Хоук и прочие неприятности

      Отдыхать устроились прямо в центре тоннеля: от крипты мы ушли уже довольно далеко, но за все время не встретилось ни одного ответвления или пещеры, даже поворотов не было, только прямой, как меч, коридор, довольно темный — лампы горели тускло, да и висели очень далеко друг от друга. Искать возможное убежище дальше мы не стали: Андерс, едва выйдя за пределы погребальных залов, снова помрачнел и обрадовал нас порождениями тьмы где-то в обозримом пространстве. И чем дальше по коридору мы шли, тем острее он чувствовал приближение скверны.       Долго рассиживаться не рассчитывали: перекусить, выпить зелье от скверны, отдохнуть после сегодняшних забегов и идти дальше — темное соседство никак не располагало ко сну. Но Китти все равно решила сбегать к сокровищнице еще раз: демонессе хотелось и самой покопаться в украшениях, ей всю дорогу казалось, что самое интересное мы пропустили, и она тихонько бухтела где-то на самом краю сознания. Поэтому на эту авантюру я согласилась без проблем — в конце концов, не может же на демона подействовать оскверненный лириум? Ни обычный, голубой, ни скверна до сих пор не действовали.       На привале оказалось, что запасы у нас весьма скудные. Уходя вместе с Бартрандом вперед, никто не рассчитывал, что из общего котла есть больше не доведется. Я задумчиво осмотрела все, что нашлось у нас по сумкам, и попросила:       — Если мы начнем сходить с ума от голода и есть друг друга, начните, пожалуйста, с меня. Детское мясо, говорят, нежнее, да и мне вами давиться не придется.       — Тобой мы, пожалуй, отравимся, — буркнул Андерс. Я показала в ответ язык, и маг улыбнулся, но как-то вяло и совсем ненадолго. Ситуация и впрямь была не слишком приятной, но не смертельной: все-таки гномы не первое столетие живут на Глубинных тропах, здесь есть какая-никакая еда. К тому же на пару дней должно было хватить и своих запасов, а там… война план покажет.       На самый крайний случай у меня оставался еще шоколад. Его я остальным демонстрировать не стала, отдам, когда закончится еда.       Разводить костер никто не рискнул, поэтому обедать пришлось холодным. Андерс, не успев даже доесть, уснул: никакие восстанавливающие отвары и лириум не заменят полноценного отдыха, а магу последние дни пришлось выкладываться подчистую. Его примеру последовали Изабелла и Хоук; последний велел разбудить через полчаса.       На некоторое время повисла тишина, потом Варрик подсел поближе и негромко спросил:       — Поделишься? — я недоуменно уставилась в ответ, и гном пояснил: — Чего ты так испугалась?       Я помолчала, потом нехотя ответила:       — Лириума. Мне показалось, что он… словно живой. И хочет захватить вас. Даже в глазах уже красные точки мерещились, — я вздохнула, потом пожала плечами: — Отблески от кристаллов, наверно. Но выглядело все равно неприятно.       — И часто тебе такое мерещится?       — Дважды, — помолчав, честно ответила я. — Но ничего не сбылось, если ты об этом, так что будущее я не предсказываю.       Он негромко рассмеялся и похлопал меня по плечу. А потом я вдруг расслышала знакомый шелест — едва-едва различимый, если бы не поход с Архитектором, я бы вряд ли опознала этот звук, — вскочила на ноги, всматриваясь правильным зрением в неисследованную часть коридора, и заорала:       — Крикуны!       Все подорвались так быстро, словно и не спали, Хоук и вовсе вскочил уже с мечом в руках. Я начала судорожно развешивать щиты — и в этот момент твари напали, поняв, что их раскрыли. Первый выскочил перед Андерсом: Стража они, видимо, почуяли издали. Меня поначалу игнорировали: то ли я оказалась недостаточно крупной мишенью, то ли помогал подарок Архитектора.       Следом за крикунами выскочили и гарлоки. Я прижалась спиной к стене, стараясь стать как можно менее заметной, но за защитой следила едва ли не пристальнее, чем во время битвы с архидемоном. Такое нападение — во время отдыха, когда мы не были готовы, — пугало даже сильнее, чем шевеление тварей в полной тьмы. Тогда рядом был Архитектор, пусть не друг, но условный союзник. А сейчас… сейчас мы спали.       Порождений тьмы было много: почти десяток только темных ассасинов, пересчитать гарлоков было и вовсе невозможно, но мы все же побеждали — медленно, с трудом, но побеждали. Я почти успела расслабиться, не настолько, чтобы позволить себе отвлекаться, но все же внутреннее напряжение стало спадать, как в голове словно взорвалась бомба и мир померк.       …Было темно. Голова болела, словно по ней ударили молотом, и несколько секунд я сквозь боль пыталась вспомнить, что со мной такое произошло.       