Мечта гусеницы

Глава 6 Вчера Спальня Николая: диван вместо кровати, около него советская тумба, рядом с окном стоит шаткий стол, в углу спрятался грубый шкаф, застиранные шторы плотно закрыты от уличных зевак, хрустальная люстра освещает комнатушку, пока хозяин с кучерявой головой сидит за написанием письма. Он жадно покусывает пластмассовое перо, пытаясь донести до девушки свои мысли. Вы писали когда-нибудь любовные письма? Если да, тогда вы не будете смеяться над одурманенным парнем, узнав то, что он пишет: «Привет, не буду врать, мне сложно на душе от того, как повернулась последняя наша встреча. Я был пьян, пьян тобой, безумно пьян тобой. Я, правда, не хотел говорить тех слов, которые я тогда позволил себе. Алина, я люблю тебя. Я всё в тебе люблю! Люблю, как ты выглядишь, люблю, как ты пахнешь, люблю твой голос, безумно люблю твой смех и твою улыбку, люблю, когда мы болтаем, люблю, как мы занимаемся тем самым и мне, правда, искренне жаль за то, какой я подонок. Я не имел права с тобой так поступить. Если бы тот бугай избил меня до полусмерти, то я бы не расстроился, он прав и ты права на все сто, а я мразь, да, я мразь, со мной и с каждым кто себе такое позволяет, нужно силой выбивать дурь из головы. Алин, самое главное для меня сейчас, чтоб ты меня простила. Прости меня дурака, было и было, давай забудем это. Ужасное случается с каждым, и даже самые крепкие пары могут позволить себе маленький скандал. Люди, сами по себе глупые, я глупый, ты, ты, а ты идеальна Алиночка. Прости меня, я люблю тебя, как же я тебя люблю. Жду нашей встречи, ещё раз прошу прощение – прости меня. Твой Коля». - Коленька, кушать будешь? – вошла в комнату внука бабушка. - Ба, я просил не заходить ко мне без моего разрешения. - А чем ты можешь здесь заниматься? – не поняла просьбу Николая старушка. - Не знаю, может, я переодеваюсь… - Ой, - рассмеялась бабуля, махнув рукой. – Чего я там не видела… - Можно мне побыть одному, выйди, пожалуйста, - попросил бабушку внук, закрыв письмо руками. - Я не поняла, ты есть будешь? Мне разогревать суп на тебя? – нахмурилась Анастасия Фёдоровна. - Ба, грей, я скоро приду… - Ой, - снова засмеялась Фёдоровна, вспомнив из-за чего ей нельзя заходить в комнату внука. – Переодевается он, - ухахатывалась старушка, направляясь в кухню. Дождавшись пока родной челок покинет его комнату, Николай ещё раз проверил написанное в письме, после чего достал красный конверт, который сделал до этого из цветной бумаги и поместил в него вырванный из тетради лист. Дело сделано, но смотря на конверт, ему чего-то не хватало. Тогда он, найдя в своём столе блёстки, посыпал внутри и снаружи письмо липкими звёздами. «Вот теперь всё, вот теперь можно идти кушать», - подумал Коленька, спрятав конверт под подушку. - Ба, я хотел кое-что спросить тебя о своих родителях, - начал разговор внук, вкушая гречневый суп с разбитым в него яйцом. - О родителях? – посмотрела куда-то вдаль Анастасия Фёдоровна, мгновенно переключившись на истоптанную тему. - Хочу узнать, какие были родители в отношениях, как они себя вели… - Были ли они дружными? – нахмурилась старушка. - Всё что угодно… - У папаши своего ты и так можешь спросить. Садись на десятую маршрутку и флаг в руки… - Я хочу взгляд со стороны, что ты помнишь из их отношений? - Отец твой кобель редкостный, таких паршивцев ещё поискать… - Ба, - разозлился Коля. – Не называй его так! - Он хоть бы копейку дал, когда моя дочка… - не смогла договорить бабуля, погрузившись в грустные воспоминания давно ушедших дней. – Или хоть раз он тебя поздравил с днём рождения? А? - Мне интересно как они общались, как проводили время, о чём говорили, а ты начинаешь старую песню. - А я там знаю, - брякнула старушка, решив выкопать из себя хоть какие-то воспоминания. – Точно могу сказать одно, - припомнила Фёдоровна. – Он был не адекватный. То подарками её задаривал, то пропадал куда-то, потом возвращался, устраивал скандал и затем снова подарки и сказать тебе по секрету, бывало, доходило до того, что он поднимал руку на твою мать, да, вот что было, - рассказала бабуля, указав пальцем в потолок. – Знай теперь какой ты породы… - Из-за чего? – удивился внук, ранее не слыхав о натуре родного отца. - Алёна не говорила мне, вечно скрывала, - назвала дочку по имени бабушка Коли, от чего внуку стало не по себе. - Сильно избивал? - Редко, но сильно, - прослезилась бабуля, вытирая слёзы руками. – Бедная моя дочь, бедная, бедная… - Ба, прекращай, это уже прошло… - Тебе-то откуда знать, что прошло, а что нет? – продолжала хныкать Анастасия Фёдоровна. – Свои дети появятся, тогда узнаешь. Всё, Коля, ешь суп, а то допросишься у моего давления. - Прости, что я поднял эту тему, - подорвался внучок с места, обняв старушку из-за спины. - Ты главное чтоб таким не был, - сорвалась на крик бабушка. – Когда появится твоя любовь, не будь жестоким, не будь кобелём, держись одного человека, выручай, помогай, будь внимательным, цени