Всегда есть сомнения, во всем.
Может всегда появиться какой-то фактор,
который невозможно учесть,
и он опрокинет тележку с яблоками.
«Скрюченный домишко» Агата Кристи
Туманное облако начало истаивать, и он наконец смог разглядеть собственную руку — бледную до синевы, с просвечивающей сеткой пульсирующих жизнью сосудов и тонкими с выделяющимися суставами пальцами, увенчанными крепкими на вид когтями. Затем повернул кисть ладонью вверх, развел пальцы в стороны и сложил их поочередно в кулак. Движение было быстрым, но чарующим в своей плавности. Эта рука была создана для магии. Остатки пара рассеялись, но он не чувствовал холода летней ночи, новое тело было выносливей любого человеческого. Сегодня он, Темный лорд, вновь обрел свое величие. Сегодня эти глупцы содрогнутся. Сегодня они получат на свой праздник бездыханное тело мальчишки, посмевшего отравить ему полтора десятка лет — мучительный, но ничтожный фрагмент его вечного существования. — Одень меня. Калека, от которого несло кровью, липким страхом, омерзением и предательством, вынужденный помощник, который мог все испортить, мерзкий червь, неуклюже поднялся и, вытянувшись, суетливо накинул единственной рукой мантию на его плечи. Распахнутая одежда не скрывала узкой груди с двумя рядами выступающих ребер, но это тело было послушно и обладало силой. Он провел подушечками пальцев по груди, надавил когтем, но кожа без труда выдержала нажим, плотная и гладкая, не та сочащаяся сукровицей субстанция, что была у его промежуточной формы. Такая же гладкая и на лице, палец заскользил по зубному ряду — мелкому и заостренному, потом прошел по кромке челюсти к затылку, волос не обнаружилось, нос явно был уплощен, но не мешал равномерно раздувать меха легких. Прекрасно. Внешностью он очаровывал в годы юности, сейчас, в ореоле своего могущества, Темный лорд мог признать ее несущественной — главное, иметь тело и полноценную возможность колдовать. Рука скользнула в карман мантии и извлекла из него палочку, старую подругу, пальцы ласково прошлись по узловатым сочленениям дерева. Мгновение, и смертный отброс с визгом подлетел в воздух и упал копошащейся кучей к ногам его юного врага. Какая жалость, четырнадцать, такая короткая жизнь. Лорд смеется. Смеется той легкости, с которой творится магия, смеется, предвкушая как его блестящий план будет воплощен. Но в ледяные переливы его смеха вплетаются стоны и мольбы, портящие идеальную мелодию. Он раздражен. Тонкий слух ловит знакомый приглушенный треск ломающихся костей — Нагини подвел голод, и она не удержалась, искушенная трупом лишнего чемпиона. — Хвост, руку. Жалкое подвывающее отребье подползло к его ногам и протянуло кровоточащий обрубок в надежде на исцеление. Темный Лорд вновь засмеялся. — Другую. Змея на здоровой руке калеки налилась кровью, ожила, нетерпеливо забила хвостом, ощущая его присутствие. Сейчас он узнает… сейчас он призовет и узнает… они уже видят наливающийся тьмой символ Его возвращения, и кто-то только ждет сигнала явиться к ногам Хозяина, а кто-то предчувствует свой последний час… Предатели… Они увидят падение героя света, увидят, как он растопчет никчемного мальчишку… Темный лорд тянется указательным пальцем к метке, раздвоенный язычок змеи выстреливает все быстрее, но… Волдеморт не может потерпеть неудачу. Не в этот раз. Палец неуловимым движением отдергивается, а калека замирает каменной статуей. Не сейчас. Он должен убедиться в безупречности плана прежде, чем прибудут свидетели. В том, что, объединив кровь с мальчишкой, он стал владеть всем, чем владел и тот, разделил с ним пресловутую защиту матери. Темный Лорд поправил мантию и подошел вплотную к памятнику на могиле магла, ставшего ему