Согласитесь, есть высшая несправедливость в том, что бессмертная душа волей судьбы вынуждена прозябать в смертном теле — вечная квинтэссенция в бренном флаконе, могучий храм на фундаменте из песка. Создатели мира обладали хорошим чувством юмора.
«Приют героев» Генри Лайон Олди
Волдеморт спускался вниз, туда, где среди Альп чернела громада Нурменгарда — крепость, роковым образом ставшая тюрьмой своего создателя. Вниз, к самому высокому шпилю, рвавшему небо, прощупывая систему охранных чар. Где он заточен? В ее недрах, вросших в гору? Или тут — в поднебесье, скованным королем, насмешкой над былым величием? Сколько времени займет поиск? Но он найдет, он чувствовал, он знал. Замок был накрыт антиаппарационным куполом и банальными оповещающими чарами, проделать лазейку в последних Волдеморту не составило долгого труда. Убедившись, что никакой другой магической охраны нет, он пролетел в довольно широкую прореху и оказался у ворот крепости. Само здание тоже было прикрыто незатейливым комплексом чар, неожиданно просто для тюрьмы с преступником века международного уровня. Темный лорд, позамыкал охранные цепи и прошелся сильнейшими выявляющими чарами по крепости: но ни дементоров, ни темных тварей — лишь боггарты, гнезда докси, еще какая-то паразитическая мелочь, и полное отсутствие людей, кроме теплящегося огонька единственного человека на под крышей самой высокой башни. Запертая тюрьма без охраны. Неужели Гриндевальда на самом деле держали в другом месте? Или не удосужились сообщить о его смерти? Но он все же решил удостовериться и взлетел вверх. Достигнув узкой бойницы, из которой сочился скудный свет, Волдеморт увидел не ожидаемого коменданта заброшенной крепости, а явного заключенного. Он вполз змеей в щель, достаточную лишь для того, чтобы просунуть руку, и соткался в тесной и плохо освещённой камере вновь, направляя палочку на лежащего под куцым грязным одеялом старика. Тот, пошевелился, уставился мутными впавшими глазами на его руку, взгляд его прояснился. — Пришел, — узник скинул одеяло, подтянул костлявые колени, поднял голову, улыбнулся беззубо, вглядываясь в скрытое тени капюшона лицо, — я все ждал, когда же ты придешь. Пустые хлопоты. У меня нет того, чего ты ищешь. Нет, и никогда не было. Старик ждал его? Или не его, а того, у кого на руке будет это перстень с гербом Певереллов или иной знак принадлежности, присвоенный Гриндевальдом без всяких на то прав? Волдеморт поднял взгляд с собственной руки, встретившись с мгновенно потухшей во взгляде полумертвеца алчностью. — Кто ты? — Тот, кем тебе не стать, — старик закаркал смехом. — Не то чтобы меня прельщало твое положение. — О, ты просто слишком многого не понимаешь. И не поймешь. Рука Волдеморта сомкнулась на дряблой чужой челюсти, пальцы утонули в провалах щек. Узник спокойно смотрел ему в глаза, не отрывая взгляда. Волдеморт врезался в приглашающее сознание, и тут же оказался атакован сам. Он отшатнулся, отбрасывая голову старика. Тот глухо ударился об стену, на камнях остался клочок содранной вместе с выцветшими волосами пергаментной кожи. — Ты ничего не получишь. — Ложь. У тебя есть все, что меня интересует. Кажется, к Волдеморту перешла и хваленая поттеровская удача. Раз уж единственный узник в огромной крепости и есть Геллерт Гриндевальд. Кто еще мог дать ему отпор? Тонкое ментальное искусство не терпело дилетантов. — Нет. — Вопрос лишь в цене. Для тебя. — Убей меня! Ты все равно ничего не добьешься, Волдеморт. Ты — жалкое подобие мага, невесть что возомнившее о себе… Убей меня! Я с радостью встречу смерть. Да только ты ничего не добьешься. Тонкие губы Волдеморта растянулись в ядовитую усмешку. — Хочешь смерти? Придется лучше просить, мало старания. Он извлек из-под мантии плоскую колбу с парой кварт «Кающейся Девы». Поить обездвиженных ему было не впервой: перевернутый фиал занял место на стене, от него потянулась длинная гибкая трубка, которую он просунул через беззубый рот непосредственно в желудок. Зелье потянулось вниз и застыло столбом, тонкие пальцы сомкнулись на ставшем мягким сосуде и медленно сжали его, наполняя желудок узника ядом. Выражение решительной стойкости на лице старика сменилось растерянностью, потом исказилось мукой, и Волдеморт, продолжая нежно сдавливать сосуд, сам втек в чужое распадающееся сознание. «Дева» была безжалостна, она мгновенно впитывалась и распространялась по капиллярам, не давая ни единого шанса, сметая любую волю и окклюментивные щиты испарениями ядовитого болота собственных сожалений и ошибок, поднимая из недр разума то, чего страшились, то, о чем хотели забыть, бередя то, чем болели, отправляя жертву на Страшный суд без обещанного милосердия. Но даже этого зелья не