Подошла поближе и, понизив голос, поделилась: — Но я могу превратиться в птицу, меня научили… Мастер Вараторн из Бресилианского клана подарил мне учебник. Только это тайна, так что никому не говори.       — О, я слышала об этом умении, — оживилась девушка. — Оно очень древнее, даже не все хагрены помнят о нем. Хранительница Маретари не помнит, так что я не научилась.       Я внимательно посмотрела на нее: короткие волосы, заплетенные в косички, тонкие кисти рук, явно непривычные к оружию, посох за спиной, на который я поначалу не обратила внимания. Позор моей наблюдательности: если бы Мерриль не сказала про свое обучение, я бы не угадала ее статус. С интересом спросила:       — А что Первая клана делает в городском эльфинаже?       В долийских кланах никогда не оставляли больше двух магов — Хранителя и его Первого. Если появлялись другие одаренные дети, их отдавали в другие кланы, как мне рассказала Ланайя. Так что, встретив долийца-мага, можно было легко угадать его статус; и раз сама Мерриль не Хранительница, вывод был один — Первая.       — Как ты догадалась? — удивилась она, а потом погрустнела: — У нас некоторые… разногласия с Хранительницей. Мне пришлось уйти, но я уверена, все решится.       Я снова улыбнулась:       — Ты милая. Наверняка все наладится. Так что, идем? Я сейчас полетаю немного, найду его и вернусь за тобой, хорошо?       Мерриль кивнула, и я нырнула обратно в закуток, а вылетела обратно уже ястребом. Я все-таки старалась не показывать своих умений прилюдно — когда вспоминала об этом.       Ночь наползала на город все активнее, так что зрение уже начало подводить меня. Очертания домов еще худо-бедно угадывались, фонари я видела светлыми пятнами, но к мелким деталям приходилось уже приглядываться. Впрочем, у меня была Китти. За время моего разговора с эльфийкой кошка успела добежать до «Висельника», покрутиться между домами Нижнего города, а потом отправиться к Верхнему.       Я застала тот момент, когда демонесса отходила от какой-то довольно бедной лачуги неподалеку от таверны, и поинтересовалась:       «Ты его по запаху ищешь, что ли?»       «Я похожа на этих шелудивых псин? — высокомерно бросила она. — В каждом есть связь с Тенью, хотя бы самая слабая. Я чувствую ее, — на мгновение кошка задумалась и уточнила: — Кроме гномов и усмиренных. И тебя».       Отвечать я на это не стала, и мысль о том, что у «шелудивых псин» подобного недостатка нет, запихала поглубже, чтобы демонесса ее не засекла. Парить в небе пришлось минут десять, прежде чем Китти, наконец, обратила мое внимание на нужную группу людей — прохожих на улицах оказалось куда больше, чем накануне. Случайно уловив эмоции подруги, я с некоторым злорадством мысленно усмехнулась: не Хоука Китти искала. Зачем выискивать «самые слабые» связи с Тенью, когда рядом с нужным человеком находится такой яркий факел, как Бетани?       Проследив взглядом примерный маршрут компании, я прикинула, что двигаться они могут в сторону церкви. Само здание от меня вновь скрывали сумерки, и я подосадовала: что мне стоило раньше вернуться с моря? С другой стороны, я не последний день в городе, успеется.       Развернувшись, я попросила демонессу присмотреть, куда отправится Хоук дальше, и полетела в сторону эльфинажа. Превращаться не пришлось: Мерриль, едва заметила меня в темнеющем небе, сразу отправилась следом — сначала шагом, а потом и легким, каким-то скользящим над землей бегом. Бегала юная магичка хорошо, я даже позавидовала: дыхание у нее явно не сбивалось, в боку не кололо, да и вообще лицо выражало умиротворение. Я бегать толком никогда не умела, даже сейчас, после тренировок Зеврана; максимум, на сколько меня хватало — это пару сотен метров, да и то я предпочитала схалтурить и пролететь их.       С другой стороны, долийцы ведь охотники почти поголовно, а вот магический дар просыпается отнюдь не с рождения, так что у Мерриль было время для тренировок.       Редкие прохожие провожали эльфийку удивленными взглядами, но остановить, на наше счастье, не пытались. Но, на всякий случай, в Верхнем городе я постаралась выбирать как можно менее людные улицы.       Хоука мы нашли не просто в стороне церкви, а в самом церковном дворике, в шаге от лестницы, ведущей к дверям. Спокойно прогуливаться возле центра духовной жизни Киркволла бывший контрабандист, конечно, не мог и уже сражался с какими-то типами, замотанными в темные ткани так, что и лиц толком видно не было. Впрочем, возможно меня по вечерней поре просто подводило зрение.       