Хоук и прочие неприятности

      — Вы убеждены, что она не маг? — настойчиво повторил Каллен.       — Она абсолютно точно не маг, — покорно ответила я в четвертый уже раз.       — Алиена, вы ведь понимаете, что это опасно? Любой маг может сорваться и стать одержимым, и тогда вам будет грозить опасность.       Расследование заговора получилось скрытым, но очень дотошным. Привлекать внимание рыцаря-командора не захотел даже ее заместитель: Каллен был неприятно удивлен тем, что храмовники оказались вовлечены в заговор против своего начальства, и уверился в том, что Мередит не так уж не права в своей паранойе; тем не менее, подогревать ее лишний раз он не пожелал, хотя бы до тех пор, пока сам не разберется в происходящем. Насколько я знала — а я, благодаря Хоуку, знала точно, — сейчас расследование уже закончилось, ледяного дракона уведомили, виновных наказали, и Каллен выяснял последние непонятные ему моменты.       К сожалению, таким непонятным моментом оказалась леди Ванда: слишком многие ее видели, и почти все посторонние были рады свалить смерть главной заговорщицы на неизвестную подозрительную тетку с подозрительными стрелами. Хоук выгородить ее не смог, демонстрировать подругу наглядно я отказалась, так что пришлось отвечать на неприятные вопросы рыцаря-капитана. И Хоуку, и мне.       — Понимаю, — все так же покорно согласилась я. — Но моя телохранительница точно не маг. И точно не может стать одержимой. Вы же не думаете, что брат мог отправить со мной кого-то, кто может мне навредить?       Подобное предположение в первый раз меня изрядно развеселило: представить демонессу, одержимую другим демоном, было еще сложнее, чем ее похищение. Но сейчас Каллен спрашивал по кругу уже в который раз, и веселиться мне расхотелось. Пока что я сваливала знакомство с леди Вандой на волю Айдана, стараясь не думать, как буду объясняться, если когда-нибудь этим двоим доведется встретиться — это все равно случится не в ближайшее время, а может, и вообще никогда. Хорошо, хотя бы, что вопросы храмовник строил удобным для меня образом, не приходилось врать: демон ведь и правда не маг, и одержимым стать уж точно не может.       К счастью, на допрос меня вызывали не в Круг; сталкиваться с ледяным драконом, сейчас еще и разъяренным, мне совершенно не хотелось. Каллен то ли это понимал, то ли помнил, как его однажды уже отчитали за мое присутствие, так что разговаривали мы в крепости виконта, в небольшом кабинете неподалеку от тронного зала. Владычица Эльтина активно обживала бесхозное здание, так что к отданному ей тронному залу добавилось уже несколько помещений. Мне иногда думалось, что выкурить ее обратно в церковь будет сложно — а ведь в этой крепости должна заседать светская власть.       Впрочем, ее присутствие здесь было символичным. Толковой светской власти в городе не осталось, даже Хоук переставал справляться, а лезущая в политику Мередит, как ни крути, была представителем Церкви.       — Мне остается только рассчитывать на ваш здравый смысл, — вздохнул Каллен. — Надеюсь, он вас не подведет.       Я улыбнулась: беспокойство старого знакомого было приятным и ненавязчивым — идеальное сочетание. Так что я все же постаралась успокоить мужчину:       — Не переживайте, Каллен. Леди Ванду и правда нельзя назвать безобидной, но кто из нас такой? Мне она никогда не причинит вреда и не позволит это сделать кому-то другому. Она уже не раз меня спасала.       Рыцарь-капитан этим явно не удовлетворился, но все-таки отпустил меня, как я понадеялась — насовсем. Допросы мне уже надоели, хотя стоило быть Каллену благодарной хотя бы за то, что общалась я только с ним. Хоуку вот не так повезло, ему пришлось разговаривать и с Мередит.       Идти по коридорам крепости виконта в одиночку было не слишком приятно: не то чтобы меня что-то сильно пугало, но какая-то тревожность все равно наваливалась. В Киркволле осталось только одно значимое здание, и надумай кто-то устроить еще одно показательное свержение власти — придет сюда. Правда, сейчас все страсти крутились вокруг Казематов, так что если что и рванет — то там, и вряд ли это будет бомба.       «Все в порядке, — успокоила меня демонесса. — Никто лишний сюда даже близко не подходил. Я слежу».       