А в этой башне истинное волшебство И та, что с глазами речной воды, А я жду беды, но прежде всего Это что-то из моего сердца. «Немного нервно»
3 умбралиса 87 года Века Дракона Итак, мои изыскания оказались способны продлить жизнь, но и этому есть предел. Недалек тот день, когда мое тело прекратит наконец существование, а куда направится дух, никто не может сказать точно, пока его собственный дух не расстался с плотью. Результаты всех исследований, проведенных по приказу Стража-Командора, давно отосланы мною в Башню Бдения и Вейсхаупт. Остался только последний ритуал, которого никто не поручал мне, кроме моего разума. То, что я видел здесь в начале Века Штормов, не должно забыться даже со смертью тех, кому я поведал об этом, ибо во многих знаниях таится не только печаль, но и опыт. Более того, опыт сей может пойти на пользу не только потомкам тех, кто здесь сражался, но и любому, кто обладает пытливым умом и способен сделать выводы из наших подвигов и наших ошибок. Поэтому всё, что я храню по сей день в воспоминаниях, всё, что было здесь некогда сказано и сделано, останется в этих стенах и будет явлено как тем, в чьих жилах течет кровь героев прежних дней, так и любому, кому поистине необходимо это знать, когда бы ни пришли они в эти стены и ни отыскали хранящиеся здесь записи; и всё, что следует узнать, будет узнано, ибо кто действительно ищет, должен обрести искомое. Если же кто захочет осведомиться о минувшем ради развлечения, наживы или власти, чары не допустят его до сокровищниц памяти, хотя бы он и прочел всё, что было написано здесь пером. Расчеты показывают, что этот ритуал будет действительно последним, что я сделаю в жизни, поскольку столь беспримерная магия требует столь же беспримерного расхода сил, и ни дряхлой плоти, ни усталому разуму не пережить подобного. Имущество лаборатории завещаю ферелденскому ордену Серых Стражей, о чем уведомил Стража-Командора отдельным письмом. Моим телом можете распорядиться по обряду своей страны или как будет угодно. Авернус *** Под утро приснилась фраза: «Насущные вопросы передовой ферелденской интеллигенции — когда лето, чья собака и где второй носок». Наяву лето, конечно, бушевало прямо за окнами, Верный, ясное дело, был Эрикин, хоть и отдыхал уже пару дней за городом с родителями, а носки, что правый, что левый, разумеется, валялись под кроватью — и как они только туда попадают! Так что у ферелденской интеллигенции в лице студентки истфака Эрики Вулфф хватало времени на решение более насущных вопросов. Например, сварить кофе, пожарить яичницу, залезть в душ, с которым, скорее всего, на практике так себе. Да, в конце концов, просто посидеть на кухне и потупить — не очень-то частое удовольствие. Сегодня можно: рюкзак собран с вечера, а на автовокзал даже если через час выйти, загодя приедешь. Когда душ был принят, кофе выпит, а яичница — съедена, запищал телефон. «Эри возьми мне билет впритык буду». Создатель милосердный, Эльвенглори может хоть к чему-то ответственно относиться? Вопрос был сугубо риторическим: Ник Макги по прозвищу Эльвенглори общеизвестно мог ответственно относиться только к долийским эльфам и всему, что с ними было связано. Собственно, он и на практику собирался в Изумрудные могилы, в международную экспедицию, но последняя сессия похерила эти планы самым что ни на есть негероическим образом. Ник завалил и пересдавал все предметы, кроме истории Священных походов, где повезло с билетом, а из-за философии вовсе чуть не вылетел из универа. Коса, что называется, нашла на камень: Эльвенглори в очередной раз попытался вывезти невыученный билет на долийских аравелях, а философ, любитель «социальной справедливости», заявил, что не потерпит наглого присвоения человеком культуры угнетенного