***
Два с половиной месяца назад Поудобнее перехватив ремень сумки с вещами, Эцуко рассматривала своё новое место жительства на неопределённое время. Парковка, несколько красивых зданий от пяти до девяти этажей и даже цепочка высаженных деревьев – создавалось впечатление, что она приехала заселяться в студенческое общежитие, как это делали её сверстники. Не так уж и сильно Кавамура от них отличалась. Всего-то общежитие было не совсем студенческое. А ещё свою небольшую квартирку ей ни с кем делить не придётся. Правда, для такого обширного комплекса здесь было совсем немноголюдно. Совершенно пусто, чего уж там. Только один парень, разговаривая сам с собой и время от времени чертыхаясь, что-то чинил в своём мотоцикле. Эцуко усмехнулась и продолжила целенаправленно идти к дому, указанному охранником на входе, когда ей на встречу с яростным лаем выскочила бурая собака. Она не бросалась на неё, просто скакала туда-сюда с недружелюбным видом, не давая пройти. Про себя хмыкнув, девушка опустилась на корточки, спокойно, но уверенно сверкнув загоревшимися глазами. Острые уши тут же обвисли, и покорно заскулив с опущенной головой, пёс уткнулся тёмным носом в выставленную ладонь. С улыбкой Эцуко почесала собачью шею. – Ничего себе! – владелец мотоцикла, за которым и пряталась собака, подошёл к девушке, сверкнув улыбкой. – Капи не подпускает к себе незнакомцев. Он вообще редко кого к себе подпускает. – Из под очков показались изумлённо выгнутые брови, когда пёс развалился на спине, позволяя чесать себе пузо. – Я умею находить с животными общий язык, – Эцуко усмехнулась. – Так его зовут Капи? – Сокращённо от Капибары. У Кавамуры не возникло сомнений, что данную не самую логичную кличку придумал стоящий перед ней парень. Старше её на год-два, со светлыми взъерошенными волосами, оттенок которых она могла описать как «золотисто-розовый», приспущенной на плечах черной жилеткой и длинных берцах парень не меньше её походил на обычного студента. Такого, что появляется на парах раз за семестр, но при этом он – всеобщий любимчик. – Ваш пёс всегда такой невоспитанный? – выпрямившись, Эцуко оказалась немногим ниже собеседника. Наконец-то она встретила того, кто не возвышался над ней, подобно небоскрёбу. – Воу, воу, Принцесса! Несколько важных моментов. – Не успела она раздражённо скривиться на прозвище, как парень прытко оказался рядом с перекинутой через её плечо рукой. Огорошенный волк недоумённо почесал себя за ухом. – Во-первых, можно сразу на «ты». Я почти физически почувствовал накатившую старость. Во-вторых, Капи – воспитанный и умный пёс, поэтому сразу узнал в тебе новенькую. «Новенькую?» Они что, в старшей школе? С каждым шагом, что они делали в направлении дома, Эцуко прибавляла по одному градусу кипения, хищно поглядывая на крепкую руку, живущую активной, отдельной от владельца жизнью. И просто оттяпать теперь нельзя было! – А в третьих, это даже не моя собака. Капи просто незаметно пролазит сюда время от времени и смотрит своими грустными собачьими глазами, пока кто-нибудь не даст ему поесть. Говорю же, умная животинка. – В четвёртых, не называй меня «Принцесса», – она смогла выкрутиться и заставила себя вежливо оскалиться. – Оу, я не хотел тебя обидеть! Я не называл тебя так, потому что ты милая. Я имею в виду, ты очень милая. Даже больше, чем просто милая... Не в этом суть! – Эцуко застыла с каким-то неопознанным перекошенным выражением, пока парень извергал из себя слова со скоростью пулемётной очереди. – Просто, к тебе ведь тянутся животные. Как к этим диснеевским принцессам, которые вечно собирают вокруг себя оленей, воробьёв. Бурундуков там. И это круто! – Интересная у тебя логика, – всё ещё в стадии прогрузки заметила девушка. Самое безумное, он говорил всё это искренне. Не только, потому что её чуйка это определила. Такую ложь в принципе невозможно на ходу придумать! – А почему пса зовут Капибара? – Она кивнула на животное, ластящееся то к её ногам, то к ногам парня. – По цвету похожи, – легко отмахнулся тот, не переставая широко улыбаться. Ни на секунду. – Да и ни одной другой собаки по имени Капибара на свете не будет. – Это точно... – она оглянулась на находящуюся в заманчивой близости входную дверь. – Ну вот мы пришли. Спасибо, что проводил меня целых... десять метров. – Альбатрос. – Что альбатрос? – пытавшаяся ретироваться Эцуко замерла. – Меня зовут Альбатрос, – парень в приветственном кивке приспустил очки на нос, открывая вид на сверкающие азартом гетерохромные глаза. – Странно было бы не представиться. «В Йокогамском зоопарке прибыло». Девушка почувствовала, как жгучее раздражение и