***
Через час я, со внутренним замиранием сердца, стоял у закрытых ворот храма. Большие, стальные, все как я помню. Ух, ну, начнем, помолясь. Я постучал, и, как и в моих воспоминаниях, тут же отворилась небольшая заслонка, а оттуда выглянул стражник. – Добрый день. Я бы хотел посетить открытую часть библиотеки храма, – произнес я насколько мог уверенно и спокойно. Типа, даже не рассматривая тот вариант, что мне откажут. – Вы верующий? – спросил страж. Ага, знаю я уже как это работает. Скажешь нет — и на тебя выпустят трех мелких фурий с палками, которые совершенно не постесняются пустить их в ход, если будешь настаивать на желании войти. – Да. Я в духовном поиске, – ответил я заготовленной фразой. Заслонка закрылась, а затем щелкнул засов в калитке. Я с замиранием сердца следил за открывающейся дверью, готовый в любой момент дать стрекача на случай появления оттуда мелких фурий. Вдруг они пускают только тех, кто скажет правильную кодовую фразу? "Что есть музыка жизни? — Тишина, брат мой", все такое. За калиткой действительно оказалась девушка-послушница, и даже с посохом, но всего лишь одна. – Добрый день, воин, – уважительно кивнула мне она. – Я провожу вас. Йу-ху, проканало! Вообще, я постарался максимально поменять общее впечатление от своей внешности. Гриву, обычно пребывающую в творческом беспорядке, заплел в косу, выбивающиеся пряди зачесал назад и прилизал. Одежду подобрал, исходя из двух критериев: она должна была выглядеть паладинисто, ну или хотя бы намекать на то, что я деятельно следую доктринам бога войны, и она должна максимально отличаться от того, в чем я был в храме в прошлый раз. Так что никаких красных плащей и зеленых рубах. И колотушку магическую тоже оставить дома, воинам не положено. Найдя бледно-синюю рубаху с коротким рукавом, чуть маловатую, а потому очерчивающую всю мощь моих мышц, я решил что вот она, маскировка моей мечты. Потренировав некоторое время постно-одухотворенное лицо, я добавил и его в копилку своего образа. И, казалось бы, такие мелочи – а в зеркале отражался уже совсем другой человек! Но, конечно, больше всего я рассчитывал на то, что в храме меня видело вблизи от силы человек десять. Все остальные если чего и заподозрят, то вряд ли будут спрашивать "а не вы ли тот парень, что тут куролесил три дня назад?". Кто вообще сможет предположить, что "тот парень" вновь полезет в осиное гнездо? В этом я убеждал себя всю дорогу... но таки оказался прав. Еще больше я обрадовался, когда послушница повела меня в сторону противоположную той, которую я помнил. Шансы, что в этот раз обойдется без эксцессов, росли. О, точно! Я же в храме Майли! Наверняка он не против моего визита, и тихонько помогает. – Это библиотека, – произнесла моя провожатая, когда среди деревьев показалось небольшое отдельно стоящее здание, под охраной еще двух послушниц с посохами. – Правила пользования вам объяснят внутри. – Благодарю вас. – Удачи в вашем поиске, воин, – улыбнулась она, и, убедившись что я пошел куда надо, направилась обратно. Нехило у них тут безопасность построена, так-то. Любых гостей, если и пускают, то только с провожатым, и везде за ними есть пригляд... к моему счастью, вся эта отлаженная система дает сбой, стоит только ворваться в храм силой. Послушницы такой наглости не ожидают, начинают бегать, метаться и устраивать погони в стиле Бенни Хилла. А вообще, было весело! Надо будет повторить как-нибудь. Только изучу какую-нибудь магию, чтоб без взрывов убраться отсюда в итоге. Эм... если Майли не против, конечно. Как бы узнать? – Чем я могу вам помочь? – спросила меня библиотекарь. Судя по другому, нежели у послушниц, одеянию — в церковной иерархии она занимает место повыше. Послушницы, впрочем, тоже наличествовали. Три штуки: одна копалась на полках, другие две что-то аккуратно