народа, и завалил Ника на всех трех пересдачах. Отчислить его, впрочем, не отчислили — поговаривали, что профессор Гилана, завкафедрой эльфийской истории и культуры, лично ходила в деканат демонстрировать острые уши и орать, что ее будущий аспирант покинет универ только через ее же труп. Но стипендии Эльвенглори всё равно лишился, а мать денег на Орлей не дала, и незадачливому исследователю Долов оставалось приткнуться на Пик Солдата, где еще были места. Ну то есть как «еще» — кафедра так и так даже половину плана не набрала, на десять мест еле записались трое. Кому он нужен, пыльный стражовник семисот… даже тысячелетней давности, если можно копать Изумрудные. Или улететь в Неварру. Или исследовать очередные руины, в очередной раз найденные где-то около Бресилиана. Или хотя бы махнуть с поисковиками по местам боевой славы — мировая война была не так давно, и везде, где саперы за это время извели кунарийскую взрывчатку, всё еще можно найти всего и с горкой… Что до Эрики, мировая ее в этом году интересовала меньше: заслуги семьи Вулфф в боях за Западные Холмы и примыкающие территории (прабабушкины, чтоб она еще столько же прожила, документы!) еще в школе превратились в доклад, а потом — в статью (между прочим, «Вопросы новой и новейшей истории Ферелдена» взяли, не кот начихал) и часть будущего диплома. С более древними событиями было сложнее, тут здравствующими родичами и архивом не обойдешься. Впрочем, совсем без материала тоже не останешься: Вулффы все-таки очень старый дворянский род, пусть сейчас того дворянства — только «сэр» или «леди» в документах и обычай дарить старшему ребенку щенка мабари на шестнадцатилетие. Даже то, что древней Пятого Мора, можно найти. Для этого, собственно, Эрика и выбрала практику на Пике Солдата: времена Арланда Безумного с этим его сгоревшим дворцом — дело темное, а в запасниках музея на старой стражеской базе уж наверное отыщется не только письмо банна Матуина, которое и так вошло во все учебники. Наверняка и подробности участия драгоценных предков в мятеже Драйден там есть, Вулффы явно были не последними фигурами среди взбунтовавшихся. Да какое там, как бы не почти что главными! А что еле живой музей толком никому не нужен, даже плюс: меньше народу — больше времени спокойно порыться. Изначально вообще ехала бы одна, но, как назло, в последний момент на хвост сели Ник и Тим, который до упора околачивал груши и пристроился в последний день, опять же, куда брали. Тима Брайанта Эрика терпеть не могла. Если Эльвенглори был раздолбай и все неприятности в своей раздолбайской жизни претерпевал поэтому, то Тима стоило скорее назвать идейным провокатором. Зачем рыжему красавчику истфак, никто точно не знал: учился он с «уд» на «неуд», прогуливал внаглую, то и дело выезжал на самодеятельности. Пел, надо сказать, действительно отлично, и куплеты сочинял складные, даже местами остроумные. Но, во-первых, к остроумию прилагалась неуемная страсть к похабщине, а во-вторых, Тим отпускал свои шуточки в основном тогда, когда они грозили взрывом. Осенью он прошелся этакой походочкой около потоковой аудитории, в которую мадам де Линье впускала первокурсников, и пропел: «Загоняла я скотину на широкую равнину…». Рекомые первокурсники, конечно, отреагировали нестройным гоготом. Проблема была в том, что деловой этикет у третьего курса вела в следующем семестре именно де Линье, которая отродясь не отличалась мягкостью и всепрощением, а Тим, кажется, решил бесить ее уже целенаправленно. Началась война. Мадам лютовала как могла, народ замучился сдавать и пересдавать, по аудиториям и общаге гулял стишок «занялись у нас в Орлее разведением змеюг, а которую позлее переправили на юг», сочиненный тем же самым студентом Брайантом. Ему всё