подозрительность разбавляются бессмысленным весельем. Нехорошо это. – Эцуко. Рада была познакомиться. – Даже не спросишь? – Попридержу любопытство до лучших времён. Прежде чем она успела открыть дверь, Альбатрос сам распахнул её у Эцуко перед носом. Недовольство снова растекалось по венам. Уже лучше. – Какой джентльмен, но я из тех принцесс, которые могут самостоятельно надрать любому дракону зад. – Значит, я всё же могу называть тебя «Принцесса»? – Победный голос разнесся эхом по всей лестничной площадке. Зелёные глаза закатились, сдерживая её порыв придушить этого болтливого попугая. Он словно нарочно игнорировал суть и вырывал из сказанного то, что ему хотелось. За десять минут её эмоциональный диапазон расширился до неизведанных границ, а все стереотипные представления о мафиози и вовсе рассыпались как карточный домик. Чёрт, ей ещё три этажа по лестнице пройти... – Будь мы близкими друзьями, я бы сказала, что вырву тебе кадык, если ещё раз так меня назовёшь, – она облокотилась на перила с жизнерадостной усмешкой. Альбатрос улыбнулся ещё шире, хотя казалось, шире было некуда. – Ты забавная, Принцесса. Волк внутри предвкушающе облизнулся. Увы и ах, пока у них строгая диета из мысленного перемывания чужих косточек и реальной лапши с курицей терияки. Интересно, а лапша с альбатросом существует? – Ты бы вернулся к своему байку. Жаль будет такой потерять. – Аргумент на троечку. Эцуко досадливо поджала губы, возобновляя подъём. – Не, все знают, чей он. Чтобы позариться на него, нужно быть рисковее меня. Тут таких не водится, – не меняя беззаботной интонации, ответил парень. После этой фразы знание о припрятанном за жилеткой Альбатроса тесаке заиграло новыми красками. Проклятие! И с кем сучка Вселенная столкнула её в этот раз? Ловко обогнав её, парень продолжил подниматься по ступеням спиной. – Тебе понравилась «детка»? Можем прокатиться как-нибудь, – Прямо так, да? Тут даже волк любопытно подпёр ехидную морду лапой. Поравнявшись с Альбатросом на площадке, Эцуко приблизилась к нему на около приличную дистанцию и снова приспустила его очки на нос, с чарующей дерзостью заглядывая в светло-тёмные глаза. – Рядом со мной и «деткой» ты будешь третьим лишним. – И не дождавшись реакции, обошла его. За спиной раздался одобрительный, ничуть не раздосадованный смех. А вот и бронированная дверь в её обитель. Каким же долгим был этот подъем на четвёртый этаж. – Я бы пригласила тебя на чай, но чая у меня нет, – преисполненным иронией голосом сказала Эцуко. – Вообще ничего нет, – и очаровательно осклабилась. – В другой раз! – не смутился парень, абсолютно игнорируя её язвительный тон. Довольно скрестил руки на груди. – Твой потолок – мой пол. Нет, она точно отправит эту горластую птаху в полёт! – Я имел в виду, что я твой сосед сверху! – он поспешно продолжил при виде её выразительного прищура и угрожающе поджатых губ. Полностью снял очки, став похожим на безобидного, раскаивавшегося кота. – Лучший сосед из возможных. Обращайся, когда захочешь. – Повезло мне, – только и сказала Кавамура, захлопнув за собой дверь. «Этого не хватало», – вторила ей навязчивая мысль.***
Она ни разу не обратилась за соседской помощью. Но она была не в курсе, что эта функция заочно работала в обе стороны. И случайное знакомство аукалось ей уже третий месяц. Пока Альбатрос гремел её посудой, без напоминаний чувствуя себя, как дома, Эцуко вытащила из пакета футболку. Белую футболку с изображённым оранжевыми пайетками динозавром и надписью «Светоцераптер». – Прелесть, – она прошла на свою крохотную кухню, синей вспышкой захлопнув крышку ноутбука, когда парень попытался туда заглянуть. Едва не схлопотавший по носу Альбатрос примирительно поднял руки. – Секретики? – Порно, – ни разу не смутившись, отбрила девушка. Поджав ногу, села и принялась внимательней рассматривать сияющего динозавра. Какая это порода? Или правильнее вид? – Ох, извини, что помешал, – он рассмеялся, засыпая растворимый кофе в чашку. – Вот что способно заставить тебя извиниться? Ты сделал это буквально впервые за всё время своих вторжений! – Футболка была выверенным движением запущена в блондинистый затылок. – Полегче! Я же со всей душой выбирал! Как увидел этого забавного велоцираптрика, сразу о тебе подумал, – он любовно разгладил ткань и повесил на спинку стула. – Ты тоже быстро бегаешь и всё время рычишь. – Не без причины. Велоцираптор. Она запомнит. Или нет. – Надену на следующую перевозку. Все мне обзавидуются. – Раздался щелчок вскипевшего чайника. – А почему у тебя чайник не электрический был? Он разве не в комплекте с этими двадцатью квадратными метрами