переписывали. – Здравствуйте. Я хочу более подробно ознакомиться с доктриной и учением Майли. – Вы не знакомы с ними? – немного удивилась она. Ой-ей, срочно переформулировать. – До какого-то момента было важнее владеть мечом и знать, что меч служит благой цели, не нарушая заветов Майли, — сохраняя максимально постное выражение лица, произнес я. – Но в последнее время, я чувствую позыв подробнее узнать учение своего бога. Не переборщил ли я с пафосом? – Достойное желание, – кивнула женщина, и я незаметно перевел дух. Не переборщил. – Подождите минуту. Через минуту мне действительно принесли запрошенное – умеренной толщины рукописную тетрадь, озаглавленную как "Учение Майли в тезисах и цитатах". Ух, чувство такое, будто чью-то диссертацию держу в руках. – Книги нельзя выносить за ворота без разрешения верховной жрицы, – проинформировала меня библиотекарь. – Но вы можете читать их до заката на территории храма. – Не только здесь? – немного удивился я. – Летом библиотека разрешает читать книги в беседках снаружи. Все же, в самом здании жарковато, – чуть улыбнулась она. – Если вам понадобится отойти куда-то, вы должны будете вернуть книгу мне. – Понял, спасибо. Как у них тут все хорошо устроено. Устроившись поудобнее в одной из беседок, кстати, все они отлично просматривались девушками у входа в библиотеку, я погрузился в чтение. Первой цитатой была как раз та "догма Майли", которую мне декламировала Мелисса. Остальные вносили уточнения, и зачастую весомые. И чем дальше я читал, тем больше удивлялся — почему Майли вообще называют божеством войны? Скорее он "добро с кулаками". Майли был безусловно светлым божеством. Войны и убийства в его учении рассматривались как крайние средства для достижения мира, хотя-я-я... кое-что тут есть. Поскольку войны как таковые он не любил, то предписывал заканчивать их побыстрее, и список того что было недопустимо во время ведения войн был не то чтобы длинным. Не трогать мирное население, не полагаться на обман и подлость... ну и все, в общем-то. Шарахнуть магией так, чтоб от крепости противника остался только кратер – дело вполне богоугодное. Как и, например, вырезать армию врага подчистую, чтоб тот не поднял голову, и не начал новую войну. Но при этом, чуть ли не "второй поправкой" к доктрине была интересная фраза: "Убийство должно совершаться лишь когда его необходимость неоспорима, иначе это грех. Руки и сердце настоящего воина остаются чисты даже в самой кровопролитной битве, если она за правое дело. Не убивает он, но лишь исполняет свой долг." Короче, "кто к нам с чем зачем, тот от того и того". В мирное время он был божеством добрым, снисходительным, не чуждым юмора и прекрасного. Например, жрицы Майли – исключительно девушки, а церемония общения с богом должна проводиться нагишом и никак иначе! Ну и бухнуть, если в меру, Майли тоже не осуждал, например, в одном из дуэльных правил говорилось, что противники, успешно разрешившие свой вопрос малой кровью, должны хорошенько надраться вместе, ибо вино помогает "не держать зла". Храм даже производит для этого специальное "вино примирения", распространение которого никак не ограничено. Аскезой своих прихожан он не морил, жрицам была предписана физкультура и дисциплина, воинам еще полагалось проявлять усердие в овладении оружием. Каких-то религиозных запретов не имел (разве что верховной жрице полагалось посвящать свою жизнь только богу, и замуж не выходить, остальным можно), поклонение принимал в виде действий, а не слов. Даже поощрял изящные искусства! Но по остаточному принципу, основное покровительство оказывая состязаниям, предпочитая спортивно-воинские. Добродетели Майли это сила, справедливость, мастерство, упорство, трудолюбие, рост над собой, добродушие и верность долгу до самого конца. В общем, нормальный бог