сходило с рук — то ли из-за самодеятельности, то ли из-за того, что он, по слухам, был «чей-то сын», то ли из-за того, что совсем уж на горячем он не попадался. Остальные ребята до последнего винили во всех бедах наставницу, даром что та старалась куда больше. Когда на следующий день после зачета по этикету на доске возле кафедры появилась карикатура очевидного авторства, Эрика даже готова была согласиться с подписью «сиськи есть, и жопа тоже, жопа вечно в парике», да и портрет де Линье вышел редкого сходства. Но вот извиняться к этой зачарованной бензопиле пришлось идти понятно кому — за всех упорствующих грешников испокон веков отдувается староста курса… В раздумьях, с кем приходится связываться по учебному долгу, незаметно прошло время на раздумья и пришла пора ехать, благо утром даже на мосту Героини Ферелдена пробок нет. Эрика сунула ноги в сандалии, подхватила рюкзак, захлопнула дверь и пошла к трамвайной остановке. Приехала она рано, почти за час. На автовокзале было тихо и пусто, только аккуратный паренек лет пятнадцати, поставив на землю чистенький чемодан с колесиками, изучал расписание, да грузная девушка в синей майке и плиссированной старомодной юбке сидела на лавочке, сгорбившись над книгой так, что видно было в основном высокий лоб в венчике выбившихся из прически завитков. Что народу всего ничего, было ожидаемо: автобус Денерим — Хайэвер на восемь тридцать в рабочие дни популярностью не пользовался. Его и с графика-то не снимали только потому, что музей на Пике, через который он шел, всё еще жил за счет добровольно-принудительных школьных экскурсий, а хайэверские экспрессы, идущие через тоннель под горами, были дороговаты… — Три до Пика Солдата, — Эрика протянула кассирше деньги: проще взять билеты на всех сразу, с Тима тоже станется явиться в последнюю секунду. — Простите, — паренек, оторвавшись от расписания, подкатил свой чемодан ближе. — Это вы, наверно, в экспедицию? — Ну да, а что? — Я, похоже, с вами, — он достал из кармана выглаженной рубашки какую-то бумагу. Даниэль Вебер, ученик школы имени Верховной жрицы Виктории, второй класс третьей ступени, первое место в городской исторической олимпиаде, премирован поездкой… Еще школьников не хватало. Едва Эрика успела это подумать, со скамейки поднялась девушка. Вроде бы смутно знакомая, но спросить, виделись ли где, не удалось — она подошла так близко, что грифона у нее на майке можно было рассмотреть в деталях, и, поправив очки, принялась без умолку тарахтеть: — А я тебя знаю, ты Эрика Вулфф, мне про тебя Яра рассказывала. А я Эрна. Эрна Линдсей, тоже на практику, с филологического. Курсовая работа «Исторические корни романов Линды Норман», я тебе по дороге расскажу, это очень интересно, ты же историк, наверное, знаешь, что о Серых Стражах той эпохи известно мало, профессор Киан опирался буквально на крупицы, потому что Арланд, конечно, не терпел конкуренции с подлинной жемчужиной Ферелдена, а при связях Софии с Кусландами, во всех, разумеется, смыслах… Ах ты ж тысяча демонов из Тени и архидемон с крыши главного корпуса, подумала Эрика, вот где я ее видела. Та самая девица с филфака, которая пыталась весь год осаждать кафедру истории Серых Стражей, и, похоже, небезуспешно, раз ей позволили увязаться с практикантами. По мнению Эрики, таких вообще нельзя было подпускать к истории на десять миль: Линдсей, кажется, посмотрела пресловутое «Сердце грифона», где основной линией был бурный роман командора Драйден с тэйрном Кусландом, прочла книжку упомянутой Норман (тоже еще тот шедевр), потом добралась до трудов Ксавье Киана, сомнительного, прямо скажем, образчика стражеведения… В общем, лучше бы некоторые фанатели по поп-идолам, но Эрна, увы, предпочла вариант, при котором терпеть