идёт? – Да я его как-то соседу сверху одолжил, и он пал жертвой огня. И нет, это не из-за чайника возник пожар! – предупредительно опроверг он её немое обвинение. – Это уже оскорбительно! На стол плюхнулись две кружки бодрящего напитка. Эцуко помянула латте с кленовым сиропом из кафе рядом с её бывшим местом жительства и отодвинула от себя кружку. Сто лет уже как пора нормальным кофейником обзавестись. Усевшийся в позе лотоса Альбатрос подозрительно молчаливо подвинул чашку обратно к ней. Она вскинула голову на невинно хлопающего глазами парня. Промотала весь их разговор от самого начала. Скрежетнула ногтями по столу. – Альбатрос, нет. – Принцесса, да. – Это злоупотребление соседским кодексом! И должностными обязанностями! – Забрать пару чертежей, – воодушевлённо пропел Альбатрос. – Туда и обратно! – Забрать? – Украсть. – Туда и обратно? – Не заметишь, как быстро вернёшься в свою кроватку. Эцуко ни разу не видела, как Альбатрос применял свою способность, а он определённо был одарённым. Но у него был просто сверхъестественный дар нести абсолютную чушь с честным, полным уверенности видом. Возможно, он сам верил в то, что говорил из-за своего неисчерпаемого запаса нездорового оптимизма, пропагандой которого он занимался всё свободное время. К его глубокому сожалению, в ушах девушки был установлен мощнейший фильтр на пустую болтовню. – Где-то я это уже слышала... – она сделала задумчивый вид и в следующее же мгновение воскликнула: – Точно! Полтора месяца назад, когда мы попали в газовую ловушку. – Альбатрос перевёл невероятно заинтересованный взгляд на её потолок. – А нет, нет. Три недели назад, когда нашу машину подорвали, и мы возвращались на экстренно угнанном фургончике с мороженым. Или когда... – Ты упускаешь плюсы! – Кавамура замерла в ожидательном скептицизме. – Бесплатное мороженое! Мой морозильник до сих пор полный. Болезненно улыбнувшись, Эцуко с нажимом провела ладонями по лицу. Сколько не силилась, она не могла понять, что Альбатросу действительно было от неё нужно. По большей части из его рта выливалась бессмысленная каша из шуток, рандомной бесполезной информации, собственного бахвальства и лишь иногда, работы. Он четырежды рассказывал ей, как смог уйти от лучшего вертолётного передового подразделения на рыбацкой лодке, и в правдивости этой истории она не усомнилась ни разу. Альбатрос не был идиотом. Он был находчивым, упрямым и беспощадным с любым, кто перешёл ему дорогу. И наведывался к Эцуко в гости он не столько за дружеским выносом мозга, сколько за попыткой вытянуть из неё хоть сколько-нибудь информации. Тем не менее, она хоть и бесилась от шебушного характера парня, но из раза в раз впускала его. Кавамура была уверена, парень успел увидеть поисковой запрос на экзекуцию соседа. И это была такая же показушная ерунда, как летающие чайники и футболки с динозаврами. Того, что могло бы действительно её скомпрометировать, здесь нельзя было найти. Даже приевшейся краски для волос, отравляющей её шевелюру с начала осени. Обычная квартира скрытной, язвительной девушки, от безысходности вступившей в ряды Мафии, воспользовавшись бешеной текучкой кадров. Таких как она было полно. Но что-то в ней не давало Альбатросу покоя, и вряд ли парня зацепили её остроты в ответ на его подкаты. Может она вызвала его подозрение дружелюбной собакой? Может он, как и большая часть Мафии, всё ещё находился в подвешенном состоянии, несмотря на сокращение смертности в рядах организации и гражданских? Так много всяких «может», анализ которых определённо не входил в перечень её нынешних обязанностей. Пыль и прах прошлого босса ещё не улеглись, никто никому не доверял. Альбатрос не доверял Эцуко. А она ему. И оба это прекрасно понимали, но продолжали играть в соседей-напарников, потому что... Да хрен его знает почему. – И в какую задницу нам придётся сунуться в этот раз? Просто туда и обратно. ••• 15 часов спустя – Ты довольно спокойная, – дёргано заметил Альбатрос, выруливая на затемнённую дорогу под мостом, направляясь к ещё более затемнённому тоннелю. Она не пыталась даже примерно понять, где они ехали, всё равно пейзаж за окном смазывался из-за огромной скорости. А может из-за поднявшейся у неё температуры. – Учись, пока я жива, – с лающим смешком ответила девушка, плотнее прижимая пропитавшуюся кровью тряпку к ране в районе ключицы. Подумала, снова рассмеялась от собственной иронии. Она ведь по представлениям Альбатроса умирала. – У тебя чувство юмора такое же сомнительное, как у пианиста. – Его пальцы сжали руль до побелённых костяшек. Она не успела уточнить особенности юмора музыкантов, как парень нарочито