По разные стороны баррикад

      — Кто король этой пиццерии?! Я спрашиваю, кто корол-       — Заткнись, Мики!       Не выдержав, Рафаэль оборачивается назад, отвлекаясь от наблюдения за улицей из окна. На секунду он теряется, молча смотря на танцующего на столе брата, а после с размаху кидает сай, попадая им прямо в пластмассовую ножку и ломая ту. Стол сразу же косит в бок, а Микеланджело, почувствовав неладное, начинает махать во все стороны руками и ногой, пытаясь удержать равновесие. К сожалению, данные махинации не приносят никакой пользы, а, наоборот, заставляют стол быстрее упасть. Тот приземляется на пол достаточно тихо, не создавая лишнего шума, а вот Мики, успев перед падением сделать сальто назад, спотыкается о стоящий рядом стул и падает на второй стол, уронив его и все приборы, что лежали на столешнице.       — Зачем ты это сделал? — Доносится обиженный голос младшего с пола.       Рафаэль довольно хмыкает, крутит в руке второй клинок и отворачивается обратно к окну, провожая долгим и внимательным взглядом проехавшую мимо машину.       — Чтобы не расслаблялся, — отвечает он, пожимая плечами. — И не забывал, зачем мы тут сидим.       — Затем, чтобы встретить хозяина пиццерии и поблагодарить его за самую чудесную, вкусную и восхитительную пиццу на свете?.. О-о-о, ему будет так приятно!       — Нет, идиот! — Вновь обернувшись, Рафаэль хлопает себя по лбу, мысленно проклиная своего глупого брата за память, как у рыбки. — Несколько недель назад Шредер вернулся в Японию, — Микеланджело, потирая ушибленный бок, подходит к брату. Он пару раз кивает, соглашаясь и вспоминая, что сам подслушивал переговоры футов и их волнение касаемо временной власти Карай, — а сегодня он возвращается обратно.       — Устроим приветственный ужин?       Громко выдохнув, Рафаэль тыкает пальцев в стекло. Микеланджело тут же прислоняется к нему носом, невольно создавая «пятачок», как у хрюшки. И пока брат занят разглядыванием улицы, старший замахивается и дает несильного подзатыльника. Слышится жалобное ойканье.       — Мики, — схватив за короткие концы оранжевой маски, мастер сай поворачивает голову брата в свою сторону и серьезно на него смотрит, — это очень опасная миссия. "Консервная банка" нас по стенке размажет, если узнает, что мы следим за ним. С его придурками-шестерками проблем не будет, но ввязываться в драку два на сто не хотелось бы. Ты меня понял? — дождавшись кивка, он продолжает, отпустив повязку брата. — Он возвращается не один, а с тремя новыми воинами. Учитель и два ученика. — Рафаэль хмыкает. — И где они только таких находят?..       Не успевает Микеланджело открыть рот, как к противоположному зданию — трехэтажному со стеклянной треугольной крышей — подъезжают несколько японских автомобилей с затемненными стеклами, а вслед за ними около пяти красных спортивных байков. Двое останавливаются перед машинами, двое позади, а один сбоку. Водитель последнего, точнее водительница, судя по фигуре, слезает со своего железного коня и снимает шлем, подходя к дверям одной из машин.       — Карай, — раздраженно шепчет Рафаэль, пока Микеланджело удивленно вздыхает над ухом.       Остальные байкеры своих мест не покидают, даже не думая глушить мотор.       Из первой машины выходит высокий, коренастый мужчина. Даже через мешковатую униформу клана Фут можно разглядеть его накаченное, полученное в ходе многолетних тренировок, тело. Огромными шагами он преодолевает несколько метров за короткий срок и спешит склонить колено перед, пока еще закрытой, автомобильной дверью.       — Ха-ха, смотри какой хороший песик, Раф, — хихикает Мики, узнав своего бывшего кумира.       Рафаэль кидает на брата секундный взгляд, после чего возвращает его обратно на улицу, внимательней присматриваясь к происходящему.       