ее теперь предстояло всю практику. Хотя Яре Зирдоттен, наверно, еще хуже, с той она уже три года учится… — По дороге, ага. — К несчастью, до автобуса оставалось еще порядком времени, и слушать поток сознания совершенно не хотелось. Хорошо бы в пути это сокровище заснуло… — Направление от кафедры давай сюда, мне куратору отчитываться. Направление Эрны оказалось запрятанным где-то в одном из бесчисленных карманов и карманчиков потрепанного рюкзака. Пока она искала бумагу, Эрика успела ответить на звонок с кафедры и узнать, что препод, который должен вести практику, внезапно заболел, и — «...ну вы же понимаете, Вулфф, в последний день оформлять новую командировку ради нескольких человек… в общем, господин Харроу вас отвезет, а там всегда есть свои специалисты, войдут в положение. Ах да, учтите, с вами еще двое». Уже учла, еще бы к концу практики спохватились предупредить! А то, что ко всем радостям дня прилагался лаборант Харроу, за глаза Вартеррал, по крайней мере, не огорчало: до студентов ему дела нет, зато безобидный, точно никто не подерется... *** Автобус, почти пустой, полз по серпантину. Коренастая женщина в форме храмовницы слушала что-то в наушниках и беззвучно подпевала, два старичка впереди деликатно обсуждали дороговизну билетов до Хайэвера и подарки внукам, сменщик водителя пристроился у окна и увлеченно хрустел сухариками, а Вартеррал, едва втиснув длиннющие ноги в проем между сиденьями, моментально заснул как убитый. К сожалению Эрики, остальные спать не собирались. — Ну что, мученики зачета, — лучезарно улыбнулся Тим, потрясая пузатой бутылкой, — кому лекарство от всего, что не венерическое? Рекомендую, не зря же мне гномы с политологии три пузыря проспорили! Школьник отвернулся к окну, Эрна буркнула, что не пьет, Эльвенглори, глотнув, поинтересовался, о чем был спор с гномами. Тим принял бутылку обратно, звучно отхлебнул и принялся совершенно артистическим тоном рассказывать: — Я им говорю: предрассудки насчет труда морально устарели. А они мне по своей гномьей упертости давай втирать, что капля, мол, камень точит, причем Камень, с вот такенной большой буквы. Я, сами знаете, личность творческая, мне копать-тесать скучно, ну вот и забился с ними на экзамен по Священным походам — зубрить, говорю, буду как обычно, то есть никак, а сдам не напрягаясь… — И чего? — бутылка перешла к Нику. — Пару раз на семинарах появился, это жить не мешает, чисто чтобы в лицо запомнили. Сдавать пошел последним, у Брауна уже одни оствикские сражения с кунари остались, бери, кстати, на заметку, он билеты обратно не подкладывает. Я ему устроил маленькое, но крутое шоу… — Тим, отщелкивая пальцами ритм, запел: — Как на южный берег подвалил дредноут, высадил дредноут злую тучу кунарей… — И что Браун? — Упал под стол и даже не отжался. Ну, по правде говоря, сначала удивился, потом заулыбался, а потом, когда я допел до саирабаза, прохрюкался, поставил «уд» и отпустил с миром. Между прочим, обидно, он не дослушал до того, что именно саирабаз не может делать с зашитым ртом… Эльвенглори расхохотался. Эрика поймала себя на том, что тоже улыбается, — не потому, что выходки Тима ее насмешили, а потому, что очень уж заразительно смеялся Ник: легко, звонко, так, что даже старички, которые вроде бы хотели шикнуть на компанию, успокоились и тоже начали обсуждать что-то веселое. — Нашел чем хвалиться, — одной Эрне, кажется, было не смешно. — Надеюсь, ты хотя бы в крепости не собираешься две недели пить и раздуваться от собственного невежества? Хотя бы из уважения к месту, куда едешь? — Раздуваться не буду, — пожал плечами Тим, — лопну же. И пить все две недели не буду, столько бухла волочь — гитару не довез бы. А уважать средневековые кирпичи и дофигасталетних