Рафаэль открывает глаза и жалеет о том, что вообще родился. Тупой болью отдают виски, во рту сухо, как в пустыне, а глаза жжет так, словно ему насыпали по килограмму песка в каждое глазное яблоко. Через силу он поднимает руку, чтобы откинуть одеяло с футона на пол, чувствуя напряжение и тяжесть в конечности. Вставать не хочется, начинать жить — тем более, но такой подготовленный ниндзя, как он, не может просто умереть от обезвоживания в собственной кровати. К тому же, в комнате есть кое-кто, ради кого Рафаэль встал бы даже со сломанными ногами.
Поднявшись и закрыв глаза от резкой боли в голове, Раф раздраженно цокает, начиная злиться на себя из-за этой глупой слабости. Не включая свет, он, в полнейшей темноте (из-за завешанных штор), подходит к шкафу, умело обходя гантели на полу и боксерскую грушу, висевшую в середине комнаты. Со скрипом открыв дверцы, Раф на ощупь достает первую попавшуюся одежду и с силой захлопывает шкаф, тут же морщась от головной боли.
– Да бля… – тихо шипит он, закрывая глаза ладонью.
Комната неожиданно вызывает раздражение, хотя полностью оформлена парнем так, чтобы ему было в ней комфортно, и чтобы покидать ее не было никакого желания. Тем не менее, сейчас она кажется самым неуютным местом на свете, поэтому Рафаэль спешит уйти из нее.
Широко распахнув дверь, парень со стоном боли жмурится от яркости коридора. Светлые, сдержанные тона на стенах и потолке, яркие плакаты Мики, многочисленные фотографии в рамках и живописные картины, кажется, создают дополнительный свет, ослепляя Рафа. А раскрытые шторы, колышущиеся от дуновения ветра из открытого окна, добивают старшего теплым солнечным лучом, согревающим местечко на полу. Этот уютный, домашний коридорчик доставляет ниндзя такую боль, какую он ни разу не получал от врагов.
Решив быстро пройти это испытание на выносливость, Рафаэль с невероятной скоростью, с какой могут только опытные воины, преодолевает проход, забегая в ванную и закрывая дверь, не хлопая ею. Свет он решает не включать, ведь прекрасно справится и без него. Все-таки пятнадцать лет живет в этом доме, неужели он не сможет без света умыться и привести себя в порядок? Расплюнут-
– Что за…?! – валяясь на холодном кафельном полу, произносит Рафаэль. Он поскользнулся на чем-то и теперь, помимо боли в голове, чувствует боль в заднице.
Ловушку подстроил Мике-дурак-ланджело, который, видимо, вновь решил кататься на скейте по всему дому, но отвлекшись на что-то (или кого-то), забыл доску в ванной. Рафаэль, поднимаясь, обещает самому себе, что на глазах у брата выкинет ее в мусорку, а мусорку подожжет и скинет в канализацию. В идеале, в канализацию следом, можно было бы скинуть и Мики, но зная, что он выберется и даже не примет ванну, парень отказывается от этой задумки.
Раздевшись, Раф бросает спальное белье на корзину для грязных вещей, а чистые вещи кладет на комод, на котором стоит всякая туалетная утварь. Залезая под горячий душ, парень наконец-то чувствует то расслабление, которое должен был получить еще на футоне, когда только открыл глаза. Боль не проходит, лишь ослабевает, но тяжесть по всему телу медленно начинает сходить.
Выходя из ванной, Рафаэль уже не чувствует вражеского отношения коридора к нему. Наоборот, теперь вновь комфортно проходить, оставляя мелкий след из капель, которые стекали с еще мокрой головы. К счастью, короткие волосы успевают высохнуть до того, как Рафаэль доходит до комнаты. Открыв дверь, парень сразу же чувствует духоту, которая сильно контрастирует со свежестью коридора.
Свет включать нет никакого смысла, так как, раздвинув темные шторы в стороны, комнату полностью озаряет дневной свет. Раф открывает окно. Почувствовав слабый прохладный ветерок, он на секунду прикрывает глаза, наслаждаясь ощущением легкости. Боль в голове постепенно начинает проходить.