для нормальных людей, респект и уважуха! – Луи?! – раздалось рядом со мной удивленное восклицание, и я от неожиданности чуть не выпрыгнул из штанов. – А?! – захлопнув тетрадь, я поднял ошалелые глаза на подошедшую. Высокая и статная, с безупречной осанкой, мощной гривой каштановых волос и добрыми зелеными глазами, она производила впечатление женщины, которую время хоть и заставило обменять красоту на мудрость, но курс обмена был бессовестно установлен в ее пользу. Я бы дал ей лет сорок пять — и даже сейчас она лишь немногим уступала Мелиссе. А еще... она была смутно знакомой. Я мельком видел ее во сне. – Вы... – я защелкал пальцами, пытаясь вытащить на язык имя. И память все-таки сжалилась надо мной: – Тетушка Дженни! – Тебе понадобилось так много времени, чтобы вспомнить мое имя, малыш Луи? – рассмеялась она. – Вы первая, чье имя я вообще вспомнил сам, – улыбнулся я. – Я недавно потерял память. – Что? – вскинула брови она. – Как? – Эхе-хе... – я отвел взгляд. Она была одета в особенно роскошную версию одежд жриц, что наводило на мысли о весьма высоком сане. Говорить о том, что я подорвал крышу ее собора как-то не хотелось. Надо уточнить. – А мы правда родственники? Вопрос на секунду ввел ее в ступор. – Я знала тебя с тех пор, как ты был вот такусенький! – отмерев, она мечтательно улыбнулась, показывая мне руками размер. – Ты был таким милым ребенком. – Я старался. Наверное, – не удержался от ответной улыбки я. Было в ней что-то такое, доверительное. – Теть Дженни, а вы... эх, глупо звучит, но не знаю как сказать иначе. Вы сильная жрица? – Я настоятельница этого храма, и верховная служительница Майли в Офане, – с заслуженной гордостью похвасталась тетушка. – Как ты думаешь? – Ух ты! – искренне восхитился я, мысленно отметив, что я прям ва-а-аще мажор, раз таких людей зову “тетушка”. – Можете тогда вернуть мою память? – Давай попробуем, – она протянула руки в мою сторону. – О, Великий Майли, даруй свое исцеление! Насыщенность света у тетушки Дженни была куда выше, казалось, его можно зачерпнуть рукой, и он бы вел себя словно желе. Действительно сильная жрица, прям ух! Чувство было такое, будто меня полностью обновили. – Круто! Очень мощно! – поделился я впечатлениями. – Но не помогло. Эх, придется страдать дальше... но все равно, спасибо, теть Дженни. – Страдать? – нахмурилась она. – Ну не то чтобы прям страдать, это я так, для красного словца, — заюлил я. А то беспокойство в ее взгляде навевало нехорошие предчувствия и словечко "медкомиссия". – Батя вообще сказал что оно само пройдет, и память действительно возвращается кусочками во сне. Просто без нее... странно. Я не чувствую себя собой, мне кажется что все вокруг неправильное, а я сам какой-то неуместный, да и не похож я на того, каким был в тех отрывках воспоминаний, которые ко мне вернулись. И это не говоря уже просто о банальной беспомощности! Не знаешь с кем знаком, а с кем нет, не знаешь, как обращаться к тем с кем знаком, не знаешь насколько вы были близки, не знаешь что умеешь, а что нет, даже где деньги хранишь, и то не знаешь! Спасибо Айле, показала. – Ты действительно кажешься другим, – признала она. – Расскажи мне, что с тобой произошло. – Теть Дженни... – смущенно произнес я. – Вы только не злитесь, хорошо? Это сделал не тот я, который сейчас, а тот я, который был тогда. Так что меня бить не надо, тот я который сейчас, и так понимает что это была та еще дурость. – Интригующее начало, – чуть улыбнулась она. – Я учту. – Ну тогда... все началось с того, что мне предоставился шанс стать искателем приключений… В отличие от магистра Карвиса, тетушка не пыталась раздавить меня взглядом, и даже искренне улыбалась на небольшие шутливые комментарии, которые я вставлял относительно своих тогдашних действий. Так что, ободренный таким мягким