Мама

Сердца эльдаров бьются в два раза чаще, чем человеческие, а потому их телесные реакции, равно как и скорость и гибкость разума, часто оставались за пределами сознания людей. В этом заключалось их превосходство. В этом состоял и их порок. На заре своего существования эльдары были непоследовательны и импульсивны, часто они бросали одно дело и брались за другое, спеша насытиться новыми впечатлениями и эмоциями. Постепенно необходимость к труду и вовсе отпала, оставив бесчисленные пути получения удовольствия, которое возводилось в культ. Такое поведение вылилось в опасную праздность и полную безнравственность. Водоворот грязи и похоти создал Ту-Что-Жаждет, и она за один удар сердца поглотила миллионы душ эльдар и уничтожила их цивилизацию, оставив лишь осколки — Миры-Корабли, которые теперь были вынуждены бороться за своё существование. *** И однажды на один из таких рукотворных миров, который оказался на грани гибели, обрушилась огненная комета — гестационная капсула с ребёнком внутри. Несмотря на опасность, Провидец мира Лугал-Шуанна забрал его и воспитал в традициях своего народа. Наречённый именем Меродах, мальчик стремительно адаптировался к новой жизни среди эльдар, но строжайшая самодисциплина была чужда ему. Катастрофа, почти полностью уничтожившая наследие цивилизации, воспитавшей его, печалила звёздное дитя, а потому он поклялся, что однажды избавит души эльдар от угрозы Той-Что-Жаждет. Он начал с реставрации мира-корабля, ставшего домом для него, восстанавливая забытые технологии и истребляя врагов, что осмеливались атаковать Лугал-Шуанна. Клятва привела Меродаха и дочь Провидца, Царпанит, с которой он был неразлучен, на Танец без конца. Он потерпел неудачу, пытаясь приоткрыть завесу тайны Арлекинов, и был осмеян труппой, но непостоянные и таинственные служители Великого Шута поведали ему о том, что скрывал Провидец. Что с приходом Анафемы начнётся его возвышение, — но ценой полного уничтожения Лугал-Шуанна. Так и произошло. Тот, кто явился, назвал себя Императором и предложил присоединиться к Великому Крестовому Походу, назвав служение Человечеству — его предназначением, а получив отказ, силой забрал сына с мира-корабля. Лугал-Шуанну, как оплот ксеносов, которым нет места в Новой Эре, было приказано стереть с лица Галактики. Император отнял у Меродаха всё: дом, близких, цель, волю, даже от имени ему пришлось отказаться, заменив его на номер легиона, которым теперь он — Одиннадцатый — вынужден был командовать. Меродах ненавидел их всех, но был прекрасно обучен это скрывать. *** Очередной приказ тирана в золотых доспехах отослал Меродаха на окраины галактики. Легион рейнджеров, которых сын мира-корабля реформировал по образу и подобию воинов эльдар, направили на соединение с Белыми Шрамами, чтобы разыскать остатки разбитого флота Рангды. Охота осложнялась внутренними разногласиями в Одиннадцатом: терранское ядро жёстко сопротивлялось новым порядкам, привнесёнными примархом, а потому сражаться приходилось с неоперившимися юнцами, почитавшими отца, но они едва ли могли сравниться с опытными ветеранами. Именно с этими мальчишками Одиннадцатый продирался сквозь Аномалию Калшар в Вурдалачьих звёздах. Спустя месяцы бесплодных поисков, их флот наконец вышел к неизвестному скоплению, к одной из планет которого отправилась экспедиционная группа во главе с самим примархом. Всё что угодно лишь бы наконец скрыться от порядков мон-кей, которые приходилось силой навязывать всем свободно мыслящим. Мир встретил их на удивление доброжелательно: живописными горными пейзажами, прохладным воздухом, которым можно было дышать даже без уродливого шлема, мелодичным журчанием ручьёв с кристально-чистой водой. Похожий на утопию, он тем не менее выглядел необитаемым, хотя многочисленные сканирования выявляли в том числе и разумные формы жизни. «Грозовая птица» приземлилась на одном из холмов, покрытых изумрудной зеленью. Одиннадцатый первый ступил на землю нового мира, прекрасного в своей невинности и не представлявшего, что ему предстоит войти в состав империи Золотого Тирана. Его печалило то, что всё это великолепие будет уничтожено