————————————————————
Тщательно убедившись, что никто не подслушивает, Эшара подвела Кейтилин к кровати, взяла ближайший кувшин с водой и налила ей стакан. — Пей, — приказала она. Другая женщина сделала, как ей было сказано, медленно выпивая его. Эшара подошла к гардеробу и начала просматривать платья Элии, ища то, которое идеально подошло бы ей. — Ты избавилась от своего списка, кого нужно убить? — спросила она. Кейтилин чуть не поперхнулась водой, поставив стакан на прикроватный столик. — Моего что? — Тот список имен, который я нашла в твоем сундуке, который, кстати, является ужасным тайником, — предупредила Эшара, качая головой. — Если Варис найдет его, он может сложить два и два. — Это не был… у кого в здравом уме был бы список убийств, — запротестовала Кейтилин, как будто это была самая тревожная часть предложения Эшары. — Тогда для чего был этот список имен? — спросила дорнийка, ее лицо сморщилось в замешательстве. — Список врагов, — ответила Кейтилин, потянувшись к своей ноге, как будто хотела почесать ее. — Это не значит, что я планирую убить их всех. Эшара боролась с тем, чтобы не закатить глаза, задаваясь вопросом, не была ли эта женщина намеренно тупой. — Ты избавилась от него? — Да, я это сделала, — ответила Кейтилин, вставая с кровати и сжимая руки по бокам. — И ты права, он действительно заслужил это. Робб погиб от его рук. — Такие люди, как Русе Болтон, заслуживают смерти, — согласилась Эшара, думая об Элии, Эйгоне и Рейнис. — Ни одна мать никогда не должна страдать от потери своих детей. — Действительно. Голос Кейтилин внезапно превратился в рычание. Прежде чем Эшара успела обернуться и спросить, что случилось, она почувствовала, как ее волосы откинули назад, а к горлу прижали холодный металл. — Ты понимаешь, что есть четыре свидетеля, которые знают, что мы ушли вместе, не говоря уже о горничных, которые видели, как мы вошли. Мою смерть будет не так легко скрыть, — пошутила Эшара, ругая себя за то, что не поняла, что Кейтилин, казалось бы, упустила суть, просто чтобы усыпить ее ложным чувством безопасности, пока она подкрадывалась к ней сзади. — Она намного умнее, чем я думала, — отметила Эшара. И лучшая актриса, чем я думала. — Почему ты рылась в моих вещах? Как ты узнала, что Робб — мой сын? — переспросила Кейтилин. Ты работаешь на Ланнистеров? — Я дам тебе минуту, чтобы понять, насколько глупым был этот последний вопрос, — прошипела Эшара, ее прежняя игривость мгновенно исчезла. Ее голос дрожал от холодной ярости при одной мысли о том, чтобы общаться с мясником из Утёса Кастерли. Кейтилин обдумала это и убрала нож, отпустив Эшару, когда та сделала осторожный шаг назад. — Я прошу прощения. Это было необдуманно с моей стороны. Тем не менее, она продолжала направлять свой кинжал на другую женщину, все еще не совсем доверяя ей. — Я следила, потому что хотела быть уверенной, что союзы, которые планировал твой отец с Баратеоном, Арреном и Старком, не были чем-то большим, чем браки и воспитание, — объяснила Эшара. — А что касается Робба, Нед сказал мне, что так звали его сына. Она не добавила, когда Нед сказал ей, молясь, чтобы Кейтилин предположила, что это произошло, когда они увиделись в Звездопаде перед ее смертью. — Ох. Рыжеволосая женщина вернула кинжал обратно в чулок. — Мой дядя избавился от списка прошлой ночью, когда привел меня обратно в мою комнату. Он не помнит, но кое-что понял, и я рассказала ему остальное. — Хорошо, что тебе есть с кем поговорить, — мягко сказала Эшара, думая не только о себе, но и о том, как напряженно выглядел Нед. Она пыталась убедить его рассказать об этом, но он не хотел обременять ее. — Тебе есть с кем поговорить? — спросила Кейтилин. — Да. Она одолжила тебе платье, — ответила леди Дейн с ухмылкой и повернулась обратно к гардеробу, решив, что опасность миновала. Взгляд Кейтилин сузился, поняв, что она имела в виду принцессу