отношением, я заливался соловьем, впрочем, не называя никаких имен, и немного ретушируя особо острые моменты, вроде того, когда старый я заглянул в раздевалку, полную голых послушниц. Ну и, на всякий случай, не стал говорить кто именно меня поймал на крыше, и что было дальше. Шел, упал, очнулся — гипс. – Вот как, – рассмеялась она, когда я закончил рассказ. – Что ж, пусть это загадочное происшествие на куполе собора останется нашим маленьким секретом. Майли и так достаточно наказал тебя за шалости в своем храме. – Спасибо, тетушка Дженни, – искренне поблагодарил я. – Но я все же удивлена увидеть тебя здесь, да еще и в таком виде, – сменила тему жрица. – Что читаешь? – "Учение Майли в тезисах и цитатах". Довольно интересно, автор проделал отличную работу собирая все это воедино. – Заинтересовался верой? – ее улыбка стала еще теплее. – Память постепенно восстанавливается, и, переоценивая увиденное, я все четче и яснее понимаю, что за мной присматривал кто-то свыше. Так что, когда мне сказали, что Майли избрал меня своим героем, я решил что будет по меньшей мере невежливо не попытаться узнать своего божественного покровителя в ответ. – Майли... избрал тебя героем? – переспросила тетушка Дженни. И в следующем вопросе звякнула сталь. – Кто тебе это сказал? – А у нее проблем после этого не будет? – подозрительно уточнил я. Очень уж у нее стал вид решительный. – Будут, – пообещала она, сверкнув глазами. – Тогда не скажу. Ей из-за меня уже и так досталось. – Луи. – Надавила голосом она. – Теть Дженни, я серьезно. Из меня и так герой, как из палки топор, но создавать невинной девушке проблем на пустом месте, это уже совсем не по мужски. Так что я буду стоять на своем, да и вообще... – я открыл первую страничку тетради. – "Защитите то, во что верите, что бы это ни было.” Настоятельница на это заявление усмехнулась, и, на удивление, отступила. – Хорошо, твоя правда. Значит, ты решил стать образцовым героем? – с улыбкой уточнила она. – И поэтому ты так одет? – Нет, так одет я чтобы меня вообще сюда пустили, после тех догонялок несколько дней назад, – смущенно ответил я. – А геройство... судя по тому, что я уже прочел о Майли, он не требует соответствия каким-то "образцам". – Ты не совсем прав, – качнула головой тетушка Дженни. – Но, скорее всего, просто не прочел этот труд до конца. – И сегодня уже не прочту, до заката осталось не так уж и много, – улыбнулся я. – Хм. Я разрешу тебе взять его с собой, если ты обещаешь что будешь аккуратен. – Правда? Спасибо большое! – с радостью согласился я. Все же, каждый раз заходя в храм я дергаю судьбу за хвост. Попадется какая-нибудь особо внимательная послушница, и всё… – Тогда идем, я предупрежу библиотекаря, и затем провожу тебя до ворот.***
Мелисса лежала в своей комнате, бездумно глядя в потолок. Обида, гнев, жалость к себе — все это уже закончилось, выйдя наружу вместе со слезами, и оставив одну лишь апатию. Только сейчас она осознала всю иронию, о которой говорил Луи. "Бойтесь своих желаний, ведь они могут исполниться". Она мечтала о том, что Майли явит ей героя, служа которому, она сможет сражать зло, помогать нуждающимся, как никогда прежде, побывать в невероятных местах, и жить с гордостью за свою службу людям и богу! Мечтала, до того как Майли действительно явил ей... героя. Недалекого, беспардонного, хвастливого, эгоцентричного хама, плевать хотевшего на всех окружающих. Миррель во всех красках рассказала об их первой встрече – вот так стянуть штаны с понравившейся девушки, это… непростительно! Пусть он ничего и не сделал, но это, наверняка, лишь потому что был слишком ужрат! Как подруга могла так просто относиться к этому, она просто не понимала! А потом? Стоило им отказаться брать его с собой в группу, как он взорвал трактир! А уже на следующий день, несмотря