хватило бы, чтобы склеить обратно разорванное, поэтому Гриндевальд должен был остаться жив хотя бы еще немного — такой конкурент Волдеморту был не нужен. Он увидел все, что хотел и даже больше, поэтому на прощание выжег неспособный еще сопротивляться разум старика. Уничтожив опустевшую колбу от «Девы», снял чары — несмотря на еще действующее зелье, лицо того, кто когда-то был великим, разгладилось, но в глазах уже не было ни единого проблеска сознания. Единственный бессменный охранник посещал его последние годы раз в сутки, сколько тот проводил времени в крепости узнику было неизвестно, но вряд ли сегодняшняя ночь была исключением. Похоже Гриндевальда давно списали со счетов, и стало неоправданно тратить средства на содержание гарнизона ради одного именитого преступника, как и переводить его в какую-либо из обычных европейских магических тюрем. Никчемный и забытый всеми предшественник стал пустым местом задолго до визита Волдеморта. Не нашлось никого, кто бы возжелал его освободить, а сам он оказался не способен ни покинуть собственное творение, ни пройти тропой смерти. Волдеморт влил напоследок в это жалкое вместилище души флакон восстанавливающего, встал и повернулся к узкой бойнице окна. Над горами разгорался рассвет. Путь Темного лорда лежал в скором времени в Британию, но у него было еще одно незавершенное дело на континенте, и многое требовалось продумать и скорректировать, согласовав с полученной информацией.***
Высокая тень незаметно проскользнула в летних сумерках внутрь ювелирной мастерской. Тонкая кисть небрежным движением сотворила проявляющее заклинание — внутри было трое и все маглы, как и следовало. Седеющий мастер, повинуясь незримой воле, повернулся к помощнику: — Жан, идите уже с Амели, закрываемся на сегодня. — Месье Легран, вы задержитесь? Но… — Я останусь, у меня есть работа. Идите уже, я закрою за вами и сам потом поставлю мастерскую на охрану. — Доброй ночи, месье. Лишние удалились, Темный Лорд проявился и поднял вертикально руку с надетым кольцом, медленно вращая кисть перед ювелиром. — Сделай копию. — Не могли бы вы дать мне перстень? Нужно снять форму с оригинала. — Нет. Мне не нужна идентичность, мне нужна схожесть. Смотри, и не прикасайся. Мастер сосредоточился на кольце, совершенно не обращая внимания на нечеловеческую кисть, на которой оно было надето. — Золото, морион. Из ваших материалов? — Найди материал. — Мориона такого размера у меня нет. Но если именно похожее — есть шерл и обсидиан. — Покажи. Ювелир отошел вглубь мастерской, скрылся за неприметной дверью, Волдеморт беспрепятственно проследовал за ним и оказался в рабочей зоне. Вдоль стен стоял стеллажи наподобие картотечных с подписанными ящичками, откуда мужчина извлек необработанные граненые кристаллы. Темный лорд задумался: обсидиан или турмалин? И усмехнувшись, остановил выбор на вулканическом стекле — кому-то не помешает «очищение и изгнание демонов». Острогранный осколок черного камня занял место на рабочем столе. Мастер начал вырезать восковую копию перстня. Темный Лорд терпеливо позволял рассматривать кольцо Певереллов. Потом ювелир изготовил форму для отливки, расплавил золотой лом, довел до правильного вида отливку и огранил камень под размер. Волдеморт давно уже занял трансфигурированное кресло в ожидании, но тонкая кисть опертой о столик руки все также была воздета вверх. — Спящий страж, — Легран прервал долгое молчание. — Что? — Я в какой-то мере интересовался историей ювелирного искусства. Ваш перстень может быть довольно стар. Я бы сказал, даже древен. Хотя, может быть всего лишь современным подражанием с нарочитой грубостью исполнения. Символы на морионе напоминают мне финикийское письмо, вот этот — око, — на шерле появилась выверенная окружность, — треугольник означает дверь, а вот эта черта на оке — символ заката, садящегося за горизонт солнца, сомкнутого глаза, сна… Вот и выходит, что страж уснул под дверью. А с дурной славой мориона, я бы не удивился, что это врата в Преисподнюю. Хотя может и просто напоминание. Темный лорд сделал еще несколько пассов, но нет — ни единого свидетельства магии или подавляющих магию амулетов — Легран был чистейшим маглом, даже не сквибом. — Откуда вы все это знаете? — О, легенды, суеверия, музеи, выставки камней и археологических раскопок. Мир так удивителен, что глупо проводить всю жизнь внутри мастерской… Ювелир закрепил камень в оправе и протянул тот Волдеморту. Темный лорд цепко оглядел оба кольца, результат его устроил. Прошелестело тихое змеиное «спи», и сердце магла остановилось навсегда, а на его лице застыло выражение удовлетворенности проделанной работой. Волдеморт уничтожил бесследно форму для отливки и аппарировал.