Элию. — Значит, все это чаепитие было подстроено, чтобы поговорить со мной. Хотя она понимала необходимость сохранения тайны, она все же считала, что чаепитие в последнюю минуту было довольно сложным. Эшара ухмыльнулась ей, когда схватила два платья с вешалки и разложила их на кровати. — Какой ты предпочитаешь: оливково-зеленый или закатно-оранжевый? — Оливково-зеленый, — попросила Кейтилин, дотрагиваясь до ткани платья, проводя пальцами по бархату. — Я действительно собираюсь это надеть? Эшара в притворном ужасе схватилась за сердце. — Неужели ты посмеешь отказаться от подарка кронпринцессы? Кейтилин невольно рассмеялась. — Я полагаю, что нет. Она взяла платье и поспешила за перегородку, чтобы переодеться, пока Эшара убирала выброшенное платье обратно в шкаф. — Может быть, мы обсудим дракона в комнате? — Предложила Эшара. — Или мне следует сказать «волк»? Кейтилин остановилась, поправляя платье. — Я не вижу никакой необходимости заводить разговор о волках. Нам обоим нравится волк. Больше нечего сказать по этому поводу. — О, тебе нравился только он? — застенчиво прокомментировала Эшара. Хотя она не могла видеть Кейтилин, она была совершенно уверена, что взгляд, брошенный в ее сторону, был достаточно ярким, чтобы прожечь дыру в перегородке. — Я не собираюсь вести с тобой этот разговор о Неде или твоем сыне, — отрезала рыжеволосая, надевая оливково-зеленое платье. Эшара в замешательстве нахмурила брови. — Сын? Какой сын? Кейтилин высунула голову из-за перегородки, выражение ее лица было подозрительным. — Джон Сноу. Разве он не твой сын? — У меня был один ребенок. Она умерла при рождении. Тон Эшары был холодным, она обхватила себя руками и села на кровать. Она закрыла глаза, вспомнив тот крошечный неподвижный комочек, который прижимала к себе, пока повитуха не вырвала его у нее из рук. Осознание того, что она станет матерью, было единственным, что поддерживало ее на протяжении всех месяцев вдали от Элии и вынуждало сталкиваться с разочарованными взглядами родителей. Это почти уничтожило ее, когда повитуха объявила, что ребенок появился на свет мертвым. — Ох. Кейтилин не была уверена, что сказать на это. Она могла бы ударить себя ногой. По унылому выражению лица Эшары было ясно, что это свежая рана, которая только что открылась. Ее так и подмывало подойти и обнять другую женщину, но она сомневалась, что это будет приятно. — Мне так жаль. Эшара ничего не сказала, и две дамы погрузились в неловкое молчание, которое нарушила только открывшаяся дверь и вошедшая принцесса Элия, крикнувшая через плечо: — Я в порядке. Нет необходимости вызывать мейстера. Мне просто нужно немного воды, вот и все. Когда она закрыла дверь и обернулась, стало ясно, почему человек, с которым она разговаривала, был обеспокоен. Спереди на ее платье виднелась полоска засохшей рвоты. — Что случилось? Эшара вскочила с кровати и бросилась к шкафу, схватив платье, которое отвергла Кейтилин. Она выбросила из головы мысли о своем потерянном ребенке и сосредоточилась исключительно на Элии. — Я думала, что съем лимонный пирог и притворюсь, что меня тошнит, из-за чего чаепитие закончится раньше, — объяснила принцесса, тяжело вздохнув. — К сожалению, чего я не знала, так это того, что маленький Эйгон не любит лимонные пирожные и довольно сильно возражал против того, чтобы я их ела. Хуже того, теперь я должна леди Тирелл новые туфли. Эшара поморщилась, когда Кейтилин издала сочувственный звук. Элия повернула голову, когда Кейтилин вышла из-за перегородки в оливково-зеленом платье. Она мило улыбнулась ей. — О, ты выглядишь просто божественно в этом платье, — похвалила она. — Ты должна оставить его. Щеки рыжеволосой покраснели от смущения: — Ваша светлость, я не могу. — Ты можешь и сделаешь это, — настаивала Элия. — Кроме того, мы не будем использовать титулы в частном порядке. Мне достаточно «Ваша Светлость». А