ради алчности Механикус, которые просто выпотрошат планету. Отряд двинулся вперёд. Вокруг них, словно живое существо, увивался молочно-белый туман, постепенно становившийся всё гуще. Изредка в плотной пелене мелькали огромные тени, столь быстрые, что сканеры не всегда успевали засечь их. Всё чаще можно было разглядеть очертания вывороченных из земли валунов, по которым порхали светляки. Наконец они вышли к кругу менгиров, окутанных потусторонним сиянием. Одиннадцатый вздрогнул: он видел подобное в те времена, когда ещё путешествовал на мире-корабле. Это были сооружения экзодитов. Выстрел рявкнул почти над ухом, а по щеке потекла кровь. — Прочь, — это был не голос — скорее рокот и скрежет, с которым камни сталкиваются друг с другом. *** Искажённые силуэты вырвались из тумана с невероятной скоростью, замыкая кольцо вокруг чужаков. Одиннадцатому они напоминали уродливых тварей, которых создавали тёмные эльдары. Обшарпанные детали доспехов с трудом прикрывали распухшую плоть и разнообразные наросты, прорывающиеся через керамит. Одно из существ с обрубками вместо ног, балансировавшее при помощи вырывающихся из плеч суставчатых ходулей, издало стрекочущий вопль и удивительно точно выстрелило в сочленение доспеха скаута, рванувшего прочь из круга. — Нет! — вновь раздался тот же повелительный голос. Из стаи мутантов выступила величественная фигура. Спутанные рыжие волосы клубились вокруг бледного лица словно пламя. Глаза горели кристальным безумием, а горло пересекала заскорузлая багровая черта шрама, подёргивающаяся от каждого слова. — Кто ты такой? — холодно бросил Одиннадцатый, вскидывая оружие, но незнакомец примирительно поднял руки. — Когда-то ты мог бы назвать меня братом. Мы наблюдали за вами с тех пор, как ваш флот вошёл в систему. Вы непохожи на других, а потому вам позволено убраться отсюда и навсегда забыть про этот мир, — говорящий будто давился словами, вырывающимися сквозь зубы. Одиннадцатый встряхнул головой. Странное, иррациональное чувство злобы на это изуродованное создание застило разум. — Я никогда не слышал о тебе. Раздался страшный свистящий кашель — незнакомец смеялся. — Имеющие глаза да не увидят, имеющие уши да не услышат. Империум поработил ваш разум: лизоблюды итераторы и лживые летописцы славят того, кого велят. Но я видел правду, видел как на самом деле ведётся эта беспощадная резня, в которой не считаются с потерями. Мой легион — лучшее доказательство. Нас презирали всюду из-за того, кем нас сделал Император. Ради сохранения своего величия, он вынес нам смертный приговор лишь за то, что мы наконец потребовали равенства со своими братьями по оружию. И ради величия Императора эта планета теперь будет утоплена в крови. Эльдары первыми нашли этот мир — Лаэгморн — и живут теперь в гармонии с ним, но ты принёс им смерть. — Второй, — догадался Меродах, сопоставив имена и лица своих так называемых братьев и легко отыскав недостающего. — Предатель, которого ищут, чтобы уничтожить. Если бы не ты, — он поднял клинок, указывая кончиком в грудь бывшему брату, — я оставил бы в покое этот мир. И кто же принёс ему смерть? — «Предатель»? — горько хмыкнул пария, — Твои ли это слова, или ты бездумно повторяешь услышанное от других? Я всего лишь посмел думать иначе. Как и ты. — Я, в отличие от тебя, поступаю разумно, — невозмутимо отозвался Одиннадцатый. — Что это за создания с тобой? Неужели твои легионеры? Он осмотрелся, не скрывая брезгливого любопытства. И зачем только Второй притащил эту мерзость на мир экзодитов? Выпад достиг своей цели — пария сделал шаг назад, опустив голову. Лихорадочный блеск его глаз потух. — Такова была цена избавления от проклятия Императора, и мне жаль лишь того, что я не предусмотрел таких последствий, — глухо проговорил он. — Ты пошел против тирана и не получил ничего, — в голосе Меродаха не звучало ни нотки сочувствия. — Я не желаю следовать твоему примеру. Отчего бы мне не убить тебя и не уйти с этого мира? — Потому что ты — не Его слуга. Потому что ты видишь, как цепные псы Империума вгрызаются в плоть любого мира, готовые перемолоть любого, кто не вписывается в установленные