По разные стороны баррикад

      Вечер наступает незаметно. Солнце медленно уходит за горизонт, окрашивая небо в восхитительные красно-фиолетовые тона, на которых отчетливо видны темно-синие облака, неспешно плывущие куда-то по своим делам. Один за другим на улицах зажигаются фонари и яркие, слепящие глаза, вывески. Город, кажется, оживает, показывая себя с другой, совершенно новой, стороны. Милые пожилые пары уходят по домам, освобождая парки и скверы для шумной и активной молодежи. Все чаще с улиц начинает слышаться популярная музыка и громкий смех. Дневной Нью-Йорк исчезает, и на смену ему приходит опасный и такой красивый ночной город.       В окнах зажигается свет и занавешиваются шторы, чтобы любопытные прохожие не стали свидетелями чего-то личного, будь то семейный ужин или встреча двух любящих сердец. Возможно, кто-то скрывает за занавесками и жалюзи ссоры, не желая выносить из дому проблемы, а может кто-то не хочет впутывать незнакомых людей в опасные, жестокие дела.       Эйприл опускает жалюзи, напрягаясь от их, как кажется в этой неудобной тишине, громкого звука. Она пару раз проводит пальцами по пластмассовым шарикам веревочки, прежде чем решается обернуться назад, к дивану, двум креслам и стеклянному журнальному столику. Обводя взглядом нахмуренные лица парней, Эйприл нервно сует руки в карманы, сжимая губы в тонкую полосу. Стоять у окна больше смысла нет, ведь просьбу девушка выполнила, поэтому она возвращается обратно, на кресло. Проходя мимо сидящего на полу Кейси, Эйприл чувствует, как по ее руке нежно проводят чужой. Она скромно улыбается, ловя в ответ такую же скромную и смущенную улыбку, которая, впрочем, сразу же исчезает, стоит парню перевести взгляд на двери в додзе.       Он вновь хмурится и напрягается, нетерпеливо постукивая пальцами по пушистому ковру. Рядом с бочка на спинку перекатывается Морозильная кошка, явно не понимающая причину угнетенной атмосферы в доме. Животное требует к себе внимания, и получает его, когда Мики поднимается со второго кресла и садится на пол, подогнув под себя ноги. Он ласково проводит пальцами за ушком, опуская их под подбородок и поглаживая. Далее ведет рукой вдоль гладенькой шеи, переходя на толстое пузико. Кошка мурлычет, но выпускает когти и берет парня в плен.       – Ай! Киса, сейчас не время играть! – возмущается Мики, отдергивая руку.       Кошка недовольно мяукает, но успокаивается, почувствовав на голове теплую ладонь Кейси. Парни расслабляются, начиная тискать животное и тихо хихикать со своих локальных шуточек. Неожиданно седзи додзе раскрываются, почему-то скрипя и пугая подростков. Мики и Кейси замирают, поднимая головы, и оборачиваются к коридору. Морозильная кошка пользуется чужой заминкой и уходит, запрыгивая на колени Эйприл. Девушка так же оборачивается назад, взволнованно следя за Рафаэлем и Сплинтером, которые входят в гостиную.       – Рафаэль мне все рассказал, – произносит мужчина, обходя диван и устраиваясь на нем. – И я хочу знать, понимаете ли вы, дети мои, всю серьезность ситуации и опасность, которую она несет?       Старшие медленно кивают, бросая на Мики, отрицательно машущего головой, долгие и нечитаемые взгляды. Кейси несильно пихает младшего в бок, на что Мики возмущенно, но тихо, ойкает.       – Сенсей, – подает голос Эйприл, – мы знаем, что они опасны, но насколько? Ведь прежде Вы так говорили и о Бредфорде, и о Ксевере, и даже о Карай.       – Да, кстати, так волновались, а на деле оказалось, что они так, ни о чем, – самодовольно хмыкает Кейси.       – Говоришь так, будто бы лично каждому из них шею намылил, – присев на подлокотник кресла, на котором все это время спокойно сидела Эйприл, произносит Рафаэль. Он переглядывается с Кейси пару секунд, вкладывая во взгляд как можно больше устрашения. В ответ, по скромному мнению ниндзя, получает совершенно глупое выражение лица друга, который больше походит на клоуна, нежели на опасного хоккеиста, способного побить кого угодно.       – Я уверен, что скоро их лица познакомятся с моей клюшкой.       – Сенсей, – вновь говорит Эйприл, толкая локтем Рафа в бедро, тем самым прося прекратить строить рожи ему и Джонсу, – Раф и Мики могут справиться с Леонардо и Донателло, я уверена в этом.       Сплинтер громко вздыхает, закрывая глаза, и отрицательно машет головой. Он хмурит брови, заставляя подростков выпрямиться и сесть максимально ровно. Все со страхом и нетерпением ждут, когда мужчина заговорит.       – Я знаю, что мои сыновья имеют достаточно сил, чтобы не только сдержать чужие атаки, но и самим пойти в наступление. Именно поэтому они воюют с кланом Фут, потому что могут противостоять силам зла. – Он открывает глаза, и Эйприл читает в них волнение и страх потерять детей. – Но одно дело сражаться с врагом на поле боя, а другое подкрадываться к нему под маской друга и наносить удар в спину.       Эти слова режут по сердцу не хуже самого наточенного меча. Эйприл, являясь самой добросердечной в команде, не сдерживается и закрывает руками рот, опуская взгляд на колени, на Морозильную кошку. С лица Кейси медленно сходит широкая улыбка и парень, закусив губу, отворачивается к закрытому жалюзи окну. Мики нервно начинает перебирать пальцами, бегая взглядом по гостиной и закусывая щеку. Если честно, он очень не хотел, чтобы эта тема вновь поднималась, но, видимо, кто-то свыше плевал на его хотелки и теперь посылает этот неловкий, душащий крепкой веревкой за шею, момент.       – Отец… – Рафаэль, нервно дернув плечом, открывает рот, чтобы что-то сказать, но поднятая рука Сплинтера заставляет его замолчать.       – Я вырастил прекрасных юношей, в чьих сердцах есть место не только для чести, но и для уважения к врагу. И я не желаю становится свидетелем того, как мой старший сын совершает подлость, которую шестнадцать лет назад совершил Ороку Саки — мой брат.       Микеланджело, отпросившись в туалет, резко встает и покидает гостиную, поднимаясь на второй этаж. Он спокойно мог бы сбегать в ванную около кухни, но все в комнате прекрасно понимают, что младший просто уходит от сложного и тяжелого разговора. Его никто не останавливает и даже не просит вернуться, понимая, что в данный момент Мики не обязан присутствовать.       – Я не собираюсь становиться для Леонардо другом или еще кем-нибудь, – сглатывая, произносит Рафаэль, поднимаясь с кресла и вставая перед отцом. – И не собираюсь наносить удар со спины, это бесчестно! Когда мы узнаем слабые места Шредера, мы уничтожим клан, а наемникам придется уехать, так как нужды оставаться в Нью-Йорке больше не будет.       – Ну, может быть, они и получат пару затрещин в бою, но точно не удар в челюсть во время дружеской прогулки, – вставляет Кейси.       Сплинтер кидает на парня тяжелый взгляд, и Джонс напрягается. Если быть честным, то он всегда побаивался Сплинтера, особенно в моменты, когда мужчина был как никогда серьезен.       – Сенсей, – говорит Эйприл, – да, это все еще не очень честно, но мы должны уничтожить клан Фут и Шредера, чтобы вы и парни смогли жить нормальной жизнью и не бояться встретить за каждым поворотом ниндзя-убийц, готовых свернуть вам шеи. – Совсем тихо она продолжает. – Да и к тому же, четверым подросткам сложно как-то узнавать секретную информацию клана, а вот имея кого-то, у кого ее можно вытащить разговорами… Это бы очень облегчило нам жизнь.       Девушка сжалась, стыдясь своих же слов. Почему-то ей стало очень некомфортно от взгляда, которым наградил ее Сплинтер. Было в нем что-то осуждающее и разочарованное.       – Эйприл хочет сказать, что мы находимся не в том положении, чтобы отказываться от возможности заиметь информатора, который даже ничего не поймет! У Шредера с каждым днем становится все больше профессиональных помощников, которые сильно портят нам жизнь, поэтому мы должны, просто обязаны, пользоваться любой возможностью. Иначе с кланом Фут не будет покончено, а ублюдок Шредер не ответит за все то, что он сделал с вашей семьей, отец!       Не замечая, Раф перешел со спокойного на возбужденный тон. Он то взмахивал руками, то сжимал кулаки, начиная медленно раздражаться от того, что отец не понимает такой простой истины: либо сейчас, либо никогда.       – Это опасно, ведь я буду с Леонардо не в образе ниндзя, а в образе… Эля. Но я понимаю риск, принимаю его и готов пойти на это. Мы должны раз и навсегда разобраться со Шредером и его тупым кланом, и, если ради этого мне придется пару раз сходить на прогулку с наемником, я сделаю это!       Неизвестно, чтобы еще он мог наговорить, если бы не почувствовал чужую ладонь на собственном плече. Обернувшись, Рафаэль увидел Кейси, смотрящего на него со всей своей бараньей уверенностью, которая означала только одно: тот полностью поддерживает друга.       – Пришло время поставить на кон все и прекратить играть в эти игры, – сказал Джонс, обнимая поднявшуюся и вставшую рядом Эйприл. – Мы разрушим футов, использовав их же оружие. Ха!       — Сенсей, вы научили Рафа и Мики чести, уважению и рвению к победе. – Улыбнувшись, Эйприл с нежностью посмотрела на парней и на забравшуюся на столик кошку, которая уселась напротив Сплинтера, будто бы присоединяясь к команде. – И, поверьте мне, они теперь ни за что не отступят!       На втором этаже слышится топот, и вскоре на лестнице показываются цветные носки с танцующей пиццей. Присев, Мики показывает свою светлую, веснушчатую голову, широко улыбаясь во все тридцать один. Улыбка настолько широкая, что со стороны кажется, будто бы у того закрыты глаза.       Вытянув руку, полностью обвешанную различными браслетами, Мики показывает большой палец вверх, весело произнося:       – Эйприл права! Мы супер крутые и супер упрямые!       – Ах ты, мелкий жук, – цокает Раф, закатывая глаза, – подслушивал все, зараза.       Мики громко смеется, заражая своим звонким смехом всех остальных. Кейси отвечает таким же громким хохотом, а Эйприл тихим, мелодичным хихиканьем. Рафаэль не сдерживает смешка, но не отвлекается, понимая, что разговор все еще не окончен.       Сплинтер со всей нежностью и отцовской любовью смотрит на спустившегося Микеланджело, весело подбежавшего к друзьям. После он вздыхает, что-то обдумывая, и переводит взгляд на Рафаэля, кивая ему.       – Прошу, будь осторожен и внимателен, Рафаэль, – произносит тот, вставая. – Я… принимаю твое решение.       Раф кланяется, благодаря отца за то, что выслушал и дал самим принять решение. Боковым зрением парень замечает, как кланяется и Мики, вслух обещая, что со старшим ничего не случится, а если случится, то он прибежит и побьет всяких там Леонард и Донателл. Сплинтер лишь кивает, улыбнувшись обещаниям младшего. Пожелав хорошего патруля сыновьям и спокойной прогулки до дома работникам, мужчина уходит в додзе, сообщая, что сегодняшний день его утомил и он предпочел бы провести медитацию пораньше. Подростки желают Сплинтеру приятных снов, наблюдая за тем, как седзи в додзе закрываются.       – Ну что, банда, отпинаем футов? – задорно спрашивает Рафаэль, ухмыляясь.       – Дай пять! – Мики вытягивает руки над головой, и подростки отбивают дружную «пятерку».       После этого младший уносится на кухню, хлопая дверью и начиная чем-то греметь. Рафаэль не утверждает, но кажется он слышит кошачье мяуканье, при том, что Морозильная кошка спит на журнальном столике в гостиной. Когда из кухни доносится свиное хрюканье, Раф, как и Кейси с Эйприл, решает просто закрыть на это глаза и не забивать свою голову странностями. Это же Мики, наверняка он с помощью ложки и терки открыл портал в другую вселенную и достал оттуда кошку и свинью! Типичный четверг.       Пройдя в коридор, Раф облокачивается плечом о стену, наблюдая за тем, как Кейси и Эйприл одеваются. Джонс, присев на порог, начинает перевязывать шнурки, туже их затягивая. От старания он даже высовывает язык, чем вызывает хихиканье у Эйприл. Девушка же натягивает яркую желтую кофту, поправляя капюшон и волосы.       – Ну так че, напишешь ему и позовешь на смотровую площадку на Стейт-билдинг*?       Рафаэль закатывает глаза, пиная друга. Он слышит возмущенное ойканье и ворчание, которое длится почти минуту. Все это время парень переглядывается с подругой, уже одевшейся и дожидающейся Джонса. Она так же, как и Раф, закатывает глаза, мягко улыбаясь, потому что, вообще-то, ей нравятся шутки и подколки бойфренда.       – Ты задрал, беззубый, – хмыкает Раф. – Я не буду ему писать. Мы сегодня с Мики идем в патруль, поэтому никаких свидан… ДЖОНС!       Кейси хрюкает от смеха, поднимаясь и уворачиваясь от пинков Рафа. Он чуть не роняет вешалку, но Эйприл, вовремя среагировав, ловит вещь и ставит на место. Убегая от разъярённого Рафаэля, Кейси подхватывает побитый жизнью рюкзак и выбегает из дома, все еще громко хохоча. Хоккеист практически скатывается по кирпичным перилам, наслаждаясь красным лицом друга. Было непонятно, смутился ли он или же покраснел от злости, но Кейси бы был не Кейси если бы не сказал:       – Ну что ты краснеешь, как девица на выданье? Не волнуйся, твой суженный обязательно позовет тебя погулять под луной!       Раф аж задыхается от возмущения. Он открывает и закрывает рот, лихорадочно придумывая достойный ответ, но в голову не лезет ни одна мысль, поэтому, показав другу фак, Рафаэль заходит обратно в прихожую. Кейси ржет, но недолго, ведь буквально через секунду ему в лицо прилетает вонючий кроссовок Мики. Рафаэль и Эйприл отчетливо слышат сначала глухой хлопок, а после брезгливый вскрик. Кроссовок кидают обратно, но теперь Кейси не выглядит веселым. У него красный лоб и красный нос, а на лице так и читается «Я пережил кое-что похуже газовой камеры».       – Ты планируешь встретиться с ними? – спрашивает Эйприл, суя руки в карманы куртки.       – М? Не, – Раф жмет плечами, отпинывая кроссовок к стене, чтобы не мешался на проходе, – мы действительно просто обойдем город, посмотрим че да как. Если наткнемся на них, то поприветствуем, как подобает нью-йоркцам. – Он ударяет кулаком по ладони.       Эйприл смотрит в пол, о чем-то задумываясь. По ее лицу видно, что она хочет что-то сказать, спросить или отговорить от чего-то, но Эйприл не спешит делиться мыслями. Наконец она кивает, подходя к входной двери. И прежде, чем выйти на улицу, девушка крепко обнимает Рафа, шепча ему на ухо просьбу быть аккуратнее и не рисковать лишний раз. Рафаэль, не ожидавший таких действий, широко раскрывает глаза, на секунду теряясь. Он неловко похлопывает подругу по спине, после чего обнимает в ответ, крепко прижимая.       – Не волнуйся, Эйп, – шепчет он, – если что, я кину в них кроссовок Мики.       Эйприл прыскает со смеху.       – Слишком жестоко, Раф.       В объятиях они стоят еще несколько секунд, после чего Рафаэль отпускает Эйприл и прощается с ней, махнув рукой Кейси, начавшему скучать и пинать камни на улице. Эйприл выходит из дома, и Раф закрывает дверь. Только его рука тянется к замку, как дверь на кухню с хлопком раскрывается и в коридор вбегает Микеланджело. Ничего не объясняя, он проносится мимо брата, открывая входную дверь, и выпрыгивает на улицу прямо в домашних шортах и футболке.       – Буякаша!       Кричит он, запрыгивая на спину Кейси. От неожиданности хоккеист теряет равновесие и вместе с юным ниндзя падает, нечаянно утаскивая за собой и Эйприл. Рафаэль выглядывает из дома, хмыкая.       – МИКИ! – Недовольно кричит парочка.

***

      Карай широко раскрывает двери, ведущие в небольшой переговорный зал. Двери отворяются со скрипом, а на полу остаются черные следы. Бросив на них брезгливый взгляд, девушка кривит лицо, осматривая комнату, выданную ей для того, чтобы собирать здесь людей, ответственных за поимку Рафаэля и Микеланджело. В принципе, для троих человек этого зала хватает с достатком, но чувство разочарования никуда не уходит.       Проходя внутрь, воительница сразу же подмечает бардак. Исписанные различными формулами листы, книги и научные журналы занимают большую часть огромного, почти во весь зал, стола. На нем и на полу валяются карандаши, ручки и цветные маркеры, а около одной из ножек, так вообще, стоит огромный ящик с инструментами.       Вокруг стола, чертя что-то на чертеже и постоянно подглядывая в бесконечные листы, носится Донателло, все время поправляя очки и регулируя лампу. Он настолько увлечен делом, что совершенно не замечает шум у дверей. Или делает вид, что не замечает.       Карай подтягивает к себе один из стульев, усаживаясь на него спинкой вперед. Девушка складывает руки на спинке, укладывая на них голову, и с интересом следит за работой гения. Забавно наблюдать за тем, как Донателло что-то ворчит себе под нос, хмурит брови, подсматривая в расчеты, и высовывает язык, старательно проводя ровные линии на чертеже. Он работает в абсолютном хаосе, но его это не смущает. Ниндзя сразу находит то, что ищет и не тратит ни одной лишней секунды. Это удивляет Карай. Вот она, к примеру, не может работать в таких условиях.       Обведя взглядом комнату, девушка не сразу замечает Леонардо, поначалу думая, что его вообще нет. Лишь на третий раз, осматривая помещение, она улавливает очертания мужской фигуры в углу. Карай не до конца уверена, обнаружила ли она его сама или же ей дали это сделать.       Леонардо открывает глаза, поднимаясь с коврика для медитаций, и тянется, разминая мышцы. Он выгибает руки, пальцы, спину, крутит шеей, подходя к принцессе клана Фут. Донателло, наконец отвлекшись от работы, оборачивается, облокачиваясь о стол и с интересом наблюдая за старшими.       – Добрый вечер, Карай.       – Добрый, Леонардо, – Она кивает мечнику, после оборачивается к гению и кивает тому. – Донателло.       Донателло отвечает ей кивком, снимая очки и кладя их на стол.       – Мне донесли, что вы сбежали с экскурсии.       Карай скучающе дует губы. Она не упрекает парней, в ее тоне нет ни злости, ни раздражения. Сухая констатация факта, ничего более. Братья переглядываются и Донателло выгибает вопросительно бровь, ожидая от брата ответа, но старший игнорирует его.       – Да. Мы посчитали, что экскурсия – пустая трата нашего времени, и решили обследовать город по-своему. Прошу прощения за доставленные неудобства.       Девушка кивает, не улавливая в словах Леонардо ни капли извинения. Почему-то она понимает, что у наемников была какая-то особая причина обвести вокруг пальцев сопровождающих и сбежать. Возможно, у таких людей, как Леонардо и Донателло действительно есть свои, особые, методы изучения местности. Карай заинтересована и очень хочет узнать все, но понимает, что, скорее всего, ей соврут на любой прямой вопрос, а попытку выведать информацию проигнорируют. Ну это пока.       – Все нормально. Я понимаю, что у вас другие методы работы. Как Нью-Йорк? Понравился?       Донателло удивленно поднимает брови, не ожидая такого вопроса от их босса. Он молчит пару секунд, прежде чем ответить, тщательно обдумывая свои слова.       – Очень напоминает Токио, только в миллион раз грязнее и больше ругани.       Карай громко смеется, удивляя тем самым парней.       – Я точно так же подумала, когда приехала сюда. Американская копия японской столицы.       – Вообще-то Токио построен на американский лад, – поправляет гений. Девушка наклоняет голову вбок, хитро поглядывая на Донателло.       – Оу, правда? Но согласись, что Токио лучше Нью-Йорка.       – Это вопрос, затрагивающий мое отношение к японской и американской нациям. Могу ли я на него не отвечать? – Парень показательно отворачивается к столу, начиная вновь что-то чертить. Надевая обратно очки, Донателло хмыкает. – Хотя статистически доказано, что Токио является более приоритетным городом нежели Нью-Йорк.       Леонардо закатывает глаза, а Карай самодовольно хихикает. Девушка переводит взгляд на мечника, одаривая его заинтересованным взглядом. Она не произносит ни одного слова, но Леонардо и так прекрасно ее понимает, отвечая:       – Нью-Йорк – красивый город. Здесь есть на что посмотреть.       Приняв ответ, принцесса клана Фут поднимается со стула, ставя его обратно. Она поднимает ручку, закатившуюся ей под ногу, и кладет ее аккуратно на стол. Еще раз обведя комнату взглядом, Карай произносит:       – Свою настоящую красоту Нью-Йорк показывает ночью. – Девушка начинает крутить что-то в руке, заинтересовывая Леонардо, который не может рассмотреть предмет. – Ну, я думаю, вы и так в этом убедитесь сегодня.       Она уходит, закрывая скрипучие двери так тихо, что приходится напрячь слух, чтобы уловить звук. Леонардо переводит взгляд на брата, который оборачивается к нему. Пару секунд они смотрят друг на друга, а после обращают внимание на черно-красную флешку, лежащую на столе. ***       Разбежавшись, Рафаэль прыгает. Под ним пропасть в десяток метров, но парню не страшно. Он ловко цепляется руками за бортики, подтягиваясь, и перепрыгивает ржавые, ненадежные перила. Перекатившись, Рафаэль поднимается на ноги, отряхивая руки и оборачиваясь назад. На те самые перила прыгает Мики, усаживаясь на них на корточки. Младшего не волнует настораживающий скрип старого металла и опасно покачивающаяся конструкция. Вместо того, чтобы слезть от греха подальше, юный ниндзя пару раз покачивается, испытывая судьбу, и перила в том числе, на прочность.       – А я тебе говорю, брат, круче нее никого нет!       В конце концов, перила не выдерживают веса Микеланджело и слетают, косясь и почти падая. Прежде чем они сходят со своего места и валятся вниз, повисая над подворотней и пугая шумом спящего внизу бомжа, Мики успевает подпрыгнуть вперед, делая сальто в воздухе и приземляясь около Рафа. Ни старшего, ни младшего не волнует поломанная ограда, поэтому они продолжают идти вперед.       Складывая руки на груди, Рафаэль закатывает глаза, слушая болтовню Мики о какой-то новой актрисе, играющую главную роль в дешевом сериале о будущем. Младший без остановки лепечет о ней уже весь вечер, каждую минуту восхищаясь ее актерской игрой, забавным смехом и красивой фигурой. Не прикалываясь, он заявляет о своей влюбленности и отчаянно просит брата заказать билеты на фан встречу. Раф лишь нечленораздельно мычит, утыкаясь лбом в бетонный столб рекламного щита.       – Да мне насрать, Мики, – ноет он, закрывая уши руками, потому что в эту же секунду младший начинает придумывать рэп для своей дамы сердца. – Она старше тебя лет на десять! Меня щас блевать потянет…       – О-о-о, Ра-а-афа-а-аэль, мой бра-а-ат, не понимает ничего в лю-ю-юбви-и-и, – поет во весь голос Мики. На удивление, у него неплохо получается, из-за чего Раф еще больше раздражается. – Поэтому он не знае-е-ет, что любви все возрасты покорны-ы-ы! Туц туц там да-а-ам!       