теперь, если вы с Эшарой, пожалуйста, поможете мне одеться, я была бы вам очень признательна. Кейтилин двигалась почти автоматически, помогая Элии снять испачканное платье и облачиться в закатно-оранжевое. Тем временем Эшара принесла три стула, чтобы они могли сесть, и налила Элии воды. — Я понимаю, что это будет трудно для вас, — начала принцесса. И я не буду спрашивать о каких-либо деталях, которые вам неприятны, но если бы вы могли рассказать нам, что произошло после смерти Эшары, это было бы очень полезно. — Что ты хочешь знать? — спросила Кейтилин. — Все, — сказала ей Элия. — Мне нужно знать, что случилось с Вестеросом после падения Таргариенов. Кейтилин рассказала о том, что произошло после восстания Роберта, стараясь сосредоточиться на важных моментах и не зацикливаться на воспоминаниях о тех блаженных днях в Винтерфелле, днях, которые она никогда не вернет. Однако чем дальше она продолжала, тем труднее становилось. К тому времени, как она добралась до части о Красной Свадьбе, ее дыхание стало прерывистым, и она дрожала до такой степени, что Эшара схватила одеяло и завернула ее. — Затем он сказал: «Наилучшие пожелания от Джейме Ланнистера», а затем ударил Робба ножом в спину, — продолжила Кейтилин, пытаясь нормально дышать. — Ты не обязана продолжать, если не хочешь, — мягко сказала Элия, сжимая ее руку. — Боги, я подозревала, что это будет плохо, но это за гранью, — пробормотала Эшара, разминая спину Кейтилин. — Неудивительно, что ты выглядела так, словно вот-вот упадешь в обморок, когда я упомянула, что причиняю тебе боль на правах гостя. — Я едва помню, что произошло дальше. Только то, что я убила Эйгона Фрея. Кейтилин поморщилась, когда поняла, что бедный, простой Динь-Дон был ее первой невинной жертвой, убитой потому, что она сошла с ума от горя. — В отместку его сводный дядя Раймунд перерезал мне горло. Следующее, что я осознала, я была Леди Бессердечной. Элия и Эшара обменялись смущенными взглядами, явно не ожидая этого. — Леди Бессердечная? — Она была неумолимым существом, полным мести и ненависти, — описала Кейтилин. Она отвела глаза. Было удивительно легко рассказать им обо всем, что случилось с ее семьей, чувствуя, как будто с ее плеч свалилось тяжелое бремя. Их сочувствие и забота заставили ее захотеть отдать им всю свою душу. — Она была злобным, непреклонным и безжалостным монстром. — Если ты не хочешь говорить об этом, тебе и не нужно, — повторила Элия свое предыдущее высказывание. — Я никогда больше не хотела быть такой, как она, — продолжила рыжеволосая. — Этот список действительно состоял только из врагов, поэтому я никогда не забуду, кто предал мою семью. Однако Русе Болтон, увидев его снова, напомнил мне о том, как он решил предать Робба, когда тот был наиболее уязвим. — И ты хотела убедиться, что у него никогда больше не будет шанса навредить твоим детям, — догадалась Элия с понимающим выражением в глазах. — Я хочу, чтобы Тайвин Ланнистер, Амори Лорх и Григор Клиган были мертвы. Разве это делает меня монстром? Кейтилин покачала головой. — Нет, конечно, нет. — После того, что они сделали, они заслуживают всех Семи Пеклов, — холодно вмешалась Эшара, хватая Элию за свободную руку. — Медведица-мать не ждет, пока угроза ее детенышу проявит себя как угроза, — высказала свое мнение принцесса. — Она разрывает их на части прежде, чем они даже подумают причинить вред ее детенышу. Улыбка расплылась по лицу Кейтилин, к большому замешательству двух других женщин. — Я сказала что-то забавное? — Ты только что напомнила мне кое-что, что сказал мой старый друг, — объяснила она, ее мысли вернулись к Мейдж Мормонт. Пожилая женщина обратилась к ней, когда ей было совсем плохо, заверив ее, что если бы она оказалась в такой же ситуации, то освободила бы Джейме, чтобы вернуть своих дочерей. — Что мать готова на все ради своих детей. — На этот раз я обращусь к ней, — решила Кейтилин, нежно улыбнувшись, вспомнив непоколебимую поддержку пожилой женщины. — Убийство Русе Болтона было импульсивным шагом с твоей стороны. Это могло плохо закончиться, — подала голос Элия. — Но сейчас мы ничего не можем с этим поделать. Вместо этого давайте работать вместе. Мы не будем убивать всех наших врагов, какой бы заманчивой ни была перспектива. Но если мы правильно разыграем свои карты, то сможем отомстить им менее кроваво. Кейтилин сразу выпрямилась, ее лицо стало решительным. — Я слушаю.————————————————————