Вскоре она отступила — или я притерпелась, — и на смену пришло другое ощущение. Качка, словно я снова была в море, причем во время шторма. И в грузовом трюме — в живот что-то больно упиралось на каждом толчке.       Болит голова и я в трюме… это что? Меня все-таки захватили в рабство? Где-то по периферии сознания блуждало воспоминание, что так заманивали моряков во флот: поили до полусмерти и заставляли подписать нужные документы. Я это читала... где-то.       Попытавшись дернуться, я ударилась коленом во что-то жесткое, но непохожее на древесину. И тут же в спину впились несколько острых шипов, словно когтей. Вскрикнув, я распахнула глаза и завизжала в голос: вокруг были только порождения тьмы, ни моих друзей, ни кого-либо еще, только те самые гарлоки и крикуны. В окружающем мраке их было почти не видно, и тем страшнее становилось — я не могла понять, ни сколько их, ни где я, только чуяла вонь скверны и едва заметный отблеск далекого света на острых зубах.       Один из них тащил меня на плече — вот, что упиралось в живот, — но стоило только осознать окружающее, как я забилась, стараясь отбрыкаться от своего ночного кошмара. Гарлок грубо сбросил меня на пол, добавив пинка, протянул руку, и я зажмурилась. Паника накрыла с такой силой, что я не могла перестать ни орать, ни дергаться, забыла как бежать или дышать. Перед глазами встала Ларин, и захотелось умереть, срочно, вот прямо сейчас, но тело словно забыло, как подчиняться командам — не получалось ни встать, ни закрыться руками. Воздух кончился, и я вдруг вспомнила, как шевелиться… И сжалась в комочек, надеясь, что сейчас проснусь.       Секунда, другая, третья… но ничего не происходило. Смотреть было страшно, но не смотреть — еще страшнее, я распахнула глаза и вдруг поняла, что плачу.       А потом разума коснулось знакомое присутствие.       «Шшш, не бойся, — Китти все ближе, это ощущение так реально, словно я вижу демонессу. На плечо ложится рука, заставляя вздрогнуть. — Я рядом. Они больше тебя не обидят».       Демонесса действительно была рядом. Я распахнула глаза, огляделась в панике, но от тварей осталось только кровавое месиво, и сейчас эта картина совсем не пугала. Некуда сильнее было уже пугать. Всхлипнув, я уткнулась в плечо подруге и разрыдалась.       — Их больше нет, — шептала демонесса. — Все хорошо. Я позабочусь…       Сознания вдруг коснулась магия — я почувствовала ее, даже не видя, и как-то сразу поняла, что это потому, что Китти позволила почувствовать. Магия демонов подчиняла, делала из людей марионеток, но сейчас не несла зла, подруга пыталась успокоить меня — как умела, и я поддалась, позволила ей затуманить мне разум.       — Вот это встреча! — раздался вдруг голос Варрика, не слишком довольный и явно очень подозрительный. Но я воспринимала все словно сквозь подушку, плавая в лавандовом тумане колдовства. — Леди Ванда!       — А, мастер Тетрас, — довольно дружелюбно отозвалась демонесса. Одной рукой она касалась моего виска, другой продолжала поглаживать по спине. — Не уберегли мою подружку?       Давление магии чуть ослабло, и отступивший было страх накатил с новой силой. Я всхлипнула и вцепилась в Китти, и она снова окутала меня лавандовым облаком спокойствия.       — Это демон! — с обвинением в голосе заявил Андерс.       — Хм? — Китти наконец повернулась в ту сторону, откуда шли голоса. — Вот это открытие, верно? А если я скажу «нет»?       — Да плевать… Отпусти ее!       — Я бы, может, и отпустила, — промурлыкала Китти, так и не выпуская меня из объятий, — но вот беда: если я отойду, ей снова будет плохо. А я не хочу, чтобы моей маленькой хозяйке было плохо. Вам веры больше нет, — расслабленные кошачьи нотки из голоса пропали, сменившись шипением: — Идиоты! Она вечно за вами следит, чтобы вовремя спасти, а вы не могли один раз присмотреть!       Магия снова отступила — кажется, на этот раз Китти случайно ослабила воздействие, — но теперь я уже чуть успокоилась. Или, скорее, новая проблема чуть вытеснила старую — хотя бы потому, что гарлоки больше не были проблемой, а мои спутники становились.       Демонесса тут же повернулась ко мне, игнорируя остальных, всмотрелась в лицо и одновременно, я почувствовала, вслушалась в мои мысли. Провела когтистой рукой по волосам и мягко спросила:       — Лучше?       Я кивнула, вытерла слезы рукавом, а потом повесила на нас обеих щит. Руки заметно дрожали: сказывалось нервное напряжение. Не так я себе представляла знакомство кого бы то ни было из своих друзей с Китти, и теперь снова проснулся другой страх, более осмысленный и деятельный, — что демонессе могут причинить вред. И заодно заболел бок, по которому пришелся удар порождения тьмы, но на фоне остальных проблем я этой боли почти не замечала.       