весело и небрежно продолжил: – Но ты шутишь – это хорошо! Отлично! Ты только не отключайся, Принцесса. Док тебя подлатает, и даже шрама не останется. А если останется, это вообще не страшно. Вот у меня есть шрам даже на... – Избавь меня от подробностей своей анатомии! – она насмешливо поморщилась. – Так к какому Доку мы едем? – Ты не знаешь Дока? – Я знаю одного «дока», но готова поспорить, мой «док» и твой – совершенно разные люди. – Док лучший медик в Мафии. Ну, если считать после Босса. Вот с этим не поспоришь. Эцуко молчаливо хмыкнула. Дорога плавно ушла вниз, но этого было достаточно, чтобы девушке захотелось выблевать свой обед. Волк, временно ограниченный в своих правах, мстительно наблюдал за её страданиями изнутри. Можно подумать, она наслаждалась своей невозможностью исцелиться! Если исходить из количества покинувшей тело крови, её подключичная артерия пребывала не в лучшем состоянии. Хотела бы волчица исправить это за полминуты и списать всё на царапину, если бы чёртова пуля не застряла внутри неё на глазах у напарника. – Принцесса, ты позеленела, – периодически бросающий на неё напряжённый взгляд мафиози прибавил газу. – Значит теперь я принцесса Фиона. – Они одновременно усмехнулись. А вот это точно шутка уровня Альбатроса. Похоже, ей действительно становилось хуже. – Как ты это сквозь очки разглядел? Зачем тебе вообще очки? Сейчас глубокая ночь! – Это мой стиль! Ну да, как же. Знает она одного такого стильного с привычкой намеренно себя слепить. Тут случай даже попроще будет. – Жаль. У тебя уникальные глаза. Ответа не последовало. Эцуко изучающе вперилась в профиль парня, растерянно приоткрывшего рот. Мистер «вы мне слово, я вам словесную бомбу» не нашёл, что сказать? – Альбатрос, ты покраснел, – она хитро прищурилась. Нужно отдать ему честь, на её провокацию он только широко улыбнулся. – Значит я теперь фламинго. Новая попытка рассмеяться отозвалась в девушке волной острой боли. Альбатрос поджал губы, но воодушевлённо заёрзал на месте, когда они завернули на пустынную улочку. – Приехали, – он бодро выскочил из машины, перепрыгнул через капот и открыл дверь для неё. – Сама идти можешь? – Поносишь меня на руках как-нибудь в другой раз, – фыркнула Эцуко, уверенно переставляя ноги. Слишком уверенно. Нормальный человек уже развалился бы без сознания. Она демонстративно пошатнулась, и её тут же осторожно придержали за пояс. – Не падаем, Принцесса. Они спустились по узкой лестнице и прошли в вытянутое помещение с низкими потолками. По словам Альбатроса, это место было чем-то вроде перевалочного пункта или мини-клиники, до которой добраться было быстрее и проще, чем до медицинского крыла в главном штабе или какой-либо подпольной клиники в городе. Судя по шуму воды, они были вблизи порта. На скромный взгляд Эцуко, это место напоминало скорее морг, чем больницу. Пустые койки стояли в ряд, кое-где огороженные друг от друга ширмой, вдоль серых стен расположились железные шкафы, а подсвечивалось это всё загробным белым светом. Атмосфера здесь разительно отличалась от привычной для неё подпольной клиники. По помещению разнёсся пронзительный вопль. Что ж, возможно отличия были не такими уж и сильными. – Док! Ты там лечишь или пытаешь? – крикнул Альбатрос, усаживая её на ближайшую кушетку. – В любом случае, ты мне нужен. Спустя минуту прерывающиеся мученические крики стихли. Оградительная шторка отъехала в сторону, и к ним навстречу вышел болезненно худой брюнет в белом халате, украшенном кровавыми разводами, и с убийственно-беззаботной улыбкой, характерной исключительно подпольным хирургам. Оставшийся позади него то ли пациент, то ли жертва что-то болезненно мычал, пребывая не в себе. Тут Эцуко резко вспомнила, что никогда не питала особой любви к врачам. По крайней мере, в контексте лечения. Она сглотнула, подавляя порыв вскочить и позорно сбежать отсюда. – Что здесь у нас? – шаркающей походкой мужчина приблизился и придирчиво осмотрел застывшую девушку. У него был слегка скрипучий голос, но сутулость и полные безмятежности глаза делали его не таким угрожающим на вид. Просто жутковатым. А ещё он был исключительно молод для того, кто носил звание лучшего медика Мафии. Альбатрос дружественно хлопнул того по плечу. Эцуко почувствовала себя ребёнком, которого родители привели сдавать кровь. Сейчас тоже хотелось надуться, молча перетерпеть и больше никогда не возвращаться. Но Альбатрос мог наговорить много всего и ничего из того, что было нужно. Так что прежде, чем он рассыпался приветствиями и подробностями их вылазки, Кавамура успела заговорить: – Слепое пулевое ранение, 40 минут, калибр – 