Не подозревая о том, что происходит в покоях принцессы, Лиза и Лианна прогуливались по лужайке, лениво болтая о своих братьях и сестрах. — В последнее время Бенджен стал так плохо хранить мои секреты, — пожаловалась Лианна. — Он сказал Неду и Брандону, что прошлой ночью я поздно легла спать. — Мне знакомо это чувство, — усмехнулась Лиза. — Кэт и я любим говорить, что рассказывай Эдмуру секрет только в том случае, если хочешь, чтобы он выпалил в самый неподходящий момент. Лианна громко рассмеялась, озорно улыбаясь. — Радуйся, что у тебя есть только младший брат. Старшие братья — еще большая заноза, потому что они думают, что их возраст означает, что они могут суетиться вокруг тебя, как квохчи. — Они действительно так плохи? Лиза знала, что Кейтилин нравилось притворяться, что она была матерью, а также старшей сестрой для своих младших братьев и сестер. Она задавалась вопросом, могли ли Брандон и Эддард быть еще хуже. — Теперь так, — проворчала Лианна. Брандон помогал мне тайком пробираться в Зимний город, а Нед однажды заказал для меня кинжал. Потом, когда Брандон обручился, он как будто внезапно изменился за одну ночь, стал командовать мной, вести себя как наш отец. — Это случайно не произошло после того, как он поговорил с вашим отцом? — спросила Лиза с задумчивым выражением на лице. Когда она получила утвердительный кивок, она продолжила: — У нашего отца был долгий разговор с Кэт после смерти нашей матери. Говоря ей, что она должна быть ответственной, заботиться о нас. В ту ночь ее сестра рассказала ей о своих тревогах. Это был последний раз, когда она видела Кэт такой уязвимой. — Ответственный! — недоверчиво воскликнула Лианна. — Брандон не узнал бы об ответственности, если бы она его укусила. Однажды он вызвал Элберта Аррена на поединок по борьбе из-за трактирши. Правда, потом они стали друзьями, но даже я знаю, что это могло закончиться дипломатическим инцидентом. Лиза приподняла бровь. — Звучит не так уж плохо. — Он бросил ему вызов, поставив его в тупик, — невозмутимо ответила Лианна, раздраженно качая головой. — Вы бы видели выражение чистого ужаса на лицах Джона Аррена и моего отца. Ее спутник хихикнул. — Мальчики будут мальчиками. Лианна сморщила нос. — Ты имеешь в виду, что они будут глупыми. — Не все из них, — прокомментировала Лиза, нежно улыбаясь. — Станнис довольно милый. Он тихий, но по-своему милый. Стойкий, красивый, честный. — Пожалуйста, продолжайте, миледи, я не думаю, что когда-либо раньше видел своего брата таким взволнованным. Обе женщины обернулись и увидели, что к ним подходят братья Баратеоны, Роберт выглядел так, словно вот-вот упадет от смеха, в то время как Станнис скрипел зубами, сердито глядя на Роберта. — Я не волнуюсь, — отрезал он. Он заметно смягчился, когда его взгляд остановился на Лизе. — Я ценю ваши комплименты. — Я не делала тебе комплиментов, я просто констатировала факты, — ответила Лиза, ее манера была застенчивой, когда она повторила слова, которые он сказал ей в ту ночь, когда они танцевали вместе. Он не понимал, как сильно ей нужно было услышать, что он верит в то, что ее красота — это факт, а не просто красивые слова, призванные польстить ей. Тень улыбки тронула губы Станниса, когда он вспомнил ту ночь. — Ты подслушивал за нами? — спросила Лианна, скрестив руки на груди. Роберт изобразил оскорбленное выражение