Впрочем, стоило бросить взгляд по сторонам, как паника снова начала накатывать. Подруга обняла, но магией успокаивать больше не стала, почувствовала, что я хочу остаться при своем разуме. Шепнула:       — Я рядом. Они ни за что тебя не заберут.       Я снова кивнула и перевела взгляд на наш отряд. Или уже не наш? Может, придется уходить теперь еще и от них? Вдвоем?       Меня передернуло.       — Леди Ванда моя подруга, — хрипловато и немного гундосо проговорила я, глядя в глаза Андерсу.       — Ее заколдовали? — негромко уточнил Хоук у мага, а я внезапно рассвирепела:       — Я вас сейчас сама заколдую по самое не балуйся! Включи мозги, Хоук, если я не могу быть одержимой — значит, демон меня захватить не может! И раз я могу видеть демонов, то, блин, в своем окружении я за полгода как-нибудь разобралась бы!       — Значит, ты добровольно связалась с демоном? — в голосе Фенриса, до сих пор молчавшего, послышалось презрение. Я перевела взгляд на него и на всякий случай укрепила щит. Огрызнулась:       — Да уж лучше с демоном, чем с параноиками! И что теперь? Убьешь меня?       Руки демонессы чуть сжались на моих плечах, и она снова шепнула:       — Шшш, не кричи.       — Судя по ругани, не заколдовали, — сделал вывод Варрик. — Перчинка, не хочешь объясниться?       — Не хочу, — снова огрызнулась я. Хоук убрал меч, который до этого держал обнаженным, и скрестил руки на груди. Приказал:       — А придется.       Я встала, наконец, с пола, как бы невзначай загородив собой демонессу — насколько это было возможно при моем росте, — и уже более мирно поинтересовалась:       — И в чем отчитываться? Может, хоть наводящий вопрос задашь?       Убранный в ножны меч слегка успокоил. Тем более что, глядя на предводителя, нехотя убрали оружие и остальные. Только Варрик продолжал держать Бьянку в руках, но за его реакцию я почему-то переживала меньше всего. И он, и Изабелла казались мне более… терпимыми ко всяким незаконным вещам. Больше всех пугал Фенрис. Если малефикара он как-то пропустил под влиянием Хоука — к тому же Мерриль сложно считать злобным магом, — то демон мог оказаться слишком сильным впечатлением. С другой стороны, самоконтроль эльфа мы обе уже наблюдали, и он… впечатлял.       — А в «Цветущей розе» мы не виделись? — первой, как ни странно, заговорила Изабелла. Китти отозвалась насмешливо:       — Виделись однажды, но ты меня не узнала бы, — сделала небольшую паузу и предложила: — Но можно повторить. Пестики, тычинки и ты платишь?       Я сердито пихнула ее локтем в бок:       — Обсудишь свою личную жизнь в мое отсутствие! — И добавила мысленно: — «И прекрати копаться в моей памяти, нам это сейчас на руку не пойдет».       Китти обиженно фыркнула:       — Я просто пыталась пошутить.       Хоук, наконец, выбрал вопрос:       — Давно?       — Я же сказала, полгода, — проворчала я. — И за это время внезапно рядом не появлялось одержимых, не творилось ничего странного, и вообще все было нормально.       — Или ты просто не замечала, — отрезал Андерс. — Демоны коварны! Может, она только и ждет, как бы в чьи-нибудь мозги забраться.       — Ну, не в твои точно, — высокомерно бросила демонесса, переставая улыбаться. — Не понимаю, что в тебе твой дух нашел, но я бы такими мозгами мараться побрезговала.       Глаза мага полыхнули яростью, которая моментально сменилась лазурью.       — Тебе стоит следить за своими словами, демон.       Китти ничуть не устыдилась, парировала:       — А тебе стоило бы следить за своим бестолковым магом, дух. Он меня оскорбляет, хотя я ничего плохого не сделала! А еще он обещал следить за Алиеной, и не уследил. И ты тоже!       — Вы знакомы? — уточнил Варрик, наконец, закидывая свой арбалет за спину. Я кивнула, все еще напряженно переводя взгляд с одного из спутников на другого, и уточнила:       — Со Справедливостью. Он ее в первые же десять минут обнаружил, пришлось договариваться.       Хоук выглядел уставшим, раздраженным, но того злого куража, с которым он нападал на противников, не чувствовалось. Изабелла и вовсе смотрела с любопытством и насмешкой, и мне вспомнились ее слова: «демонов она еще не убивала». Сейчас уже убивала, может, намекнуть, что с демонами она до сих пор не спала? С ее вкусами такой повод не нападать вполне может прокатить.       