За спиной слышится топот, вероятно брат еще и танцевать начал, решая окончательно довести Рафа до психушки. После, Рафаэль слышит скрип и громкие шаги по металлу, предполагая, что Мики забрался на голубятню и вертит задницей на ее крыше, пугая бедных птиц не только танцем и песней, но и шумом хлипкой крыши.       – Я и Рене-е-ет – идеальная пара и неважно, что ей в этом году исполняется двадцать ше-е-есть! Она моя муза, мой ангел, а я ее рыцарь и-       Раф облегчено выдыхает, наслаждаясь тишиной. Нет, Мики действительно красиво поет, но одно дело слушать кавер на какую-нибудь популярную песню, а другое терпеть влюбленный бред. И ладно бы выслушивать этот бред минут пять, но старший уже около часа слушает про самую-лучшую-актрису-на-свете-слэш-будущую-жену-Мики. И если честно, желание заклеить брату рот скотчем с каждой секундой увеличивается.       В миллиметре от лица в стену втыкается лезвие сая. Рафаэль широко раскрывает глаза, чувствуя, как черный воротник чуть рвется, а по щеке начинает течь горячая кровь. Он резко оборачивается, собираясь отразить атаку, но замирает. Шею опаляет смертельно опасный холод металла, невольно заставляя прижаться к столбу всем телом и громко сглотнуть, чувствуя кадыком острый конец катаны.       Рафаэль хмурится, встречаясь взглядом с хитрыми глазами Леонардо. Мечник позволяет себе самодовольно улыбнуться, внимательно вглядываясь в чужое лицо, выискивая в нем что-то. Маска и ворот вновь мешают обнаружить что-то интересное, поэтому Леонардо протягивает руку вперед, намереваясь снять их с лица Рафаэля. Уже подцепляя край воротника, фут дергается, оборачиваясь и отбивая катаной сюрикены, которые, отлетев, тут же глубоко впиваются в крышу.       Уловив секундную замешку, Рафаэль делает рывок, отталкивая от себя Леонардо, и выдергивает из столба сай, замахиваясь им, целясь клинком прямо в глаз футу. К сожалению, противник успевает среагировать и подставить катану, защищая лицо. Раф фыркает, отталкивается ногой от столба и напирает на мечника, заставляя того отойти назад и больше не прижимать Рафаэля к стене.       Клинки трясутся, звенят, но держат расстояние, ни миллиметр не упуская. Леонардо от напряжения краснеет, понимая, что в силе противник его обходит, поэтому на секунду ослабив захват, тянется второй рукой к другой катане, вытаскивая ее и направляя Рафаэлю в живот. Раф еле успевает отскочить в сторону, тут же переходя с наступления в оборону, отбивая атаки двух катан одновременно.       В одну секунду подскочив к Леонардо вплотную, позволив поймать себя в ловушку из мечей, Раф хватает противника обоими руками за плечо, быстро поворачиваясь спиной к нему и, потянув на себя, бросает через плечо. Леонардо больно бьется спиной о шифер, разбивая его на мелкие кусочки. Сам же фут громко выдыхает, широко раскрывая глаза, и еле успевает откатиться в сторону, уворачиваясь от прямого удара саями прямо в лицо. Воздуха в легких нет, горло дерет, но Леонардо не собирается тратить драгоценное время, делая подсечку и сбивая Рафаэля с ног.       Раф падает на колени, в последнюю секунду отклоняя голову вбок и прижимаясь щекой к испачканной кровью катане. Он хватает кисть Леонардо, удерживая ее и не давая дернуть мечом. Подавшись вперед, Рафаэль валит мечника на спину, наступая коленом на его вторую руку. Раф замахивается, останавливаясь лишь в миллиметре от глаза Леонардо.       – Сделаешь это и перережу ему глотку, – раздается спокойный голос Донателло.       Рафаэль поднимает голову, тяжело дыша. Он морщится от резкой боли в щеке, понимая, что прошлую ранку разрезало еще больше. Воротник противно липнет к коже, расходясь, оголяя почти всю щеку и кое-как держась на носу. Раф чувствует вкус железа на губах и борется с желанием сплюнуть. Желательно прямо на фута под ним.       На голубятне стоит Донателло, скрутивший Мики руки и приставивший к его горлу клинок. Младший болезненно морщится, что-то пища, но отрицательно машет головой, прося Рафа не убирать саи. Донателло сильнее сжимает чужие руки и противник, не выдерживая, кричит, закрывая глаза, подаваясь вперед.       – Прекрати! – рычит Рафаэль, сильнее надавливая коленом на руку Леонардо. Фут под ним сжимает губы в тонкую полосу. – Иначе лицо свое будешь собирать у лучших хирургов страны, урод!       – Ты не в том положении, чтобы угрожать мне, Рафаэль, – Донателло никак не меняется в лице, все так же продолжая стоять, будто бы статуя.       – Я повалил твоего братца, а он посильнее тебя будет, – хмыкает Раф, не сводя взгляда с клинка у горла брата. – Представляешь в какое месиво превратится твоя рожа, когда я доберусь до тебя?       Фут пожимает плечами, явно не впечатленный угрозами. Хотя, признаться честно, выглядит и звучит Рафаэль убедительно. Тем не менее, Донателло отвечает спокойно, будто бы не он держит в заложниках человека и не его брата сейчас могут убить.       – Леонардо, может, и сильнее меня, но я продуманней. Стоит тебе навредить моему брату и Микеланджело умрет, – Мики плаксиво шмыгает носом, глядя на Рафаэля большими испуганными глазами. – Ну а если отпустишь Леонардо и пойдешь «бить мне лицо», то умрешь ты. Я, конечно, не сравниваю, но брат уже успел нанести тебе несколько ран.       – Всего лишь царапины.       – Уверен, катана оставит в боку царапину, которая тебя моментально убьет.       – Донателло не проведешь, – хмыкает Леонардо, предпринимая попытку пошевелить рукой, но хватка Рафаэля только увеличивается.       Напряженный момент прерывает зевок Мики. Донателло вопросительно поднимает брови, Рафаэль хмурится, а Леонардо заинтересованно вертит головой, не видя что происходит на голубятне. Открыв глаза, Мики принимает испуганный вид.       – Э... Сорян, парни, просто я начинаю засыпать под угрозами Донни. Не обижайся пожалуйста, – обернувшись назад, говорит Мики.       Рафаэль хлопает себя по лбу, тяжело вздыхая и наблюдая за тем, как сбитый с толку Донателло пытается придумать достойный ответ. Ничего не придумав, он лишь растерянно кивает.       – Донни? – подает голос Леонардо, перестав вертеть головой. Он понимает, что из-за его положения ничего не увидит, поэтому теперь без интереса смотрит на небо, изредка кидая на Рафаэля взгляды.       – Угу, я сократил ваши имена, потому что они длинные и скучные. Без обид, – еще раз извиняется младший. – Донателло – это Донни, потому что оно начинается на-       – Мы поняли, гений, – обрывает брата Рафаэль, хмурясь и не понимая как их драка перешла в обычный диалог.       Леонардо задумчиво мычит, дуя губы. Он делает вид, что не хочет спрашивать, но Рафаэль видит в его темных глазах любопытство. Он ждет несколько секунд, давая мечнику самому задать интересующий его вопрос, но тот молчит. Вероятно, слишком горд для такого.       – Окей, Мики, а как же ты назвал любителя подкрадываться сзади? – хмыкает Раф, ловя возмущенный и смущенный двусмысленностью взгляд фута. Он растягивается в широкой улыбке, наслаждаясь реакцией парня под ним.       – Да как ты!.. – рассерженно начинает Леонардо, но Микеланджело его перебивает, громко и звонко отвечая.       – Лео! Круто, да? – Он еще раз оборачивается к Донателло, вновь сбивая фута с толку. И зачем он интересуется его мнением? Дурак совсем?       – Мне нравится. Малыш, ты придумал отличные сокращения, – спокойно отзывается Леонардо, прожигая в Рафаэле взглядом дыру.       – Эй! Я не малыш, мне уже четырнадцать! – возмущенно кричит Микеланджело. – Я большой и крутой. Кстати, Донни?       – Что?.. – секунду помолчав, отвечает Донателло, смакуя и пробуя сокращение.       – Прости.       – Чт-       Микеланджело поддается назад, отводя от горла клинок, а после тянется вперед и… кусает со всей силы Донателло за большой палец. Мики подпрыгивает, ударяя макушкой фута по подбородку, а после оборачивается, подцепляя левой ногой колени Донни, и падает на спину, утягивая парня за собой. Они кубарем катятся с голубятни, ударяясь всем, чем только можно и нельзя, и ломая все хлипкие доски, шифер и прочий мусор.       Голуби возмущенно и испуганно курлыкают, хлопая крыльями, а рядом, валяясь по бокам от голубиного дома, болезненно стонут Донателло и Микеланджело. Впрочем, через секунду Мики уже подскакивает на ноги, разминая руки и собираясь броситься Рафу на помощь, но его сбивает с ног Донателло, замахиваясь посохом и ставя подножку. Мики целует носом крышу, а на Донателло падает кусок сломанной доски, закрывая его с головой под собой.       – Ах ты… – шипит Мики, поднимаясь и щупая мокрый воротник. В носу что-то противно хлюпает, и, сняв вещь, Мики вытирает кровь, размазывая ее по лицу и по рукам. Она все продолжает течь, не собираясь останавливаться, пачкая экипировку и крышу.       – Язык с мылом мыть будешь, – взволнованно произносит Раф, переживая за разбитый нос брата.       