Карай подходит к Крису Бредфорду, вставая на колено. Какой-то ниндзя, оказавшись около двери, открывает ту, и девушка с мужчиной одновременно склоняют головы. Кажется, сама природа не рада всему, что здесь происходит, потому как предупреждающе посылает в небе яркую вспышку, на миг ослепляющую все живое. Братья жмурятся от неожиданного света, а когда глаза вновь привыкают к темноте, обнаруживают, что у дверей здания уже успела выстроиться целая колонна из последователей пяточной секты. Все воины стоят на одном колене и склоняют головы, боясь пересечься взглядом с предводителем или гостями. Одна только Карай теперь стоит сбоку от входа, показывая не только свой высокий статус перед остальными, но и храбрость встретиться лицом к лицу с "истинным злом". Посреди всего этого стоят четыре фигуры.       — Это они! — восхищенно вздыхает Мики, цепляясь за брата и прижимаясь к нему. Рафаэль раздраженно отталкивает от себя приставалу, но тот, как на зло, отцепляться не спешит.       — Я знаю, что это они. Отстань от меня, Мики, не мешайся! — вскрикивает Раф, делая вторую попытку отцепить от себя Микеланджело.       Отодвинув младшего и держа его на расстоянии вытянутой руки, Рафаэль заглядывает в окно и обнаруживает… что футы организованно, по двое, уже входят внутрь здания. Ни Карай, ни Шредера, ни гостей уже нет. Судя по тому, что весь этот парад "зла" медленно начинает рассасываться, официальная часть переносится внутрь.       Рыкнув, Рафаэль бросается к аварийному выходу из пиццерии, с ноги открывая дверь и хлопая той по кирпичной стене. Позади копошится младший, видимо собирая свои многочисленные безделушки, которые успел разбросать за несколько часов слежки. Внимание на это Раф не обращает, забираясь за крышу соседнего здания с помощью пожарной лестницы.       За несколько секунд преодолев расстояние в восемь метров, ниндзя хорошенько разбегается и перепрыгивает с крыши на фонарный столб. Не теряя времени, он вновь отталкивается, перепрыгивая на другой фонарь, стоявший на противоположной стороне улицы. От него Рафаэль цепляется за чей-то миниатюрный балкон с цветами, едва их не роняя, и, перепрыгнув с карниза на карниз, забирается на крышу. Выдохнув, мастер сай продолжает двигаться вперед.       Остается последний рывок! Раф, разбежавшись, прыгает вниз, пролетев несколько метров, и приземляется перекатом на крышу нужного здания. Спасибо Шредеру, что для своей секты выбрал здание с выступами, а не с идеально треугольной крышей. Раф хмыкает.       Медленно выдохнув, опасаясь переводить дух вблизи с таким количеством врагов, Рафаэль прислоняется к окну, нащупывая внизу небольшую щель, которую когда-то давно они с Мики оставили для того, чтобы проходить внутрь и не создавать лишнего шума. Прежде чем войти, Раф натягивает на лицо длинный воротник. Открыв окно, он проскальзывает внутрь, прижимаясь к полу своеобразного подоконника. Еще раз спасибо Шредеру за удачный подбор здания!       Внутри царит полумрак. Темноту разбавляет свет от факелов, которые освещают совсем небольшой участок около себя. Во главе зала, на выступе и на железном, совершенно отстойном и наверняка неудобном, троне располагается глава клана. На нем привычно надет самурайский шлем, который в бликах факельного света придает лицу еще более устрашающий вид. Рядом, по левую сторону, заведя руки за спину и гордо выпрямившись, стоит Карай. Она с презрением осматривает воинов и приближенных главы, но Рафаэль улавливает несколько заинтересованных взглядов, направленных на кое-кого конкретного.       Все лучшие воины расставлены вдоль стен и стоят ровно по линии стекла аквариума в полу, в котором плавают пираньи, угри и прочая дрянь. Приближенные главы, самые выделяющиеся на внешность, и просто те, кому Рафаэль не раз бил морду, стояли по середине, закрывая собой двери в зал; ниндзя смотрел прямо на эти спины. Спины, которые он часто видит убегающими с очередным проигрышем.       Перед ними, в традиционной японской манере, сидят гости и пьют чай. Посередине высокий, широкоплечий и, конечно же, накаченный мужчина. Словно полосы у тигра, на его руках виднеются многочисленные шрамы — один за другим. Слева от него сидит высокий худощавый парень. Раф с трудом бы назвал того хлюпиком, потому что прекрасно оценивает потенциал противников, но спортивным тот явно не был. Рядом с ним одиноко лежит двухметровая палка — посох Бо. Справа от мужчины сидит второй парень. Он выглядит более накачено и создает ощущение более опытного воина, чем первый, но не обладает таким же высоким ростом. На его спине, ремнями, закреплены ножны для парных катан.       