У Варрика мне почудилась даже улыбка, похоже, более раннее знакомство, чем с остальными, сыграло нам на руку. Собственно, пугали меня по-прежнему только двое: Андерс и Фенрис.       И первый, кажется, временно выбыл из обсуждения. Посмотрев, как у мага мерцают глаза, то заливаясь лазурью, то снова становясь карими, я внезапно посочувствовала духу. Китти согласно хмыкнула:       — Похоже, у кого-то семейные разборки.       Но едва Хоук открыл рот для нового вопроса, как Андерс вернул контроль над телом и возмущенно уставился на демонессу:       — Ты кошка?!       — О, а сам не догадался, — Китти хихикнула. Ее руки исчезли с моих плеч, и мгновение спустя возле ноги уселась рыжая кошка. Промурлыкала: — Не хочешь меня еще раз погладить? У тебя неплохо получалось.       Я взяла Китти на руки — хотелось держать ее как можно ближе, вдруг все-таки придется отбиваться, — и машинально почесала за ушком. На лицо мага было даже жалко смотреть — так его потрясла эта метаморфоза: кошка, к которой он относился с большой симпатией, оказалась вдруг едва ли не самым ненавистным существом. Впрочем, Фенрис, похоже, испытывал что-то подобное. Правда, он скорее злился, и я только лишний раз убедилась, что с эльфом лучше не связываться. Подружка мысленно согласилась и прижалась покрепче.       Я на всякий случай — вдруг сами не догадаются — озвучила:       — Китти все время была рядом, и ничего с вами плохого не случилось.       — Кто-то еще знает? — спросил Хоук. Я кивнула:       — Зевран… Антиванский Ворон. Мы с ним вдвоем Китти нашли. И то, что она демон, я знала с самого начала.       Изабелла, которая после предложения демонессы глубоко задумалась, теперь оживилась:       — Дай-ка угадаю, лапушка…       — Угадала, — перебила я, невольно смущаясь. Внезапно вспомнилось, как я явилась в спальню эльфа сразу после демонессы, и щеки жарко полыхнули. — Только, может, вы это без меня обсудите? Я все равно в подобных развлечениях не участвую.       — Идем, — оборвал нас Хоук. — Лучше убраться отсюда как можно скорее. Надеюсь, это был последний сюрприз.       — Ты хочешь взять с собой демона? — мрачно уточнил Фенрис. Наш предводитель желчно хмыкнул:       — А ты предлагаешь бросить этих двоих здесь? Не вижу возможности разделить их без членовредительства.       — А ее и нет, — поспешила вмешаться я. И слегка приврала: — Мы связаны клятвой, Китти никого не заколдовывает, я ее защищаю. Кто клятву нарушит, тот умрет. Так что убьете ее, убьете и меня.       — И ты на это согласилась? — буркнул маг.       — Вообще-то я это придумала.       Эльф смерил меня и кошку крайне неприятным, оценивающим таким взглядом, и ухватил уже развернувшегося к выходу Хоука за плечо.       — Твое потакание магам переходит границы разумного, Хоук. Это демон. Мы должны убить его.       — Убивай, — предложил тот, остановившись. — Я не готов воевать с ребенком.       Фенрис снова повернулся к нам, его руки отчетливо начали светиться. Я отправила демонессу себе за спину, усилила щит и даже шест в руки взяла, напряженно наблюдая за лириумным воином. Кажется, под доспехом начал расползаться синяк, и это слегка мешало, но сдаваться и отдавать эльфу Китти я точно не собиралась.       Фенрис взялся за свой двуручник, но потом мы встретились взглядами…       Меня прошиб холодный пот. На фоне останков порождений тьмы, которые собирались… собирались… даже мысленно я не могла произнести, что же они собирались сделать… смерть от рук Фенриса казалась не самым плохим вариантом. Но все же умирать отчаянно не хотелось.       Я ведь не попрощалась толком с Айданом. Обещала навестить Ланайю, но так и не собралась. И с дядей Грегором у нас уговор, я ведь должна помогать ему следить за магами. И Авернусу с Архитектором я не успела помочь с исследованиями, а ведь, может быть, им не хватает только моих крох знаний, чтобы спасти моего брата и других Стражей от преждевременной смерти.       Фенрис легко выдержал этот обмен взглядами, но все же убрал руку от оружия и велел:       — Отойди, Алиена.       Я облизнула пересохшие губы и покачала головой.       — Я не хочу причинять тебе вред, — попытался эльф еще раз, и теперь в его голосе слышалась угроза. Но я так и не пошевелилась. — Ты что, готова умереть ради демона?       — Я уже умирала, — голос дрогнул, и я стиснула руки на шесте до побелевших костяшек. — Это не страшно. Немного больно поначалу, но быстро проходит. Друзей я не бросаю.       — Не думай, что это будет так легко, эльф, — леди Ванда вдруг вышла из-за моей спины; в ее руках снова сиял лиловый шар магии. Теперь мы стояли рядом, и немного это утешало, но еще и пугало. Я не хотела драться. И умирать тоже.       