Теперь подруга везде сопровождала меня, чтобы больше никто не посмел «украсть чужое». Предпочитала она кошачий облик, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, но на встречу с Калленом не решилась идти даже в таком виде, и теперь ждала меня на парапете у выхода.       Тем не менее, крепость навевала дурные предчувствия, и я решила совместить приятное с полезным — раз уж все равно пришлось портить себе настроение, можно заодно навестить Владычицу Эльтину. Время, конечно, было уже далеко не утреннее, но проповедь как раз должна была закончиться, так что я надеялась никому не помешать.       От Китти пришла волна недовольства, но отговаривать меня она не стала.       Сегодня глава местной церкви в своем кабинете оказалась одна, без своего вечного сопровождающего. И почти сразу жрица согласилась сыграть в го.       — А вы бы поддержали магов? — негромко спросила я у Владычицы Церкви, когда камушки оказались расставлены. Эльтина играла с меньшей охотой, чем мать Мина, зато и проигрывала чаще, что приводило меня чуть ли не в экстаз.       Этот вопрос я время от времени жрице задавала, и мы как-то даже поспорили на эту тему: ну правда, в чем маги виноваты, что их так гнобят? Но после раскрытия заговора, о котором глава местной Церкви не могла не знать, мы еще не обсуждали эту тему.       — Я ведь говорила тебе, Алиена, — женщина устало улыбнулась. — Я не могу пойти против рыцарей, чей долг — поддерживать Церковь и меня в том числе. Но мне кажется, сейчас ты спрашиваешь не об этом.       — Верно, — согласилась я и почти не глядя переставила камушек на доске. Она посмотрела на сложившуюся ситуацию, подумала немного и тоже выставила очередную фишку. Потом задумчиво проговорила:       — Возможно… возможно, я поддержала бы храмовника, который решил бы отстранить рыцаря-командора от должности. Сэр Каллен представляется мне достаточно ответственным человеком. Но сейчас это уже не важно.       Я так внимательно слушала, что забыла сделать ход, и Эльтина взглядом указала мне на доску. А потом закончила фразу:       — Верховная Жрица вняла голосу своей Левой Руки. В Киркволл едут Искатели Истины.       — Отличная новость! — оживилась я.       Все эти дни, даже месяцы, я переживала, куда же пропал Зевран — у нас и так-то следов Корифея не было, но даже и следы Лария стыли, а убийца все не ехал и не ехал. Сейчас я этому, пожалуй, обрадовалась: мне захотелось дождаться Искателей и самой с ними поговорить. Или хотя бы понаблюдать.       Владычица Церкви рассеянно кивнула, снова сосредотачиваясь на игре. Пока она выбирала ход, я успела замечтаться: ведь стоит Мередит деться куда-нибудь, в здешнем Круге жизнь сразу наладится. А если рыцарем-командором станет Каллен… пожалуй, я даже готова была предложить ему в помощь свои глаза — будет справедливо убрать не только ледяного дракона, но и малефикаров. А дальше он уже сам разберётся. Он хороший человек.       Мечтам, во всяком случае, в ближайшее время, сбыться было не суждено: едва мы с Владычицей снова вернулись к игре, в моей голове снова объявилась Китти. Она напряженно уточнила:       «А что, разве магов начали выпускать в город? И даже без охраны?»       «Не должны», — я удивилась и насторожилась: Мередит и до этого-то не была склонна смягчать собственные приказания, а уж теперь и подавно. Увидеть сейчас мага на улице немногим проще, чем, к примеру, гарлока — и ни одна из этих встреч ничего хорошего не сулила. Китти хмуро подтвердила мои опасения:       «Тогда младшая нашего Хоука явно решила нарушить правила. Последовала твоему совету сбежать, что ли?»       Сначала я улыбнулась «нашему» Хоуку и «младшей», демонесса почему-то недолюбливала Бетани, а потом до меня дошел смысл сказанного. И вот тут тревога проснулась окончательно.       «То есть как — нарушить правила? Бетани?!»       «Она идёт к вам, — нехотя проговорила Китти. — Очень взволнованная. Шла бы ты оттуда, чую, к неприятностям она. А у нас дела».       «С каких пор ты заделалась в вещуньи?» — насмешливо уточнила я, правда, никакого веселья при этом не испытывая. Не надо быть предсказателем, чтобы увидеть неприятности в том, чтобы наша правильная Бетани решилась выйти за пределы Казематов вопреки любым приказам. Что-то должно было случиться, и я была согласна с демонессой — это что-то мне вряд ли понравится.       А потом стало не до посторонних разговоров: распахнулась дверь в комнату и влетела сама Бетани, запыхавшаяся, растрепанная и явно испуганная.       — Владычица Эльтина! — кинулась девушка к жрице. — Меня отправил к вам Первый Чародей…       — Отдышись, дитя мое, — невозмутимо посоветовала женщина, отодвигаясь от стола с доской и камушками.       Совершенно внезапно, не к месту, но мне вспомнилась мать Вильгельмина — она бы не упустила возможности сейчас смухлевать, даже если бы выигрывала. А Владычица Церкви и вправду полностью переключила внимание на магичку, перестав обращать внимание на доску. Сердце кольнула иголочка тоски, но я отмахнулась от нее и сосредоточилась на «здесь и сейчас».       Жрица, не подозревая о моих сравнениях, попросила:       — А потом спокойно расскажи, что хочет от меня Орсино. Что-то случилось?       Бетани сначала явно хотела заговорить сразу, но потом все же вняла совету, несколько раз глубоко вздохнула, присела на стоящий рядом с нами стул и только тогда заговорила:       — В Круге требуется ваша помощь. Рыцарь-командор собирается казнить одного из магов без суда и разбирательства, и другие маги могут воспротивиться. Она не права.       Я задумчиво покосилась на доску и словно бы невзначай передвинула пару камушков. Раз уж мне вспомнилась мать Мина, почему бы и не отдать ей дань памяти? Но мысли бежали следом за словами Бет, заставляя хмуриться: вечно в этом Круге проблемы, но таких, кажется, ещё не было. Неужели маги и правда могут восстать? А ведь осталось совсем немного… Искатели Истины уже в пути.       — Рыцарь-командор, какую бы жесткую политику не проводила, не может просто казнить любого мага, — нахмурилась жрица. — Что произошло?       — Вы ведь знаете о заговоре? — нервно уточнила Бетани. Эльтина кивнула, и девушка продолжила: — После этого рыцарь-командор окончательно обозлилась. У нас ежедневно шли проверки, магов чуть ли не по головам пересчитывали. Первый Чародей пытался как-то повлиять, но Мередит его и слушать не хотела, а давить он не решался… Нас немного примиряло то, что и храмовникам доставалось, Мередит и им тоже теперь не доверяет.       — Это не самое лучшее качество для рыцаря-командора, — Эльтина поправила мантию и сложила руки. — Мне кажется, Мередит берет на себя слишком много, ей стоит отдохнуть. Я обязательно передам это Искателям Истины.       — Мы можем их и не дождаться, — нервно перебила Бетани. — Мы терпели такое отношение, хотя кое у кого терпение заканчивалось. Я не буду врать, среди магов ходят разные разговоры. Но это еще можно было бы сдержать… Вчера один из храмовников изнасиловал магичку. Она не выдержала и наложила на себя руки, а ее брат в отместку убил этого храмовника. И теперь Мередит хочет казнить его, не разбираясь в причинах. Он виноват, Первый Чародей не спорит, но разве только он?       У меня по мере рассказа только крепли дурные предчувствия, но после этой фразы сердце заметно екнуло. Возможно, в Круге было много братьев и сестер, но молча надеяться на это я не захотела. Схватила подругу за руку и спросила:       — Кто? Кто умер?       Бетани вздрогнула, она словно не видела меня до этой минуты или, скорее, не обращала внимания, поглощенная своими проблемами. А вот теперь, наконец, осознала, что в комнате находится не наедине с Владычицей Церкви.       На мой вопрос девушка не ответила, замялась, но на лице промелькнуло виноватое выражение, и я сама поняла ответ.       — Ноирин, — выдохнула я. Секунду еще ждала, что Бет опровергнет мою догадку, но она молчала. На секунду в сердце снова вонзилась игла, не слишком острая, но навязчивая. И следом пришла мысль: казнить собираются — Маэля? Мальчишку, который так не хотел отпускать сестру в Круг, а потом с радостью пошел следом за ней… которых я привела в этот Круг.       На этой мысли я поняла, что сегодняшнюю партию мы будем доигрывать не здесь, и вскочила. Потому что позволить казнить Маэля я не могу. Хватит уже одной смерти.       Кстати…       — А храмовник? — я требовательно повернулась к Бетани.       — Аль, тебе не надо туда идти, — попыталась девушка воззвать к моему здравому смыслу, но он сегодня явно не командовал парадом. Видимо, по моему лицу это было понятно, потому что она со вздохом ответила: — Сэр Каррас.       — С-с-скотина, — я прошипела, от души жалея, что не могу отрастить на руках когти, как демон, и вонзить их в лицо этой твари. Впрочем, он уже мертв… Надо будет сказать «спасибо» Маэлю.       — Алиена, тебе не стоит идти туда одной, — вмешалась Владычица и встала. — Идем вместе.       Но я только мотнула головой, не в силах выдавить объяснения — гнев клокотал, спазмом пережимая горло. Так что я молча развернулась и кинулась наружу.       Пока они будут идти, Маэля уже успеют три раза казнить. А я могу долететь куда быстрее.       Китти пыталась отговорить меня: ее храмовники успели изрядно впечатлить за те недели, что меня не было в городе. Бояться их демонесса не начала, хвасталась, что прекрасно заморочила бы любого, хоть бы и Мередит; но соваться в их логово, туда, где противников много, считала неразумным.       Моей разумности хватило только на то, чтобы обращаться в ястреба не посреди улицы и лететь не до самого двора Казематов, где собрался, кажется, весь Круг.       Город с высоты казался вымершим, и только храмовники попадались на глаза то тут, то там. Они никуда не спешили и выглядели вполне спокойными, так что и меня нервная дрожь слегка начала отпускать. Мне было бесконечно жаль бедную Ноирин, страшно за Маэля, я злилась на Мередит и Каллена — я ведь предупреждала насчёт этого подонка! — но больше всего я боялась, что начнется та самая обещанная война. И вид неспешно прогуливающихся храмовников немного успокаивал.       Я приземлилась на узком пляже, что обнажил у стены Казематов отлив. Вообще-то он, судя по всему, заканчивался, волна прибывала, но я вполне успела добежать до причала. За время пробежки эмоции окончательно улеглись, позволяя мне начать думать здраво. Во всяком случае, план «ворваться в Казематы, как-нибудь увести Маэля и обругать напоследок Мередит» перестал казаться реалистичным. Я же не Изабелла, у меня такое не прокатит.       Паром ждал здесь, на острове. Подскочив к храмовнику, который его сторожил, — похоже, рекруту, уж слишком молодой, — я сквозь зубы велела:       — Возвращайтесь в город. Сюда идёт Владычица Эльтина, и она очень недовольна. Если ей придется ждать, она станет еще более недовольна.       Храмовник не спешил выполнять мой приказ, подозрительно разглядывая мой шест — после похищения я решила немного потерпеть неудобства и снова ходила в тунике из драконьей чешуи и с оружием, — и я со злым ехидством поинтересовалась:       — Опасаетесь, что заколдую? Я Белый Страж! Могу заколдовать только с размаху по черепу, это у меня хорошо выходит! Так что, рискнете проверить, насколько зла глава киркволльской церкви?       Парнишка, наконец, отмер, неуверенно покачал головой и кивнул паромщику. Тот индифферентно оттолкнулся от причала и взялся за руль; мне невольно вспомнился другой паромщик, Кестер, хозяин лодочки по имени Лисси, — он всегда был не прочь поболтать и в целом был эмоциональным человеком. Интересно, этот изначально был таким равнодушным или и на него повлияла аура Круга?       Во двор я проскочила незамеченной — не то чтобы сильно старалась, просто внимание людей было сосредоточено на руководстве Круга, Орсино и Мередит. Вживую Первого Чародея я видела впервые, до этого только Хоука в его образе в Тени. Оригинал не слишком отличался от копии: эльф средних лет с высоким, «интеллигентным» лбом, переходящим в небольшие залысины; мантия Первого Чародея в темных тонах, удивительно ему идущая, но при этом совсем не добавлявшая величия. Первый Чародей Круга Кинлох, Ирвинг, выглядел куда представительнее.       Зато я ни разу не видела, чтобы Ирвинг ругался с дядей Грегором на повышенных тонах — максимум, это было дружеское ворчание. Орсино же, хоть и явно защищался, ругался с рыцарем-командором абсолютно всерьез.       Не теряя времени, я стала пробираться туда, где держали Маэля — небольшой пятачок свободного места, похожий на трибуну и окруженный двумя лестницами. Мальчишку — уже даже юношу, мы ведь были примерно одногодками, — охраняли двое храмовников, и избавиться от них явно было бы непросто. Оставалось рассчитывать на эффект неожиданности и лестницы: драться не придется, достаточно будет оттолкнуть, а там рыцари сами вниз свалятся. Накину щит — и готово, вряд ли нас будут сразу убивать.       — Вы не имеете права выносить приговор только на основе своего желания, Мередит!       — Я имею право на все, — отрезала женщина. Теперь она проходила на ледяного дракона как никогда: ни одной эмоции, только зимний холод, исходящий от нее буквально волнами. И при этом в глазах полыхал такой огонь, что мне становилось страшно. — Я выполню свой долг, Орсино, и ни вы, никто другой не сможет мне помешать.       