Видимо, это и есть те самые гости, думает Рафаэль, замирая и прислушиваясь.       Шредер разрывает тишину.       — Я пригласил тебя потому, что твои ученики подают огромные надежды в Японии. Якудза лестно отзывается об их методах и качестве выполнения работы. — Он с силой сжимает руку в кулак. — В наше время сложно найти таких головорезов, особенно дельных.       — Прошу простить мне мою наглость, — произносит мечник. Голос его настолько спокоен и холоден, что Рафаэль невольно вздрагивает, — но я и мой брат не головорезы. Мы воины, прошедшие жестокие тренировки и победившие во многих боях, Шредер-сан.       Если до этого в зале и слышались какие-то посторонние звуки, то сейчас они все резко прекращаются. В воздухе появляется напряжение и страх. Липкий, омерзительный страх.       Карай растерянно переводит взгляд с отца на гостя и обратно, не в силах принять дерзость последнего. Шестёрки и Бакстер Стокман пятятся назад, напрягшись. Дышать становится с каждой секундой все опасней, ведь за любой громкий вдох или выдох можно поплатиться жизнью.       — Воины? — насмешливо переспрашивает Шредер, голосом разрезая тишину, как плоть врагов своими огромными клинками-когтями. — Мальчишка, не научившийся держать язык за зубами, вот ты кто.       Гость лишь кивает и ставит чашку с чаем на японский чайный столик. Тихий стук в этой напряженной тишине кажется самым громким ударом молота о железо.       — Я докажу Вам, Шредер-сан, — произносит он, вставая и заставляя Рафаэля напрячься. — Прямо сейчас.       На этих словах парень резко оборачивается, делая короткий, почти неуловимый взмах рукой. Рафаэль отскакивает, подбираясь и становясь в стойку. Он быстро бросает взгляд на железные звезды, что с силой вошли в каменный выступ. Эх, а там ведь была его голова…       Этой секунды хватает для того, чтобы незнакомец смог забраться по стене на выступ и замахнуться катаной. Вовремя среагировав, мастер сай успевает завести руки за спину, чтобы вытащить оружие и отразить атаку. Широко раскрыв глаза, Раф обнаруживает всего один клинок, но выбора особого нет, поэтому приходится, удобнее перехватив двумя руками, им останавливать замах. Лязг металла о металл сопровождается оглушительным ревом грома и шумом начавшего ливня, который особенно хорошо слышно прямо под идеально чистой стеклянной крышей.       Рафаэль хмыкает, отмечая силу противника. То же самое происходит и с врагом, который вдруг так же скалится и поддается вперед, заставляя Рафа отойти на пару шагов назад.       — Хорошая реакция, — вдруг произносит незнакомец, внимательно всматриваясь в лицо напротив. К сожалению, из-за цветной маски и черного ворота ничего рассмотреть не удается.       — Я знаю, — отвечает Рафаэль, пиная противника в голень и отскакивая в сторону, покидая выступ.       Не успевает он приземлиться на пол зала, как получает сильный удар в живот. Согнувшись и, кажется, выдохнув весь воздух из легких, Раф чудом успевает уклониться от нового удара, который уже направлен в голову. Кое-как отведя палку в сторону, с помощью клинка, ниндзя вздрагивает, услышав за спиной громкий голос Шредера:       — Как ты посмел явиться сюда, ничтожество?       — О, поверь, башка железная, — произносит Рафаэль, внимательно следя за двумя противниками в лице незнакомцев. Один медленно обходит его справа, другой слева, создавая слепую зону, — я просто мимо пробегал, решил заскочить, посмотреть, что вы, фетишисты, устроили.       — Было глупо соваться сюда одному. Думаешь, что справишься с моими воинами?       После этих слов ниндзя замирает, обернувшись к врагу и посмотрев на него, как на идиота.       — Я целых три месяца ломал твои игрушки не для того, чтобы слышать это.       — Глупец!       