– С новым днем, Чомпи. Давай, просыпайся, малыш.
Подойдя к столу, который стоит в самой дальней части комнаты и используется исключительно как подставка для огромного черепашьего дома, Рафаэль несколько раз стучит по столешнице, привлекая внимание питомца. Медленно высовывая маленькую голову, из домика показывается Чомпи. Черепашонок пару раз моргает, а после приоткрывает свой маленький рот, медленно высовывая лапы и начиная ползти куда-то.
– Проснулся, да? Кто такой сонный? Кто такой маленький и сонный? – сюсюкается Раф, укладывая в аквариум листы капусты и добавки к корму. – Надеюсь, ты чувствуешь себя намного лучше, чем я. Это утро просто отвратительное, – он секунду молчит, – погоди… А сейчас вообще утро? – Черепашка ничего не отвечает, показательно хрустнув листом салата.
Отыскав телефон, который валяется около футона, Рафаэль включает его, смотря на время. Часы на разбитом экране показывают ровно три часа дня, заставляя парня широко раскрыть глаза и запаниковать. Он проспал утреннюю тренировку, завтрак и учебу! Комбо, как говорится.
Сплинтер с самого детства приучил сыновей к жесткому режиму: подъем в пять утра, тренировка с 6:30 по 9:00, час перерыв на завтрак и душ, а после у братьев начинались занятия. В школу они не ходили и всю жизнь занимались на домашнем обучении, изучая с отцом только основы, а что-то дополнительное уходило на самостоятельное изучение. Возможно, именно поэтому ни Рафаэль, ни Микеланджело умом не блистали?.. Кто знает. В любом случае, опаздывать на что-то из трех было нельзя. Отец наказывал за пропуск тренировки и учебы, а Микеланджело никого не впускал на кухню, готовя завтрак на всю их немногочисленную семью.
Выбежав из комнаты, Рафаэль мигом пронесся по коридору, в спешке спускаясь с лестницы, перепрыгивая через ступени. Спустившись, Раф уже собирается вбежать в додзё, но валяющийся на полу зала Мики, читающий комиксы, и сидящий на диване Кейси Джонс, смотрящий телек, отвлекают Рафаэля.
– Не понял.
– О, а вот и наша спящая красавица, – хмыкает Кейси, просвистев половину слов. – Что за принц пробудил тебя ото сна, крошка?
– Принц по имени Ща-огребешь-Кейси-Джонс, – шипит Раф, проходя в гостиную и скрещивая руки на груди.
– Наверное, это был самый лучший поцелуй в твоей жизни, – лепечет Мики, болтая ногами и переворачивая страницу комикса.
– Завались, противный гном. Что за фигня? Почему Мики меня бесит, а ты прохлаждаешься, Кейси?
Брат жмет плечами, а друг прикладывает указательный палец к губам, прося заткнуться. Раф переводит взгляд на телевизор и узнает запись вчерашнего матча по хоккею.
– Разве ты не ходил? – спрашивает Рафаэль.
– У нас с Эйприл вчера было свидание, и мы решили сходить в парк.
– Как скучно.
– Ты ничего не понимаешь, Рафи! – вдруг выкрикивает брат, подскакивая и пугая парней. – Это романтично! Только ты и она! Парк, цветы, лебеди, запах сахарной ваты и хот-догов. – У Микеланджело, кажется, начали течь слюни. – Но тебе не понять, брат, у тебя же не было подружки.
Рафаэль приподнимает бровь.
– Как будто у тебя она была, умник. – Нагнувшись на уровень брата, Раф пару раз тычет пальцем тому в лоб. – Никто не любит противных гномов, вроде тебя. Смирись.
И пока младший не успел ответить что-то глупое, Раф уходит на кухню. Заходить в додзе он передумывает, услышав рев желудка, которому нужно было что-то срочно съесть.