лица. — Никогда! — Он заметил вас двоих через окно и выбежал наружу, таща меня за собой, — прямо сообщил им Станнис. — Я не бежал, — возразил Роберт, прежде чем одарить Лианну очаровательной улыбкой. — Мне просто было любопытно, как прошел чай. — Принцесса плохо себя чувствовала, поэтому все закончилось рано, — дипломатично объяснила Лиза, не упомянув о том, что кронпринцессу вырвало прямо на туфли Мины Тирелл. — Я думала, что беременность вызывает у тебя рвоту только по утрам. — Это заблуждение. Беременность может вызвать у вас тошноту в любое время суток, обычно только в первые несколько месяцев, — процитировал Станнис. Когда он увидел, что Роберт открыл рот, предположительно, чтобы пошутить, он вмешался: — Мама сказала мне, когда была беременна Ренли, и я беспокоился о ее здоровье. Его брат закрыл рот, решив, что лучше не шутить. Вместо этого он снова повернулся к дамам. — Почему бы нам не прогуляться вместе? Прекрасный день для прогулки, не так ли? — Наши мысли точь-в-точь, — согласилась Лианна, отправляясь с ним под руки, к его большому удовольствию. Лиза сделала то же самое со Станнисом. Однако, когда они прогуливались по лужайке, любуясь близлежащими клумбами с цветами, Лианна начала идти медленнее, пока между парой не образовалось значительное расстояние, которое ни Станнис, ни Лиза, казалось, не заметили. — У тебя что-то на уме, Лия? — спросил Роберт. — Лианна, — поправила она, только наполовину шутя. — Мы еще не достигли «Лия». — Да, миледи, — согласился он. — Скажи мне, что происходит с Недом, — потребовала Лианна. — Почему он всех отталкивает? Роберт вздохнул, потирая лицо свободной рукой. Временами он мог быть раздражительным и рассеянным, но он не был глупым. Если бы он рассказал Лианне, что происходит на самом деле, она немедленно столкнулась бы с Недом, а Нед был бы в ярости на Роберта и, вероятно, никогда больше не заговорил бы с ним. — У нас с Недом сейчас немного напряженные отношения, — признался он. — Я не хочу давать ему больше причин злиться на меня. — Почему ты ввязался в драку? — спросила Лианна, нахмурив брови. — Потому что я не был тем человеком, которым он хотел меня видеть, — признался Роберт, его плечи поникли. Он знал, что он был дерьмовым королем, отцом, мужем, но в Долине Нед буквально разрывал его на части из-за всего, начиная с его бессердечного пренебрежения к детям, которые имели несчастье принадлежать к Дому Таргариенов, и заканчивая его апатией ко всем, если они не расстраивали его специально. — Похоже, он возвел тебя на пьедестал и расстроился, потому что ты не оправдала его высоких ожиданий, — прокомментировала Лианна. — Это так типично. Людям нравится создавать в своей голове идеальный образ кого-то, полностью игнорируя его недостатки, а затем иметь наглость злиться на этого человека, когда этот образ в конечном итоге разрушается. Роберт одарил ее озадаченной улыбкой. — Вы очень проницательны. — Это дар, — ответила Лианна, когда они догнали Лизу и Станниса.————————————————————
Брандон Старк не размышлял, он кипел. Его лицо исказила мрачная гримаса. Его голова сгорбилась. Он полировал свой меч с такой силой, что Бенджен не удивился бы, если бы из-за него металл расплавился. — Бран, — начал младший из выводка Старков. — Я не расстроен! — воскликнул Брандон, защищаясь. — Неду позволено довериться кому угодно, кому он захочет. — Я даже не упоминал Неда, — нерешительно сказал Бенджен, нахмурив брови. Неужели Брандон действительно так расстроился из-за того, что Нед захотел помедитировать в Богороще с Хоулендом Ридом? — Он явно что-то скрывает. Он отказывается говорить об этом со своим собственным братом, — огрызнулся Брандон. — Я знаю, что это такое. Баратеон предложил ему замок в Штормовых Землях, и он планирует навсегда покинуть стаю. — Разве это не хорошо? Тогда с Лианной будет ее брат, — отметил Бенджен, почувствовав укол грусти