План сработал не в полной мере, один из храмовников оказался более тренированным и падать не стал, но я все же втиснулась рядом с Маэлем и повесила на нас обоих щит. На шум повернулись все; в глазах Мередит взметнулась такая ярость, что я невольно сделала шаг назад, наткнулась на приятеля и остановилась. В качестве компромисса со своим страхом только выставила шест в качестве защиты.       — А Владычица Церкви вас тоже не остановит от самосуда, рыцарь-командор? — поинтересовалась я. Хотела это проговорить с иронией, но страх пополам со злостью снова перехватили горло, так что вопрос вышел глухим.       Но адресат все же услышал.       — Дерзкая девчонка, — холодно повторила она свою давнюю характеристику. Я даже спорить с этим не стала, наверно, врываться вот так и правда было немножко дерзко. — Считаешь, что если спасла пару человек, теперь тебе все можно?       — Ну, вы же считаете, что вам все можно, хоть никого и не спасали, — пожала плечами я, заталкивая эмоции куда поглубже. Получилось не с первого раза, но все же получилось. — Почему я не могу возомнить о себе невесть что?       А потом ярость все-таки прорвалась, и я, укрепив щит на Маэле, спрыгнула с трибуны поближе к главам Круга и зло поинтересовалась:       — Кстати, а кем вы вообще себя возомнили? Дланью Создателя? Ваше дело — защищать магов и людей от демонов и магии крови. А вместо этого вы развели гадюшник, где любой мудак может творить все, что ему вздумается! Зато в политике вы первая, куда ж без храмовницы в политике!       — Алиена! — в голосе Каллена смешались строгое предупреждение и тревога; до сих пор я его не видела, рыцарь-капитан стоял за спиной начальницы во главе своего отряда — видимо, успел добраться до Казематов, хотя мы с Эльтиной играли не так долго.       На Каллена я вызверилась не меньше. Процедила:       — Я вам доверила своих людей. А теперь одна мертва, а второй… здесь.       А потом мне в лицо прилетел удар металлической храмовничьей перчаткой. Мередит сумела подойти ко мне практически единым слитным движением, так что я даже не заметила его; зато удар заметила более чем — по лицу меня не били ни разу в обеих жизнях, и новые ощущения на секунду дезориентировали. А потом я почувствовала металлически-соленый привкус во рту и отшатнулась рефлекторно, чтобы не попасть под возможный второй удар. Получилось удачно: бить меня еще раз Мередит, похоже, не собиралась, но руку протянула.       Каким образом я оказалась снова на трибуне возле Маэля, не поняла сама: тело среагировало без осознанной команды, на одних рефлексах, в два прыжка посылая меня наверх. Щиты я снова натянула аж в три слоя, и только потом потрогала разбитые губы. На пальцах осталась кровь.       Я видела, как дернулся Каллен, но ничего не сказал, и только усмехнулась: недорого же стоила его дружба.       — Ты, отступница! — Мередит все еще казалась спокойной, только понизила голос; но звучало это шипением разъяренного дракона. — Думаешь, если тебе удалось провести ферелденских храмовников, то сумеешь одурачить и меня? Я вижу твою мерзкую магию, и я не поддамся твоим чарам, как другие.       Один храмовник уже говорил мне похожие слова, и дело кончилось попыткой усмирения. Тогда все закончилось более-менее хорошо, во всяком случае, без необратимых последствий. Что выйдет в этот? И во что я опять вляпалась?       Во всяком случае, из города явно придется уйти. Скорее бы Зевран приехал...       Орсино раздраженно поинтересовался:       — Есть хоть что-то, в чем ты не видишь магии, Мередит? За что ты ударила бедную девочку, за правду?       — Правду? Единственное, что я делаю, это защищаю несчастных людей этого города, защищаю вас, магов, от вашего проклятья и вашей же глупости! И я не перестану это делать.       — Достаточно, Мередит, — прозвучал в воздухе властный голос, в котором я с трудом узнала Эльтину. До сих пор я слышала в ее голосе только укоризну, или заботу, или понимание — множество эмоций, но вот властности жрице не хватало. Оказывается, я зря ее недооценивала. Правда, тон тут же сменился на более привычный, мягкий. — Я хочу знать, что происходит. Пожалуйста.       