9 мм, вошла приблизительно на два сантиметра, задета подключичная артерия, температура повышена, слегка тошнит, лёгкое не задето, рука не онемела, в сон не клонит. Блондин поперхнулся на полуслове и выразительно посмотрел на неё вместе с удивлённым Доком. Она устало вздохнула. – Сказала же, у меня есть знакомый врач. – Нечасто попадаются такие подготовленные пациенты, – Док отошёл сменить перчатки и взять инструменты. – Да, у тебя тут в принципе не аншлаг, – Альбатрос хмыкнул. Кроме них и того бедолаги здесь больше никого не было. – Увы. Эцуко вскинула брови. Заметив это, её напарник усмехнулся. – У Дока есть великая цель, спасти два миллиона человек. – Почему столько? – Согласно Библии, именно столько человек убил Бог, – ответил незнакомый голос. Никто из них не заметил, как в помещение бесшумно проскользнул четвёртый человек, замерев за спиной подпиравшего выход Альбатроса. От неожиданности тот подскочил на месте, громко поминая далеко не Бога. – Что б тебя, Айсмен! Я чуть дух не испустил! – А жаль. Я бы вернул его в тело, – заметил посмеивавшийся Док, попутно звеня склянками в одном из шкафов. Эцуко же находилась в странной прострации. В какую компанию её, чёрт возьми, занесло? – Он выживет? – Человек, которого звали Айсмен, едва заметно кивнул на предыдущего пациента Дока. Тот больше не шевелился и был в очевидно хреновом состоянии, но Эцуко слышала слабый пульс и дыхание. Она бы дала ему процентов тридцать на благоприятный исход. – Ты хорошо постарался. Но у тебя будет шанс задать ему пару вопросов, когда он очнётся. Что делать с ним потом? – Что хочешь, – последовал лаконичный ответ без единой эмоции в нём. А потом он посмотрел прямо на Эцуко. Его светло-серые глаза по цвету были точной копией глаз Фукудзавы. Только если мечник распространял ауру тихой, безопасной гавани, то при взгляде на Айсмена создавалось ощущение, будто ты наткнулся на айсберг. Холодный и непробиваемый. Вот уж у кого точно было говорящее имя. – На этой позитивной ноте можно и познакомиться, – как ни в чём ни бывало заулыбался её сосед. – Док, как я уже говорил, лучший в своём деле и единственный, у кого тут есть высшее образование, – упомянутый брюнет на секунду повернулся и в полупоклоне приподнял воображаемую шляпу. – Это Айсмен, – он указал на мужчину с тёмно-каштановыми волосами, словно представлял ей музейный экспонат. Такую, равнодушную восковую фигуру. – Харизма: 0, эмоциональность: 2, коэффициент летального действия: 100. – Другими словами, хладнокровный профессиональный убийца. – Ну и Пр... – девушка прищурилась. – Эцуко. Эцуко... Кстати, а какая у тебя фамилия, Принцесса? – Гото, – она закатила глаза. – Эцуко Гото. – Звучало это сочетания вполне естественно, не зря волчица повторяла его каждое утро перед зеркалом. – Серьёзно? – С искренним удивлением переспросил Альбатрос, как будто ни разу не вписывал её имя в отчёты о миссиях. – Тебе совсем не идёт эта фамилия. Неудивительно, что я не запомнил. – Ты и не пытался. – Не исключено, – парень рассмеялся и заговорил с Айсменом. Вот только тихо отвечая Альбатросу, мужчина продолжал смотреть на неё. С одной стороны равнодушно, но понять, было то реальное или профессионально выработанное равнодушие было проблематично. Эмоционально атрофированные мафиози, что б их... На ничего не выражающий взгляд льдистых глаз Волк настороженно вздыбил шерсть. Кровь из раны хлестанула с новой силой, а на Эцуко накатила боль, которую она всё это время пыталась подавить. Девушка поморщилась и прислонилась затылком к стене. Чёрт, девушка почти забыла, зачем они вообще сюда приехали. – Эм, Док... Ты там скоро? Я обещал вернуть Эцуко-кун в её постель как можно скорее, – Альбатрос пытался говорить беспечно, но она слышала его волнение. Даже искреннее переживание. В конце концов, сейчас в ней была пуля, изначально предназначавшаяся ему. – Итого, 5 часов 37 минут. Самая короткая вылазка на моей памяти. Эцуко закатила глаза, убирая пистолет в кобуру. От греха подальше. Ей пришлось признать, такой вид оружия был сподручнее и быстрее, чем любая из двух её способностей. Особенно сейчас, когда когти и клыки были под запретом, а правил по использованию «Восточного ветра» сильно прибавилось. Как и у любого эспера, состоящего в Портовой Мафии. Ей не нравились ограничения, не нравились запреты, но службам по контролю одарённых было глубоко плевать, что ей там не нравилось. Использование способности в насильственных и преступных целях без официального разрешения Министерства пресекалось всеми силами, и внутри такой крупной организации, как Мафия, контролировалось высшими чинами. Конкретно в