Демонесса презрительно бросила:       — А ты не хочешь вступиться, дух? Алиена готова была за тебя драться с отрядом храмовников. И я не сделала ничего, чтобы меня убивали. Такая у тебя справедливость? Работает только для избранных?       Мой взгляд против воли метнулся к Андерсу: глаза мага снова мерцали то ярким лазурным, то привычным карим цветом. Словно сквозь силу он произнес:       — Ты демон.       — Так и знала. И еще нас называют двуличными…       — Хватит, — все-таки дух сумел перехватить контроль. Словно через силу он сделал шаг вперед, другой, и встал между нами и Фенрисом. — Этот демон не несет зла. Остановись, воин. В твоих намерениях нет правды.       — Прочь, маг, — процедил Фенрис и снова положил руку на меч. Клейма засияли еще ярче, и я не выдержала. Выскочила из-под своего щита, толкнула не ожидавшего этого Андерса-Справедливость к демонессе и остановилась перед эльфом. Где-то на дне души теплилась надежда, что он все-таки не будет меня трогать. Мы ведь почти подружились…       — Прекрати! Хочешь убить демона, убивай сначала меня, я все равно не позволю причинить им вред.       — Ты думаешь, я буду тебя спрашивать?       Руки чуть дрогнули, но я все-таки перехватила шест поудобнее, готовясь защищаться и — как в воду бросилась — предложила:       — Попробуй…       — Может, попробуем успокоиться? — вмешался Варрик. — Эльф, ты же все равно не тронешь Перчинку, так завязывай со своим световым шоу. Девочка моя, сбавь градус трагедии. Умирать сегодня никто не будет.       — Идем, — велел Хоук. Мужчина за нашим противостоянием наблюдал молча, и я только сейчас взглянула в его сторону: наш предводитель стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, и со скучающей миной следил за происходящим. Теперь он от своей стенки отлепился и велел: — Концерт окончен, нам еще надо отсюда выйти. Желающих нас убить и так навалом.       Изабелла с разочарованием протянула:       — Варрик, это был нечестный прием. Я себя проигравшей считать не буду.       — Вы что, на нас и ставки сделать успели? — хрипло уточнил Андерс. Справедливость он, похоже, унял, и теперь морщился, касаясь висков. Я, все еще следя за Фенрисом, отступила ближе, опустила, наконец, шест и протянула руку к растрепавшейся шевелюре мага, хотела привычно поделиться светом. Но он внезапно отшатнулся и буркнул:       — Обойдусь.       И прошел мимо и меня, и эльфа, на выход из комнаты. Фенрис, наконец, погасил свои клейма, убрал меч, который все-таки успел вытащить из ножен, смерил злым взглядом и меня, и Варрика, и тоже отправился на выход. Хоук отвернулся и вышел, пропустив вперед Изабеллу. Только бросил на ходу:       — Не задерживайтесь.       Когда в комнате мы остались втроем, Варрик покачал головой:       — Заварила ты, Перчинка. Догоняй, а то набегут опять…       Гном едва заметно улыбнулся и последовал за остальными. Едва он скрылся, как Китти оказалась рядом, обняла, и я уткнулась носом практически в ее похабный вырез. Страх накатил очередной, запоздалой, волной, глаза запекло, и я позволила себе всхлипнуть. Демонесса повела рукой по волосам и тихо пообещала:       — Помиритесь. Дух не позволит магу злиться вечно.       — Да плевать, — соврала я, отворачиваясь. Руки заметно тряслись, так что шест за спину помогла мне убрать демонесса. Болел бок, жгло глаза, но сдаваться я не собиралась. — Если кто-то идиот, то это его проблемы, не мои. Идем.       Варрик, как оказалось, ждал меня прямо на выходе, остальные отошли до первого поворота. Китти снова предпочла кошачий облик, обернулась вокруг моей шеи пушистым воротником и теперь басовито мурлыкала, пытаясь утешить.       Обратно мы возвращались в тягостном молчании. Разговаривать со мной никто не спешил, и это угнетало: не столько хотелось поговорить, сколько вернуть прежние, более теплые отношения. Но увы, если это еще и было возможно, то явно не так быстро. Придется, видимо, в Киркволле куда-то переезжать. Сталкиваться каждый день с презрением — я долго не выдержу.       Впрочем, не все были так уж мрачно настроены. Варрик и Изабелла — я знала, знала, что с ними можно иметь дело! — косились на Китти с любопытством. Гном в какой-то момент мне даже подмигнул, явно желая приободрить, и я грустно улыбнулась в ответ.       Хоук шел впереди, раздраженно печатая шаг. Мне почему-то казалось, что злится он не столько на меня, сколько на ситуацию в целом, но особенного утешения это не приносило. И он, и Фенрис, который злился абсолютно точно на меня, успели занять определенное место в моем сердце, но все же не настолько большое, чтобы я сейчас по-настоящему страдала.       