На несколько секунд повисло молчание, а потом рыцарь-командор чуть прищурила глаза, выдавая все-таки свой гнев. От уголков глаз разбежались морщинки — хоть Мередит и выглядела довольно молодо и даже привлекательно, ее ранние годы явно прошли. А с молодостью, видимо, ушли гибкость мышления и умение верить людям. Внезапно стало интересно, что сделало ее такой?       А потом вспомнилось, что сделало таким параноиком Кэррола. Лириум.       Подкрепление я рассматривала с настоящим восторгом: в Казематы приплыли не только Эльтина и Бетани; за их спинами шел Хоук вместе со всей командой, даже с Себастьяном. Впрочем, он, скорее, сопровождал жрицу.       Долго разглядывать друзей я не стала, на обеспокоенный взгляд Варрика только кивнула, и тут же в голове раздался голос Китти:       «Я рядом, наверху. Хочешь, я подстрелю эту дрянь?»       «Возможно, позже, — согласилась я. — Пока не стоит, может, так разберутся».       Ледяной дракон уже начал медленно и негромко, цедя слова, отчитываться Владычице Церкви; Орсино возмущенно ее перебивал едва ли не через слово. Я выдохнула, отступила на шажок назад и шепотом поинтересовалась:       — Ты как?       — У тебя кровь, — равнодушно отозвался Маэль. У меня внутри все похолодело: неужели его успели усмирить? Но зачем, если предполагалась казнь?       Однако приятель меня успокоил — протянул руку, окутанную знакомой зеленой энергией, и вылечил разбитые губы. Усмиренные так определенно не могут, так что я вздохнула с облегчением. А он так же равнодушно продолжил:       — Знаешь, утром она сказала, что ей больно. Попросила принести зелье. А когда я вернулся, в комнате остался только выжженный угол и несколько угольков. Все, что от нее осталось.       Я сжала его руку и прошептала:       — Мне жаль, Маэль. Мне так жаль! Если бы я знала…       Он не ответил, но и руку вырывать не стал. А я снова сосредоточилась на происходящем, чтобы не пропустить момент, когда придется спасаться. Владычица Церкви молча, изучающе смотрела на рыцаря-командора. Та тоже молчала, видимо, рассказала все, что считала нужным. По лицу Орсино было понятно, что он хочет добавить что-то ещё, но не решается. Наконец Эльтина проговорила:       — Однако я так и не услышала, Мередит, по какой причине не было проведено никакое расследование.       — Расследование? — ледяной дракон едва заметно поморщился. — Мертв храмовник! От руки мага. По-моему, приговор очевиден.       — Протестую! — всё-таки не выдержал Первый Чародей. — Ваша милость, мальчик несомненно виноват, месть — не решение, но кто на его месте сумел бы поступить иначе? У магов мало близких людей, и терять единственного…       — Чушь! — резко прервала его Мередит. — Лживые наветы тех, кто желает опорочить рыцарей Церкви. Хотя чего ждать от магов…       — Поэтому и стоило провести расследование, — невозмутимо отозвалась Владычица Церкви. — Ты могла бы все выяснить и гарантированно оправдать своего человека, так, чтобы не осталось места домыслам.       — Или боитесь, что правда всплывет наружу? — насмешливо продолжил за ней Хоук. Я только сейчас снова обратила на него внимание: Защитник Киркволла был бледен, как мне показалось, от сдерживаемого гнева. Бетани он держал за руку, но при этом старался спрятать ее себе за спину. А за ней, почти плечом к плечу, стоял Себастьян — и теперь я не взялась бы сказать, кого он готов защищать в первую очередь. Похоже, симпатия магички и церковного брата была взаимной.       Впрочем, это я отметила разве что краем сознания — куда больше интересовал разговор. Тем более что в него вмешался ещё один участник. Маэль все же аккуратно вытащил свою ладонь из моей хватки — кажется, в порыве переживаний я сжала руку слишком сильно, — и шагнул вперёд, отстраняя меня.       — Это была не месть, — ровно, но довольно громко проговорил он. Смотрел Маэль вперед, просто в пространство, и мне казалось, что он видит там кого-то, и обращается тоже к нему. Я даже глянула правильным зрением на всякий случай, мало ли — Завеса здесь тонка, мог и какой-нибудь демон прорваться. К тому же мне помнился демон отчаяния, древний и сильный, считающий теневую сторону Казематов своими владениями.       «Есть что-то такое в этом месте. Тут всех пробирает отчаяние», — прошелестел голос, не то в памяти, не то из-за Завесы, и я передернула плечами. Там, куда смотрел Маэль, к счастью, никого инфернального не было, и свои слуховые галлюцинации я предпочла списать на разыгравшееся воображение.       