данный момент, использованием её способности распоряжался Альбатрос. И это тоже бесило. Её вообще в последнее время всё до дрожи бесило. «Только в крайнем случае», – вот был девиз всех их заданий. И было очень, очень хорошо, что стрелять она научилась раньше, чем закончила играть в куклы. – Класс, – без энтузиазма, зашкаливающего в Альбатросе, протянула девушка. – Теперь верни меня к скучному существованию и Нетфликсу. – Ну, так никуда не годится, Принцесса. Нам надо будет как-нибудь развеяться. Эти чертежи, – он указал на сумку с документами остриём огромного кукри. – обеспечат нам премию и выходной! – Альбатрос крутанулся на пятках в сторону выхода, не переставая говорить. – Что ты думаешь о боулинге? Картинге? О! Может бильярд? Тук. Тук. Направлявшаяся за парнем Эцуко резко замерла. Не услышав ответа, Альбатрос развернулся, став сбоку. – Карао..? Он не успел закончить фразу, как волчица дёрнула парня за себя, одновременно развернувшись корпусом. Необходимое на создание энергетического щита время было упущено, и пуля обожгла ей область под ключицей, вместо того, чтобы прострелить Альбатросу лёгкое или, что хуже, сердце. Ещё через секунду брошенный парнем нож рассёк череп недобитой сволочи. Опешивше-благодарный взгляд пронзил её вместе с горящей болью. Эцуко не была уверена, чего ей захотелось больше: рассмеяться или расплакаться... – Обезболивающего нет. – Док задумчиво закрыл шкаф и подкатил к ней тележку с инструментами. – Меня ведь переводят отсюда в основной штаб, вот запасы и поредели. Я всех предупреждал об этом. – Правда? – Альбатрос растерянно почесал затылок под тремя выразительными взглядами. – Да, наверно предупреждал. Извини, Принцесса. – И снова эти глаза раскаивающегося кота. – Сколько есть времени? Я метнусь за обезболивающим туда-обратно! Что-то тёмное внутри Эцуко стало медленно разрастаться. Да, Альбатрос был ей кем-то вроде приятеля, и она спасла ему жизнь час назад. Но это не избавляло её от эпизодического желания выдернуть его позвоночник и использовать тот как скакалку. Проигнорировав мимолётные переглядки Айсмена и Дока, как и вытекающую из неё кровь, Кавамура одной рукой стянула кофту через голову, швырнула её опешившему напарнику и повернулась к врачу: – Делай. Я выдержу. – Хлёстко. Твёрдо. Агрессивно. Так, что все сразу поняли: пытаться спорить с ней не стоит. Ни о чём и никогда. Док мрачно улыбнулся. – Айсмен, у тебя появился серьёзный конкурент на звание моего любимого пациента. – Он вставил в руку девушки иглу от капельницы с физраствором и критично осмотрел её атлетическое телосложение. Посмотрел на Айсмена, который даже бровью не повёл на его комментарий, продолжая всматриваться ей в лицо. Потом на Альбатроса, тактично отводившего глаза в сторону. Снова вернулся к Айсмену. – Придержи-ка её. Подобно тому, как она однажды удерживала Дазая во время прививки, её крепко прижали к кушетке в лежачем положении. Волк недовольно взбрыкнулся, но не более того. Рядом зажглась хирургическая лампа, заставляя её прищуриться. Боковое зрение выловило тень вышагивающего туда-сюда соседа. – Альбатрос, сделай для меня кое-что, пожалуйста... Взявший в руки расширитель Док любопытно замер. Кошачья мордашка моментально оказалась в поле её зрения. – Да, Принцесса? – Уймись уже! – почти приказала девушка недовольным, рычащим тоном. Парень от неожиданности дёрнулся. Даже на нависшем перед ней лице Айсмена проступила тень удивления. – Только энергию зря переводишь. На это успокоившийся парень весело заулыбался. – Ха, и командуешь как пианист, – что бы это не значило, сказал он и отошёл к стене. – Можно кричать и терять сознание, – легко напутствовал медик, начиная хирургические манипуляции над её плечом. Было очень предусмотрительно попросить Айсмена выступить в качестве своеобразного предохранителя, потому что банальный болевой рефлекс заставил её дёрнуться, стоило Доку приоткрыть пулевое отверстие для лучшего обзора. Это было не так больно, как например, когда тебя протыкают насквозь, в чём у Эцуко имелся неоднократный опыт, но тем не менее. Волк помогал ей исцеляться, но он не был способен избавить её от тупых пульсаций и острых, обжигающих вспышек, от которых тело обливалось потом, а глаза непроизвольно слезились. С физической болью ей приходилось справляться своими силами. И хоть возможность отключиться от болевого шока была очень желанной, она понятия не имела, как на подобную отрицательную реакцию отреагирует её тело и её способность. Получится очень неловко, если плоть начнёт срастаться, пока Док в ней ковырялся в попытке подцепить пулю. Кричать ей не позволяла гордость, поэтому