Куда больше волновал Андерс. Что бы я там ни говорила, маг был мне дорог, к нему я успела привыкнуть и привязаться, за ним я, в конце концов, присматривала, оберегая духа…       Кстати… Я попыталась было дотянуться до Справедливости, но ничего не вышло: с тех пор, как Андерс подселил его в свою голову, слышать духа я перестала. Вопросительно покосилась на кошку, надеясь, что она в очередной раз в курсе моих переживаний, и она успокоила:       «Он в порядке».       Я благодарно кивнула и смирилась. Перед Андерсом однозначно придется извиняться и как-то мириться. Пока я не представляла, как это сделать, но надеялась, что что-нибудь придумаю. В конце концов, маг не был злопамятным, может, когда остынет, будет попроще?       …Порождения тьмы утащили меня сквозь какой-то лаз, неплохо замаскированный, так что пришлось вернуться на место нашей стоянки. Это было весьма удачно: сумка моя валялась здесь же. Но когда я попыталась ее оторвать от земли, едва не упала и зашипела от боли в ребрах, да и ремешок явственно затрещал. Сама же сумка не шелохнулась.       — Какого?.. — возглас вырвался непроизвольно. Разбивать эту мрачную тишину было страшновато, привлекать лишнее внимание не хотелось, но такой вес у родной сумки выбил из колеи еще сильнее.       — Ммм, я немного увеличила нашу долю, — демонесса сделала вид, что смутилась, и спрыгнула на пол. И горестно добавила: — Вы оставили столько драгоценностей! Я же не могла бросить их там!       — Ты что, всю сокровищницу перетащила?       Я снова попыталась поднять сумку, теперь уже аккуратнее, не дергая, и оценила всю тяжесть. Золото, как я знала, конечно, тяжелый металл, но от пары браслетов или колец вес так увеличиться не мог.       — Нет, — Китти душераздирающе вздохнула. Я поймала очередной злой взгляд эльфа, и тут же притихла. Оторвала кое-как свою сумку от земли, накинула через плечо, снова зашипев сквозь зубы от боли, подхватила кошку и молча отправилась за остальными. Но уже через пару шагов подумала, что в противостоянии ишака и падишаха сдохнет все-таки ишак — золото перевешивало отчаянно, начав натирать шею почти сразу. Но помощи просить было не у кого, и пришлось, сцепив зубы, топать следом за всеми.       Когда Хоук, наконец, скомандовал привал, я уже жалела, что меня не убили. Шея, плечи, спина — болели нещадно, ребра, казалось, вышли со своих мест и впивались в сердце, ноги слегка дрожали, я даже начала спотыкаться на стыках плит. В какой-то момент стало обидно едва ли не до слез. Что изменилось за последние часы? Китти все так же шла рядом с нами, как и все последние дни, даже молчала так же. Во мне тоже ничего не поменялось, не отросли рога и копыта, в меню не завелись младенцы и кровь девственниц. Так почему складывается ощущение, что меня едва ли не на казнь ведут?       Кошка утешающе мурлыкала, а когда одна непрошенная слезинка все-таки сорвалась с ресниц, буркнула что-то об идиотах, сменила облик и обняла за плечи. А потом и сумку забрала, и от этого захотелось расплакаться уже всерьез. От облегчения.       Ужинать я не стала. В такой похоронной атмосфере куском я рисковала подавиться, да и сил не было вообще: я даже одеяло доставать поленилась, примостилась в уголок прямо на пол, обняла сумку и провалилась в сон.       Она стояла на высоком каменном осколке, почти под самым потолком. Безумная, оскверненная, с развевающимися волосами и горящими алым пламенем глазами. Голос, то бормочущий, то срывающийся на визг, плыл по воздуху, разнося слова, горькие как сама скверна.       — Они берутся из нас. Потому они ненавидят нас… Потому они не могут без нас… Потому они забирают нас… Потому они сытно кормят нас…       Камень зашевелился, превращаясь в гору омерзительно-бордовой плоти. Щупальце схватило вещунью, сдавило, вырвало стон, и голос исчез, но тишины больше не было. Со всех сторон слышались шепотки, шелест чешуи, омерзительные хлюпающие звуки, чье-то тяжелое дыхание… Щупалец появлялось все больше, а гора плоти обретала очертания, проявились несколько пар сосков, едва заметных, почти плоских, голова со светлыми, почти золотистыми волосами…       — Матка, — прошелестело голосом Геспит, и тварь, наконец, показала лицо. Мое лицо.       Я завизжала.       — Тише, тише, я рядом, — этот шепот отличался, был домашним, уютным, но я все равно забилась и попыталась вырваться, потом узнала Китти, позволила себя обнять и снова разрыдалась. — Это просто сон. Тебя никто не тронет. Тише…       Она бормотала что-то еще, но я не вслушивалась, сотрясаясь от рыданий и ужаса. Но постепенно сонная одурь уходила, я потихоньку начинала вспоминать, что все обошлось, вернулась боль, так что я даже попыталась сесть поудобнее. А потом демонесса сунула мне в руки знакомый флакончик, в котором я опознала успокоительное Дагны. Выдохнула и, шмыгнув носом, укорила:       — Ты сумку разворошила.       — Потом соберу, — отмахнулась Китти. — Пей.       Я послушно взяла лекарство, отпила и сморщилась. И почему все эти зелья вечно такие противные? Отдала обратно и пробормотала:       — Врешь. Как будто я тебя не знаю…       — Спи, — шепнула демонесса. — Я рядом.       Сон не торопился приходить, но навалились равнодушие и лень, навеянные зельем. Ни страха, ни жалости к себе, даже боли больше не было, словно все чувства отключились. Я послушно закрыла глаза, свернулась калачиком, прижавшись к теплому боку подруги, и затихла.       И только теперь расслышала, что в пещере мы все-таки не одни.       Варрик негромко спросил:       — Что с ней?       — Кошмары, — спокойно отозвалась Китти. — Она же говорила вам, что после Глубинных троп ей снится всякая дрянь? Вот, любуйтесь. И это такая дрянь, от которой даже мне не по себе.       — Чем ты ее напоила? — это уже Хоук. В голосе равно смешались любопытство и угроза, и как-то отвлеченно подумалось, что он еще и сам не определился со своим отношением.       Ответил ему Андерс:       — Это успокоительное, Алли его из Круга привезла. Убойная штука, особенно если вот так пить. Но она сама его никогда не трогала, только для моих пациентов разводила.       — Потому что в Круге успела опробовать, — хмыкнула демонесса. Она мягко перебирала мои растрепавшиеся волосы и явно не переживала, что еще несколько часов назад большинство из присутствующих желали ее убить. И вряд ли избавились от этих желаний за столь короткий срок. — Несколько часов потом слюни пускала, поэтому теперь сама и не пьет. Я могла бы успокоить ее и по-другому, но от вас потом отбиваться неохота. «Демон, демон!» — передразнила Китти Андерса.       — То есть ты не пыталась захватить ее разум, прикидываясь подружкой? — огрызнулся маг. Демонесса рассмеялась в ответ:       — Мне даже интересно, ты от природы такой идиот или со своим духом вообще не разговариваешь? Или он тебе всего не говорит? Сколько раз нужно повторить, что моя маленькая хозяйка под защитой? Я не стану тягаться с тем духом, который следит за ее свободой, это бессмысленно. И твой дух это знает, маг.       — Я предупреждал тебя, что стоит следить за словами, — это проявился Справедливость. Китти фыркнула:       — А то что? Оскорбишь меня в ответ? Валяй, это будет любопытно. Ни разу не видела, как духи ругаются.       — А ты точно демон? — уточнила Изабелла после небольшой паузы в разговоре. — Где же всякие ваши демонически штучки?       — Тебе, — с легким придыханием промурлыкала демонесса и даже отвлеклась от моих волос, — я готова показать любые штучки. Наедине.       — Осторожнее, Изабелла, — хмуро бросил Фенрис. — Это демон. Ничего хорошего от нее не будет.       — Дааа, будь осторожнее, Изабелла, а то злобный демон набросится и как захватит, ууу, — Китти бросила прикидываться коварной соблазнительницей и захихикала. А потом фыркнула почти по-кошачьи: — Кому-то стоило бы поумерить гордыню, не подманивать соответствующих демонов. Хотя к вам он и не придет.       — Это почему? — полюбопытствовала пиратка.       — А смысл? — чуть серьезнее проговорила демонесса. — Нам нужна сила, то, с чем можно было бы вернуться в Тень и подчинить более слабых. А с вас что взять? Разве что маг, да и то… Пока что единственный пристойный соблазн был в Киркволле, тот мальчишка-сновидец. Ради его силы еще можно было бы рискнуть.       — А ведь ты к нему даже не подходила, — проговорил Варрик. — Я не видел рядом с ним кошек.       — Я же сказала, он слишком соблазнительный, — недовольно отозвалась моя подружка. — А я еще не наигралась в этом мире.       — Хочешь сказать, ты променяла могущество на… это? — недоверчиво спросил Андерс. Китти снова залилась счастливым смехом.       — Я променяла на нее, — когтистая рука аккуратно прошлась по моей щеке. — На ее память, на ее сказки, на ее игру. Кому вообще нужны вы, если есть она? Такие чистые эмоции и порывы, такое странное восприятие, такая забота… Никто не стал бы защищать меня, кроме нее. И тебя, одержимый маг, тоже. Зря ты не ценишь.       Повисло молчание. Демонесса продолжала мягко перебирать мои волосы, кажется, забыв про собеседников. Я лениво размышляла, как относиться к такому… почти признанию, но Китти ничего не говорила, хотя, я уверена, снова паслась в моих мыслях.       