вами рамки, не способные мыслить. — Что бы я ни видел, я не позволю себе поддаться первому порыву и погубить себя в бессмысленном бунте, — парировал Меродах. — Однажды я уже был неблагоразумен. Воспоминания об уничтоженном родном корабле-мире болезненно резанули его сознание — даже хуже, чем обычно. Ведь по воле тирана скоро снова прольется кровь эльдар, и Одиннадцатый искал способ это предотвратить. Второй настороженно прищурился, вглядываясь в едва уловимо изменившееся лицо брата. «Ему на самом деле плевать на меня — он беспокоится об эльдарах. Что ж…» — Мы все поклялись защищать тех, кто дал нам кров, и вот уже много лет эту систему никто не беспокоит благодаря действиям моих сыновей, на которых ты смотришь с таким презрением. Битва между нами повлечёт за собой уничтожение этого мира — абсолютно бессмысленна, более того — губительна. То, что ты собираешься разрушить, уникально в своём роде. Эти камни, — Второй торжественно обвёл руками менгиры, вспыхнувшие чуть ярче, будто подтверждая его слова, — хранят множество тайн. Они не должны достаться Империуму, который навсегда запрёт их за семью печатями. Они могут помочь… — Диармайд умолк, — Если ты так мудр, как говоришь, — мысленно пария усмехнулся своим словам, — то сохранишь эту планету и мою жизнь. Меродах молчал некоторое время, задумчивым взглядом обводя менгиры. К словам Второго хотелось прислушаться. В конце концов, война разрушила бы уникальные системы планеты экзодитов, а значит её лучше избежать. — Я могу помочь тебе скрываться и дальше, — наконец выдал он. — Но помни, не ради тебя я пойду на такой риск, а ради исконных жителей этого мира. Второй кивнул. — Тогда тебе стоит с ними встретиться. Но прежде, — Меродах насторожился, — Кто пришёл с тобой? — Диармайд сощурился: скажет правду? — Ещё Хан, — коротко ответил Одиннадцатый. — Но мы порознь, и вряд ли он сюда заглянет. Я могу позаботиться об этом. — Тебе стоит. «Его голова может стать отличным подарком Императору», — Диармайд улыбнулся. — Я укажу вам безопасный плацдарм и провожу до города, но не дальше. — Достаточно указать направление, дальше я поговорю с ними сам. Меродах ни на гран не доверял ему и не скрывал того. А с созданиями, что ему куда ближе людей, он сможет договориться. Второй нахмурился. — Высокомерие однажды уже погубило эльдар. Погубит и тебя. Именно из-за высокомерия я отрёкся от тех, кого звал братьями. Мне не нужно твоё сочувствие, достаточно доверия, за которое я заплачу сполна, — страшное, сверхъестественное одиночество мелькнуло в безумных зелёных глазах. — Не тебе учить меня, кому доверяться, — Меродах выразительным жестом указал на чудовищно мутировавших легионеров. — Достаточно того, что мы не враги. Второй кивнул и положил ладонь на чёрный камень. Древние руны вспыхнули, будто отзываясь на его прикосновение. Легионеры Второго обеспокоенно перещёлкивались, один из них обратился к генетическому отцу на своём странном наречии, но тот лишь отмахнулся, разрешая действовать на своё усмотрение. Они ждали только этого: растворились вместе с туманом. У менгиров остался стоять только Второй и Одиннадцатый со своими сыновьями, которых удерживал на месте только приказ. — Лаэгморн был куда милосерднее к нам, чем Титан. Мы защищаем этот мир, а взамен он дарует нам покой. Даже умирать здесь всё равно что засыпать, — пространно пробормотал Второй, но затем встряхнул головой и сказал куда резче. — Идём. *** Несмотря на то, что экзодиты не шли ни в какое сравнение со своими собратьями с миров-кораблей по части утончённости, в их городах была своя особая, дикая красота, отражавшая их суть. Для народа, не привыкшего к ручному труду и аскетичному образу жизни, выживание на далёких от цивилизации планетах стало суровым испытанием, которое они с честью прошли. В отличие от других, Меродах вовсе не считал экзодитов грубыми простодушными дикарями. Напротив, он уважал их решительность и крайний индивидуализм, совсем непохожий на нравы, бытующие в замкнутых корабельных сообществах. Там, где жители миров-кораблей цеплялись за прошлое и старались сохранить как можно больше реликтов погибшей цивилизации, свободные