при мысли о потере своей любимой сестры. Он знал, что его отец планировал дать ему титул лорда Рва Кейлин, когда он достигнет совершеннолетия, желая, чтобы он отремонтировал крепость, чтобы она снова стала крепостью. Ему была ненавистна мысль о разлуке с ней, особенно когда они, вероятно, редко смогут видеться. Брандон что-то проворчал себе под нос, слишком тихо, чтобы Бенджен мог расслышать. Затем он продолжил полировать свой меч, все еще бормоча что-то о том, что олени и соколы — всего лишь грязные воры, крадущие его братьев и сестер. Раздался стук в дверь, и после того, как Брандон рявкнул, чтобы кто-то вошел, вошел Вейон Пуль, нисколько не обеспокоенный тоном старшего сына Старков. Он передал письмо Брандону, чье хмурое лицо стало еще мрачнее, когда он увидел эмблему Арренов. — Спасибо, Вейон, — проворчал он, прежде чем вскрыть письмо, просматривая написанные на нем слова. Почти мгновенно его кислое настроение изменилось, и он ухмыльнулся, увидев содержимое. — Элберт женится через месяц. — Женится? — озадаченно повторил Бенджен. — Так скоро? Обычно свадьбы наследников, особенно наследников Верховных Лордов, были грандиозными событиями, на планирование которых уходили месяцы, а иногда и годы. — Очевидно, когда он добрался до Орлиного гнезда, лорд Джон Аррен уже договорился о его женитьбе на Каролее Уэйнвуд. Он пишет, что его дядя, похоже, твердо решил, что к следующему году у него появится наследник. — Возможно, лорд Аррен болен, — предположил Бен. Ему в голову пришла одна мысль. — И это то, что так расстроило Неда. — Элберт упомянул бы об этом, если бы это было так, — возразил Брандон, снова нахмурившись. Затем он ухмыльнулся. — Элберт говорит, что лорд Джон пригласил нашего отца и Хостера Талли на свадьбу. — Ты думаешь, наш отец сможет убедить Неда вернуться на Север, — предположил Бенджен, глядя на своего старшего брата с озадаченным выражением лица. — Лианна будет очень оскорблена, узнав, что ты и вполовину не так злишься из-за того, что она покидает дом. Брандон поднял палец. — Прежде всего, у Лианны…. не смей говорить ей, что я это сказал — нет другого выбора, кроме как жить в Штормовых Землях. У Неда есть выбор — жить на Юге или на Севере. Во-вторых, отец видит в нас пешек. Он будет думать, что пребывание Неда в Штормовых Землях — хороший способ реализовать свои планы. — Я не думаю, что отец видит в нас пешек, — вмешался Бенджен. Да, это правда, что у Рикарда Старка были свои амбиции, он был справедлив и прагматичен. Он пообещал Лианне, что если Роберт Баратеон когда-нибудь посмеет поднять на нее руку, он, не раздумывая, вернет ее домой, даже если ему придется стереть с лица земли Штормовые Земли, чтобы добраться до нее. — Отец никогда не давал обещаний легко, — размышлял младший волк. — С таким же успехом он мог бы, — произнес Брандон, пожимая плечами. — В-третьих, я не глуп, я знаю, что если Нед хочет жить в Штормовых Землях, я не могу заставить его отправиться на Север. Я просто злюсь, что он что-то скрывает от нас. Брандон вернулся к полировке своего меча. — Стая всегда должна быть честна друг с другом, потому что секреты и ложь разделяют нас. — Некоторые секреты — это нормально, верно? — с надеждой спросил Бенджен. Он тут же пожалел об этом, когда Брандон поднял на него раздраженный взгляд. — Чем сейчас занимается Лианна? — Ничем, — кротко солгал он, уже представляя ледяных пауков на своей подушке. — Бенджен Старк. Не заставляй меня вытягивать это из тебя тяжелым путем, — пригрозил Брандон. — Честно говоря, я боюсь ее больше, чем тебя, — прокомментировал Бенджен. Брандону потребовалось мгновение, чтобы обидеться, прежде чем положить свой меч и тряпку на пол и подняться со стула. Когда его брат бросился на него, Бенджен метнулся к выходу, но был схвачен братом, который схватил его за голову, прежде чем прижать свой кулак к его волосам. — Теперь ты знаешь