отцом по великому недоразумению и скудоумию его матери. Магла, прах которого создал его новое тело, потому что в том ущербном виде у него не было возможности разыскать почивших неизвестно где потомков Слизерина, но нужно было нечто, родственное прежнему телу, для прочности связи с душой. Кровь врага усиливала его. Плоть крысы была всего лишь добровольной жертвой для запуска ритуала, этой мерзости в нем не было. Все это было сродни насмешке, как из подобного набора скверны собралось его идеальное вместилище, тело, которое не отторгнет его, которое не надо ни с кем делить. Каменный ангел рыдал над его жертвой. Темный Лорд подошел вплотную и осторожно провел кончиками пальцев по щеке мальчишки. Ничего не произошло, лишь лицо того скривилось от явной боли. — Твоя мать теперь защищает меня, верно? Какая трагическая нелепость. Он коснулся лба Поттера, за когтем, нежно обрисовывающим по контуру шрам на лбу, потянулись тонкие потеки крови, и пленник забился в путах, крича словно от круциатуса. Что-то в мальчишке было знакомое, едва уловимый шлейф ощущения, будто бы тот был одной из вещей, которыми Темный Лорд когда-либо обладал. Он взял Поттера за подбородок, зафиксировав голову, и ворвался через широко раскрытые глаза в несопротивляющееся сознание, ища себя перед развоплощением, но внезапно наткнулся на себя же шестнадцатилетнего — воспоминание, которого у подростка быть не могло. Юный Волдеморт стоял с чужой палочкой в руках в Тайной комнате и говорил Поттеру о схожести их судеб. А потом, потом мальчишка убил и его самого и салазарова питомца. Дневник. Уничтоженный дневник, который оказался в руках Дамблдора. Он знает. Дамблдор знает! Темный Лорд резко отстранился, усыпил мальчишку и прижал палец к метке продолжающего стоять соляным столпом Петтигрю, та тут же почернела от вызова, Поттер застонал во сне. Убийство мальчишки, как и триумфальное возвращение, откладывалось на неопределенный срок. Волдеморт призвал волшебные палочки, и одна из них, та самая, что он видел в руках своей юной копии, тут же отозвалась на него как на хозяина. Через несколько минут на кладбище аппарировал запыхавшийся Барти Крауч и тут же рухнул на колени. На изуродованной морде старого аврора уродливой гримасой искалеченных проклятиями мышц расплылось нехарактерное всепоглощающее счастье. — Барти, знаешь где Выручай-комната? — Да, мой Лорд. — Ты прекрасно справился с заданием, но это еще не все. Вернешься в Хогвартс, будешь изображать Поттера до его отъезда, отвлеки от него внимание — устрой любую шумиху, не связанную с нашей деятельностью. Никто не должен заподозрить, что я вернулся. Муди устрани. Барти удовлетворенно сверкнул единственным живым глазом — Повелитель восстал, но не собирает изменников. — Снейп? — Я побеседую с ним лично. — Каркаров? — Твой. — Мой лорд, прошу, пошлите Каркарову вызов. Пусть он будет в панике. Пусть под этим предателем горит земля, — одолженный глаз Крауча заметался в орбите, вывернулся внутрь, оценивая обстановку, — Хаффлпафец? Могу я? Труп в лабиринте — прекрасный повод. Два трупа — просто скандал века. — Нагини, обед будет позже, отдай, — змея послушно, но крайне неохотно снялась словно чулок с недозаглоченного трупа чемпиона, и Барти, трансфигурировав тело в кость, сунул ту в карман. Темный Лорд протянул ему трофейные палочки и срезанную с головы Поттера прядь. Крауч был отправлен в замок за диадемой Рейвенкло с четким указанием ее расположения. Слишком много времени было упущено — несколько лет безусловной форы у его врага. Понимал ли Дамблдор, что дневник — не единственный крестраж? Искал ли он остальные и нашел ли? Темный лорд вернул кладбище к нетронутому виду, обратил Петтигрю в старое