Поцелуи

Ами, хоть и тысячу раз умирала со стыда, не могла отвести глаз. На молодежный лагерь, в который они с одноклассниками приехали перед последним учебным годом, чтобы, так сказать, было что вспомнить о школьной поре, уже легли густые сумерки, хотя веселье вырвавшейся на свободу молодежи вовсю продолжалось. Гремел, отдаваясь в раскиданных соснах, последний за вечер медляк, и Ами, изрядно устав от светомузыки, ежедневных дискотек и толкотни, до этого всегда терпеливо покидающая танцы со всеми, как положено, уже собралась вернуться в свою комнату и почитать что-нибудь на ночь, да совесть не позволила: надо хотя бы предупредить вожатую, чтобы не волновалась. Вообще-то, Мицуно была уверена, что ее уход и не заметят (в их классе числились куда более проблемные личности, чем тихая отличница), однако природная ответственность оказалась явно сильнее, и девушка решила пройти к северному корпусу, куда, кажется, пошла Рейка, когда Ами видела ее и ее приметный розовый бант в последний раз. Шумиха осталась позади, тропинка завела девушку в сосновый пролесок, и Ами вздохнула с облегчением, бесшумно ступая по мягкому хвойному настилу, с наслаждением откинув уставшую голову и вдыхая свежий ветерок. И все, наверное, было бы прекрасно, если бы не странный шорох впереди. Ами Мицуно встала как вкопанная и, хоть и тысячу раз умирала со стыда, не могла отвести глаз. Ами сразу узнала этот розовой бант: даже в скудном свете разбросанных по пролеску китайских фонариков он был крайне приметным: такую шелковую заколку, закрывающую почти весь затылок, носила лишь Рейка. Но и того, кто стоял напротив вожатой, как раз лицом к Ами, Мицуно тоже узнала мгновенно: это был ее одноклассник Зойсайт, чью пушистую длинную шевелюру, как всегда небрежно разбросанную по худым плечам, нельзя было спутать ни с чьей, пусть сейчас и не было видно ее буйной рыжины, зато руки, явно находящиеся не там, где положено, видно было ну очень хорошо. Ами растерялась. И нет, не потому что Зойсайт, этот юбочник, поверхностный, безалаберный, острый на язык мальчишка, не упускавший возможности подтрунить над тихоней Мицуно, поддеть и вогнать в краску, вовсю обжимался с их вожатой, которая, между прочим, старше его лет на пять. И не потому, что происходящее им явно нравилось, и, судя по всему, все это не впервые. А потому что он видел Ами. Смотрел ей в ошарашенно распахнутые глаза — насмешливо, дерзко, прищурившись — и, не разрывая поцелуя, даже будто бы ухмыляясь, всей своей наплевательской расхлябанностью демонстрируя, сколь мало значит для него эта ситуация, как бы спрашивал: «Что, хочешь на ее место, Мицуно?» У Ами огнем запылали щеки. Развернувшись, не помня себя, она быстрым шагом пустилась назад, так и не узнав, заметила ее Рейка или нет, ругая себя почем свет за собственную глупую реакцию, реакцию, сдавшую ее красноречивее любых слов и подарившую ее зловредному однокласснику все козыри в руки: смущение, дурацкий детский ступор, ее застывший взгляд. И пусть в этом, в сущности, не было ничего постыдного, меньше всего Ами хотела бы, чтобы Зой знал о ней такие вещи. Зойсайт всегда потешался над ее неуверенностью. Что ж, теперь его шуточки будут еще безжалостней. — Ами. Девушка обернулась. До танцплощадки оставалось метров пятьдесят, не больше, однако Мицуно от души пожалела, что не успела смешаться с толпой ничего не подозревающих одноклассников. — Чего тебе? — с деланной независимостью спросила Ами Зойсайта. Он улыбался именно той улыбочкой, что она и ожидала — гаденькой, высокомерной, улыбочкой человека, который все знает, и это был почти шантаж, хотя, казалось бы, все должно быть наоборот: Ами не сделала ничего дурного, в то время как Зой и его тайная подружка явно нарушают кое-какие этические нормы. И все-таки именно Ами в ловушке. Именно она показала то, чего не показывают в шестнадцать лет, то, что порицают хуже любых пороков — беззащитность и неопытность. И Зой, будь он неладен, моментально это уловил. — Просто хотел узнать: тебе понравилось? И как у него хватает наглости так скалиться? Мицуно задохнулась от возмущения и досады: — Ну, знаешь… — Ами окинула его холодным взглядом и уже развернулась, однако ее остановила настойчивая рука, сомкнувшаяся на ее запястье: — Ты не ответила. Ами и пискнуть не успела, как Зойсайт подтолкнул ее к себе. Как его губы, все еще горячие после поцелуев с другой, оказались на ее губах и дерзко захватили власть над ними, и Мицуно далеко не сразу нашлась, что с этим делать. Что. С этим. Делать? Что делать с первым в ее жизни поцелуем, случившимся так неожиданно, в объятьях самого ненавистного мальчишки на свете? Мальчишки, изводившего ее столько лет, не дававшего ей проходу своими глупыми шуточками? Мальчишки, всеми силами пытавшегося привлечь ее внимание, пусть и такими нелепыми способами? — Не понравилось! — вырвалась из его рук Ами и бегом пустилась в корпус, слыша недоверчивый смех зазнайки Зойсайта. Не понравилось! Или?..