правила. Я отпускаю тебя, когда ты говоришь мне то, что я хочу знать, — напомнил ему Брандон. — Отец сказал, что ты больше не можешь этого делать, — заметил Бенджен. Он также заметил, что Брандон теперь мужчина, а не ребенок, и не должен вести себя как ребенок. — Бенни, я могу стоять здесь весь день, — пропел Брандон, в полной мере пользуясь отсутствием их отца. Бенджен застонал. Лианна убьёт его. — Лианна собирается войти в ристалище завтра как таинственный рыцарь. Брандон моргнул и отпустил Бенджена. — И это все? — Ты не злишься. Младший Старк был ошеломлен. Он предполагал, что Брандон будет расстроен тем, что Лианна попытается присоединиться к турниру. Брандон пожал плечами. — Волчья кровь сильна в нашей сестре, Бенни. Иногда ей нужно выплескивать это наружу. Кроме того, я бы с удовольствием посмотрел на лица этих напыщенных южан, если она раскроется после того, как победит их. — Ты думаешь, она победит их, — повторил Бенджен. Хотя он очень верил в свою сестру, он все еще боялся, что она все еще откусывает больше, чем может прожевать. — Зная Лианну, она так и сделает, — с энтузиазмом заявил Брандон, прежде чем вернуться на свое место, подмигнув через плечо. — И не волнуйся, Бенни, я дал понять, что знаю. Бенджен вздохнул с облегчением и потому, что Лианна не узнает, что он проболтался, и потому, что Брандон не заставил его рассказать о встрече Лианны в Богороще прошлой ночью.————————————————————
Нед с опаской уставился на чардрево. — Ты уверен, что все, что мне нужно сделать, это лечь под него и уснуть? Не нужен никакой ритуал или что-то в этом роде? Хоуленд резко вдохнул, повторяя, казалось, в сотый раз: — Нет, Нед. Ты просто ложись спать. — Это просто кажется слишком простым, — проворчал Нед, положив руку на кору и проводя пальцами по дереву. — Наша религия предполагает, что мы буквально поклоняемся деревьям, — съязвил Хоуленд с кривой улыбкой. — Нед, ты никогда не засыпал у сердце-дерева? — Я спал, но если мне что-то и снилось, то я давно забыл, — признался Нед. — Ты уверен, что Зеленые люди тебе ничего не дали? — Я выпил немного воды и съел немного хлеба, но если в нем и были специи, они никогда не упоминали об этом, — вспоминал Хоуленд, напрягая память. — На вкус это было нормально, и я чувствовал себя хорошо перед сном. Более высокий подросток вздохнул, прежде чем, наконец, сесть, скрестив ноги, на землю, прислонившись спиной к дереву. Он закрыл глаза и прислонился головой к коре. — Я должен просто стоять здесь? — поинтересовался Хоуленд, неловко переминаясь с ноги на ногу. Нед приоткрыл один глаз. — Ты мог бы посмотреть, есть ли у Жойена еще какие-нибудь ответы. — Я полагаю, что это правда, — признался Лорд Сероводья, подходя к другому дереву неподалеку и ложась под его ветвями. — Эй, Нед, на что ты надеешься? Эддард не потрудился открыть глаза для этого. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, надеешься ли ты, что Старые Боги дадут нам ответы или видение будущего, или что Ты увидишь своих детей живыми и счастливыми, — перечислил Хоуленд. — Я надеюсь, что кто-нибудь скажет мне, что делать, — признался Нед. — Каков правильный выбор? — Наши боги не управляют нашими судьбами, — мрачно заметил Хоуленд. — Мы должны совершать свои собственные ошибки. Доверяй своим инстинктам. — Я так много раз ошибался, что не думаю, что смогу, — пробормотал средний брат Старков. Затем они погрузились в молчание, единственным звуком было дыхание друг друга. Нед не видел ничего, кроме внутренней стороны собственных век. Через несколько минут ему это надоело, и он открыл глаза, но тут же понял, что уже давно не находится в Богороще Харренхолла. Вместо этого он оказался в покоях. Стены были обугленными и черными. В комнате, казалось, было очень мало внутреннего пространства. Единственным источником света были несколько факелов. В центре стоял стол с картой. Вокруг него столпились