Равные

      Теперь я могу поцеловать вашу дочь.       Он мог. Теперь у него была такая возможность, но желания, как и за все эти годы, Итачи не чувствовал. Желания не было также, как и повода думать о Хинате в подобном ключе. Тем более теперь.       Одна мысль об этом вызывает в нем чувство отвращения в себе и мерзости, от того, что такая гнусная мысль сидела в нём все эти годы.       Он довольно быстро узнает, что случилось, когда впопыхах выходит вместе с Саске из поместья на главную улицу Конохи. Убийство лидера клана «Хьюга» стало самой обсуждаемой и будоражащей темой для разговора за последнее время. Итачи узнает всё из слухов, что цепочкой тянулись от главных ворот до самого центра Конохи.        Хиаши Хьюга со своей младшей дочерью в сопровождении нескольких людей из их клана возвращались в Коноху с дипломатического задания по вручению приглашений на церемонию в честь Ханаби. Вблизи Конохи на них было совершено нападение таинственной организацией, состоявшей из нескольких человек. Хиаши Хьюга отсылает свою дочь в сопровождении трёх человек из их клана, а сам принимает бой с тремя оставшимися, вследствие чего понимает, что силы противника превосходят их, поэтому он отсылает в деревню всех остальных Хьюга. Уже вблизи ворот Конохи Ханаби срывается и вместе со своими людьми спешит вернуться к отцу, по пути встречая и тех, кого он отправил в конце. Когда она, наконец-то, возвращается на злосчастное место, то находит десять мёртвых тел, среди которых находит и своего отца с разорванными глазницами в ужасных кровавых сгустках. Люди говорят, что в тот момент юная Ханаби обезумела от горя настолько, что потеряла рассудок.       У Итачи стынет кровь в жилах от этих слухов, воображение быстро рисует молодое девичье тело, что в слезах и бешеным болезненным криком склонилось над окровавленной головой её отца, проливая слёзы отчаяния над пустыми глазницами, что ещё пару часов назад хранили в себе одни из самых сильных глаз их мира.        На мгновение он останавливается, когда воображение меняет Хиаши на его собственного отца, а Ханаби на него самого. Их глаза были не менее ценны, чем бьякуган, и если кому-то удалось его забрать себе, то не исключено, что и шаринган в опасности. Нервный глоток помогает собраться и идти прямо к воротам, у которых уже собралась большая толпа, которая якобы занималась своими делами пока на самом деле глазели во все глаза за происходящим. Он обходит толпу и говорит всем расходиться, говорит, что здесь нет ничего интересного, что, конечно же, ложь. Итачи бросает жалкие попытки сгладить углы и разворачивается к главным воротам.        Хината медленно подходит к носилкам, накрытой белой тканью, садится перед ними на колени и трясущейся рукой приподнимает угол грубой ткани, чтобы быстро одернуть руку и отвести взгляд в землю под охающие звуки толпы.       А потом она поднимает взгляд на толпу, и впивается прямо в Итачи и долго сверлит взглядом. Лиловые глаза, как стеклянные осколки, застревают в его коже, разрывая мышцы и принося ужасный дискомфорт, который заставляет Итачи напрячься, чтобы не отвести взгляд. Ни одна из Хинат не способна на такой сильный и мучительный взгляд. Он замечает едва уловимое движение её губ, что застыли в нерешительности, и Итачи уже переносит вес тела на правую ногу, чтобы подойти к ней, как всё её наваждение проходит. Плечи опускаются под тяжестью скорби, мокрые глаза слишком быстро находят новую цель, лежащую где-то в районе её ног. Хината быстро встаёт на ноги, подаёт знак рукой людям из своего клана и молча уходит.       Итачи смотрит ей вслед, как она идёт медленным шагом, убрав руки в карманы старой толстовки и опустив голову вниз, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Последнее неизбежно, люди в наглую пялятся на неё и показывают пальцами, обсуждая ужасную смерть её отца. Кто-то из толпы делает шаг в её сторону и тогда оцепенение окончательно сходит с Итачи. Он грубым голосом приказывает всем оставаться на местах. Саске помогает ему контролировать толпу, преграждая ей путь в сторону поместья клана «Хьюга».       