Конец размышлениям положил сон, подкравшийся ко мне с неумолимостью налогового инспектора. Последним, что я услышала, было:       — А ей ты что врёшь?       — Я не вру, — прошептала Китти почти над самым ухом. — Это успокоительное, а не снотворное. Она все слышала.       Слышала, согласилась я. Снова заговорил Андерс:       — Что с ней? Она все время хватается за бок.       — А как ты думаешь? — бросила Китти. — Ее утащили порождения тьмы, пока вы в потолок плевали. На минуту отойти нельзя... — она снова недовольно зашипела, но потом с раскаянием произнесла: — Когда я пришла, ее успели ударить.       В комнате снова повисла тишина, я даже мимолетно подумала, что сон наступил так незаметно, что я пропустила переход из яви в мир грез. Но потом кто-то зашевелился, подошел ближе, и моего бока коснулась искрящаяся целительная магия. Я облегченно выдохнула и все-таки уснула. Больше мне ничего не снилось.       Утро началось с головной боли. Словно маленькие молоточки стучали в виски при любом движении, и я запоздало вспомнила, почему еще предпочитала разводить то зелье водой. Мерзким у него был не только вкус, но и послевкусие, и последствия. Еще полгода назад, в Круге, я спрашивала у Дагны, что за дрянь она намешала, но гномка только хихикала и клялась, что алкоголя в зелье нет ни капли.       Я не верила. Потому что получить такое похмелье без алкоголя невозможно.       Китти, почти как настоящая кошка, дремала рядом с моей головой, свернувшись компактным рыжим калачиком. Стоило только пошевелиться, как она подскочила, ткнулась мордочкой мне в лицо, а потом почти целиком нырнула в мою сумку и выкатила из нее еще один флакон — с неторопливо перекатывающейся непрозрачно-зеленой жидкостью внутри.       — О, — пробормотала я, стараясь не стонать, — это ты кстати…       Вяжущая терпкость в первое мгновение вызвала рвотный позыв, но я себя пересилила и допила, только скривилась. С каждым разом это зелье казалось мне все гаже и гаже, но действовало по-прежнему, так что я старалась не капризничать.       Помогло и на этот раз. Боль отступила, хотя какие-то отголоски все еще перекатывались внутри черепа, в голове прояснилось, я даже смогла пошире открыть глаза и оглядеться вокруг.       Для ночёвки Хоук все же нашел небольшую пещеру, скорее даже кусок коридора, у которого с одной стороны обвалился выход. Ставших привычными фонарей тут не было, свет слабо разгонял светящийся кристалл: то ли Китти вечером отдала наш, то ли Варрик захватил в поход такой же. Выглядело наше убежище жутко ненадежным, и будь я вечером в своем уме, постаралась бы отговорить спутников от такого ночлега.       Первым делом заметила, что не болит больше ничего, похоже, исцеление ночью мне все же не приснилось. Это давало некоторую надежду на то, что маг долго злиться не будет. Остальные, если не считать дежурного, еще спали. На мое счастье, этим утром дежурство выпало Варрику — единственному, кто по-прежнему смотрел на меня с улыбкой.       Я улыбнулась в ответ и негромко проговорила:       — Дагна называет это зелье «меньше знаешь — лучше пьется», и о составе я предпочитаю не спрашивать. Но на вкус ужасно.       Гном негромко рассмеялся и похлопал по земле рядом с собой. Я с удовольствием подсела, приняла небольшой бутерброд из подсохшего хлеба и кусочка мяса и с хрустом вгрызлась в ранний завтрак. Следом за ним Варрик сунул мне еще одно зелье, от скверны, теперь его стоило пить каждый день. Китти подползла с другой стороны и ткнулась гному под руку. Варрик слегка вздрогнул, явно подняв этим настроение демонессе, и проворчал:       — Знаешь, рогатенькая, когда ты так подкрадываешься, то пугаешь сильнее, чем будет полезно для твоего здоровья.       — Почему это «рогатенькая»? — негромко возмутилась кошка. — У меня нет рогов!       Варрик только многозначительно хмыкнул, и демонесса насупилась. Но через пару мгновений снова прильнула к гному и промурлыкала:       — Это такой отвлекающий маневр. Я тебя отвлекаю, а Алиена щупает Бьянку.       Я поперхнулась и с укоризной спросила:       — А ты не могла бы сначала подробности плана сообщать мне?       Варрик рассмеялся, подхватил демонессу за шкирку и посадил рядом со мной.       — Никакой Бьянки. Она слишком скромная для таких знакомств.       — Ну, давайте хоть в карты сыграем, — разочарованно протянула кошка, даже не пытаясь сопротивляться. — Я видела, у тебя есть колода.       — Только не на деньги, — отрезала я. — А то все, что ты притащила вчера, быстро уйдет Варрику.