Все повернулись на голос юноши, и он повторил:       — Это была не месть. Я хотел защитить других, чтобы больше никто не умер.       — Как тебе пришла в голову эта мысль, молодой человек? — спокойно поинтересовалась Эльтина. Она на Маэля смотрела с сочувствием, и это не укрылось от рыцаря-командора. Мередит резко поинтересовалась:       — Вы станете слушать мага-убийцу, Ваша милость?       — Стану, — так же невозмутимо согласилась жрица. — Я выслушала тебя и теперь хочу выслушать того, кто решился на подобный шаг. Ну же, мальчик, расскажи мне.       — Сэр Каррас не интересовался девушками, — ровно ответил Маэль. — Многие знают, но боятся сказать. Спросите Алена.       Я бросила взгляд в сторону магов, выхватив глазами своего недавнего похитителя. На нем участие в заговоре никак не сказалось, по крайней мере, он был цел, не усмирен и пребывал относительно на свободе — настолько, насколько местные маги вообще могли быть на свободе. На словах Маэля он страдальчески поморщился, но в глазах я уловила гнев и страх.       Сам обвиняемый таким же ровным голосом продолжал:       — Он приходил не за Ноирин, он приходил за мной. Сестра не хотела оставлять меня, думала, что к нам двоим он не решится прийти. А когда все-таки пришел, попыталась помешать. И тогда он забрал ее.       На последней фразе голос молодого мага все-таки дрогнул, и я положила руку ему на плечо, надеясь утешить. Маэль этого будто и не заметил, продолжил говорить в полной тишине — прерывать его не смел никто, даже рыцарь-командор.       — Я не хотел ее отпускать, и тогда он просто ударил Святой карой по нам обоим. Когда я очнулся, сестры не было, а дверь оказалась заперта на засов. Ноирин вернулась утром, сама. Открыла дверь, забилась в угол… у нее мантия была в крови. Потом попросила принести обезболивающего зелья, а когда я вернулся… ее уже не было. Она… умерла.       Больше голос парнишки невозмутимым не был, да и по телу пробегала заметная дрожь, и я обняла приятеля, шепнула:       — Держись. Ты сильный.       — Я знаю, что вы меня убьете, — Маэль сглотнул, но заговорил снова ровным голосом. — Мне все равно. Такая жизнь — не жизнь. Я давно собирался убить его, но мне было жаль оставлять сестру. А теперь ее нет.       — Туда ей и дорога, — негромко пробормотал кто-то из храмовников. Другой с ним так же тихо согласился:       — Хороший маг — мертвый маг.       Маэль этого, кажется, не услышал, да и другие маги тоже, а меня в очередной взяло зло. Сцепив зубы, я поискала глазами говоривших, но не смогла найти и поинтересовалась погромче:       — Значит, такая у вас позиция? Только у храмовников или у всей Церкви?       — О чем ты, Алиена? — сурово уточнила Владычица Церкви. Я зло усмехнулась:       — У меня очень хороший слух, Ваша милость. И я слышу, что болтают между собой храмовники. Пусть сами погромче скажут, если не боятся. Или говорить вслух перед лицом Церкви не то же самое, что творить гадости под покровом ночи?       По рядам храмовников пробежал возмущенный шепоток, Каллен нахмурился и, кажется, хотел что-то сказать, но не успел: вперед вышел мужчина средних лет, довольно симпатичный. Правда, сейчас его лицо было мрачным.       — Ты обвиняешь нас в трусости, соплячка? Храмовники защищают этот мир! Хороший маг — мертвый маг, и я не боюсь это сказать, потому что это правда.       — Да-а, и вот это чучело должно охранять в том числе и магов? — насмешливо поинтересовался Хоук.       Эльтине хватило одного взгляда, чтобы Защитник Киркволла умолк. Правда, зная Хоука — не от большого душевного трепета, просто решил понаблюдать со стороны и подождать того момента, когда надо будет драться. Я очень надеялась, что этого мы все же не дождемся, но напряжение, витающее в воздухе, отчетливо намекало на кровопролитие. И жара подлили мои слова, о которых теперь я жалела. Что мне стоило промолчать? Но теперь уже было поздно: после слов неизвестного храмовника половина двора, занятая магами, словно дохнула ненавистью.       Это было… неуютно.       Маэль обернулся ко мне и впервые посмотрел в глаза; от его пустого, равнодушного взгляда по позвоночнику снова пробежал липкий страх. Это не был взгляд усмиренного; так могла бы смотреть иссохшая пустошь, по которой перекатывались десятки войн.       — Отойди, Алиена, — попросил он.       — Зачем? — с подозрением поинтересовалась я. Маг не ответил, только продолжил смотреть, и я невольно отступила: отсутствие выражения во взгляде оказалось таким… эмоциональным, что стоять под ним было тяжело.       Едва я сделала пару шагов назад, как из-под ног Маэля скользнули языки пламени. Он задумчиво посмотрел на них, потом снова — на меня, и негромко проговорил:       — Прости.       А потом пламя с ревом взметнулось ввысь, поглощая хрупкую фигуру. В первый момент я хотела кинуться к мальчишке, вытащить его, но жар оказался так силен, что я невольно отшатнулась еще дальше назад. Упала бы, но меня придержали за плечи, а потом и вовсе поволокли куда-то к выходу. Я перебирала ногами, почти не контролируя их, и все время оглядывалась на факел, бывший еще несколько минут назад моим ровесником.       Потух он так же моментально, как и появился. Как и говорил Маэль, осталось только выжженное пятно и несколько углей.       — Не плачь, девочка, — прошептал рядом Варрик, и я только теперь почувствовала слезы на щеках. Кивнула гному, который увел меня с трибуны поближе к Хоуку, и вытерла щеки. Плакать можно будет потом. Сейчас еще ничего не закончилось.       Прилюдное аутодафе произвело впечатление на всех присутствующих. Эльтина прижала руки к груди, как обычная растерянная женщина, словно и не была Владычицей Церкви. Хоук вцепился в сестру так, что наверняка оставил на руках Бетани синяки, но она не сопротивлялась. И когда он шепнул «В Круг ты больше не вернешься», только кивнула в ответ. За Хоуком пряталась Мерриль, и сейчас она уткнулась ему в спину и отчетливо всхлипывала.       Мередит казалась удовлетворенной. Часть храмовников тоже смотрели на трибуну с заметным одобрением, но были и те, в чьих глазах я увидела сочувствие и шок. Среди последних я заметила Каллена, и это меня немного примирило с его бездействием.       Орсино тяжело дышал, вцепившись в свой посох так, что побелели костяшки пальцев. Он же первым и очнулся:       — И это все, что когда-либо будет? Неужели нас, магов, будут вечно преследовать за то, что мы такие, и простой акт самозащиты станет подтверждением нашей вины? Ваша милость! Я требую справедливости. Круг должен был стать домом для магов, а стал местом смерти.       Эльтина с явным трудом отвела глаза от выжженного пятна и опустила руки. Несколько раз украдкой вздохнула и проговорила:       — Я услышала твою просьбу, Первый Чародей. Я поддерживаю ее. Рыцарь-командор Мередит, сложи свои полномочия. Твое место временно займет рыцарь-капитан Каллен до приезда Искателей Истины. Они решат вашу судьбу. Рыцарь-капитан, я надеюсь на вашу…       — Нет! — выкрикнула вдруг одна из магичек. — Нам не нужны храмовники! Сколько можно терпеть?       — Доротея, — обернулся к женщине Орсино. — Успокойся.       — Успокоиться? И терпеть дальше нападки этих скотов? К тебе не приходит ночами какой-нибудь опьяневший от собственной власти мерзавец!       — Или стать усмиренным, как бедная Эльза, — поддержал Доротею мужской голос.       По лицу Орсино было заметно, что он растерялся; впрочем, Эльтина тоже выглядела не слишком уверенной в себе. Зато у Мередит уверенности хватило бы на все Казематы. Она победно усмехнулась и проговорила:       — Вы хотели дать им свободу? Любуйтесь же последствиями. Похоже, только мне хватит решимости делать то, что должно! Только я могу спасти этот город! Храмовники, взять их!       Но не успели рыцари даже пошевелиться, как ожил Первый Чародей.       — Нет, Мередит. Ты довела нас до этого. Ты толкаешь нас к отчаянию, а потом используешь его как аргумент. Больше этого не будет.       — Уж не ты ли мне помешаешь? — презрительно хмыкнула храмовница. Орсино не ответил, мельком оглянулся на своих подчиненных и кивнул им в сторону выхода из Казематов. Дважды просить не заставил никто, и маги плотной группой кинулись к воротам. Ледяной дракон снова спрятал пламя внутри и с угрозой протянул: — Вот, значит, что ты решил? Что ж, это твое право. Я объявляю Право Уничтожения.       — Мередит! — попыталась воззвать к чему-то Владычица Церкви, но рыцарь-командор ее проигнорировала. — Орсино!       — Кажется, власть Церкви несколько преувеличили, — негромко усмехнулся Хоук, выпустил своих женщин и вытащил меч. Меня Варрик тут же подтолкнул к Мерриль, и туда же Себастьян едва ли не силой отправил жрицу.       «Стреляй!» — в панике разрешила я, надеясь, что бойни еще можно будет избежать.