***

      На собрании Хокаге, Данзо критикует Хиаши за утерю бъякугана и за то, под какой удар он поставил всю деревню своей смертью. Пятая Хокаге поджимает губы, не желая признавать его правоту. Итачи не хочется признаваться, но у слов Данзо был смысл. Возможно, за ними прямо сейчас следят с помощью глаз Хиаши Хьюга, а это создавало массу проблем. В основном, все молчат, не зная, что сказать и что предложить. Говорит один Данзо, точнее выплескивает на них желчь, упрекая, что это Хокаге допустила смерть лидера клана «Хьюга», не заставив и его носить метку, спасавшую бъякуган от их врагов. По его мнению, лучше бы все Хьюга полегли от сработанной печати в том бою, чем вернулись домой живые, но без своего лидера.       Собрание закончилось ничем, все с опасениями ушли заниматься своими обязанностями. Данзо ушёл отдавать приказ членам корня следить за главами других деревень, Итачи ушёл в штаб, временно распределять новые команды, отстраняя всех Хьюга от работы шиноби, а Пятая ушла в госпиталь осматривать Ханаби, которая уже несколько часов билась в истерике и винила себя в смерти отца.       Коноха всю неделю стояла на ушах, не стесняясь обсуждая убийство Хиаши Хьюга, впрочем, стесняться было некого, потому что за это время на улицах не было замечено ни одного члена клана «Хьюга», кроме шиноби, которые в экстренном порядке возвращались в деревню по приказу Пятой Хокаге.       Клан «Хьюга» всегда был закрытым, но Итачи впервые ощутил насколько. Ни один человек не вышел из их поместья, неся траур по своему лидеру, закрывшись от всего мира и решая собственные проблемы. Учиха каждый день видит зажженные свечи, неразличимую массу цветов у калитки и записки со словами поддержки у деревянного забора роскошного поместья. Цветы гниют, записки превращаются в размокшую кашу от снега, а свечи горят пару жалких мгновений прежде, чем зимний морозный ветер потушит их. Жалкое зрелище. Наверное, даже хорошо, что Хината с Ханаби этого не видят.       Итачи намеренно проходит мимо поместья каждый день, чувствуя, что перемены не заставят себя ждать. Каждый день он стоит напротив траурного алтаря, ожидая чего-то нового, нечто, что вызывает в нём опасения и тревогу. Но ничего не происходит. Только почтовые птицы изредка садятся на одно из окон второго этажа. Один ястреб прилетает каждый день, но, что удивительно, он единственный кто улетает с ответным письмом. Сначала ястреб не вызывает в Итачи подозрений, но на третий вечер тот задаётся вопросом: кем был тот единственный человек, в чьей поддержке Хината не отказала?       

***

      -Как думаешь, которая выйдет? — Райкаге, как всегда, надменно возвышался над Каге и остальными приглашенными гостями в большом зале поместья «Хьюга».       -Я попрошу вас проявить чуть больше уважения покойному Хиаши и его дочерям. — Молодой Казекаге стоял рядом с ним и не скрывал своей неприязни к представителю другой деревни.       -Я всего лишь спросил твоё мнение. В приглашении было указано имя младшей дочери, а теперь после смерти её отца оказывается, что старшая займёт его пост. Откуда я должен знать, что правда, а что всего лишь слухи? — Райкаге презренно фыркает и складывает мощные руки у груди, не найдя в молодом парне сообщника для жарких сплетен.Он намеренно привлекает к себе внимание, чтобы обезопасить себя и отвести подозрения. В этот раз, Облако не предпринимало попыток украсть бьякуган. Итачи не уверен, что Облако самостоятельно не ищет похитителя для покупки мощного додзюцу.       Гости в белых одеждах медленно заполняют зал, пока все члены Хьюга, одетые в серый цвет, уже сидят на своих местах, ожидая появления новой главы их клана. Из гостей только те, кому Хиаши отправил приглашения лично — пятёрка Каге, вся элита Конохи, а главный гость никто иной, как сын самого Даймё. Судя по статусу гостей, Хиаши Хьюга делал невероятные ставки на Ханаби, и его чрезмерная гордыня вызывает в Итачи небывалую мерзость и отвращение. Весь этот напускной лоск аукнется Хинате сполна. Он в этом уверен.       Дверь открывается бесшумно под тихие разговоры гостей. Хината буквально влетает в зал, быстрыми шагами идя до простой деревянной кафедры, украшенной белыми цветами, что стояла в центре зала. Походка быстрая, совсем не величественная, голова опущена вниз вместе с растерянным взглядом, который сегодня должен быть гордым и уверенным. К сожалению Итачи, это всё не то, что ожидали увидеть присутствующие. Хината тоже это понимает.       Девушка стоит за кафедрой, крепко вцепившись по её деревянным бокам. Узкая деревянная ножка не скрывает полы белой церемониальной накидки, что была богато расшита серебряными нитями. Церемониальная одежда предназначалась для Ханаби, на Хинате она висит несуразно — не та длина, не тот размер, из-за чего серебристо белая ткань топорщится на пышной груди, и только привлекает внимание к нательной чёрной рубахе, как очередное напоминание о трауре по отцу.       Итачи привык подмечать мелочи, это можно назвать издержкой профессии, но сегодня ему не хочется видеть новую прическу Хинаты. Роскошные волосы убраны назад, открывая тонкую шею с пульсирующей веной. Передние пряди аккуратно заколоты маленькими заколками, и открывают её большие глаза, что смотрели вглубь зала пустым взглядом. Темные пряди сегодня не оттеняют её удивительные глаза, которые как никогда привлекают чужое внимание. Внимание, от которого ей наверняка хочется избавиться.       Хината облизывает пухлые губы и сглатывает слюну, решаясь начать церемониальную речь.       Итачи чувствуют, как разочарование медленно окутывает его с головой, поднимаясь в теле неприятным жаром. Церемония будет полным провалом.