она просто громко сопела, как попавший в капкан зверь, с прикрытыми глазами пытаясь на что-нибудь отвлечься. Попробовала на звуки, но болтовня Альбатроса перекрывала собой весь диапазон её чувствительного слуха. Хотя медику он совсем не мешал. Наверное, у каждого, кто достаточно долго и близко общался с парнем, вырабатывалась привычка воспринимать его громкий трёп как безвредный фоновый шум. Страшнее становилось, когда Альбатрос замолкал. Делая глубокие, успокаивающие вдохи и вдохи Кавамура принялась разделять запахи на составляющие. Это можно было назвать рабочей привычкой. Так внутренний зверь распознавал присутствие человека и уровень угрозы, даже когда сама девушка спала. Вот запах машинного масла и гранатового дезодоранта – этот флёр она чувствует раньше, чем Альбатрос появляется в поле её зрения. Его отсеять легко. Следующий запах характеризуется как «классический врачебный» – медикаменты и железо. Только вот в этот медицинский шлейф ненавязчиво вплетался другой, уловить который удалось благодаря близости Дока – запах болезни. Диагноз поставить она, конечно, не сможет, но это было прилипчивое, скользкое ощущение сидящей внутри организма инфекции. Злая ирония: превосходный врач, но сам через годик-другой будет вынужден подружиться с капельницей. А потом Эцуко попыталась выловить запах Айсмена. И не смогла. Даже неосознанно распахнула глаза, вновь обрекая себя на лобовое столкновение с глыбой пронзающего льда. У всех людей есть запах. Должен быть. Но удерживающего её мужчину окутывали лишь побочные, чужие, не задерживающиеся надолго. Сам он был словно призрак. Даже Волк внутри неё был в недовольном смятении. Девушка сглотнула скопившуюся во рту слюну. Ей становилось всё хуже, но это было далеко не из-за пули, что со звоном покатилась по металлическому подносу, оставляя за собой кровавый след. – Верующие врачи – нечастое явление, – запоздало заметила Эцуко, вновь обращая внимание на Дока. – Каждый верит в то, во что ему удобно. Кто-то верит только в себя, кто-то в науку, кто-то в удачу, – он выпрямился, продевая нитку в иголку, и заинтересованно глянул на неё тёмными, почти чёрными глазами. – Вот ты, Эцуко-кун, во что веришь? Во что она верит? Забавно, но ответ ей пришёл мгновенно и вызвал смешанные чувства. Эцуко никогда не считала себя тем, кто стал бы превозносить человека в ранг религии, сколь бы великим и ужасным он ни был. Но она верила в Мори Огая. Не верила бы – не оказалась бы сейчас в таком положении на абсолютно добровольной основе. Она верила так, как не верил Моисей, скитавшийся по пустыне, сражённый десятком бедствий Иов и даже праведник на борту падающего самолёта. Впитывала неоспоримые учения не Бога, но Дьявола, ни разу не усомнившись в их верности, ни разу не помыслив свернуть с этой тёмной тропы. И та непокорная, свободолюбивая и своенравная часть сущности девушки, оперевшись с одной стороны на Волка, а с другой – на корни её персональной, пробудившейся от спячки тьмы, именно в этот момент постучалась в её голову с вопросом: а не потеряешь ли ты себя в этой вере? – Эцуко? На лице девушки должно было отобразиться нечто действительно страшное, раз Альбатрос обратился к ней просто по имени. Она приподнялась, когда Док наложил последние швы, а Айсмен перестал её удерживать. В помещении повисла странная тишина. «Во что ты веришь, Эцуко?» – В карму, – всё-таки ответила девушка, глядя в никуда. Вспомнила тело отца. Погибших от «Укуса гадюки» жителей Йокогамы. Тиен. И добавила, посмотрев поочерёдно внимательно следящих за ней мужчин: – В око за око, – и это было самое честное, что она говорила с момента вступления в Портовую Мафию. А потом Альбатрос неожиданно продолжил: – И пусть мир ослепнет, – он одобрительно хмыкнул. – Зато каждому воздастся за деяния его, – с ухмылкой проскрипел Док. – И нам в том числе, – слабо дёрнул уголком губ Айсмен, заглядывая в фисташковые глаза с золотым ободком. ••• На обратном пути обошлось без разговоров. Альбатрос просто тихо подпевал попсовым хитам, без перерыва крутящимся по радио, пока Эцуко переживала мелкий личностный кризис. Первый из многих, как она подозревала. Плечо всё ещё неприятно ныло. Док впихнул ей кучу антибиотиков, вколол какие-то витамины, назначил постельный режим, соблюдать который она, естественно, не собиралась, и отпустил с миром, настоятельно порекомендовав не злоупотреблять болеутоляющими. У неё был один день, чтобы прийти в себя и вернуться к работе, чтобы весь наработанный прогресс не слетел до базовых настроек. А там уж она и выспится, и голову кому-нибудь оторвёт. – Первый год всегда самый сложный. – А? – Эцуко