надгробие, отвязал мальчишку от статуи, приложил еще несколькими заклинаниями для надежности и аппарировал вместе с ним к полуразрушенной и вросшей в землю хибаре Гонтов. Обезвреженный от проклятия перстень вернулся к хозяину, контрастируя своей нарочитой грубостью с тонкой кистью. На кладбище было тихо. Мальчишка, Нагини, калека… Третий был определенно лишний, но слишком много знал, чтобы его оставлять. Почти незаметный жест и фальшивое надгробие рассыпалось каменной крошкой. Он не мог позволить себе ждать диадему в Литтл-Хэнглтоне, имея на руках два крестража. Судьба отданной на хранение Белле чаши была неизвестна, но оставался еще один. Безопасность трех против одного в Хогвартсе. Подхватив змею и Поттера, Волдеморт аппарировал ко входу пещеры на побережье. Там, оставив спеленутого спящего мальчишку под присмотром Нагини, отправился за третьим крестражем. Медальон влетел в его руку из наполненной чаши, но оказался вовсе не тем. Гнев поднялся волной, подделка выскользнула обратно, над ней сомкнулось зелье, поверхность подземного озера забурлила, выталкивая парализованных инфери. Темный лорд, проигнорировав челн, пошел по их чуть притапливаемым телам босыми ногами, вглядываясь в подсвеченные безобразные лица с выцветшими волосами, пока не заметил одно, более свежее, не настолько подверженное разрушающей силе времени, облепленное темными локонами. Он вздернул тело над озером, капли воды, стекая, забарабанили о поверхность, но ни на трупе мальчишки Блэка, ни в самом озере, медальона не было. «Намереваюсь» было в записке. Не «уничтожил», а «намереваюсь». Однако истерик из древнего темнейшего рода, неспособный оценить красоту его решений, здесь, а ни крестража, ни останков того нет. У Блэка был подельник? Понимание того, что это место может быть кому-то известно и быть ловушкой, отрезвило его, сбросив марево восходящей ярости. Он стремительно дошел до берега, не оборачиваясь обрушил инфери и челн снова в глубины, и перешел практически на бег. Там снаружи был его живой крестраж и приближенный к Дамблдору мальчишка, в голове которого могла быть нужная информация. Подхватив обоих, он аппарировал на побережье между Дувром и Фолкстоуном. Пролив раскинулся перед ним спокойной гладью, словно расстеленной ковровой дорожкой. Змея обвила ему плечи, щуплое тело Поттера он прижал к себе левой рукой. Высь приняла Темного лорда, покорилась, стала опорой, и он заскользил со своей ношей к тому дальнему берегу, что был его целью. На востоке разгорался рассвет. Как только море под ним просветлело прибрежной отмелью, он прям из воздуха ушел в аппарацию, чтобы не тревожить охранных чар побережья. Еще несколько хаотичных скачков по территории Франции, чтобы сбить любой возможный хвост, и Темный лорд возник в недрах облюбованной и расширенной им когда-то пещеры в выступающей в море скале, служившей схроном контрабандистам, занятой им и накрытой чарами еще в конце 40-х. Ему требовался отдых после долгого пути, требовалось время, чтобы укрыть кольцо в надежном месте, время, чтобы извлечь из мальчишки всю ценную информацию, время, чтобы понять, как действовать дальше, время, чтобы подложный Поттер выпал из фокуса внимания Дамблдора… О пещере не знал никто. Чары на крови последних ее хозяев были еще в силе, а с моря было видно лишь отвесную поверхность скалы. Волдеморт позволил усталости взять над собой вверх, сгрузил Поттера в угол, обновил чары сна и фиксации, очистил единственную кровать и забрался в нее. Недовольная Нагини тут же притиснулась ему под бок. Замерзла, понял он сквозь уплывающее в сон сознание и вскинул руку с согревающими чарами в сторону пленника, лежащего на каменном полу. Мальчишка еще пригодится… он нужен…