на то что должен был сидеть в застенках стражи, он “посетил” храм, и послушницы обсуждали это до сих пор. Жалели, ее, Мелиссу, ведь он не гнушался орать ее имя во время всего “визита”, и теперь они думают что “этот извращенец” ее преследует! Знали бы они, что на самом деле все гораздо хуже! Поэтому, в таверну, где столуются маги, она шла как на эшафот. Вот только вместо того самого хама, она увидела совсем другого человека, аккуратного, вежливого, и… ядовитого, как рамлиэфийская кобра! Выслушав, он просто изысканно поиздевался над ней в худших традициях аристократов ее родины, а потом еще и, неприкрыто злорадствуя, отказал ей, объяснив это тем что “эта мечта больше не его”. Потерял память? И с таким спокойствием это описывает?! Теперь Мелисса была полностью согласна с Миррель – он просто притворялся. И лучше бы он оставался тем самым хамом, каким она его увидела в первый раз, это она могла бы вытерпеть, но его новая манера поведения воскрешала в памяти худшие воспоминания юности. Последняя же фраза, про “божественное влияние в жизни”, была омерзительнее всего. Он правда думает, что боги благоволят ему?! Но… Майли действительно избрал его своим героем. И это было выше ее понимания. Это – “достойный муж”? Нет, это греховные мысли. Майли виднее, кого выбрать своим героем. Майли виднее! Но она… она не может служить ему так, как требуют каноны веры… просто не может! Она откажется от сана, и… Нет. Нет-нет-нет. От одной мысли о том, как она будет говорить это наставнице, видеть ее разочарованный взгляд, и стоять в ожидании ответа, ее словно скрутило изнутри. Наставница Дженни была ее кумиром с самого детства: сильная, красивая, решительная, смелая, прошедшая сквозь горнило Магической Войны, и выйдя из нее неопаленной – она была для нее образцом во всем! Отказавшись от дворянского титула и сбежав в храм Майли в другой стране, она вдохновлялась ее историей! Став ее личной ученицей, Мелисса была на седьмом небе от счастья, а теперь разочарует ее, столкнувшись с какой-то мелкой трудностью? Откажется от клятвы служения, предаст все, во что верила? Нет! Не бывать этому! Если такова воля Майли, то она последует ей, чего бы ей это не стоило! От мыслей ее отвлек громкий стук. Уже не первый за те часы, что она провела в обнимку с подушкой, но сейчас даже отвечать не хотелось. Почему ее просто не оставят в покое? Хотя бы ненадолго? – Мелисса, открой дверь, – раздался голос наставницы Дженни. Вскочив на ноги, она тут же бросилась отпирать. И, едва увидев лицо наставницы, не выдержала: – Сестра Дженни! Я худшая жрица на свете! Я не достойна сана-а-а-а! – новая волна слез устремилась наружу, а вслед за ней и сбивчивые признания. Наставница провела ее обратно в комнату, усадила в кресло, заставила выпить воды, и внимательно выслушала, ни разу не прервав. – То, что ты мне сейчас рассказала – грустная правда о том, как Майли испытывает лучших своих последователей, – задумчиво изрекла верховная жрица, когда, истощенная, Мелисса закончила свою речь. – И не все способны выдержать эти испытания. Признаюсь, в этот раз ты меня разочаровала. Девушка вздрогнула от этих слов, как от удара, и прикусила губу, сдерживая вновь навернувшиеся слезы. Этого она и боялась. – Но, к моему облегчению, это разочарование куда меньше того, что я испытывала, идя сюда, – голос наставницы потеплел. – Я встречалась сегодня с твоим героем, Мелисса. – С Луи? Как? – вскинула голову девушка. – Он приходил сюда. Искал ответы в вере, – она чуть улыбнулась. – Пытался понять, что значит быть героем, несмотря на то, что потерял память. – И вы поверили ему? – Поверила. И тебе тоже стоит, – в голосе наставницы звякнула сталь, и девушка опустила глаза. – Он сильно изменился. Настолько сильно, что я даже не поверила сначала, что это он. – Вы знакомы?! – поразилась