покойничков, которые при жизни десятину у королей подъедали и время от времени устраивали бадабум от нефиг делать… Сказать «я не подписывался» он не успел: Линдсей разразилась таким монологом, что, будь он рекой, автобус бы смыло. Не то чтобы она не говорила ничего здравого, но от громких и нудных рассуждений об исторической памяти и отсутствии будущего у тех, кто не помнит прошлого, Эрике захотелось нарочно попросить у парней гномью бутылку, нахлебаться из горлышка и выдать что-нибудь на грани приличия. Бутылку, впрочем, пока что вручили Вартерралу: пламенная речь его разбудила, а Эльвенглори не нашел ничего лучше, чем сказать «мы тут окончание сессии отмечаем, давайте с нами». Эрна еще немного порассуждала, потом поняла наконец, что ее никто не слушает, и до конца пути больше не сказала ни слова. На Пике автобус стоял недолго — как раз выйти хватит. Первым, зачем-то кивнув храмовнице у двери, выскочил школьник Даниэль, тут же удостоившийся высокой чести — держать гитару, пока Тим («еще чего, мою девочку на землю класть») достает из багажа остальное. От станции до ворот крепости шли почти без разговоров, разве что Вартеррал пару раз попытался попросить всех идти быстрее, но безрезультатно — с его ростом и налегке он все равно обгонял. Летом музей пустовал, даже в будочке у входа не было архетипической (Эрике только что пришло в голову это определение) бабки-смотрительницы. Харроу кому-то позвонил и велел немного подождать во дворе — замдиректора-де освободится и придет. «Немного» вылилось в добрых полчаса. Все разбрелись. Тим сидел на ступеньках, перебирал струны и напевал что-то вроде «Пик Солдата, вот зараза, горнолыжная турбаза», Даниэль строчил что-то в наладоннике. Эрна, даже не сняв рюкзака, стояла поодаль этаким памятником самой себе и взирала то ли на крепость, то ли на Эрику, которая от нечего делать поднялась на стену и рассматривала кладку. — Ого, — раздалось сзади, — а это здесь откуда? Эрика обернулась. — Ты посмотри, Эри, — Ник восторженно показывал на какой-то камень, — ворон Диртамена! Подумать только, кто его тут… На камне в самом деле было грубо вырезано что-то похожее на полустершегося клювастого ворона. Кто такой Диртамен, Эрика точно не помнила: то ли бог, то ли маг, в общем, что-то долийское. — Эванурис, — ответил Эльвенглори, когда она спросила. — Кто они такие, вопрос до сих пор дискуссионный, но в Долах их в любом случае почитали как богов, кое в каких сохранившихся общинах и теперь… В общем, он хранитель тайн, хотя не только, конечно. Вы вот Харроу Вартерралом дразните, так вартерралов, по легенде, Диртамен и создал, из камней и палок. Буквально. И про воронов тоже легенда есть, я тебе расскажу, если будет интересно… Удивительно, но Эрике было интересно — не только потому, что Ник не топил окружающих в долийских мифах без спроса. Он и рассказывал хорошо, без выпендрежа и пафоса, и простецкая веснушчатая мордаха становилась при этом даже симпатичной, а карие глаза светились, как янтарь на солнце. Впрочем, откуда взялся в человеческой крепости ворон Диртамена, узнать пока не пришлось: на крыльце появился помятый лысый мужчинка лет пятидесяти, невнятно представился и пригласил всех пройти внутрь. *** — Так, — замдиректора Как-его-там-не-спрашивать-же перебирал документы, — Линдсей здесь, Вебер… несовершеннолетний вы будете? Бумаги от родителей привезли? Да-да, и от школы вот они, вижу. А это у вас что… да-да, понял. Обязан предупредить, что в отсутствие родителей руководитель группы несет ответственность… и вас, господин Харроу, тоже… а леди Вулфф кто? Вы, милочка, банну Матуину Вулффу потомком не приходитесь? — Прихожусь, — ответила Эрика, пропустив мимо ушей «милочку» и краем сознания отметив, что тему ее работы в документах