Прикинув, как долго Хоук может развлекаться подобным образом, я тяжело вздохнула и камнем упала на затылок одного из нападающих. Или обороняющихся, с этими контрабандистами никогда не знаешь. Наверно, практичнее было бы выцарапать противнику глаза, благо когти у меня были неплохие. Но при одной мысли о кровавых ошметках на лапках меня замутило, так что пришлось ограничиться хорошим таким ударом клюва в затылок. Моя жертва рухнула как подкошенная, и я философски подумала, что это уже становится традицией — бить незнакомых мужиков по затылку. В голове раздалось знакомое хихиканье, а потом я заметила, как кошка бросается в ноги еще одному незнакомцу, после чего прячется в тени соседнего здания.       После этого я вернула свой облик и занялась более привычным делом — щитами. Краем глаза заметив Мерриль, накинула сферу и на нее, отчего глаза у эльфийки сделались еще больше, так что даже немного напомнили мне аниме с первой родины.       Хотя, возможно, удивилась она не щиту, а развернувшемуся перед ней веселью. Собралась девушка быстро, нашла глазами Хоука, оценила силы сторон и, вскинув посох, что-то забормотала. Мне картина показалась удивительно знакомой, словно вернулась в Башню Бдения к Веланне: повинуясь эльфийке, камни мостовой зашевелились, и между ними прорвались корни, хватающие противников за ноги. К счастью, корни были не слишком большими — да и где в Киркволле найдешь достаточно старые растения? — так что мостовая осталась более-менее цела, только отдельные камни теперь неплотно сидели в своих гнездах. Когда бой закончился, девушка задумчиво осмотрела площадь и пробормотала:       — Как-то это… немного слишком получилось.       Говорила ли она о камнях или о трупах, было непонятно. Хоук обернулся на голос, тоже оглядел мостовую и насмешливо присвистнул:       — А ты на мелочи не размениваешься, — затем оглядел девушку повнимательнее, бросил взгляд на меня и уточнил: — Что-то случилось?       На Мерриль Хоук смотрел с симпатией, правда, какой-то неуверенной, и расшифровать это отношение вот так, сходу, я не смогла. Эльфийка смутилась, заметно покраснела и затараторила еще быстрее:       — В эльфинаже случилась беда. Ну, то есть неприятность. Но большая. В общем, пропал один мальчик, и Арианни переживает, что с ним могла случиться беда. Арианни — это его мать. Она узнала во мне Первую и попросила помочь, но я совсем не знаю, что теперь делать. И я подумала, что ты можешь помочь. То есть, если захочешь. Это необязательно. Но я буду очень благодарна!       Мужчина улыбнулся теперь уже откровенно тепло и пообещал:       — Захочу и помогу. Скажи, когда пропал ребенок?       — Несколько дней назад. Он маг, и не справлялся со своим даром, Арианни хотела отдать его в Круг, а Фейнриэль не захотел и, увидев храмовника, сбежал. И уже несколько дней никто не знает, где он.       — Несколько дней? — уточнил Хоук, посерьезнев. Кивнул: — Мы поищем сегодня же. Но полчаса туда, полчаса сюда, разницы никакой, а я уже обещал помочь здесь. Сначала закончим.       — Я могу помочь, — тут же отозвалась Мерриль. Бросила немного виноватый взгляд на мостовую и уточнила: — Или попытаться помочь.       — Не переживай, Маргаритка, — с усмешкой отозвался Варрик. — Этот город видел еще и не такое. Утопчется.       — Если вы наговорились, то я узнала, где прячется этот засранец, — услышала я знакомый голос. Огляделась и сразу увидела Изабеллу, которая копалась в карманах какой-то убитой женщины. Я передернула плечами, а она тем временем продолжила: — Хайдер в церкви, надеется, что туда я не дойду.       — Тогда идем, — предложил Хоук. — Раньше начнем, раньше закончим.       — И это меня вечно ругают за склонность к авантюрам, — фыркнула я себе под нос. И чуть погромче, с насмешкой, уточнила: — Устроить побоище в церкви! Еще и колдовать. Чего не в Казематах сразу?       — В Казематы мы пойдем завтра, — охотно сообщил Варрик. Фенрис, изрядно помрачневший за прошедший день, хмуро поинтересовался:       — Вы думаете, разумно приходить в Казематы в обществе двух магов?       — Думаешь, кто-то удивится, увидев в Казематах парочку магов?       — Надеюсь, что трех. Не вечно же Андерс в своей лечебнице будет сидеть? — заметил Хоук одновременно с гномом. И повернулся ко мне с ехидной усмешкой: — А что, ты о нас беспокоилась?       — Сдались вы мне, — недовольно проворчала я. — Разве что Варрик. Вдруг вы помрете в мое отсутствие, и кто-то заберет себе Бьянку? Это разобьет мне сердце.       — Держи свои шаловливые ручки подальше от Бьянки, девочка, — предупредил гном с улыбкой, и я в ответ состроила ему глазки. Хоук хмыкнул и развернулся к церкви.