Кухня в доме Хамато была отдельным миром. Здесь всегда чисто и вкусно пахнет. Всегда на плите что-то варится, а духовка зажигается чуть ли не каждый вечер. Вот и сейчас на плите стоят три кастрюли, в которых что-то бурлит и кипит, вкусно пахнет и так и зазывает испробовать. Вот только попадаться на эту ловушку нельзя, ведь побитые бока нунчаками гарантировались со ста процентами. Кухня принадлежит Мики, и только он может устанавливать на ней какие-то правила, за нарушение которых грозит голодная смерть.
Умирать с голоду не хочется, поэтому Рафаэль даже не смотрит в сторону кастрюль, а проходит к холодильнику. Второй самой любимой вещью в доме у Микеланджело является именно он. Младший не только снабжает технику продуктами и едой, но и всячески украшает. На каждый праздник у холодильника появляется особый, не повторяющийся никогда, «наряд». Кейси как-то предложил не ставить ель на Рождество, а украсить холодильник, но от идеи отказалось большинство в лицах Рафа, Сплинтера и Эйприл, но Мики и Кейси не отступились. В обычные дни на холодильнике висят стикеры, листы с рецептами, и очень много магнитов.
Внутри Рафаэль видит тарелку с омлетом и беконом, которую ему оставил брат. Разогрев еду, парень садится за кухонный стол и начинает завтракать, обдумывая приезд новых ниндзя в клан Фут. Новые приспешники Шредера всегда доставляют кучу проблем, не давая братьям жить. Все-таки спасать город-миллионник вдвоем (иногда с помощью друзей и знакомых, но чаще вдвоем), будучи пятнадцати- и четырнадцати- летними мальчишками, невероятно сложно. Противостоять многочисленной армии Шредера, его профессиональным наемникам и гениям своего дела – почти невозможно. Каждая победа нехило поднимает самооценку, но страх ошибиться и потерять город, потерять брата, не позволяет расслабляться ни на единую секунду. Рафаэля мучают вопросы: для чего консервная банка привез новых уродов? Что он задумал? Что собирается делать?
Без особого энтузиазма жуя омлет, парень прожигает взглядом стол, гадая. Идей никаких нет, даже малюсенькие догадки отсутствуют. Придется рассказывать ребятам то, что есть. Может, головастая Эйприл придумает чего?
Скинув посуду в раковину, Рафаэль замечает за окном грузовую машину и подругу, расписывающуюся за товар. Вернувшись в зал, парень дает несильный подзатыльник Джонсу, проходя мимо него. Друг возмущенно шипит, но только для вида, ведь он полностью погружен в вчерашний матч, внимательно следя за бешено летающей по всей площадке шайбой. Доходя до двери в зале, которая находится у самой дальней стены, Раф открывает ту, бросая парням:
– Пойду помогу Эйприл расставить товар. – В ответ он получает радостный крик Кейси, который спрыгивает с дивана, радуясь новому очку у любимой команды. Мики все так же, не обращая ни на что внимания, читает комиксы. – Идиоты.
Открыв дверь, Рафаэль выходит прямо в небольшой магазинчик, обустроенный в коричневых, темно-коричневых тонах. Семейный магазин Хамато, называющийся очень нежным японским именем «Мива», представляет собой небольшую лавку различных редких аксессуаров для дома: статуэтки, вазы, фигурки, сервизы и прочее. Весь товар действительно редкий и уникальный, так как поставщиками являются независимые мастера, сотрудничающие со Сплинтером — владельцем магазина. Доход выходит не большим, но достаточным для того, чтобы содержать двух сыновей, покрывать их «ночную» жизнь, а также иметь двух работников – Эйприл О’Нил и Кейси Джонса.
– Здаров, Эйп, – произносит Рафаэль, выходя в торговый зал и забирая из рук девушки тяжелую коробку. – Пришел на помощь, Кейси смотрит хоккей.
– Я знаю. – Она берет с пола коробку полегче. – Он вчера весь вечер ныл, что пропускает игру, а сегодня вынес мне все мозги и я его отпустила. Чем бы дитя ни тешилось… – Девушка вздохнула. – Можешь побыть вместо меня? Я должна отнести этих болванчиков Сплинтеру, он хотел их увидеть еще тогда, когда мы их заказывали. Буквально пятнадцать минут и можно закрываться на перерыв.