то, что тебя ценят. - Я знаю бабушка, свою любовь я точно не отпущу, - сказал Николай, вспомнив зелёные глаза Алины. *** Ночь. Автобус вовремя приехал на вокзал. Пассажиры покидают свои места. Толща людей возле транспорта преграждает дорогу женщине пятидесяти пяти лет по имени Снежана Геннадьевна. Если описывать эту персону, то сразу же врезается в глаза её сохранившаяся внешность. Максимум сорок с натяжкой. Года бессильны над этой женщиной. Только мудрый взгляд местами выдаёт её возраст. Одета скромно, как подобает учительнице музыки, кем она собственно и является. Пробираясь сквозь незнакомые лица, цепляясь пакетом об чьи-то коленки, она уверенным шагом выбралась из толпы. Осмотревшись, Снежана достаёт пачку сигарет вместе с зажигалкой, и как только табачная палочка прикоснулась к огню, женщину окликнули. - Снежаночка, привет, - громко засмеялась подруга приезжей женщине. – Ты ни капли не изменилась, - вдруг обняла Геннадьевну тётка. - Спасибо, - ответила Снежана. – Маш, ты тоже отлично выглядишь… - Пошли в машину, Пашка ждёт, - снова засмеялась подружаня, забрав у приезжей персоны пакет с гостинцами. – Ого, какой тяжёлый… - Я только подкурила, дай мне пару минут, - сказала Геннадьевна, борясь с зависимостью на протяжении двух часов пути. - Всё куришь, и не стыдно тебе? - Абсолютно не стыдно. - Ты Алине уже звонила? – не смогла удержаться с вопросом Машенька, жадно поедая подругу глазами. - Нет, - коротко и ясно ответила Снежана, глубоко затянувшись табачным дымом. - Мы просто так часто говорим о ней по телефону, что мне, если честно волнительно… - Маш, давай именно сейчас не будем об этом говорить, - с болью в голосе попросила Геннадьевна, потушив сигарету об урну. – Давай лучше о чём-то хорошем… - Ты докурила, - обрадовалась Мария. – Побежали, Пашка заждался. Советский автопром взревел, застилая выхлопом разбитый асфальт. Снежану усадили на заднее сиденье. Машка уселась рядышком, рассматривая свою студенческую подругу вдоль и поперёк. - Ну что там, как дела? – не выдержал Пашка, решив, что его приветствие не достаточно, для полной картины дружеских отношений. - Хорошо Паш, - ответила Геннадьевна, посматривая в окно. – А ты как, всё ещё таксуешь? - Конечно, а чем мне ещё заниматься? – с удивлением ответил Павел. – А ты надолго приехала? - Паша, - ударила по плечу горячо любимого мужа жена. – Так не красиво говорить, Снежана будет с нами столько, сколько ей будет нужно… - Я не это имел в виду, - цокнул Павел. – Я просто спросил… - Я вот что думаю, - опомнилась Машка. – А давайте сегодня напьёмся, возле нашего дома есть отличная кафешка… - Я не могу, я за рулём, - признался дядька. - Я думала, мы просто посидим дома, - удивилась приезжая. - А мне бы хотелось чего-то эдакого, - заулыбалась Мария. – Но если ты не хочешь, то конечно, давай просто посидим у нас, Пашка тем-более сегодня в ночь работает… - Ты так говоришь, будто я бы вам мешал, - расстроился Павел, следя за дорогой. - Ну конечно нет, солнышко, просто мы хотим посекретничать, да Снежан? - Ага, - нехотя согласилась Геннадьевна, не в силах поднять себе настроение, зная о том, что её ждёт завтра. Подъехав к подъезду, муженёк попрощался с тётками, после чего отправился на своей ласточке в любимое место в центре города, где он сплетничает с другими таксистами за пластиковым стаканчиком кофе. - Проходи, не стесняйся, чувствуй себя, как дома, - сказала подружка, приглашая гостью в семейную обитель, где полно кошек и запах соответствующий. – Мурка, не мешайся… - Сколько у вас кошек? – уточнила подруга, увидев как Мурка, побежала за пепельным котом. - Четыре, - разуваясь, ответила Маша. – Знаешь, как детишки разъехались по учёбам, а потом остались в тех городах жить и работать, в общем, одиноко, честно тебе скажу, одиноко, а так хоть коты и кошки радуют меня каждый день. - А Паша не против такого количества зверей? - Паша? – засмеялась Мария. – Так он их принёс, ещё упрашивал меня… - А говорят мужчины бесчувственные… - Возможно, но это точно не про Пашку, - заявила подруга. – Давай мыть руки и за стол. Удобно разместившись в маленькой кухоньке в компании разномастных кошек, подруги раскрепостились только после выпитой бутылки вина. Тогда понеслась душа рассказывать, как она проводит дни, о чём думает, какие планы, как не справедлив мир, какие люди злые и как оно всё так выходит, что от тебя ничего не зависит. На часах маленькая стрелка перевалила за три часа ночи, а подружки продолжают то грустить, то смеяться, то снова грустить, затем обливаются слезами смеха, а после слезами горя. За такой не маленький возраст много чего происходит, но самым главным всегда и уж поверьте повсюду, остаются дети, и как только тема разговора возвращается к Алиночке, Снежана просит не расспрашивать её, не в силах удержать слёзы. «Рассказывать тебе по телефону о своих проблемах с дочерью, мне легче», - признаётся подруга, после чего они ещё посидели с часик и улеглись спать.