вопросительно вскинула голову. Они стояли на парковке перед их местом жительства, но девушка понятия не имела, как давно. Видимо, часть потерянной ею кровью вытекла из мозга. – Немногие доживают свой первый год в Мафии. Либо сбегают, либо умирают. Особенно в последние годы, когда новички дохли как мухи. Да и старички тоже, – Альбатрос опустил окно и закурил. Он всё ещё слегка улыбался, но не с привычной беспечностью. Так улыбаются, когда совсем не весело. – Такая себе стажировка. – Я бы сказал, что ты отлично справляешься. – Он протянул ей свою же сигарету, и это было предложение, от которого нельзя отказаться. – Ты моя самая продолжительная соседка, Принцесса, знаешь? – Боюсь представить, что случилось с остальными, – Эцуко рассмеялась, выдыхая дым через нос. – Будешь скучать по мне? – А ты по мне не скучала бы? – Альбатрос растянул кошачью ухмылку от уха до уха. – Да ладно, я же тебе нравлюсь. Не нравился бы, не приняла бы за меня пулю. Вот и последствия её минуты благородства. Не то, чтобы она имела привычку подставляться из-за каждого встречного. Но по факту, кроме Альбатроса у неё не было других близких знакомств в Мафии. Те, с кем она работала, были личностями, мягко говоря, малоприятными, а без знания даже трети её настоящего характера и наличия груди, её редко воспринимали всерьёз. Так что Эцуко в глубине души действительно ценила своего сумасбродного соседа, за то, что не давал ей сойти с ума. За то, что помогал адаптироваться, даже если это не было его целью. И да, она всё ещё слишком быстро привязывается к людям, одобренным чуйкой. Эцуко могла рискнуть, воспользовавшись «ветром», но в тот момент и не подумала об этом. Для той, кому нет и двадцати, у неё и без того приличный список потерь. – Мы же напарники. А на мне как на собаке заживает. Альбатрос хмыкнул и поднял очки. В медовом глазу всё ещё играла весёлость, но тёмно-карий излучал непривычную серьёзность. – Взаимопомощь цениться в Мафии, Принцесса. Всегда легче, когда есть кому протянуть тебе руку. – А как же «каждый сам за себя»? – брови девушки изогнулись в растерянности. – Ты, прежде чем в организацию устроится, основы по фильмам изучала? – смех разнёсся по пустынной парковке. – Естественно. Даже обдумывала, где найти лошадь, чтобы отправить её голову своим врагам. – Ну, так-то оно так. Благо организации на первом месте. Но живые сотрудники в большинстве случаев полезнее, чем мёртвые. Так что иметь друзей, которым доверяешь, – это не плохо. Надеюсь, я не пошатнул твоё мафиозное мировоззрение. Не будь её левая рука крепко перевязана, Эцуко бы его хорошенько пихнула. – Айсмен и Док – твои друзья? – И не только они. Есть один человек, с которым я уверен, вы найдёте общий язык. Он лучше расскажет о сути нашего союза молодых людей. И ещё один, завернёт такую пафосную речь, что на всю жизнь одухотворишься, – Альбатрос искренне заулыбался. Её отец всегда был волком-одиночкой в Мафии, близко общаясь только с доктором Мори, но тот, по факту, и мафиози тогда не был. Тэкеши был командиром, направлял большое количество людей, но ни с кем не сближался. Коё была воинственной кицунэ, не подпускающей к себе никого ближе, чем на расстояние вытянутой катаны. А Ринтаро... тут комментарии излишни. Возможно, она действительно клишированно представляла себе природу взаимоотношений между членами организации. Вот только в отличие от отца, Эцуко всё равно неосознанно искала себе стаю. И, кажется, стая сама нашла её. – Альбатрос, всё это время ты испытывал на прочность мою нервную систему в качестве вступительного экзамена в группу поддержки мафиози? – Эцуко сама не была уверена, с какой интонацией задала этот вопрос. Угроза? Возмущение? Непонимание? – Нет! – он воскликнул нарочито обиженно. Помолчал. Неуверенно дернул уголком губ. – Ну, не совсем... К слову, ты его сдала. – Может я пользовалась тобой, чтобы продвинуться по карьерной лестнице? – Ой ли? Отчего-то её губы сами разъехались в улыбке. Нет, правда, она не могла это контролировать. И Волк расслабленно развалился на земле, и тьма больше не была такой тёмной. Парень смог только молча захлопать ресницами, когда Эцуко нагло стянула с него очки здоровой рукой и надела себе на глаза. – Так получше будет. Хотя бы сейчас. Альбатрос согласно кивнул. Раскурили ещё одну сигарету на двоих. Входная дверь за её спиной захлопнулась. Вымотанная девушка драматично скользнула на пол. Через минуту на плече не осталось и царапины. На одноразовый телефон пришла СМС со временем и местом, и тот жалобно лопнул, сжатый в женской руке. Она облегчённо выдохнула. Дружба подождёт, когда тебе назначает встречу Босс.