Не заканчивая предложение, младший напрыгивает на поднимающегося Донателло, начиная возиться с ним по полу, в куче мусора. Пару раз он делает попытку достать нунчаки, но фут успешно их отнимает, отбрасывая в стороны. Все доходит до того, что оба парня путаются в цепях и досках. Все грязные, пыльные, побитые и испачканные в крови. У Мики все еще течет кровь из носа, а лицо сходно по цвету с повязкой Рафа. Донни же сидит с опухшей щекой и начавшим синеть синяком под глазом. Он пытается потянуть Мики за волосы, но рука, обмотанная цепью, связана с ногой Микеланджело, которую он выпрямляет, затягивая чужую руку в неудобное и очень болезненное положение.       – Ха! И что ты скажешь на это, Донни? – смеется Мики, начиная кашлять и отплевываться от крови, попавшей в рот.       – Скажу, что у тебя, с вероятностью в девяносто процентов, будет заражение крови и ты умрешь, – обиженно, но тем не менее спокойно отвечает Донателло, переставая дергаться. Он облокачивается спиной о спину Микеланджело. Младший испуганно ойкает, начиная вертеться и больше сковывать их вместе.       – Не смей пугать моего младшего брата! – рычит Раф, испытывая смешанные чувства от картины, свидетелем которой он стал.       – А ты не смей приказывать моему младшему брату! – шипит Леонардо, вылавливая наиболее удобный момент.       Он выпускает из руки катану, отвлекая Рафаэля. Сам же закидывает ногу вверх, ударяя ею противника по голове. Рафаэль, получив удар по затылку, теряет на секунду способность видеть. Его, от мимолетного страха, чуть мотает в сторону, а хватка на руке ослабляется. Лео поддается вверх, сбрасывая Рафа с себя и подбирая катаны. Он замахивается, но Рафаэль уворачивается, откатываясь и поднимаясь, отбегая в сторону Мики и Донни.       Несколько раз Леонардо чуть не отрубает противнику руку или голову, но конечности немного трясет из-за долгого нахождения в одной неудобной позе.       Уворачиваясь от атак, Рафаэль неожиданно спотыкается о подножку Донателло и падает. Падает не в ту сторону, в которую рассчитывал гений, а прямо на младших, придавливая их собой. Младшие болезненно стонут, начиная ворочаться под тяжелым Рафаэлем.       – Нет! Нет! Нет! – паникующе вопит Донателло, будто бы в замедленной съемке наблюдая за тем, как брат, подпрыгнув, замахивается мечом и летит прямо на них.       – Лео, стой! – громче всех кричит Мики, дергаясь в сторону и натягивая цепь.       Катана Леонардо идеально разрезает цепь нунчак, освобождая «пленников». От натяжения Микеланджело и Рафаэль катятся в одну сторону, к краю крыши, а Донателло в другую, к стене голубятни, ударяясь о нее затылком. Поскользнувшись на пакете, Леонардо неловко взмахивает мечами, удерживая равновесие. Он выдыхает, самодовольно улыбаясь, и сразу же падает. Взглянув на свою ногу, Лео видит цепь. Проследив, мечник видит Рафаэля, натягивающего нунчаки на себя.       Микеланджело, лежит лицом к краю, а когда поднимается, то, прежде чем обернуться, натягивает воротник на лицо. Хитро взглянув на братьев, Мики достает из кармана белую круглую штучку.       – Не смей, – шипит Донни.       – Буя-каша, парни!       На месте. где находились Рафаэль и Микеланджело появляется густое фиолетовое облако, а через пару секунду, выветрившись, никого не оказывается. Донателло раздраженно бьет кулаком по стене.       – Я знал, что он использует дымовую завесу!       Леонардо присаживается рядом, отклоняя голову назад и стукаясь затылком о стену. Он обиженно дует губы, скучающе рассматривая ночное небо.       – Видел лицо мелкого?       – Когда? – раздраженно шипит Донателло, морщась от боли по всему лицу. – Он напрыгнул на меня, не давая рассмотреть. Да и кровь мешала, фу. – Донни пытается стереть с себя чужую кровь, но ничего не выходит. – А ты?       Леонардо отрицательно кивает.       – Я целился в Рафа.       Они замолкают. Леонардо переводит усталый взгляд с неба на город, оценивая всю красочность ночного Нью-Йорка. Карай была права, это действительно прекрасное зрелище – сотни цветных огней и миллионы различных звуков. Воистину невероятная картина. Донателло сбоку вертится, доставая телефон.       – У тебя получилось?.. – задает вопрос Леонардо, хмыкая. – Надеюсь, пары секунд тебе было достаточно.       – Вполне. Спасибо.       Повернувшись к брату, Леонардо удивленно раскрывает глаза. Донателло, широко улыбнувшись, смущенно трясет рукой, показывая старшему включенный телефон с картой Нью-Йорка, на которой двумя толстыми красными точками двигалось что-то. Точнее, кто-то.