Рафаэль кивает, пропуская подругу. Девушка удобнее перехватывает коробку и уходит в дом. Раф же, прочитав название на коробке, направляется к кассе, решив расставить маленькие фарфоровые вазочки на полку, стоящую за столом витриной. Он аккуратно ставит коробку, достает из ящика нож и, прокручивая его в руке, как сай, разрезает скотч. Одна за другой из коробки достается небольшая вазочка и ставится прямо на столешницу. Около кассового аппарата лежит лента ценников, которую Рафаэль тут же начинает наклеивать на вазы. Судя по докладным, валяющимся на краю стола, эти вазы должны стоить двадцать три доллара сорок три цента, поэтому, не мешкая ни секунды, Раф пишет на ценниках эти числа.
Через пару минут вазочки заканчиваются, и парень начинает расставлять их на пустую полку за кассой. За спиной слышится звон колокольчиков, задетых открывшейся дверью, а после шаги. Слишком тихие и почти незаметные, уловимые только чутким слухом Рафаэля. Он напрягается, но непринужденная беседа посетителей успокаивает, заставляя задуматься об отдыхе от всех этих ниндзя – Раф уже в обычных покупателях врагов видит. Точнее слышит.
Расставляя товар, Рафаэль слушает разговор об экскурсии, которая, видимо, покупателям не понравилась, и они решили с нее сбежать и пройтись по интересным для них местам. Парень хмыкает, прекрасно понимая. Он бы поступил точно так же.
– Извините, – обращаются к Рафаэлю, – я бы хотел купить это.
– Одну секунду, – говорит Раф, сдвигая вазы подальше от края.
Он оборачивается, готовый пробить товар и видит… вчерашнего мечника. Рафаэль заставляет себя удержаться и не дернуться назад, сохраняя беспристрастное выражение лица. Вражеский воин стоит перед ним как ни в чем не бывало и вертит головой, с интересом рассматривая магазин. Позади него, разглядывая стеллажи, туда-сюда ходит его брат. Рафаэль напряженно сглатывает, тихо спрашивая:
– Что именно вы хотите купить?
Мечник оборачивается на голос, глупо хлопает глазами, а потом ойкает, ставя на столешницу стойку для кинжалов. Он неловко улыбается, смущенный своей рассеянностью.
Рафаэль еще раз осматривает воинов. Они одеты в обычную повседневную одежду, с собой оружия не имеют (по крайней мере, его не видно). Судя по всему, сегодня их знакомили с городом, чтобы они смогли быстрее освоиться, но экскурсия по какой-то причине им не понравилась, и они сбежали… прибежав сюда. Отлично, круто, просто, блять, великолепно. Впервые за три месяца враг подобрался
настолько близко.
– Стойка для кинжалов? – сухо спрашивает Рафаэль. – Интересное украшение для дома.
– Я коллекционирую ножи, клинки и кинжалы, – зачем-то делится футовец. – У меня пополнение в коллекции, особый экземпляр.
– О, – Рафаэль сдерживается, чтобы не ударить врага докладной по голове, прекрасно понимая, что «новый экземпляр» — это его сай, оставленный вчера в логове Шредера, – Миленько. И что же за «экземпляр»? Кама? Шобо? – не в силах заткнуться, спрашивает Раф.
Фут удивленно раскрывает глаза, внимательно осматривая Рафаэля. Черт, не надо было спрашивать про клинок. Мечник хмыкает, переводя взгляд на содержимое витрины, а именно на котят из цветного стекла. Пару секунд он молчит, раздумывая стоит ли говорить или нет.
– Почему вы думаете, что это японское оружие? – спрашивает он. Раф замирает, начиная ненавидеть свой длинный язык еще больше.
– Может потому, что эта стойка для японских клинков? – выкручивается Рафаэль, облокачиваясь о столешницу, и беря деревянную стойку в руки. – Во-первых, расположение держателей не подойдет для кинжалов, клинков и ножей европейского типа. Только азиатский вариант. Во-вторых, китайское и корейское оружие сложно достать, им в Нью-Йорке, насколько я знаю, почти не торгуют. А говорить про оружие других стран, так вообще, бесполезно. Остается только Япония. В-третьих, она стоит на полке со стойками для японского оружия. Поверь, я прекрасно знаю где и что находится.