Сбоку видится блеск металла, но также он замечает еще и летящую палку с другой стороны. Решив, что получать мечом будет в разы больнее, Рафаэль перехватывает сай, снизу поддевая им клинок и, резко повернувшись спиной к мечнику, вырывает катану из чужих рук, выкидывая ее куда-то в сторону. Он тут же жмурится, ожидая удар посохом, но этого не происходит.       Вместо этого, около лица пролетает что-то холодное и звонкое, с силой сбивающее летящую на встречу его лицу палку и протыкая ту насквозь. Открыв глаза и чуть не получив новой, второй, катаной меж лопаток, Рафаэль оборачивается к окну. Его примеру следуют незнакомцы и остальные зрители шоу.       — Прости, чувак, я увидел курьера и не смог устоять. Ну ты, типа, знаешь мой прикол.       Спрыгнув, Микеланджело достает свои нунчаки, показательно крутя ими и прислоняясь к спине брата.       — Что ты там говорил о нежелании драться два на сто? — поддевает Рафа Мики, внимательно осматривая высокого парня с палкой (и теперь с саем в ней) перед собой.       — Закройся, мы еще дома поговорим.       — Не поговорите!       Будто бы гром среди ясного неба, голос Шредера прерывает весь настрой. Он поднимается со своего трона, махнув рукой. Незнакомцы отступают. Никто из футов прежде нападать не спешил, развлекаясь зрелищем, но сейчас все воины медленно и без резких движений начают доставать оружие.       — О, ты так уверен? — весело спрашивает младший и, прежде чем враг двинется со своего места, кричит: — Буякаша!       Сию же секунду по залу распространяется фиолетовый дым, закрывающий собой двух нарушителей. Ниндзя и приближенные мгновенно реагируют, кинувшись внутрь дымовой завесы, начинают сражение. Слышатся звуки борьбы: лязг металла, болезненные стоны и чьи-то испуганные крики.       Через несколько секунд дым развеивается, проясняя взору «поле битвы». Около десятка воинов раскидано по залу. Одни без сознания, а другие совершают попытку подняться, но из-за травм этого сделать не получается. Лишь пара силуэтов находятся на ногах и сражаются, мастерски отбивая атаки друг друга.       — Довольно! — приказывает Шредер, спрыгивая с возвышения.       Силуэты одновременно замирают, напряженно поглядывая в сторону противника, готовые в любой момент отразить атаку. Проходя прямо в середину зала, Шредер, выдвигает клинки-когти на обоих руках и направляет их к шеям фигур, этим движением окончательно развеивая дым.       — Они ушли, идиоты, вы их упустили!       Крис и Ксевер удивленно переглядываются, понимая, что эти несколько секунд сражались друг с другом. Сейчас стоит извиниться и преклонить колено, но клинки, почти впивающиеся в шею, не дают этого сделать. Мужчины напрягаются, одновременно отводя взгляд в сторону.       Глава клана долгую секунду всматривается в лица подчиненных, после чего убирает клинки и, когда мужчины расслабляются, с ноги сбивает обоих, оттолкнув тех на несколько метров назад. Отлетев, воины с силой влетают в прочные двери. Слышится хруст, но это явно не дерево.       — Жалкие ничтожества, — произносит Шредер, подходя к мужчине, что все это время спокойно сидел перед лестницей к трону и пил чай. Казалось, его вообще никак не побеспокоила ни драка со шпионами, ни расправа над последователями клана Фут, — не могут поймать каких-то мальчишек и принести их головы мне. О каком уровне мастерства можно говорить, если самых подготовленных воинов побеждают дети?       Позади, через силу и боль, футы начинают подниматься и возвращаться на свои места, становясь ровно и не смея издать хоть какой-либо болезненный стон. Так же молча, Ксевер и Крис возвращатся на свои места, встав теперь на колени и склонив голову, не отрывая взгляда от пола. Мечник убирает катаны в ножны и подходит к своему учителю, вставая позади него и внимательно наблюдая за главой клана, который решает вернуться на трон. Второй же ученик внимательно осматривает сай, проткнувший его посох, и вынимает клинок. Подходить к учителю он не спешит, прекращая вслушиваться в разговоры. Вместо этого он с интересом осматривает помещение, мысленно прикидывая что-то.       — И поэтому, мастер, Вы решили выбить клин клином? — задает вопрос мужчина, наконец закончив с чаем.       Шредер не спешит с ответом, медленно и величественно поднимаясь. Все воины и гости терпеливо ждут, наблюдая за тем, как лидер клана усаживается на трон. Карай кидает быстрый взгляд на отца, а после смотрит на старшего гостя. Наверх, прямо на них, на Ороку Саки и Ороку Карай, устремлен спокойный, убийственно холодный взгляд. Один глаз неотрывно следит за главой клана и его дочерью, напрягая ее все больше и больше.       Девушка не рада сотрудничеству с головорезами, простите, «воинами», работающими на якудзу, потому что прекрасно понимает степень заинтересованности таких союзников. Деньги. Все, что их интересует, это деньги. Ни о какой чести и речи быть не может. Но оспорить волю отца она не имеет права, поэтому молча повинуется и не вмешивается, оценивая их.       — Ты знаешь, что я нанял вас не для этого. Конкретно для тебя у меня есть поручения, требующие исключительно твоего уровня. Для твоих мальчишек, — Шредер презрительно щурит глаза, посмотрев на мечника, — задание… полегче. Я не работаю с детьми, поэтому хочу убедиться, что они достойны вступить в клан. — Он скучающе и совсем пренебрежительно машет рукой. — Пусть, для начала, поймают наглецов и приведут их ко мне.       — К чему эти нежности, мастер? Их клинками было забрано не мало жизней, — на этих словах мужчина поднимается, вставая ровно, как и подобает солдату, — так что они в состоянии возложить к Вашим ногам головы юнцов.       — Нет.       Карай поднимает руку вверх и машет запястьем, приказывая всем лишним удалиться из зала немедленно. Первыми выходят обычные воины, облегченно выдыхая. После зал покидают приближенные, закрывая за собой двери и, прежде чем их окончательно закрыть, поклонившись. Подождав несколько секунд, глава клана продолжает:       — У меня на них есть планы, поэтому они нужны живыми. Приведите хоть в полумертвом состоянии, но чтобы дышали, и я приму эту миссию. Не сложно, не правда ли? Справитесь? — насмешливо спрашивает Шредер, барабаня пальцами по железному подлокотнику трона.       Мечник подбирается, выпрямившись ровно, а после, с идеально прямой спиной, кланяется, громко произнеся:       — Да, Шредер-сан!       Следом за ним поклон делает и второй, ничего не сказав. Видимо, не считает нужным.       — В таком случае, устраивайтесь и не забывайте, что вы не дома, а я не ваша матушка. Любая ошибка будет строго наказываться. Начинайте охоту с завтрашнего дня. Свободны.       Мужчина и ученики кланяются главе клана, а после спокойным, ровным шагом проходят к выходу из зала. Обычно шумные и массивные двери не издают ни одного звука, когда их закрывает второй ученик.       Карай заметно расслабляется, избавившись от проницательного взгляда старшего гостя. Она тянется, разминая плечи, и смотрит наверх, отмечая, что ливень все еще продолжает идти. Пройдя немного вперед, девушка оборачивается к отцу и вглядывается в его уставшее лицо. Теперь, когда в зале нет посторонних, он мог позволить себе снять маску бесстрашного лидера клана Фут.       — Ты уверен, что можно работать с этими продажными… «воинами»? Эм, я знаю, что я уже спрашивала это, просто я-       — Карай.       Воительница мгновенно замолкает, напрягшись. Отца злить нельзя, так как его строгость затрагивала даже собственную дочь. Особенно собственную дочь.       — Я хочу, чтобы ты ввела их в курс дела. Все, что знаем мы, должны знать и они. Ты опытный воин, эти юноши тоже. Ты многому можешь научиться у них или научить сама, – Шредер поднимается с трона и подходит к дочери, кладя руки ей на плечи. — Как будущая глава клана, ты обязана уметь работать с людьми. Даже если их честь стоит около пяти йен. Поймайте и приведите мальчишек, чтобы род Ороку навсегда отмыл свою честь кровью мерзавца Хамато Йоши.       Карай смотрит на Шредера, и во взгляде ее читается лишь решительность и сила. Девушка кладет ладони на кисти отца и кивает.       — Будет сделано, отец. Я прямо сейчас передам всю информацию Леонардо и Донателло, чтобы завтрашняя миссия окончилась нашей победой.