экзодиты отворачивались от древних традиций и придерживались более простого и тяжёлого образа жизни. Одиннадцатому нравились их принципы, он часто бывал на диких мирах и знал их обычаи, а потому переговоры с главой племени прошли легко. Но когда величественная эльда, которая уже ожидала примарха, услышала, что он с мира Лугал-Шуанна, то мгновенно изменилась в лице. Как оказалось, именно здесь прятались немногие, кто пережил пришествие Анафемы. Увидев их, Меродах ощутил жгучий стыд, ведь именно он был повинен в тех смертях. Помня уроки приёмного отца, он, едва сдерживаясь, всё же поговорил с ними, на мгновения попав под власть иллюзии, будто не было уничтожения мира-корабля, а он просто отправился в одну из своих экспедиций и вскоре вернётся домой. Она разбилась после того как пришли вести с его кораблей. Ветераны-терранцы, непримиримые враги порядков, которые внедрял Меродах, начали что-то подозревать. Нужно было вернуться и разобраться с ними. — Негодный мальчишка, я чувствую твой гнев даже отсюда, — Меродах вздрогнул словно от удара. — Забыл, чему я учила тебя. Встреча с теми, кого он едва знал, далась ему нелегко, но когда примарх увидел соткавшуюся из теней экзарха Зловещих Мстителей, ему захотелось кричать от боли. — Как же ты изменился, Меродах, — Исфиэна сделала полшага вперед, плавно, будто перетекла с места на место. Её совершенное лицо отражало изумление. Она непроизвольно дёрнула рукой, дрогнул гребень шлема, который она прижимала к себе. На краткий миг она хотела позволить себе непростительную горячность: сорваться с места и броситься на шею внезапно найденному сородичу. Но это неправильно. Меродах стал своим среди эльдаров, но никогда не являлся одним из них. Дитя со звёзд, которое принесло с собой погибель. — С чем ты пришел? — спросила она спокойно и холодно. — Хочешь вернуться? Предупредить? Или воспользоваться доверием? Последний вопрос оказалось неприятно задавать, но задать стоило. Кто знает, насколько Анафема подчинил волю и разум Меродаха? — Нет… Я хочу отомстить. Всегда хотел, но теперь я могу ещё и помочь. Меродах умолк на время, всё ещё не до конца веря в происходящее. — Если ты здесь, то… — его голос дрогнул. Железная Госпожа милосердно поняла его, позволив не договаривать. — Нет. Царпанит возглавила защиту Врат, а Эйя сошёлся в единоборстве с Анафемой, — в её голосе не прозвучало и нотки упрёка. — Что ты намерен делать теперь? В этом была вся экзарх, жившая войной. Единственный знак скорби, который она себе позволила — побриться наголо, изукрасив череп изменяющимися татуировками, складывающимися в имена погибших. — Я должен разобраться с теми, кто может мне помешать. Могу я на тебя рассчитывать? На лице экзарха расцвёл жуткий цветок кровожадной улыбки, который был красноречивее всяких слов. — Кто они? — Исфиэна предпочла сразу перейти к делу. Не слишком много сил осталось у эльдар Лугал-Шуанна, но мон-кей всё ещё не шли с ними ни в какое сравнение. Другое дело — сверхлюди, творения Анафемы. Однако и их можно убить. *** Каждая встреча с собственным примархом напоминала первому капитану Феличи как последний бой, в котором он насмерть стоял за человеческие традиции легиона. Это казалось невозможным и неправильным, но в душе капитана вскипала жгучая ненависть к тому, кто тащил их легион, до того зарекомендовавший себя как верных слуг Терры, в бездну. Каждый мир-корабль ксеносов знал, где будет проходить маршрут флота, а потому стычки даже с, казалось бы, беспринципными пиратами оканчивались мирными переговорами. А капитан был готов себе прогеноиды выгрызть лишь бы не иметь ничего общего с нелюдями. Его мнение разделяли и другие ветераны, завербованные ещё на Терре, но их оставалось всё меньше — проклятый Одиннадцатый с непроницаемым лицом бросал их части в самое горнило битв, набирая взамен тех, кто принимал его проповеди о равенстве рас. Так и сейчас Феличи не питал никаких иллюзий насчёт следующего приказа, особенно когда узнал, что систему уже колонизировали эльдары. — Первая, Третья, Девятая и Двенадцатая роты должны зачистить планету Фомальгаут. Вы должны превратить её в выжженную пустошь.