Рафаэль ставит вещь обратно на столешницу, после чего поднимает взгляд на фута и замирает. Тот смотрит на него, сияющими глазами, внимательно слушая ответ на вопрос.
– Так вы разбираетесь в оружии? – вновь спрашивает он, вводя Рафаэля в панику. Вот и что на это ответить, чтобы перестать вызывать подозрения?
– Йоу, парни, о чем болтаете? Обо мне?
И Рафаэль, и мечник дергаются, от испуга отскакивая в стороны. Они переводят удивленный взгляд на Микеланджело, почти полностью улегшегося на витрину. Он, подперев руками щеки, с любопытством смотрит то на брата, то на врага, выжидая. Рафаэль, одновременно словивший чувство испуга, паники и раздражения, произносит, складывая руки на груди:
– Да, рассказываю покупателям о том, что ты приемный и никому не нравишься. Свали.
Схватив младшего за шиворот яркой желтой футболки с тупым принтом солнца в солнцезащитных очках, Раф оттягивает брата к двери в дом, заталкивая его внутрь. За братьями с удивлением наблюдают четыре пары глаз, но старший не обращает на это никакого внимания, шипя на Эйприл и Кейси, чтобы они не впускали Мики в магазин.
Мики, как самый настоящий противный гном, тут же рассказывает старшим о том, что до этого сказал брат. Захлопывая дверь в магазин, старший слышит дикий ржач Кейси и недовольный крик Эйприл, не оценившей шутку. Рафаэль закатывает глаза, возвращаясь к футу, что терпеливо стоит у кассы и внимательно наблюдает за парнем, хихикая.
– Технические неполадки, – произносит Раф. – Извиняться не буду, так как это не моя вина, что карлик выбрался из клетки.
Мечник смеется, привлекая внимание брата. Второй наемник вопросительно смотрит на Рафаэля, но тот лишь жмет плечами. Он сказал чистую правду – Мики нельзя входить в магазин, так как из-за его шкодных лапок товар не раз страдал.
– За ним нужен глаз да глаз, – улыбаясь, ласково говорит фут, смущая Рафа. Стало как-то неловко вот так просто беседовать со злейшим врагом о младшем брате.
– Обычно за ним присматривают… эм… брат с сестрой… – отводя взгляд в сторону, отвечает Рафаэль. Ситуация с каждой секундой становится все страннее и страннее, а самое страшное то, что Раф начинает чувствовать неловкость. Почему он, блин, обсуждает семью с врагом?!
– Брат с сестрой? – Мечник выглядит очень удивленным, будто бы не ожидая такого поворота событий. – Ого, получается, вас четверо в семье?
Рафаэль кидает взгляд на экран кассы, запоминая цену. Не спеша отвечать, он достает коробку, начиная укладывать в нее бумагу, наполнитель и стойку. Фут все это время терпеливо ждет ответа на свой вопрос, внимательно наблюдая за упаковкой покупки. На минуту магазин погружается в неловкую тишину, обрывать которую никто не спешит. Раф бросает быстрый взгляд на второго фута, но тот теперь увлеченно что-то печатает на телефоне, совершенно не интересуясь происходящим.
– Сорок один доллар ровно, – наконец говорит Рафаэль, захлопывая коробку и двигая ее в сторону врага. – Прости, классно с тобой болтать, но у меня начинается перерыв, так что… – Он разводит руки в стороны.
Второй фут поднимает голову, наконец-то вклиниваясь в разговор:
– Вообще-то, нам тоже пора.
Мечник оборачивается к брату, и Рафаэлю кажется, что между ними происходит обсуждение чего-то. Никакого разговора, конечно же, не происходит – ни один из врагов не открывает рот и ничего не произносит. Но Раф чувствует стойкое ощущение того, что что-то упускает. Причем это «что-то» здесь, в метре от него. Отвратительное чувство, неприятное.