Мелисса. – Конечно же. Луи приемный сын магистра Карвиса, главы Магической Академии Офана. – Того мага, что сопровождал вас и Рижарла Первого во время войны! – воскликнула девушка. – Да, верно, – кивнула она, немного помрачнев. – Он совсем не такой демон, каким ты его себе нарисовала. И именно поэтому я разочарована в тебе. Вопрос взаимопонимания полностью ложится на плечи жрицы, и именно твоей задачей должно было выстраивать его. Вместо этого, я нашла твоего героя в библиотеке, изучающего “Учение Майли в тезисах и цитатах”, а тебя – рыдающей над своей судьбой. – Простите… – прошептала пристыженная Мелисса. – Он еще и выгораживать тебя пытался, – фыркнула наставница. – Так и не сказал, что за жрица его выбрала, боясь доставить ей проблемы. Наивный мальчик, видимо, думает что Майли дает откровения каждый день. И, кстати об этом… когда ты собиралась сказать мне про откровение?! Мелисса вздрогнула. – Если Майли выбрал героя, то подвиг будет совершен, – грозно продолжала наставница. – Что бы по этому поводу ни думал сам герой, или кто–либо еще! И одной из задач храма является записать все события, чтобы ни одна деталь замысла Майли не была потеряна! Герой может не объявлять о своем статусе, если не желает того, но жрица обязана сообщить об этом настоятельнице, едва выйдет из купели! А не связывать своего героя, не оглушать его, и не волочь его за стены, словно тать в ночи! Мелисса не знала, куда ей провалиться со стыда. Она помнила об этом, помнила, но… в тот миг она надеялась что это просто был страшный сон, а после задвинула эту мысль подальше. – Мне остается лишь надеяться, что ты не собиралась скрывать это до последнего, Мелисса. – Нет! – ужаснулась она. – Верю, – смягчился голос наставницы. – Ведь ты не стала скрывать свой долг от избранного тебе героя. Но все же, это серьезная оплошность с твоей стороны. – Я готова принять любое наказание, – твердо заявила девушка. – Очень рада это слышать, птичники храма давно нуждаются в тщательной чистке, – вкрадчиво произнесла настоятельница. Мелисса едва удержалась от того, чтобы застонать. Она так надеялась, что, перестав быть послушницей, забудет про ЭТУ работу как про страшный сон. – Я поняла, настоятельница. – Рада слышать, – она улыбнулась, и девушка робко улыбнулась в ответ. – Не стесняйся подходить ко мне за советом. Ты не одна, и пусть многие испытания можно пройти лишь в одиночку, но многие можно пройти вместе. – Спасибо, сестра Дженни. – Вот и хорошо, – вновь улыбнулась она и встала с края кровати. – Спокойной ночи, Мелисса. Когда настоятельница ушла, юная жрица перебралась обратно на кровать, и, перевернув мокрую от слез подушку, зарылась в нее лицом. Разговор снял с ее души огромный камень, и пусть ей придется неделю чистить загаженные птичники, это было крошечной платой за возможность снова смотреть в завтрашний день без сжимающего сердца отчаяния. Заснула она с улыбкой на губах. Но вот к самой Дженни сон не шел. Та история, что рассказала ей Мелисса, не скрывая никаких деталей, и то что она увидела сегодня своими глазами никак не хотело складываться в стройную картину. Настоятельница сказала правду своей лучшей ученице, она знала Луи с самого детства, и то изменение, которое произошло в нем, нельзя было списать на всего лишь удар по голове. И то, что это резкое изменение совпало с откровением Майли вызывало у нее все больше неприятных вопросов. Крыло, в котором произошел взрыв, все еще было закрыто для посещений, но это требование не касалось той, кто установил его. Крупные валуны уже вынесли, но мелкий мусор все еще покрывал пол, хрустя под ногами решительно и зло идущей к купели верховной жрицы. Разоблачаясь, она не отрывала взгляда от статуи своего бога, освещенной тусклым лунным светом сквозь пролом в потолке. Она получит свои ответы.