господин Как-то-там прочесть не удосужился. — Лучше без «леди». — Похвальная, п-похвальная скромность, — зам подошел ближе, обдавая заметным перегаром. — Староста, вижу, тоже вы, так что остаетесь за старшую, пока нас не будет, да-да, мы сейчас с вашим куратором уедем в город по делам, где-то на сутки, вы пока располагайтесь, помещение я вам покажу, а работать начнете, когда вернемся. Не вздумайте, главное, без нас устраивать вечеринки, упаси Создатель, что-нибудь испортите, с меня потом голову снимут… — Было бы что снимать, — прошипел на ухо Тим. — По делам они, ага. В деревню дальше по трассе, там у каждой старухи дела любой крепости, в жидком смысле… — Погоди ты, — отмахнулась Эрика, дослушала нудный монолог про недопустимость сидения на витринах и прочие очевидные трезвому человеку вещи и направилась за замом в означенное «помещение» — не особенно просторную комнату, где, кроме продавленного дивана со сложенным в углу бельем, электрочайника на полу и пары розеток, не было ничего. Ну ладно, мелкого на диван, а прочие за три года уже выучили, что на практику без спальников не ездят… Вернувшись наверх, в «конференц-зал № 2», где с трудом можно было разместить школьный класс, она застала остальных за беседой, вернее, беседами. Тим объяснял Даниэлю, что стол из кабинета Стража-Командора в главном зале «может, и настоящий», а вот кабинет явно был в другом месте, ибо «в средние века опенспейсов не водилось, а начальнички и сейчас любят, чтобы не шлялись тут всякие, у вас директор школы тоже не в столовке сидит». Эрна, опершись на камин под портретом с табличкой «командор Гаспар Астуриан», вела, если так можно было выразиться, научную дискуссию. По правде говоря, это называлось «присела на уши», но Ник даже не пытался ее оттуда стряхивать, а вместо этого увлеченно объяснял: — Ну нет же, если верить записям Героини Ферелдена, здесь всё не так однозначно. Я читал, недавно в одном томе с дневником Стража Веланны переиздали, они же обе эльфийки были. Здоровская книжка, кстати. Неадаптированная, но тебе понравится, ты филолог. Даже я заметил, насколько у городских и долийских стиль разный! — Да мало ли, — возражала Эрна. — Даже если это и правда Героиня Ферелдена написала, кто тебе сказал, что ей в свое время не наплели сорок бочек демонов, чтобы оправдать изгнание Стражей? — Сорок бочек демонов, если ей верить, в девятом веке отсюда обратно в Тень выгнали. А вызвали их, кажется, как раз в седьмом, местный маг перестарался… — Ты сам-то подумай, кому выгодно так усложнять. Не признаваться же, что законная королева, да еще такая достойная, как София, просто мешала сильным мира сего. И ее отношения с тэйрном Кусландом королю были невыгодны, потому что у них уже был рожден наследник престола, и профессор Киан в этом безусловно уверен, этому как раз посвящена его последняя книга. А для обывателей, конечно, придумали версию с демонами и невесть чем еще, чтобы Тейрины остались чистенькими… Эрика хотела было сказать, что обыватель из Героини Ферелдена такой же, как историк из Ксавье Киана, но решила, что еще одно сражение этой крепости совершенно ни к чему, и вместо этого предложила пойти наконец поужинать. Вышли во двор, достали термосы, бутерброды, у Даниэля в чемоданчике отыскалось даже домашнее печенье, которое тут же поделили на всех. Пока делили и ели, вышли замдиректора с Вартерралом, сели в машину, стоявшую у ворот, и медленно тронулись в сторону трассы. — Счастливо похмелиться, — помахал им рукой Тим и пошел внутрь за гитарой. Остаток вечера прошел за песнями, историями о сессиях и раскопках и болтовней ни о чем: во сколько ложиться, без разницы, всё равно, пока господа руководители не вернутся, рано вставать незачем…День 1
1 октября 2021 г. в 14:28