Что-то решив, мечник оборачивается обратно к Рафаэлю, пока его брат выходит из магазина. Забрав коробку, он перекладывает ее в одну руку, второй доставая телефон и тряся им, привлекая внимание Рафаэля.
– Обменяемся номерами? Если не против, то мы могли бы погулять. Ты выглядишь, как человек, который точно знает интересные места в Нью-Йорке. – Фут включает телефон, протягивая его кассиру.
Рафаэль окончательно теряет связь с действительностью. То есть, наемник, работающий на якудзу и на Шредера, человек, хотевший вчера отрезать Рафу голову, зовет его гулять и предлагает чатиться? Раф правильно все понимает? Он точно проснулся, а не видит крайне странный сон?
Глупо моргнув, Раф берет чужой телефон, начиная вбивать свой сотовый номер. С одной стороны, он все еще не верит, что попал в такую абсурдную ситуацию, с другой же… Мечник его не узнал, а значит, можно попробовать узнать что-то полезное через него. Да, точно, притвориться обычным парнем и с помощью простых диалогов узнавать информацию, которую «обычный парень» не поймет и забудет, а вот Рафаэль запомнит и использует.
Хмыкнув, Раф сохраняет номер, подписывая его, как «Эль». Он нажимает на звонок. В это же мгновение тишину магазина разрывает дикий рев солиста одной популярной метал-группы, который стоит у Рафаэля на звонке. Отклонив звонок, он отдает телефон хозяину, записывая новый номер в телефонную книгу.
– Эль? – спрашивает фут, изучая номер и имя. – Странное имя.
Рафаэль хмыкает, поднимая на врага взгляд. Он поворачивает свой телефон экраном к парню напротив, тыкая пальцем в пустое окошко с именем. Мечник сначала не понимает, чего от него хотят, но после секундной заминки, произносит:
– Леонардо.
Раф от удивления открывает рот, с насмешкой смотря на фута.
– Кто там что про мое имя говорил? Свое-то слышал?
Леонардо сдержанно улыбается и собирается что-то ответить, но отвлекается на пришедшую СМСку. Быстро ее прочитав, он выключает телефон, оплачивает покупку, перехватывая коробку двумя руками, и говорит:
– Если сейчас не уйду, то Донателло меня убьет, поэтому пока. Увидимся.
Он уходит. Рафаэль несколько секунд провожает фигуру Леонардо взглядом, наблюдая за ним через витрину, а после заторможенно выкрикивает:
– В смысле Донателло?! Вы смеетесь?!
Ситуация становится не просто абсурдной, а безумной.
***
Донателло слышит звон колокольчиков и наблюдает за выходящим из магазина Леонардо. Старший никак не меняется в лице, лишь извиняется за задержку и спрашивает:
– Сделал?
Ему отвечают согласным кивком.
***
Первое, что слышит Рафаэль, вернувшись в дом, это – ор Кейси и Мики. Парни, словно дикие обезьяны, скачут по гостиной и вызывают у Эйприл, спокойно сидящей в кресле, дискомфорт. Девушка терпеливо улыбается, но по дергающемуся глазу Раф понимает, что совсем чуть-чуть и на двух членов семьи станет меньше. Что же, Кейс, Майк, вас будут любить и помнить. Один день.
– Рафи, – неожиданно появившись под боком, мурлычет брат, складывая кулачки около щек, – у тебя появился ухажер? Это тот самый принц, который тебя разбудил? Почему ты его от нас скрыва-а-ал?
– Не стесняйся, Раф, – пристраивается к другому боку Кейси, отзеркаливая позу Мики. – Не везет с подружкой, повезет с дружком.
Тяжело вздохнув, Рафаэль смотрит на Эйприл. Подруга ничего не говорит, но кивает, давая согласие на дальнейшие действия. Заведя руки назад, Раф что есть силы замахивается и отвешивает двум придуркам подзатыльник. Дуэт клоунов, одновременно получив по шее, вскрикивает и разбегается по разным углам, обиженно из них что-то крича. Кейси недовольно посматривает на Рафаэля, прячась за креслом, на котором сидит Эйприл, а Мики прикрывается самой дорогой вещью в доме – телевизором, прекрасно зная, что брат не посмеет поднять руку на святое.