четыре человека. В углу спал рыжеволосый ребенок, прижавшись к лютоволку. Сердце Неда сжалось. Может быть. Это они? Сначала он вгляделся в мальчика, выделяя черты, общие с его малышом. Да, это должен был быть Рикон, так и должно быть. Он свернулся калачиком под одеялом. Черный лютоволк поднял голову, его зеленые глаза смотрели на Неда с такой силой, что он был уверен, что зверь должен его видеть. Оторвав взгляд от пары глаз, он повернулся к столу, внимательно изучая каждого человека по очереди. С темными волосами и мрачным лицом, сын Лианны, его сын, проводил линию на карте, сосредоточенно сдвинув брови. Боже, как вырос Джон Сноу. Он был четырнадцатилетним мальчиком, когда Нед видел его в последний раз, теперь ему было девятнадцать. Единственной загадочной вещью было то, что он больше не носил черный плащ Ночного Дозора, вместо этого на нем был серый плащ, подбитый мехом, скрепленный белой волчьей головой. Женщина рядом с ним могла быть только Сансой. Его драгоценная девочка. Рыжие волосы заплетены в косу, в ее голубых глазах больше не было невинности, но они все еще сияли, как два сапфира. На ее рыжих волосах был открытый обруч из кованой бронзы. Потом была Арья. Ее каштановые волосы доходили до подбородка, на ней были бриджи с мечом, прикрепленным к бедру. Она прикусила губу, глядя на карту, ее пальцы постукивали по эфесу меча, как будто ей не терпелось пустить его в ход. В ней чувствовалось напряжение, как будто она была готова нанести удар при малейшем движении. Когда Нед повернулся к последнему обитателю комнаты, он чуть не отшатнулся от шока. Бран сидел в своем инвалидном кресле, его лицо было вытянутым и жестким. У него больше не было мечтательного взгляда. Вместо этого он был холодным и непреклонным. Но что действительно потрясло Неда, так это то, что его средний сын смотрел прямо на него. — Ты меня видишь? — он спросил. Бран кивнул. — Ты знаешь, что со мной случилось? — настаивал Нед. В конце концов, если Бран мог видеть его, несмотря на то, что только лютоволки реагировали на его присутствие, тогда он должен быть похож на Жойена, каким-то образом передавая своему отцу послание из будущего. Еще один кивок. — Ты можешь сказать мне, почему? — Потому что ты нужен, отец, — серьезно сказал ему Бран, заставив трех его братьев и сестер в шоке уставиться на него. Санса, Джон и Арья повернулись, чтобы посмотреть в ту сторону, куда смотрел Бран, но было ясно, что они не могли видеть Неда так, как их брат. Они не произнесли ни слова, завороженные тем, что казалось односторонним разговором, хотя и знали, что это не так. — Чтобы сделать что? — Я не могу рассказать тебе всего. Пока нет, — признался Бран. Его взгляд переместился на братьев и сестер. — Встретимся на Острове Ликов, отец. На этот раз стая выживет. У нас будет больше времени, чтобы подготовиться к Долгой Ночи. Но определенные события должны пройти. — Что ты имеешь в виду? Скажи мне, пожалуйста, — взмолился Нед. — Я не понимаю. — Поймешь. А пока доверься своим инстинктам. Нед хотел продолжать настаивать на ответах, но он боялся, что может проснуться в любой момент и никогда больше не сможет поговорить со своими детьми. — Бран, пожалуйста, скажи им, что я люблю всех вас, — взмолился он с заминкой в голосе. — Скажи им, что я так горжусь ими. Скажи Сансе и Арье, что мне жаль, что я не смог их защитить. Скажи Джону, что мне жаль, что я был таким трусом, никогда не рассказывая ему правду о его матери. Мне жаль, что я оставил тебя и Рикона. Скажите им, что я был рад стать отцом для всех вас. На мгновение в Бране, казалось, что-то щелкнуло, и он снова стал тем милым мальчиком с милым лицом. — Мы тоже любим тебя, отец. Мы скучаем по тебе каждый день. Зрение Неда затуманилось, и комната исчезла. Он видел обрывки событий, когда мир, казалось, вращался вокруг него. Когда он снова оказался в Богороще Харренхолла, он заплакал.