Пройдя вглубь комнаты, Раф садится на диван и злобно зыркает сначала на одного дурака, который постарше, а потом и на его мини версию. В планах намылить обоим шею так, чтобы они неделю ходили и ныли. Вот только, сейчас не до этого. Ситуация серьезная.
– Они по камерам посмотрели, – выдает их Эйприл, получив обиженные взгляды от Кейси и Мики.
– Брат, не злись, вы так мило разговаривали, – вставляет свои пять копеек Микеланджело, выглядывая из-за телевизора.
– Да, друг, тебя даже на свидание пригласили. Почему ты такой хмурый? – подключается Джонс, не спеша выходить из укрытия. Эйприл закатывает глаза, понимая, что ею прикрываются от Рафаэля.
Раф кривит лицо, закатывая глаза.
– Хм, может потому, что это были наемники Шредера, за которыми мы вчера следили и которые чуть меня не схватили? – саркастично произносит он, наслаждаясь сменяющимся выражением лиц друзей. – А может потому, что Мики даже не узнал их? Или же потому, что люди Фут никогда так близко не подбирались к нашему дому?
В гостиной повисает гробовая тишина. Эйприл закрывает рот руками, переваривая информацию. Кейси, закусив губу, прожигает взглядом пол, осознавая всю серьезность ситуации, а Мики… начинает хохотать.
– Тебя пригласил на свиданку фут! – показывая пальцем на Рафа, засмеялся он.
– МИКИ!
Зал вновь погружается в тишину. За окном слышно проезжающие машины и их гудки, из коридора раздается тиканье часов, а где-то на втором этаже топает кошка. Подростки ничего не произносят, не зная с чего начинать, что спрашивать и, главное, что делать. Вздохнув, Рафаэль удобнее устраивается на диване, решив прервать неловкую паузу и рассказать друзьям все с самого начала, начиная со вчерашней слежки.
Заканчивает рассказ Рафаэль уже сидя на спинке дивана. Сбоку, на самом диване, сидит Эйприл, перебирающая аккуратными девичьими пальчиками мягкие кудряшки Мики, который удобно устроился на коленях подруги. На полу валяется Джонс, лежавший на животе и положивший голову на диванную подушку. Он внимательно смотрит на друга, слушая. Кресло занимает Холодильная кошка, которую где-то в середине рассказа притащил Мики. Кошка единственная, кто оказывает неуважение Рафаэлю и сладко спит, пока старший распинается.
– Кароче, они тебя не узнали, – подытожил Кейси. – Повезло, повезло.
– Ты уверен, что «заводить дружбу», – Эйприл вносит это словосочетание в кавычки, показывая пальцами. Мики недовольно что-то ворчит, когда подруга убирает руки от волос, поэтому девушка тут же возвращает их обратно, – хорошая идея? Они опасные люди, раз работают на Шредера.
Рафаэль кивает, вздыхая.
– Сначала я хотел, чтобы они поскорее убрались и забыли про это место, но потом я понял, что Леонардо меня вообще не узнает и даже не пытается. Я думаю, что у нас есть отличная возможность достать новый источник информации. Пару раз погуляю, поспрашиваю, а потом мы их хорошенько отпинаем и они откатят обратно в Японию. Как-то так…
– Какой ты жестокий, Раф, – произносит Кейси, перекатываясь на спину и ударяясь головой об пол, ойкая, – разбиваешь парню сердце.
– Мы с ним не флиртовали, Джонс!
Вмиг заводится Рафаэль, спрыгивая с дивана и угрожающе надвигаясь на друга. Кейси быстро поднимается, подбираясь и разводя руки, готовясь к хорошему спаррингу. Эйприл лишь тяжело вздыхает и встает, уходя разнимать двух драчунов. В шуме возни, никто из старших не слышит вопрос Микеланджело:
– А, типа, никого не смущает, что их зовут Леонардо и Донателло?
